Сквозь трещину

– Спасибо, ребята, вы прекрасная публика! – Ричи широко улыбается, машет залу, но уходить не торопится, так и держит руку поднятой, пока снова не становится тихо, – сейчас сюда выйдет отличный парень, и я бы хотел, чтобы вы его поддержали, – звучит как-то так себе, поэтому Ричи добавляет, – потому что он гребаное ссыкло. Выбегая за кулисы Ричи дает пять невысокому худому мужчине с копной светлых волос и негромко шепчет тому на ухо: «Трахни их, Фредди!» – Как дела, неудачники? – раздается из динамиков, наверное, громче, чем было бы нужно. Зал молчит, и Ричи задерживает дыхание. Он так и стоит недалеко от сцены, с левого балкона его спину так вообще видно. – Эм… один момент! – слышится негромкое «пш», от чего Ричи непроизвольно морщится, – Нет, пожалуй, еще разок, – снова «пш». – Вот, так лучше. У меня нет астмы вообще-то, просто я и правда трус, а эта лакричная водичка не хуже косяка. Хотя, не то, чтобы я знаток, – звучат редкие смешки, напряжение спадает, и Ричи чувствует, как расслабляются его плечи. – Я, кстати, говорил этому напыщенному засранцу, что начинать знакомство со слова «неудачник» – дерьмовая идея. Давайте еще разок. Меня зовут Фредди, и это мой первый раз, – Ричи готов поклясться, что его «отличный парень» сейчас отлично покраснел. Дальше все идет как по маслу, зрители полюбят этого белобрысого придурка. – Отлично сработано, дорогуша! – Ричи салютует своим шотом и ударяет донышком о бокал белого сухого. Они приземлились в пабе недалеко от концертного зала. Недалеко настолько, чтобы все же не столкнуться случайно с кем-то из зрителей. Ричи вообще спокойно относится к своим поклонникам, просто сегодня не хотелось бы отвлекаться на себя. – Я уже было испугался, что ты прямо там наложишь в штаны. – Иди ты нахрен, Рич. Я и правда чуть не обделался! Ричи улыбается, задерживая взгляд на темных глазах, квадратные очки в тонкой оправе бликуют (сам Ричи некоторое время назад перешел на контактные линзы – одно из странных рекомендаций его психоаналитика). Фредди ему нравится. В том самом смысле, да. Кажется, Фредди об этом догадывается. А еще, судя по всему, скорее всего, почти наверняка, это взаимно. Он нашел его в одном из тех баров с небольшой сценой, на которой по субботам играют джазисты-пенсионеры, а по пятницам шутят шутки. Зажатый и поэтому слегка сутулый, немного нервный, он выдавал километровые тирады одним выдохом, после затяжки из ингалятора. Местная публика с него ссала кипятком. И Ричи не стал исключением. В общем, Фредди нравится ему потому что до скрежета зубов похож на… – Эй, какие планы на вечер? – Фредди смотрит на него, приподняв бровь и недвусмысленно водит указательным пальцем по ножке своего бокала. Ричи смаргивает и вдруг с тихой паникой осознает, что язык намертво присох к небу. Он почти не удивляется, когда Фредди снимает очки и тянется к нему, касаясь губ своими. Ричи замирает, если можно замереть еще больше – моргать, например, перестает. – Прости! Прости, Рич, я просто подумал… – Ты правильно подумал, – Ричи со вздохом поднимается, оставляя на столе пару смятых купюр, но отрицательно качает головой, когда Фредди поднимает на него полный надежды взгляд. – Просто сегодня есть пара неотложных дел. Отличный стенд-ап, чувак, увидимся в понедельник, – он хлопает Фредди по плечу и быстрым шагом направляется к выходу. Фредди чертовски ему нравится, потому что слишком похож на Эдди. И это просто не честно. А еще, сегодня последняя суббота месяца. Свет горит только на кухне. Ричи снял линзы, поэтому в любом случае действует практически на ощупь. Берет пивной стакан, отсчитывает семь кубиков льда и наполняет коллекционным бурбоном на две трети. Кощунство, конечно, но кому какая разница, у него тут свои правила. С бурбоном в одной руке и ингалятором в другой Ричи проходит в гостиную и ставит бокал на столик рядом с коробкой. В коробке осталась последняя сигара. Последняя из семи, та самая, к которой был приклеен стикер с загадочной надписью «когда будешь готов». Подарок от Майка. Каждую последнюю субботу месяца он проводит свой тайный ритуал, полный символизма. Его психоаналитик – Карен – назвала бы это проявлением ОКР, но здесь он с ней в корне не согласен. Ингалятор он, кстати, стащил у Фредди. Возможно, в этом тоже есть свой символизм. Возможно, стоило все-таки пригласить его сегодня к себе, усадить напротив, все рассказать, а потом заняться сексом прямо на диване. Возможно, так и не выкурив последней сигары. Карен бы это точно одобрила, только она ничего не знает. Потому что это ее не касается, и Фредди тоже. Только их семерых. Нет, только его и Эдди. Это их последнее свидание. Ричи достает сигару, крутит ее в руках, делает вид, что не замечает, как подрагивают пальцы. Срезает кончик ножом, щелкает Zippo и просто смотрит на пламя несколько секунд или, возможно, минуту. Тянет время. Наконец, он раскуривает сигару, набирает в рот сначала дым, потом перекатывает на языке бурбон. Делает глоток и достает из нагрудного кармана очки с разбитой линзой. Звучит негромкое «пш», и Ричи открывает глаза. – Привет, Эдс. Ричи вряд ли может объяснить, что происходит с ним каждый месяц. Каждую последнюю субботу – день Его смерти. Ночь его смерти. Он сидит в своем кресле, курит, пьет, крутит в руке ингалятор, смотрит на комнату сквозь разбитые очки и видит пещеру. Темную, вонючую и сырую, на языке как будто даже оседает эта чертова гниль, а не дым, который клубится вокруг. Мертвые огни слепят и затягивают в бесконечное ничто, в котором нет ничего, кроме чистого ужаса. «Бип-бип, ублюдок», – Ричи готов поклясться, что слышит это. И видит перед собой счастливое, улыбающиеся лицо. Хочется нажать на паузу, да только пульт к этому шоу не прилагается. Эдди зовет его, Эдди истекает кровью, Эдди прощается. И сегодня Ричи сможет, наконец, попрощаться с ним в ответ. Он дал себе слово. Только что-то не так. Эдди, он… – Ричи? – темные глаза моргают, взгляд мечется, как будто пытается разглядеть что-то, – Ричи… Ричи, это ты? Ричи, ради всего святого, где ты? Не оставляй меня в этой темноте, прошу тебя, Ричи… Очки летят куда-то в сторону дивана, рука задевает бокал, тот разбивается, разбрасывая кубики льда, и Ричи рвет на серый ковер с пушистым ворсом.