Боль твоей улыбки

      Все прошло удачно, все задание, весь день, вся жизнь шла по одному лишь плану, полностью понятному лишь тому, кто его создал. Он играет ими всеми, словно они марионетки, хотя, слово «словно» здесь не подходит. Они и есть его марионетки. Пешки в этой затянутой игре шахмат, где короли жертвуют другими ради себя.       Гоголь и был такой пешкой, хотя для него все кончилось не так уж и плохо. Он желал свободы, парить подобно птице и больше не чувствовать грязи этого мира на своём теле, грехи что давили на плечи, заставляя согнутся, вечные маски улыбок, скрывающие крики отчаяния.       Он всегда улыбался, он ведь клоун, шут, циркач. Так считали все, так все думали и подобно стаду овец верили ему.«Не верь словам клоуна, спать не сможешь!», звучит как очередная его шутка, но нет.       Теперь Гоголь свободен от своего тела, волен парить в вечном сне, не роняя ночью слёз. Он стал жертвой этой игры и боле не нужной фигурой. Не нужной не кому…       Иван и есть этот «никто», он не способен быть не счастен, не способен выбирать, что ему чувствовать. Он всегда улыбается, как бы больно не было, он не чувствует ничего кроме счастья. Но сейчас, улыбка на его лице была столь избита и больна, он не грустит, он не может. Но его сердце так пусто, разбито на сотни осколков и похоронено вместе с тем, что когда-то его украл. Глупые шутки часто бесили, но так согревали душу, хоть кто-то грел её в этом вечно сером и серьёзном мире, их отношения были сложны, не скрыть, но жизнь была не так страшна, когда нити, что пришивали уголки рта в вечной улыбки были одни на двоих, когда был тот, что читал тебя по одному лишь взгляду и понимал, опуская глупые «величайшие фокусы».       Но теперь нет этого тепла. Лишь пустота и слабый холодный ветер, что трепал платиновые волосы, которые когда-то с таким трепетом блондин расчесывал, часто напевая музыку из рекламы шампуня. От одних воспоминаний могла взять тоска, но он понимал. Все вокруг одна лишь пустота, которую не сможет скрасить никто, ведь краски выцвели и лежали, подобно семенам в земле, но они не проростут, они мертвы как любовь Гончарова.