Writober 2019. Reignited Edition

— Эти штуки ощущаются странно, — пожаловался ребенок, осматривая себя в зеркало. — Это твои крылья, малыш. Они долго прятались чтобы набраться сил. Помнишь у тебя очень сильно болела спина? — Рипто решительно кивнул. — Твои крылья пытались самостоятельно выйти наружу. Мне пришлось тебя усыпить, чтобы не причинять лишней боли, дорогой, и помочь им. — Мама, то есть я когда-нибудь смогу летать? Как птероксы? — спросил ее сынишка, подпрыгивая в предвкушении. Глаза его счастливо сияли от чего Фун Хуа не смогла сдержать улыбки. — Когда подрастешь, обязательно. Хуа с плохо скрываемой гордостью смотрела на маленькие хрупкие крылья, которые совсем недавно прорезались сквозь детскую кожу. Несмотря на то, что это может вызвать еще больше неприязни к ее мальчику со стороны других жителей, она все еще надеялась что хотя бы эта будущая способность послужит хорошую службу. Возможно он возьмет от обоих видов все самое лучше и действительно станет олицетворением чего-то нового и хорошего. Ей хотелось верить, что его когда-нибудь примет хотя бы одна сторона, невзирая на действующий конфликт. Однако факт кровосмешения теперь еще сильнее бросался в глаза и Хуа пришлось просить Рипто прятать под одеждой еще неокрепшие крылья, к его большому недовольству. Из раза в раз, отпуская его на улицу они начинали спорить по поводу этого маленького секрета, например как сегодня. — Милый, лучше никому их не показывать и не рассказывать о них. — Но почему? — Боюсь тебя не поймут правильно и могут причинить вред. — Зачем им это делать? — Другие бояться того чего не понимают. — Почему? — Хуа тяжело вздохнула и положила руки на лицо своего сына. — Просто послушай меня, я ведь не желаю тебе зла, я лишь хочу уберечь тебя, — мягко произнесла она, ласково проводя пальцами по щекам мальчика. — Ладно, — слегка расстроено протянул Рипто, осторожно складывая плохо слушающиеся крылья и одевая сверху курточку, после чего спросил. — Можно теперь пойти погулять? Феникс удовлетворенно кивнула и, звонко чмокнув его в нос, отпустила. Тот захихикал и поспешил на улицу. Погода целый день стояла пасмурная и ветреная, и Хуа рассчитывала, что долго ее сын гулять не будет, поэтому занялась готовкой ужина. Время пролетело не заметно, что когда Хуа закончила свои дела на кухне прошло около часа. Однако когда на улице прогремел первый раскат грома, она начала нервничать. Выйдя закурить, женщина стала вглядываться в горизонт, надеясь увидеть как к дому спешит ее мальчик. Но табак закончился быстрее чем кто-либо показался в поле ее зрения. А когда первые капли дождя стали стучать в окна, она уже не на шутку встревожилась. Подождав еще минут пятнадцать, а именно столько требовалось чтобы бегом добраться от деревни до их дома, Хуа сорвалась с места и, накинув плащ, отправилась в сторону поселения. Рипто не любил грозу и при первых ее признаках, торопился вернуться и даже если дождь застигал его врасплох, через несколько минут он прибегал домой. Но сейчас что-то было не так. По дороге она внимательно осматривалась по сторонам, чтобы не упустить возвращающегося сына, но феникс никого не встретила и не увидела на своем пути. Гроза начинала набирать обороты, дождь бушующим каскадом лил на землю, размывая дорогу. Быстро преодолев расстояние до деревни Хуа напугано принялась осматривать опустевшие улицы, громко зовя сына по имени. Обойдя основную улицу поселения, она сорвалась на бег. Сердце волнительно стучало, руки тряслись, ноги наливались свинцом, а дождь заливал за сбившийся капюшон. В деревне она не знала никого кто бы по своей воле пригласил Рипто к себе, чтобы переждать непогоду, да и сынишка не согласился бы, предпочтя даже сквозь стену дождя вернуться домой. Что-то с ним случилось. Хуа заглядывала в каждую подворотню, боясь увидеть самое страшное, что ей могло нарисовать взволнованное сознание. Отчаявшись, она прибегла к поисковой магии, используя те малые крупицы магии что у нее были. Заклинание обратилось маленькой белой сферой — Искателем, которая сорвалась с места почти мгновенно. Женщина, пробираясь сквозь завалы мусора, бельевые веревки и чужие дворы, оказалась на другом краю поселения в узком заваленным пустыми бочками и коробками тупике, где Искатель кружил возле одной из сломанных перевернутых на бок бочек. Разгребая себе путь, она заметила небольшие розовые лужицы на каменной кладке дороги и, испугавшись собственной догадки, ускорилась. Добравшись до Искателя, который сразу же потух и рассыпался в пыль, она заглянула за бочку. — О боги, Рипто! — Мама… Среди деревянных обломков и грязных дождевых луж на холодной каменной кладке лежал ее сын. Он был весь мокрый, в грязи и занозах. Из его носа и спины текла кровь, а из еле открытых печальных глаз слезы. Она мгновенно подняла его с земли, укладывая на собственные колени. — О боги! Мой мальчик, как ты? Где болит? Не бойся, я с тобой… — Прости, мам, — прервал ее полуистеричное бормотание Рипто. — За что, солнышко? — не замечая как дрожит ее голос, спросила она. Хуа одной рукой накинула подол плаща на них обоих в попытках временно скрыть от дождя, второй все еще придерживая ребенка за плечи. — Они узнали, — тихо произнес Рипто, морщась и закусывая губы, с которых срывались судорожные всхлипы. — Они начали издеваться и толкаться, а потом стянули с меня куртку и увидели крылья. Стали тянуть за них и громко смеяться, когда мне было очень больно. Я попытался убежать, но они оказались быстрее. Загнали в угол и стали кидаться камнями. Когда я не смог встать стали бить ногами… Она с ужасом рассматривала его окровавленную и истерзанную спину ее мальчика. Слезы сожаления свободно потекли по ее лицу, перемешиваясь с дождем. Она прижала к себе его израненное тельце, стирая ладонью его безмолвные слезы, и качала сына в своих объятьях, пытаясь отогреть и успокоить. — Мой малыш. Мое сокровище. Прости меня. Умоляю, прости. Не защитила, не уберегла. Прости меня, моя крошка. Прости… Фун Хуа потом с ужасом вспоминала как несла его на руках сквозь ливень и ветер домой. Как отмывала и обрабатывала раны и ссадины, пока он пребывал в полубессознательном состоянии. Неокрепшие детские крылья оказались повреждены сильнее чем она думала. Кости были сломаны, порваны сухожилия, будто за крылья тянули в попытке вырвать их с корнем. Если бы Хуа могла излечить его магией или же провести необходимую процедуру по восстановлению, она бы это сделала. Но женщина не могла, даже не знала как это сделать, и некому было им помочь. Ей пришлось их удалить, осторожно и как можно менее болезненнее. Она не смогла сдержать собственного крика агонии, когда она держала эти крошечные крылья в своих руках. Феникс уложила его спать в свою постель, предварительно напоив лекарствами и сама приняв успокоительное. Именно тогда она пожалела, что у нее нет прежних сил, при помощи которых она бы уничтожила всю эту деревню вместе со всеми жителями. Сожгла бы каждого в священном огне своей мести. Ярость клокотала к груди, не позволяя уснуть до самого утра. И в тоже время сердце сжималось от боли, стоило ей только взглянуть на перевязанное, такое хрупкое в тусклом свете лампы тело своего сына. Ей было стыдно и больно смотреть ему в глаза, поэтому она чертовски боялась наступления утра. Но утром, сонный и все еще уставший Рипто лишь крепче прижался к ней, как прежде с любовью и детским восторгом заглядывая в глаза. — Прости, что не смог скрыть секрет, — тихо извинился он. — Не злись, пожалуйста. — Милый, я ни капли не сержусь на тебя. Только на тех кто это сделал, — обнимая его ответила женщина. — Ты не должна была узнать… — прошептал ребенок, пряча лицо и крепко вжимаясь в нее, будто пытаясь спрятаться от всего мира. — Я думал, что справлюсь. Что я сильный. Они раньше только толкались и обзывались. Пока не появились выскочки из города. Она расстроено поджала губы, догадавшись что имел в виду ее сын. Вина вновь цепким капканом впилась в ее сердце. Не замечала! Фун Хуа не замечала как молча страдал ее малыш от насмешек и издевок. Милый ребенок молчал, боясь огорчить и окончательно разочаровать ее в других существах. — Поэтому у тебя всегда ободраны колени и грязная одежда, — озвучила свою догадку Хуа, ласково проводя рукой по затылку Рипто. — В деревню ты больше не пойдешь. По крайней мере без меня. Мальчик лишь согласно кивнул, после чего женщина отстранилась и, осторожно взяв его на руки, отправилась с ним на кухню, чтобы накормить и выпить чаю. После позднего завтрака, они устроились возле камина, вслушиваясь во все еще бушующую за окном непогоду и треск огня. — Мама, я ведь смогу летать? — негромко спросил Рипто у нее, осторожно касаясь перебинтованной груди и плеча. Хуа до побеления сжала поручень кресла, на котором сидела, слегка порвав обивку. Она должна была сказать ему правду, но та была слишком жестокой для ребенка. — Прости, милый, но крыльев у тебя больше нет, — медленно произнесла она, замечая как погрустнел от этих слов ее сын. Мальчик явно старался сдержать слезы, посему снова уткнулся лицо в ее плечо. Феникс держала его в своих объятьях, не скрывая тихой грусти. — Но знаешь, однажды, ты заслужишь другие крылья, которые поднимут тебя настолько высоко, что никто никогда тебя не достанет. — Правда? — воодушевленно переспросил Рипто, отстранившись. — Я обещаю тебе, горошинка, — утерев его и свое лицо, ответила Хуа. — А как я пойму что я нашел новые крылья и могу теперь летать? — Ты будешь не один когда это случится… И спустя много много лет, когда Рипто впервые оказался в воздухе и восторженно вглядывался в усыпанное звездами ночное небо, его крепко держали надежные сильные руки, поднимая все выше и выше за облака. Именно тогда он почувствовал, что с этим существом, что так долго добивалось его любви, он и вправду может летать. Ты — мои крылья…