Поцелованная солнцем

Мне никогда не нравилось в этом доме. С тех пор, как мы с матерью дружно, или не совсем, перебрались к Кимам, меня выворачивало от каждого дня, потраченного здесь. С утра тут обычно воняло подгорелыми тостами с запахом крепкого кофе. Терпеть не могу кофе. Неделю назад, пойми я, что перестану видеться с Кимом после моей выходки, отказалась бы я от этой затеи? Однозначно, нет. Если мамочка надеется на то, что я, находясь взаперти в своей же комнате, образумлюсь — то у меня для неё плохие новости. Я вынуждена чахнуть тут, в четырёх стенах с кучей своих вещей, но без способа связи с внешним миром. Мой ноутбук и телефон удачно забрала секретарша госпожи Нари. Оставив мне лишь ненужные вещи, да доброе количество времени. Как гуманно с твоей стороны, мам. Уже второе утро подряд мне приносят еду в комнату, после старательно запирая двери на ключ. Правильно, ведь я всё время порываюсь сбежать из этого проклятого особняка. Он душит меня. И с каждым днём всё больше и больше мыслей лезут в голову. Где чёртов ТэХён? Почему он не навещает меня? Он зол на меня за мою выходку перед журналистами? И какого хрена тут делает Чон? Именно эти мысли проскользнули в голове, стоило мне заметить силуэт брюнета через окно. Раздражённо вздёрнув голову, надменным взглядом прошлась по нему. Белоснежная рубашка по-странному висела на его широких плечах, гармонично создавая образ эстета. Брюнет словно почувствовал на себе чужой взгляд и задрал голову повыше, к моему окну. Его глаза сузились, рассматривая блеклый образ за окном, затем широко раскрылись. Губы украсила довольная ухмылка. Я скривила губы и задёрнула шторы обратно, прерывая его попытку усмехнуться мне. От одного вида этого парня по мне проходил холодок. Я почти уверенна, что будь его воля, он бы избавился от меня, как от ненужной игрушки. И никто и никогда бы не узнал, куда закопали мои останки.Одно его маньяческое лицо вызывает страх и презрение. Зато мама и отчим души в нём не чают. Всё порываются выдать меня за этого монстра с ангельским личиком. Я — лишь инвестиции, которые они удачно хотят вложить в выигрышное дело. Ценность моего существования лишь в этом. По крайней мере для моей собственной матери. Я поёжилась от неприязни, когда послышались гулкие голоса брюнета и матери за дверью. Они хотят, чтобы я окончательно сломалась? Нацепив на лицо самую безразличную гримасу, я поспешила улечься на кровати. Сложила руки на груди и стала ждать своего жениха. Тот появился вслед за матерью, что мимоходом показала мне предупреждающий жест рукой. Я проигнорировала, цинично оглядев обоих стоящих в дверях. — Рад снова видеть тебя. Я повернула голову к Чону, что словно аристократ, стоял в дверях, сложив руки за спиной. Его лицо было продумано до мелочей. Никаких лишних эмоций, только вежливость и раздражающая улыбка на пол лица. — Уж не могу ответить тем же, — съязвила я, боковым зрением замечая, как лицо мамы дрогнуло. ЧонГук тоже это заметил, и тут же хищно ухмыльнулся. От его вежливости не осталось и следа. — Лалиса, следи за речью, — предупреждающе возникла мама, глазами сверкнув в мою сторону. — Как ни как он твой жених. Лицо, довольного такими словами в свой адрес, брюнета исказила привычная ухмылка. Во мне вскипела злость на этого самодовольного придурка, но я послушно промолчала, одними глазами прожигая Чона насквозь. Будь моя воля, я бы спалила твою наглую мордашку дотла, мальчик. Мама, заметив, что я успокоилась, удовлетворённо кивнула и коснулась плеча брюнета. — Оставлю вас на пару минут, нужно известить супруга о твоём приезде, — обращаясь к Чону, протянула женщина и скрылась за дверью. ЧонГук проводил её долгим взглядом, затем с каким-то непонятным презрением на лице повернулся ко мне. Невзирая на весь свой гнев, бушующий глубоко под кожей, я вынуждена безразлично стоять рядом с этим парнем и ощущать на себе его изучающий взгляд. Вдруг он начал мерить комнату шагами, оглядывая. Его безразличный взгляд зацепился за одну из фотографий на столике. Потянувшись к раме, он сжал её в своих руках, при этом лицо его странно исказила гримаса презрения. — Опасно хранить фотографию своего любовника на самом видном месте, — развернув раму ко мне лицом, процедил парень. — Особенно, если вы родственники. — Последний, кого это касается, это ты, — рыкнула я, потянувшись вперёд и вырвав вещь из лап брюнета. — Чего заявился? ЧонГук безразлично хмыкнул на мою агрессию и тут же вальяжно плюхнулся в прикроватное кресло. Скрестив длинные ноги, с интересом взглянул на меня. Я поставила рамку на место, подальше от любопытных глаз, и отошла подальше от брюнета. Какой бы сильной и гордой я себя не показывала перед ним, сейчас я чувствовала себя рядом с ним загнанной мышью. От этого парня веяло опасностью. Впервые в жизни я хотела, чтобы мама вернулась и нарушила нашу идиллию. ЧонГук мучительно долго изучал меня пронизывающим взглядом, не пропуская ни одного участка тела. Длинные пальцы брюнета тёрли подбородок, словно он обдумывал что-то. Глаза по-прежнему смотрели на мои ноги. — Тебе неинтересно? — хриплым голосом спросил Чон, оценивающе подняв глаза на меня. Внутри меня всё сжалось от этого взгляда. Чёртово чувство, будто меня вывесили на витрину и рассматривают как какой-то товар. Оценивают, присматриваются, придирчиво отмечая все изъяны. Взяв волю в кулак, я едва сорвавшимся голосом спросила: — Что? Взгляд Чона метнулся к моим напуганным глазам. Он увидел добычу в моём лице и удовлетворённо улыбнулся. Но я не та, кого можно запугать хищным взглядом и надменной ухмылкой. Я выросла в этом обществе — обществе людей, ценящих только бумажки и желающих быть всегда у поводка. Я одна и них, как бы ни пыталась избегать своего статуса. — Какую цену поставила на тебя твоя так называемая мать, — словно пробуя каждое слово на вкус, протянул ЧонГук. Я ошибалась. Мамина алчность сильнее, чем я себе представляла. Невзирая на весь свой гнев, я жалела, что матери здесь нет. Возможно, будь она сейчас рядом, я смогла бы достучаться до её ледяного разума и дать понять, что нуждаюсь в ней как никогда раньше. На мгновение я расслабилась и перевела спокойный взгляд на парня, что беззастенчиво крутился в кресле и, словно дразня, качал головой. Пройдясь по нему глазами, дёрнулась вперёд, перехватывая подлокотники, и заставила его остановиться. ЧонГук на секунду удивлённо застыл, раскрыв губы в замешательстве, затем быстро взял себя в руки и налепил на лицо привычный раздражающий оскал. Его чёрные глаза изучали моё близкое лицо, наслаждаясь этим зрелищем. — Будь уверен, ни моя мать, ни отчим, ни тем более ты не сможете вечно держать меня взаперти, — выплюнула я ему в лицо, замечая, как его взгляд с каждым словом темнеет. — Передай дорогой матушке, что я отказываюсь выходить за такого ублюдка, как ты. ЧонГук скривил губы, оскаливаясь. Это не улыбка. На секунду по телу пробежал холодок, заставив меня съёжиться. Брюнет дерзко и с неким изяществом поднялся, выравниваясь во весь рост и делаясь каким-то высоким, по сравнению со мной. — Твоё мнение не интересует ни меня, ни твою мать, — прошипел он сквозь стиснутые зубы и сжал мою руку в крепкой хватке, заставляя меня вскрикнуть. — Отец отвалил за тебя кругленькую сумму, так что, будь добра, возместить это. — Сдалась я тебе?! Зачем ты вообще согласился на эту сделку? — рявкнула я ему в лицо, попутно стараясь выдернуть руку из хватки. — Таким типам, как ты, лишь бы своё эго выпячивать, а совесть погулять вышла. — Это ты мне о совести рассказывать будешь? — разразился брюнет в наигранном хохоте, только сильнее сжимая мою руку. — Хотя я не удивлён. Яблоко от яблони недалеко падает. Насмешливый взгляд брюнета прошёлся по мне, заставляя кожу вспыхнуть от пожара, что вовсю горел внутри меня. Мой рот открылся, дабы съязвить очередную вещь ему в мордашку, как он фыркнул прямо в губы. — Она сама тебя продала, — шикнул он, наслаждаясь моей растерянностью в глазах. — Своими руками преподнесла нам на блюдечке. — Неправда! — рыкнула я, чувствуя, как в глазах жжёт от обиды и гнева. ЧонГук склонил голову набок и цокнул языком, насмешливо посмотрев на меня. Словно разговаривал с непослушным ребёнком. — Ты до сих пор не поняла, что она за человек? — спросил он, глядя прямо мне в отчаянные глаза и питаясь этим отчаянием, словно зверь. — Неправда… — уже тише повторила я, ощущая, как хватка парня ослабла. Она, конечно, не выказывала мне особой привязанности. Но она моя мать. Она не может сама кинуть меня на обеденный стол к хищникам. Не может. Ведь она хочет сделать меня такой же, как она сама. Она никогда бы не подвергла меня опасности. За спиной негромко распахнулась дверь, впуская в комнату женщину. Её натянутая улыбка медленно померкла, стоило глазам наткнуться на моё лицо. ЧонГук неспешно отпустил мою руку, равняясь рядом со мной и сцепив руки за спиной. Как тошнит. — Как насчёт небольшого семейного ужина в кругу нашей семьи? — отточенным движением мама положила ладонь на предплечье брюнета и натянуто улыбнулась. Я почувствовала, как руки чешутся сорвать эту улыбку с её красивого лица. Как голос просится наружу, чтобы отчаянно докричаться до этой женщины, что своими руками сдаёт свою дочь семейке тиранов. Неужели её ни капельки не волнует моё состояние? Мама подчёркнуто не смотрела на меня, тем самым подтверждая слова Чона. Я не представляю для неё ценности. И моё мнение здесь никого не волнует. — Думаю, будет любопытно на часик-другой побыть в кругу вашей… — Чон запнулся, косо глянув на меня, затем криво усмехнулся, — …семьи. — Прекрасно, — радостно заключила женщина, приглашающепротянув руку в сторону дверей. — Тогда прошу. Просто чудо, что мне удаётся сохранять благоразумие за столом. Чудо, что мне удаётся сдерживать себя, прежде чем мы примемся за еду. По всему дому с утра витал запах жареной говядины, и я была уверена, что сейчас СоРа занесёт именно мясо. Я безразлично осмотрела присутствующих по одному. Ненадолго задержала взгляд на матери. Слишком продуманная для своих лет, слишком коварная, слишком каменная для женщины. Разумеется, я промолчала об этом. Пусть сама осознает, в какую могилу меня вгоняет своими эгоистичными амбициями заполучить всего да побольше. К сожалению, мои мысли не материализуются по дуновению ветра. Иначе Чон давно бы проткнул себе глаз вилкой, а мама, наконец, стала бы матерью. Даже теперь я надеялась, что она изменится. Смешно, не правда ли? Когда к нам со столиком горячей закуски вошла СоРа, мой живот предательски заурчал. Я сжала челюсть, молясь о том, чтобы звук никто не услышал. Однако напротив меня сверкнули насмешливые чёрные глаза Чона. Он, заметив мой взгляд, подмигнул. К счастью, СоРа прикрыла обзор своими тарелками, благополучно скрывая от меня лицо этого придурка. — Теперь что касается вашей помолвки… — голос отчима отдался эхом в ушах, и я невольно вздрогнула, не в силах выслушивать это. — Извините, — резко прервала я мужчину и встала из-за стола, не удосуживаясь взглянуть на них по пути. Это выглядело так, словно я сдалась. Но никто не остановил меня, даже Чон. Никто не произнёс ни слова. Едва мои ноги коснулись ступенек парадной лестницы, как передо мной выросла мама. Она молча смотрела на меня, но в глазах читался гнев. И я впервые удивилась тому, как столь миниатюрная женщина сумела занять целый коридор. — Послушай, Лалиса, — сердито произнесла она, сдержанно сжав мою руку, и кожу царапнул один камень с кольца. — У тебя отличные способности влипать в неприятности, но усидеть на стуле пару часов тебе не по силам? Я усмехнулась, опустив глаза на её драгоценности, украшающие все пальцы рук. Сегодня мама надела светло-бежевое платье ниже колен, что невероятно ей шло. Жаль, я не могла поделиться своими впечатлениями с ней. — Нет смысла тратить время зря, — насмешливо ответила я, вылавливая, как брови матери поднялись в удивлении. — Обсуждать собственную свадьбу. — Это не обсуждение, — прервала я её, отдёрнув руку и обиженно сведя брови на лбу. — У меня даже нет права выбора, вы распоряжайтесь моей жизнью, словно акциями, которые можно подарить! — добавила я, с отвращением выплёвывая последнее слово. Мама словно свилась кольцом, напряжённая и опасная. Но в то же время невероятно спокойная, словно удав. — Ты ведёшь себя так, словно тебя продают. Я вздёрнула подбородок, с болью в глазах взглянув на родительницу. Засмеялась так истерично, что женщина ненароком удивилась. Неважно, сколько глаз у неё есть по всему городу, но она никогда не взглянула бы на вещи моими глазами. — А что, нет? Такое ощущение, что я дала ей пощечину. Но вместо облегчения, я ощутила, как моя щека вспыхнула от удара. — Мы стараемся ради твоего же блага, — прошипела некогда спокойная и довольная всем женщина, поджав ярко накрашенные алые губы. Ничего не ответив, я развернулась и пошла прочь по лестнице.Было только одно желание — разбить что-нибудь. Когда я всё же добралась до дверей чёрного выхода, передо мной вырос чей-то силуэт. Задрав голову, я непонимающе фыркнула. — Что ты тут забыла? Того раза не хватило? Шатенка ничуть не смутилась, лишь изучающе рассматривая что-то на моём лице. — Что?! — рявкнула на неё, отчего та слегка подпрыгнула и сморщила лоб в смятении. — Ты… плачешь…? — в своей манере, тихо пробубнила Ким, пальцем указав на моё лицо. Я неосознанно коснулась пальцами щеки и почувствовала мокрый след на коже. Перевела злой взгляд на девушку, отчего та виновато поджала губы. — Не твоего ума дело, — фыркнула я в ответ, поспешно стирая слёзы тыльной стороной ладони. — Зачем явилась? Я пыталась не смотреть ей в глаза. Было до жути стыдно, что я позволила себе подобную слабость, да ещё и при этой девчонке. Я нахмурилась, ощущая, как по жилам течёт обида на женщину. Было забавно осознавать, что мне причиняет боль тот, кто должен любить. — Я искала ТэХёна, — тихим голосом пропищала Ким, сжав в кулаке подол платья и опустив глаза на собственные ноги. — Но, видимо, зря. Я удивлённо моргнула, косо глянув на шатенку, затем безразлично пожала плечами и хмыкнула. — Он больше не живёт тут. Встревожённый взгляд шатенки поднялся к моему лицу, и у меня внутри всё скрутило от раздражения. Я чувствовала, что с каждой секундой становилась агрессивнее. И скоро бомба внутри меня взорвётся. — Разве он не сказал, где живёт? Странно, — насмешливо хмыкнула я, через плечо глянув на двери. — Ведь ты считаешься самой близкой к нему. Мой голос дрожал. Всё во мне жаждало рушить и разбивать. И сейчас, когда Дженни попалась под мою горячую руку, у меня было неоспоримое желание разрушить её розовый замок. Непонимающие большие глаза осмотрели моё лицо в ожидании ответа. Она действительно не знала, где пропадает её горе-возлюбленный. Что было странно, учитывая интерес Кима к этой особе. — О чём ты? Я усмехнулась её слепоте. Разглядывая её внешний облик, заметила, как неестественно бледна её кожа. Словно она не бывает на солнце. Неожиданно её руки потянулись к моим, зажимая в хватке. Она с неожиданной нежностью сжала мои руки в своих и выжидающе подняла на меня голову. Я стояла неподвижно, словно вкопанная. Потом, словно осознав происходящее, вывернула собственные руки из хватки и усмехнулась такой наглости со стороны простушки-Ким. — Лалиса, ответь честно, — начала Дженни требовательным, но спокойным голосом, и я невольно подалась вперёд, ожидая следующих слов. — Между вами ещё есть что-то?