Бисексуалы из высшего общества или проблемы благородных господ

Знатные люди в большинстве своём — театральные маски.

© Жан де Лафонтен

Россійская имперія. Петроградъ.

Набережная рѣки Мойка, домъ 58. Ресторанъ «Контанъ.

17 (30) іюня 1915 года

10:00

***

— Ваше Императорское Высочество Дмитрий Павлович, доброго вам времени суток! — высокопарным тоном на английском языке отчеканил 26-летний британский шпион Его Величества, разведчик, журналист, консул английского посольства в Петрограде и адвокат мистер Освальд Теодор Рейнер, герцог Стаффордширский и граф Уэссекский. Неспешно подходит джентльменской походкой со своей обычной лукавой улыбкой и опирается одной рукой на стол в элитном ресторане, а затем подсел к Великому князю за столик в первоклассном ресторане, а затем англичанин заказал себе стейк из лосося. — И вам того же, — холодно отрезал Великий князь. — Помните ли вы как вы меня однажды взяли прямо на столе в моём кабинете, так вот не хотели ли вы повторить сей процесс? — снисходительным тоном ответил на английском языке 26-летний британский шпион, разведчик, журналист, сотрудник английского посольства в Петрограде и адвокат мистер Освальд Рейнер, герцог Стаффордширский. — Спасибо, но не желаю, тем более с вами. Вы, мой друг, уже пьяны, как и ваши милые три спутницы лёгкого поведения за вашим соседним столиком, которые одеты вульгарно по меркам приличной барышни и подшофе с которыми вы миловались несколько минут тому назад. Эти три смазливые, хоть и до невероятия размалёванные барышни в изрядном подпитии, тем более в вульгарных платьях с разноцветными блёстками и с чрезмерно низкими декольте на спине и на груди. Не знал, что вам нравится такая безвкусица! — саркастично высказался 23-летний Великий князь Дмитрий Павлович Романов. Они недолюбливали друг друга. Дмитрий сгорал от ревности, но вынужден был делать вид, что уступил. Нет, князь Феликс Юсупов, граф Сумароков-Эльстон ему не принадлежит, впрочем, он никому не принадлежит, тем временем мистер Рейнер чувствовал исходящую от него соперническую угрозу, осложненную ребяческой ревностью. Великий князь не единожды грозился рассечь английского шпиона саблей. Неожиданно ревность сменилась жалость и тот почуял неладное. Мистер Освальд Рейнер, герцог Стаффордширский и граф Уэссекский столкнулся с открытым взглядом Великого князя и снова этот невыносимой магнетизм и напористое обаяние, но сейчас герцогу Стаффордширскому было всё равно. — Та дама в красном платье это моя бывшая супруга и по совместительству моя коллега по британской разведывательной службы Эмилия Винтер, графиня Уэссекская, а те две дамы немецкие кокотки Луиза и Амалия, поскольку если верить донесениям наших английских агентов из наружу и этот ресторан должен посетить австрийский агент из Эвиденцбюро и как вы уже, наверное, поняли Луиза и Амалия выступят в роли коварных соблазнительном, чтобы при случае выманить важную информацию, но моя первая супруга Эмилия, графиня Уэссекская в этой «медовой ловушке» участвовать не будет, поскольку её может выдать ярко выраженный английский акцент и вражеский австрийский агент поймёт, что она подставная фигура. Я уже рассказывал, что я познакомился с Эмилией в возрасте девятнадцати лет как раз в свой день рождения в дорогом публичном доме «Вестервилль» 29 ноября 1907 года в самом центре Лондона, где моя будущая супруга работала жрицей любви и пользовалась популярностью, а после бурной ночи с ней я отдыхал и выпивал в пабе при этом доме терпимости, так вот там ко мне за столик подсел некий презентабельный мужчина в деловом костюме и предложил мне престижную работу в недавно созданной британской разведывательной службе Secret Intelligence Service при этом мистер Уилсон как он мне представился непонятно каким образом прознал о моей бисексуальности, но, однако не шантажировал этим, а наоборот сказал, что это может быть приятным бонусом к моей работе шпиона, поскольку я родился в семье провинциального драпировщика тканей, то решил таким образом поправить благосостояние своей семьи и кодовое имя я себе взял в честь того публичного дома «Westerville» как путеводная звезда. Вскоре я 13 декабря 1907 года женился на 18-летней проститутке Эмилии Винтер, и мы оба стали английскими шпионами и за наше первое успешное выполнение секретной миссии удостоились от короля Эдуарда VII титул графов Уэссекских, но мы развелись. 7 октября 1909 года года я в Оксфордском университете встретил князя Феликса Юсупова и у нас завязался роман, а затем спустя два дня вечеринке в отеле «Савой» познакомил меня со своей любовницей Елизаветой Воронцовой, с которой юный 17-летний князь Феликс познакомился, как и я в публичном доме 4 ноября 1904 года, когда ей было пятнадцать лет, но его мать богатейшая княгиня Зинаида Николаевна Юсупова, графиня Сумарокова-Эльстон была против их брака, поскольку Елизавета Романовна Воронцова из обедневшей немецко-прибалтийской дворянской семьи, тем более бывшая проститутка с жёлтым билетом и служанка в богатом доме, но при этом Елизавета Воронцова родная сестра королевы-консорт Вюртемберга Беатрис с 6 октября 1901 года, которая заняла престол место не законным образом, поскольку была не принцессой из королевского дома, а всего лишь дочь обедневшего немецко-прибалтийского помещика из Эстляндской губернии, поэтому факт наличия у Елизаветы сестры-королевы Вюртемберга на отрицательное мнение княгини Зинаиды Юсуповой никак не повлияло, но княгиня Зинаида Николаевна Юсупова сказала: «Хоть Елизавета не еврейка и то ладно, но о вашей свадьбе не может быть и речи», а князь Феликс не стал спорить с матерью. В скором времени мы обвенчались и та перешла из православия в протестантизм под именем миссис Элизабет Александры Рейнер или более сокращённо Элиза Рейнер, а второе имя Елизавета взяла в честь тогдашней королевы Великобритании и Ирландии Александры Датской, которая нас благословила и та родная сестра вашей родственницы вдовствующей императрицы Марии Фёдоровны, таким образом, Елизавета тоже стала английской шпионкой Его Величества под кодовым именем «Faberge» и тоже получила титул графини Уэссекской и та мне подарила на данный момент троих детей, но на момент знакомства у неё было ещё трое детей от прошлых браков с офицерами Лейб-гвардии на момент её романа с Феликсом, но я принял как своих родных детей, — с чувством собственного достоинства заявил 26-летний мистер Рейнер, герцог Стаффордширский и граф Уэссекский и откинулся на спинку бархатного кресла. — Почему же ваша будущая супруга Елизавета Воронцова не уехала к родной сестре в Вюртемберг, а стала служанкой в богатом доме, а затем проституткой, куда её привёл хозяин дома, где она работала прачкой и его любовницей? — недоумённо воскликнул Его Императорское Высочество Великий князь Дмитрий Павлович. — По словам Елизаветы та хотела уехать к сестре-королеве в Вюртемберг за «лучшей жизнью», но потом решила сначала покорить Санкт-Петербург, а королева Беатрис написала письмо младшей сестре, мол если не найдёшь себе в Санкт-Петербурге богатого покровителя, то приезжай ко мне я присмотрела для тебя пару немецких герцогов, таким образом 14-летняя немецко-прибалтийская дворянка из Эстляндской губернии Елизавета Романовна Воронцова по приезду в Санкт-Петербург попала на работу служанкой в дом статского советника, а затем в его постель, который вскоре её отправил в публичный дом первого класса, то есть для состоятельной публики и там-то спустя год 4 ноября 1904 года приметил 17-летний князь Феликс Юсупов после бурной ночи с 15-летней Lady Eliza Cherry и сделал её своей любовницей, а что было дальше я уже рассказал, — с блаженной улыбкой простонал 26-летний английский шпион, разведчик, журналист, консул английского посольства в Петрограде и адвокат мистер Освальд Теодор Рейнер, герцог Стаффордширский и граф Уэссекский. — Мистер Рейнер, вы сегодня очень демоничен. Попробовал бы вам кто-нибудь заявить, что здесь, видите ли, не Таврический сад, — с небольшой обидой протянул Великий князь Дмитрий Павлович Романов. — Дмитрий Павлович, вы уж как-нибудь определитесь, демон я или содомит. Оскорблюсь ведь не на шутку! — с ядовитой интонацией парировал Великому князю из императорского дома Романовых английский секретный агент Его Величества 26-летний мистер Освальд Рейнер, герцог Стаффордширский и граф Уэссекский. Медленно покуривая кубинскую сигару, английский шпион Его Величества наблюдал за Великим князем из-под томно опущенных ресниц и не без удовольствия ловил на себе ответный шельмовский взгляд. Бесстыжие английские глаза завораживающе темнели, а зрачки в них были крупные, кокаиновые, а Великий князь Дмитрий неодобрительно цокнул языком. — Мистер Рейнер, вы всего лишь авантюрист со склонностями, который пробил себе дорогу в высшее общество благодаря вашим невероятным постельным талантам с лицами обоих полов. То же самое касается вашей второй супруги Елизаветы, поскольку кто знал бедную дворянку из Прибалтики, а точнее из Ревеля, если бы не зачатки роковой дамы и обольстительницы влиятельных мужчин, разумеется, во благо британской короны и вы тоже стараетесь в постели с нужными людьми во благо Британской империи, над которой никогда не заходит солнце, — недовольным голосом с ноткой высокомерия протянул Его Императорское Высочество Великий князь Дмитрий Павлович. — О, ты и впрямь получал удовольствие! Я почувствовал тот маленький точнее сказать, большой сюрприз у меня между ног! — с ядовитой интонацией парировал 26-летний английский шпион, разведчик, журналист, консул английского посольства в Петрограде и адвокат мистер Освальд Рейнер, герцог Стаффордширский и граф Уэссекский. В нём правильная смесь планирования, готовности к риску и шарма всё в одной опасной оболочке. — Для меня это утешительный приз! — с натянутой улыбкой ответил Великий князь. — Дмитрий Павлович, поскольку вы и ваша Августейшая супруга Великая княгиня Виктория Александровна дали своё согласие на создание англо-русского госпиталя у вас во дворце на Невском проспекте, то его возведение и благоустройство начнётся прямо завтра. Министерство иностранных дел Российской и Британской империи, а также правительство Его Королевского Величества Георга V выражает вам огромную благодарность, несмотря на то, что ваша супруга приходится дочерью Кайзера Вильгельма II, который собственно и объявил войну Российской империи 19 июля 1914 года, но, тем не менее, это союзный вклад в общую победу, — бархатным голосом заявил 26-летний английский шпион, разведчик, журналист, сотрудник английского посольства в Петрограде и адвокат мистер Освальд Рейнер, герцог Стаффордширский и граф Уэссекский. — Это мой долг перед Родиной, — безапелляционным тоном заявил Великий князь. — Так что если вы хотите близости, то приходите ко мне либо в отель «Астория», где располагается что-то вроде штаб-квартиры британской военной разведывательной миссии Антанты в Петрограде или же ко мне во дворец на Дворцовой набережной именно там вы меня взяли на моём столе в первый раз, поскольку там тоже есть le lit de l'amour и я вам подарю часы райского наслаждения не хуже, чем наш любимый Феликс! — сладострастно прошептал Высочайшей особе секретный агент Его Величества. — Спасибо не нуждаюсь в ваших услугах, — раздражённым голосом фыркнул англичанину Великий князь и краем глаза заметил, входящего в ресторан придворного старца Григория крестьянина Григория Распутина вместе со своей морганатической супругой графиней Натали Фредерикс и его двумя дочерями Матрёной или Марией и Варварой. — Оззи, милый ты куда пропал? — капризным тоном протянула 25-летняя английская шпионка и бывшая лондонская проститутка Эмилия Вирджиния Тере́зия Винтер, графиня Уэссекская, подойдя ближе к своему бывшему супругу. — Эмилия, познакомься это Его Императорское Высочество Великий князь Дмитрий Павлович Романов, кузен российского императора Николая II, а это моя бывшая супруга Эмилия Вирджиния Тере́зия Винтер, графиня Уэссекская, — высокопарным тоном отчеканил английский шпион, разведчик, журналист, сотрудник английского посольства в Петрограде и адвокат мистер Освальд Рейнер, герцог Стаффордширский и граф Уэссекский. — Очень приятно! — с натянутой улыбкой ответил Великий князь Дмитрий и с немыслимым изяществом поцеловал руку английской агентессы Эмилии, а затем в элитарный ресторан вошёл вышеназванный австрийский агент по фамилии Штейнер, поэтому английский шпион мистер Рейнер дал своим двум подругам, немецким куртизанкам Луизе и Амалии условный сигнал и те пошли обольщать и ублажать вражеского шпиона, в рамках оперативной разработки под названием «Медовая ловушка» и эти странные телодвижения заметила графиня Наталья Фредерикс, её морганатический супруг крестьянин Григорий Распутин и его две дочери Матрёна или Мария и Варвара, но потом графиня Наталья Фредерикс поняла в чём дело при этом оплата сексуальных услуг двух немецких куртизанок в целях шпионской деятельности в самый разгар кровопролитной Первой мировой войны оплачивается из бюджета британской спецслужбы Secret Intelligence Service, а соответственно за счёт английских налогоплательщиков. — Мне тоже приятно познакомиться с таким человеком как вы. Как там ваш царствующий кузен? — умильно прошептала Великому князю Дмитрию 25-летняя английская шпионка и бывшая проститутка Эмилия Вирджиния Тере́зия Винтер, графиня Уэссекская. Первая супруга мистера Рейнера с 13 декабря 1907 года по 23 октября 1909 года, британская шпионка и бывшая английская проститутка, с которой Освальд познакомился, в публичном доме «Westerville» 29 ноября 1907 года и после бурной ночи с ней его завербовал офицер британской спецслужбы Secret Intelligence Service в пабе при публичном доме вскоре молодые люди поженились и стали шпионами. На заданиях Эмилия, как и её коллега, и вторая супруга её бывшего мужа Елизавета проявляет себя как хладнокровный оперативник, способный убивать и обманывать любых людей, если им прикажет шеф британской спецслужбы мистер Мэнсфилд Камминг. Эмилия и Елизавета ответственно и строго выполняют шпионские миссии, не давая волю эмоциям и чувствам. Эмилия своего супруга Освальда поначалу воспринимает только как коллегу, которого ей приставило командование, но потом, правда, увидев, что он готов ради неё на всё, начинает ценить наличие близкого и искреннего человека в окружении и со временем умудряется даже влюбиться в него, так что любит его даже после развода спустя два года после их свадьбы, поскольку Освальд сообщил своей супруге Эмилии о разводе после того как его любовник, князь Феликс Юсупов познакомил его со своей любовницей Елизаветой и все трое учились в Оксфордском университете. — Эмилия, с моим царствующим дядей, вернее кузеном Nicky всё в порядке и находится он сейчас в Могилёве в Ставке русской императорской армии под командованием Великого князя Николая Николаевича, — с задумчивым взглядом ответил Великий князь Дмитрий Павлович Романов. — Его кузен, король Георг V считает, что ваш кузен Государь Николай II был бы идеальным Главнокомандующим русской императорской армии в такой переломный момент Great war, если его Августейший племянник Великий князь Николай Николаевич не может справиться со своим почётной должностью, — воодушевлённым голосом произнесла на английском языке британская шпионка Эмилия Вирджиния Тере́зия Винтер, графиня Уэссекская, а затем слегка коснулась своей ногой по причинному месту Великого князя.

***

Россійская имперія. Петроградъ.

Набережная рѣки Мойка, 94. Юсуповскій дворецъ.

14:00

***

— Светлана, я сам найду личные покои моего сиятельного друга князя Феликса Юсупова. Ты можешь быть свободна, — воодушевлённым голосом ответил служанке Его Императорское Высочество Великий князь Дмитрий Павлович Романов. Он направился через знакомые залы к покоям князя Феликса, стараясь идти в привычном темпе, чтобы не выказывать явное желание поскорее с ним увидеться, оставив слугу на посту конвоира у самых дверей, Великий князь Дмитрий тихо вошёл в обитель друга, а мягкий ковёр заглушил поступь сапог Его Императорского Высочества и позволил ему несколько мгновений наблюдать за молодым князем Феликсом Юсуповым, явно занятым ответами на скопившуюся за день корреспонденцию. Он сидел за столом в лёгких домашних светло-серых брюках и полурастёгнутой белой рубашке, поверх неё на плечи был накинут шелковый халат, поясок которого ласково целовался с ковром при каждом его движении. Феликс низко склонил голову и при свете настольной лампы сосредоточено писал, запястья его были обнажены, и Великий князь Дмитрий Павлович Романов сомневался, что видел когда-нибудь более красивых рук. В комнате стоял полумрак: тяжёлые и плотные портьеры уже скрывали просторные окна, не позволяя свету уличных фонарей проникнуть в помещение. — Митя? Я уже оставил всякую надежду на нашу с тобой встречу сегодня, поскольку ты должен был уехать в Ставку русской императорской армии в Могилёве при Великом князе Николае Николаевиче! — радушным голосом воскликнул своему Августейшему любовнику 28-летний князь Феликс Юсупов, граф Сумароков-Эльстон и Светлейший князь Романовский-Архангельский. Феликс был настолько воодушевлен и занят своими мыслями, что касался тонким кончиком перьевой ручки приоткрытых губ, размышляя, возможно, о слоге или наиболее удачном выражении. Однако часть подготовленных сюрпризов великого князя ждать совершенно не имела возможности, поэтому он сделал решительный шаг, вступая в шар света из притаившего его полумрака. Движение мгновенно привлекло внимание князя Феликса, и в следующую секунду Великий князь Дмитрий имел удовольствие наблюдать, как это прекрасное лицо принимает в крайней степени удивленное выражение. Феликсу удалось быстро вернуть самообладание, и теперь он возвышался над столом, стараясь прикрыть рукой обнаженную грудь и шею, но тем самым только привлек пламенный взгляд именно к этим частям тела. Он решил избрать формальный путь общения, ну что ж, посмотрим, что последует далее, а Великий князь Дмитрий Павлович почти сразу поднял глаза к его лицу и улыбнулся, убирая руки за спину. — Ваша Светлость, я не имел возможности пропустить столь важное событие, поскольку ты для весьма значителен для меня, чем Ставка в Могилёве! — трепетно с замиранием сердца отозвался Великий князь. Великий князь прошел вглубь помещения и тоже остановился перед столом. Несколько мгновений они оба молчали, но затем князь Феликс Юсупов, граф Сумароков-Эльстон хмыкнул, повел плечом и, несколько резко обернувшись, отчего нижние полы его халата взметнулись, начал складывать в стопку свои бумаги. Несмотря на довольно прохладное приветствие, Великий князь Дмитрий в каждом его движении сумел разглядеть истинные чувства, испытываемые Феликсом в этот момент. — Митя, я польщён твоим интересом к моей персоне. Что ж, я к вашим услугам, как и мой кабинет, располагайтесь! — сладострастно прошептал Высочайшей особе князь Феликс Юсупов. Он не смог сдержать улыбки и опустился в кресло напротив, закидывая ногу на ногу и устремляя заинтересованный и ожидающий взгляд на своего любовника. Его переполняло нетерпение так загадочен был вид императорского кузена. Впрочем, это было частью его природного очарования. Великий князь Дмитрий наоборот, сделав последнюю затяжку и потушив сигару, поднялся, оправил гимнастерку и принял торжественный вид, хотя было заметно, что он тоже несколько взволнован. Дмитрий Павлович позвал своего слугу, и теперь Феликс едва сдерживал желание удовлетворить своё любопытство, то и дело, перемещая взгляд с таинственных коробочек на подносе на Великого князя. В итоге он всё же остановился на последнем. — Фике, ты всегда можете быть уверены в моей безграничной к вам преданности и глубочайшем почтении, с которым имеет честь быть вашим покорным слугою. Ты стал моим первым любовником в жизни, таким образом, я тебе тогда подарил свою невинность в твоей особой Мавританской гостиной! — громогласно отчеканил Великий князь Дмитрий Павлович Романов. Феликс пораженно молчал, мучительно пытаясь собрать в голове достойные слова для ответа, но был вынужден признать полную капитуляцию. Трудно найти слова, когда действительно есть, что сказать. Во-первых, он и помыслить не мог, что Великий князь способен на такую откровенность в выражении привязанности, несмотря на то, что Дмитрий часто удивлял своей смелостью, как в салонах и самых изысканных гостиных, так и на ипподроме, а во-вторых, его ещё никогда не волновали признания особ императорской крови настолько, чтобы он совершенно забыл о подарках и собственной способности к красноречию. Великий князь Дмитрий Павлович не возражал против молчания своего сиятельного любовника, понимая, что, оказавшись в подобной ситуации, тоже нашел бы попытку ответить что-то вразумительное довольно затруднительной, поэтому он открыл портсигар и снова закурил, наблюдая за последними приготовлениями слуги, который расположил перед князем Феликсом десертный прибор на одну персону и теперь осторожно доставал из ящичка со льдом вазочку с шоколадным мороженым с шампанским прямо из Реймса в серебряном ведёрке. — Право же, Дмитрий Павлович, ты действительно имеешь способность удивлять. Никто не делал мне таких сюрпризов! Ваше Императорское Высочество не прогадали. Прекрасный образец кондитерского искусства! — восторженным голосом отчеканил князь Феликс Юсупов, граф Сумароков-Эльстон, когда молчаливый слуга Великого князя покинул его кабинет, оставляя их наедине. — Феликс, ты должен испробовать, это божественно! — воскликнул радостным голосом воскликнул Великий князь. Дмитрий был рад услышать, что Феликс, наконец, оставил позади формальности, поскольку в его голосе проявлялись нотки искренней радости, а в глазах и в том, как он запустил ложку в холодный шарик читалась бесконечная любовь к мороженому. Великий князь пристально разглядывал развернувшееся перед ним действо, подперев подбородок рукой. На этот раз Феликс поглощал сладость куда менее сдержанно и более энергично. Отчего губы его быстро покраснели и повлажнели, а холода в его рту стало слишком много, поэтому Феликс часто прерывался и несколько мгновений сидел с приоткрытым ртом, являя часть нижнего ряда зубов и кончик языка. На его лице не осталось следов прежней скромной молчаливости и читалось лишь озорство. — Феликс, я умею удивлять! Однако, у меня есть ещё подарок для тебя, и он тоже тебе очень понравится! — саркастично высказался Его Императорское Высочество Великий князь Дмитрий Павлович Романов. Феликс подобрался в кресле, зачерпнул добрую ложку мороженого и протянул к лицу великого князя, а затем любовники посмотрели друг другу в глаза. Поразмыслив несколько секунд, Дмитрий Романов мягко взял князя за запястье и вобрал в рот сладость, плененный немигающим взглядом Феликса. Широкий рукав халата открыл еще немного светлой кожи, на которой более смуглые пальцы Великого князя Дмитрия смотрелись очень контрастно. Феликс разволновался и тихо дышал через рот и в общем плане выглядел просто превосходно. — Еще один? – сразу оживился князь, принимая в руки свёрток от Великого князя, который тут же принялся разворачивать, шурша лентами и бумагой. Вскоре перед князем Феликсом красовалась шкатулка, в которой он, бесспорно, признал работу Фаберже. Ему не в первой приходилось держать в руках подобные вещи: ювелирная работа, гармоничное сочетание бесценных и уникальных материалов и сверкающих бриллиантов, эмалевые панели с вензелями древнего княжеского рода Юсуповых сомнений не оставалось. Феликс со своим ныне погибшим старшим братом князем Николаем Юсуповым годами ранее дарили родителям на годовщину похожую шкатулку, но эта нравилась ему куда больше. По истине императорский подарок. Великий князь переместился на подлокотник кресла и склонился к Феликсу, обдавая его своим ароматом и теплом дыхания. Феликс осторожно приподнял эмалевую крышку, будто совершая великое таинство, а затем, задержав дыхание, повернул на несколько оборотов резной ключик внутри. Кабинет наполнил звуки вальса, постепенно набирающие глубину, а брови князя Феликса Юсупова трогательно взметнулись, он прижал ладонь к груди, Великий князь заметил бьющуюся жилку на его длинной шее. — Митя, это же «Осенний сон»! — восхищённо полушёпотом заметил князь Феликс Юсупов, граф Сумароков-Эльстон и Светлейший князь Романовский-Архангельский. — Фике, да «Орхидея» показалась мне несколько надоевшей, поэтому изначально я заказал «Воспоминание», но затем, я вспомнил, как ты однажды танцевал во время бала по случаю 300-летия династии Романовых под «Осенний сон», чем привел в немалый восторг даже моих Высочайших кузин включая мою кузину и твою невесту уже супругу Великую княжну Ирину Романову, и своё изменил решение! — торжественным голосом заявил Великий князь Дмитрий Павлович Романов. Феликс закусил губу, давя широкую улыбку, поскольку этот вальс и, правда ему очень нравился, и, несмотря на своё прохладное отношение к танцам, князь весьма охотно вальсировал под эту мелодию. — Микки, у меня тоже есть для тебя дорогой подарок. Я хотел его тебе подарить на твоё рождение 6 сентября, но раз такое дело, то презентую его сейчас! — восторженным голосом отчеканил возлюбленному князь Феликс Феликсович Юсупов, граф Сумароков-Эльстон, а затем в красной бархатной коробке преподнёс царском кузену и Великому князю Дмитрию Павловичу жемчужные запонки от Фаберже, отчего тот в изумлении открыл рот. — Не откажите, Ваша Светлость? — с теплотой в голосе прошептал Великий князь, а затем протянул любовнику руку. Феликс Юсупов решил, что пора выразить должным образом благодарность Великому князю, поэтому уже в следующее мгновение они кружились в танце в пределах кабинета князя. Феликс Юсупов был вполне удовлетворен ролью ведомого, направляемый решительной рукой на талии, покорно следуя движениям Его Императорского Высочества. Под ладонью он ощущал упругие вышитые вензеля эполет, а подол его все еще распахнутого халата обнимал ноги Великого князя Дмитрия Павловича при каждом шаге. Великий князь Дмитрий целовал взглядом обнаженную шею и кадык партнёра, скулы, виски, волосы, слегка торчащие кончики ушей и, конечно же, влажные и приоткрытые от дыхания губы и всё в Феликсе он находил притягательным. Когда шкатулка забрала в свои недра последние звуки вальса, Великому князю пришлось выпустить из своих рук князя Феликса, ощущая острое нежелание терять такую приятную и желанную близость. Феликс вгляделся в его лицо, не спеша убирать руку с плеча, обводя кончиком пальца вензель императора Николая II. — Знаешь, Митя, ты сделал этот день по-настоящему волшебным. Я приглашаю тебя сегодня к цыганам на острова! — взвизгивая от возбуждения простонал князь Феликс Юсупов, граф Сумароков-Эльстон и Светлейший князь Романовский-Архангельский. — Честно говоря, не знаю. Сегодня в ресторане «Контан» видел Распутина, его беременную жену и твою бывшую любовницу графиню Натали Фредерикс и его двух дочерей Марию и Варвару и тот сверлил меня своим ледяным взглядом, — жалобно простонал своему любимому Его Императорское Высочество Великий князь Дмитрий Павлович. — Микки, не волнуйся, как только закончатся его целительские способности его вышвырнут из императорского дворца, как и всех прошлых «не от мира сего»! — искушённо шептал 28-летний князь Феликс Юсупов, граф Сумароков-Эльстон, расстёгивая рубашку на Великом князе. — Кстати сегодня я проходил мимо английского посольства в Петрограде на Дворцовой набережной, 4, где работают твои Лиза и Оззи, так вот заметил выходящую оттуда Великую княгиню Викторию Фёдоровну, супругу Великого князя Кирилла вместе с британским дипломатом и послом в Российской империи с 2 декабря 1910 года сэром Джорджем Бьюкененом, которые о чём-то мило беседовали и задорно смеялись, а затем Великая княгиня Виктория Фёдоровна села в автомобиль ambassador’а и уехала с ним в неизвестном направлении, — недоумённо воскликнул Его Императорское Высочество Великий князь Дмитрий Павлович. Начальник охраны царской семьи генерал Александр Спиридович пишет в своих воспоминаниях: «Теперь это старое недоброжелательство Царицы и Великой княгини как бы ожило, усилилось, приобрело новую окраску, а старая дружба Виктории Фёдоровны с Бьюкененом в глазах Их, Величеств стала вырисовываться, как некий политический комплот, направленный против Государя. Шло своеобразное освещение этой дружбы в Петрограде верили вслух, что английское посольство помогает русской революции этому верили и об этом шептались это настраивало Их Величества на Владимировиче вообще, причём считалось, что всю интригу возглавляет, как старшая по годам и по положению Великая княгиня Мария Павловна. Резкие фразы Великой княгини Марии Павловны подливали масла в огонь, встретились и столкнулись три сильных, властных, неуживчивых женских характера. Английский же посол Джордж Бьюкенен верил в «легенду» о германофильстве Императрицы Александры Фёдоровны. Верил в легенду её работы на заключение сепаратного мира с Германией. Как англичанин, он думал, что всё спасение России заключается в нашей общественности, в Гос. Думе, как парламенте, на которую и должен опираться Государь. Волнуясь слухами о тёмных силах, настраиваемый своими русскими друзьями и некоторыми бывшими министрами, а в том числе Коковцевым, Сазоновым, Бьюкенен решил высказать Государю несколько политических советов. С разрешения правительства, он испросил аудиенцию у Государя, и она была назначена на 30-ое число. По заведённому международному порядку, министр иностранных дел осведомлял предварительно монарха, о чём будет говорить иностранный представитель. Вот почему Государь, осведомленный про дружбу Бьюкенена с представителями оппозиции, принял Бьюкенена строго официально, по этикету и холодно. Даже не попросил сесть. Выслушав о внешней политике, Государь сообщил, что вместо умершего в Лондоне нашего посла графа Бенкендорфа, туда предполагается назначение Сазонова. На неуместное же представление Бьюкенена о необходимости изменить внутреннюю политику, Государь дважды дал резкий ответ, а на третью попытку распрощался с послом. Бьюкенен был обескуражен. Вернувшись в Петроград, он пригласил к себе Мориса Палеолога и поведал ему о своей неудаче. Во дворце ещё прочнее установилось мнение, что английский посол стоит на стороне тех, кто подготовляет переворот. В некоторых гостиных перешёптывались, что, будто бы Бьюкенен поддержит проведение на престол одного Великого князя. Легенда фантастическая, дикая, но и время было дикое и фантастическое. Недаром же один из убийц Распутина серьёзно говорил после убийства о возможности возведения его на царский престол». Вчера в ресторане британский дипломат и посол в Российской империи сэр Джордж Уильям Бьюкенен прямым текстом заявляет князю Феликсу Юсупову, что царского фаворита Распутина просто надо убить в интересах Антанты, чтобы таким образом сорвать заключение сепаратного мира России с Германской империей. Сейчас бы забыться в поцелуе с Великим князем Дмитрием Павловичем; не хотелось никого видеть и слышать: ни Его Величество, ни сэра Бьюкенена, ни даже прекрасную супругу Ирину, мраморную статуэтку, настоящую небожительницу и ледяную королеву в золотой ложе Мариинского театра. — Митя, насколько мне известно, что Великая княгиня Виктория Фёдоровна является просто подругой британского дипломата и посла в России сэра Джорджа Уильяма Бьюкенена, а познакомились они в 1901 году в момент скандального бракоразводного процесса Великой герцогини Гессенской и Прирейнской Виктории Мелиты и Великого герцога Эрнста Людвига Гессенского, родного брата императрицы Александры Фёдоровны и Великой княгини Елизаветы Фёдоровны. Якобы Великая герцогиня Гессенская и Прирейнская Виктория Мелита Саксен-Кобург-Готская однажды застала своего супруга в одной постели со слугой мужского пола, но во всяком случае Даки именно так утверждает общественности и своей троюродной сестре Ирэн, что и стало причиной их развода, а британский дипломат сэр Джордж Уильям Бьюкенен в этот момент был посланником в Дармштадте и поверенным её бабушки, королевы Виктории и оказывал Великой герцогине душевную поддержку в такой тяжёлый для неё момент, который собственно и доложил королеве Виктории о проблемах в семье у её внуков, поэтому на этой почве они душевно сблизились. Хотя как утверждал мне её бывший муж-кузен сам Великий герцог Эрнст Людвиг Гессенский, с которым я дружен с довоенных времён, то, по его мнению, что молодой слуга в его постели это всё ложь, клевета и провокация и причина их развода, то, что Великая герцогиня после рождения дочери, принцессы Елизаветы, которая при загадочных обстоятельствах умерла, но официально от тифа, то она стала ему уделять мало времени и стала тратить слишком много денег. Несмотря на то, что оба супруга Даки были её двоюродными братьями, оттого близкородственные браки, но, однако её потомство в первом браке дочь Елизавета, а во втором браке с Кириллом дочери Мария и Кира родились абсолютно здоровыми. Великий герцог был хорош собой, весел и привлекателен к тому ж эстет, ценил более всего красоту, притом имел свои причуды как и я, поэтому мы душевно сблизились, но не более того, — с задумчивым взглядом ответил князь Феликс Юсупов, граф Сумароков-Эльстон. Скандалы в Августейшем семействе из мемуаров князя Феликса Юсупова в роли светского репортёра: «В тот [1908] год двор был в трауре по случаю кончины Великого князя Алексея Александровича, дяди царя. Великий князь Владимир тотчас попросил Государя дозволить вернуться, якобы на похороны, сыну своему Кириллу, сосланному после женитьбы. Женился он на двоюродной сестре своей, принцессе Виктории, бывшей первым браком замужем за герцогом Гессенским, братом царицы. Герцога я прекрасно знал по Архангельскому: он был хорош собой, весел и привлекателен к тому ж эстет, ценил более всего красоту, притом имел свои причуды. Однажды решил, что белые голуби у него в имении не смотрятся со старыми стенами, и покрыл птичьи пёрышки небесно-голубой краской. Брак с принцессой Викторией был несчастлив. Они развелись и Виктория вышла за кузена своего, Великого князя Кирилла. Вышел скандал. Двор не признал, ни развода, ни брака. Императрица углядела во всём оскорбленье брату и оскорбилась сама. Она уговорила Государя сослать Кирилла и лишить его титула с привилегиями позже были изгнанники прощены, но сами императрице не простили». — Этот посол сэр Бьюкенен очень странный тип, который водит дружбу с представителями нашей либеральной оппозиции это Милюков, Маклаков, Родзянко, Гучков и сотоварищи, которые из английского посольства на Дворцовой набережной, 4 не вылезают, по словам графини Катарины Ламздорф во время её гневной тирады на мартовском бал-маскараде, несмотря на то, что сама Екатерина ярый либерал, но держится обособленно от этой странной компании, а его коллега и супруга твоего любовника с оксфордских времён, которая тоже твоя любовница и фаворитка Елизавета фон дер Уолдорф при замужестве миссис Элиза Рейнер, герцогиня Стаффордширская и графиня Уэссекская утверждает, что это просто дипломатический жест союзной державы и не более того, — недовольным голосом протянул Великий князь Дмитрий Павлович Романов. Великий князь Александр Михайлович Романов, вспоминая про своё пребывание в те дни в Петрограде писал: «Самое печальное было то, что я узнал, как поощрял заговорщиков британский посол при Императорском дворе сэр Джордж Бьюкенен. Он вообразил себе, что этим своим поведением он лучше всего защитит интересы союзников и что грядущее либеральное русское правительство поведет Россию от победы к победе. Он понял свою ошибку уже 24 часа после торжества революции и, несколько лет спустя, написал об этом в своем полном благородства «post mortem». Император Александр III выбросил бы такого дипломата за пределы России, даже не возвратив ему его верительных грамот, но Николай II терпел всё». Позже бывший глава британской военной разведывательной миссии Антанты в Петрограде мистер Сэмюэль Хор негодовал в своих воспоминаниях на то, что правые круги считали его и то время подстрекателем к убийству Григория Распутина, но он признаётся, что крайне правый депутат Государственной думы Владимир Пуришкевич, придя к нему, сообщил ему, что они вскоре убьют Распутина. Было бы интересно знать, кого же из русских властей предупредил тогда полковник мистер Хор о подготовке к убийству Распутина, когда получил о том заявление в официальном учреждении при Генеральном штабе, а если он никого не предупредил, то, как надо рассматривать подобный его поступок? Правда, после русской катастрофы, мистер Сэмюэль Хор написал: «Я понял позже, что было бы предпочтительнее, чтобы убийство Распутина никогда бы не имело места». — Микки, совершенно не обязательно, что они там обсуждают планы по свержению самодержавия. Если серьёзно, то например Павел Николаевич Милюков в своих речах берёт за основу развитый парламентаризм в Британии, а соответственно британский дипломат и посол в Российской империи сэр Джордж Уильям Бьюкенен видит в России прекрасную основу для конституционной монархии, таким образом, интересы сошлись. Посол в России с 2 декабря 1910 года сэр Бьюкенен, как и я тоже ненавидит Распутина, так что он наш союзник, чем враг, поскольку британской разведке весьма выгодно устранить предполагаемого немецкого шпиона и активного сторонника сепаратного мира России с Германией, что не выгодно всей Антанте в частности вроде бы союзной Великобритании и светской и военной верхушке Петрограда тоже выгодна смерть этого человека по вышеупомянутым причинам, таким образом, интересы двух сторон сошлись! Понятное дело, что никого из светской и депутатской публики в посольстве Великобритании в России не вербовали в том числе и меня, никаких смертельных обязательств перед британской короной с подписью, печатью и отпечатками их пальцев не подсовывали, пачку фунтов стерлингов вульгарно тоже не предлагали! — капризным тоном ответил князь Феликс Юсупов, граф Сумароков-Эльстон. — Фике, это разумеется. Я рассматриваю это как случай, когда британская корона пренебрегает интересами своих ближайших союзников, чтобы защитить свои собственные. Что касается физического устранения этого мерзкого царского фаворита Григория Распутина, то в дело такой государственной важности мне кажется не стоит впутывать революционеров, политически левые элементы из Государственной Думы, кои являются друзьями Великой княгини Виктории Фёдоровны и графини Катарины Ламздорф, а уж тем более твоих весьма сомнительных друзей с берегов Туманного Альбиона под прикрытием британской военной разведывательной миссии Антанты в Петрограде, — горделиво заявил Его Императорское Высочество Великий князь Дмитрий Павлович Романов. — Ми́кки, давай обсудим этот насущный вопрос всесторонне и со знанием дела в моей княжеской спальне! — сладострастно прошептал 28-летний богатейший князь Феликс Феликсович Юсупов, граф Сумароков-Эльстон. — Английская разведка — лучшая разведка. У меня давно не оставалось в этом сомнений. Британия, чьи интересы представляют твои друзья-любовники мистер Освальд Рейнер, герцог Стаффордширский и его вторая супруга миссис Элиза Рейнер отлично умеет следить за кем угодно за рубежом, почему бы ей не научиться следить за своими собственными подданными и не лезть во внутренние дела союзных государств? Английская разведка не гнушается ничем, легко ставя на кон жизни тысяч подданных британской короны, не говоря уже о подданных других государств. Где Ирэн? — высокопарным тоном отчеканил Его Императорское Высочество Великий князь Дмитрий Павлович Романов — Ушла с гувернанткой и Бэби на прогулку, — с теплотой в голосе прошептал князь Феликс Юсупов, граф Сумароков-Эльстон. — Так вот в ресторане «Контан» был не только Распутин и его семья, но и твой секретный агент Его Величества мистер Освальд Рейнер, герцог Стаффордширский и граф Уэссекский и его бывшая супруга и тоже британская шпионка Эмилия Вирджиния Тере́зия Рейнер в девичестве Винтер, графиня Уэссекская, с которой я имел честь, познакомиться, которая до своей разведывательной деятельности проститутка, как и вторая супруга и твоя любовница Елизавета. Освальд Рейнер и его коллега Алан Смит ужасно циничные и мерзкие, так ещё профессия и внешность под стать и не чураются убийств вместе с Элизой на благо британской короны. Чем они так тебя очаровали, не понимаю? за исключением невероятных постельных талантов, — злобно сквозь зубы процедил Его Императорское Высочество Великий князь Дмитрий Павлович Романов. — Митя, не ревнуй, пожалуйста, поскольку меня на всех хватит! Как я уже говорил мы познакомились на студенческой вечеринке во дворце шотландца Джека Гордона и там-то всё у нас, и закрутилось, в том числе и на рояле и на бильярдном столе спустя некоторое время после нашего знакомства. С тех пор мы стали проводить свободное время со своими общими оксфордским друзьями в самых элитарных ресторанах, клубах и публичных домах Лондона, посещали королевские скачки в Аскоте, Королевский театр в Ковент-Гардене, балы в Альберт-Холле. Был ещё разврат в уборной ресторана с английскими банкирами или там мы пьяными на конях забрались на мост над Темзой или там Освальд под парами алкоголя из своего револьвера выстрелил в люстру ресторана! Ради справедливости стоит отметить, что наши оксфордские друзья: шотландец Джек Гордон, итальянец Луиджи Франкетти и Эрик Гамильтон, который вскоре стал священником англиканской церкви, то есть епископом Со́лсбери и деканом Виндзора, видимо замаливает грехи молодости для меня и Оззи просто друзья и не более того, — с неким эстетическим удовольствием протянул князь Феликс Юсупов, граф Сумароков-Эльстон. Кутежи, платья, кокаиновая пыль застилает лицо, белейшие дорожки проносятся сквозь него, что каждое утро говорит его дворецкий: «Ваше Сиятельство, я ничего не видел и не слышал, не беспокойтесь, я могила». Голова раздроблена после бурной ночи, потом лекции в Оксфорде по философии или политической экономии. Музицирование на белом рояле после обеда. Бесконечный хоровод ужинов, визитов, приёмов и королевских балов. Как только багаж прибыл в Париж, Феликс и Эрик снова с удовольствием окунулись в светскую жизнь. Уже на следующий день они решили посетить Большой и Малый королевские дворцы в Париже, Лувр, Люксембургский дворец, с вечером Феликс был принят русским посланником господином Ушаковым, который его трогательно встретил и пригласил обедать на следующий день с Великим князем Кириллом Владимировичем и его родной сестрой, Великой княгиней Еленой Владимировной Греческой и Датской. Обед в компании Великого князя и его сестры плавно перешёл в вечер, проведенный вместе, они ни за что не хотели отпускать от себя столь приятного молодого человека. В первые дни своего пребывания в Оксфорде Лондонским архиепископом Феликсу был представлен Эрик Гамильтон, такой же вновь прибывший студент. Много лет спустя Эрик Гамильтон посвятит себя служению англиканской церкви и станет Dean of Windsor, и, но это будет в будущем, а пока с первой же минуты молодые люди расположатся друг к другу и станут неразлучны и в дальнейшем пронесут эту дружбу через всю жизнь. Феликс был страшно рад иметь нового друга, так как в Оксфорде, как оказалось, были свои довольно строгие правила: «Я так благодарен Bishop’у (англ. епископ), что он меня познакомил с Hamilton. Он на редкость милый и хороший юноша с симпатичным лицом. Мы взяли комнаты рядом, т.ч. весь день проводим вместе. Это очень хорошо, так как на тех, которые всюду ходят одни и ни с кем не дружат, смотрят очень косо. Все студенты всегда ходят по два или по три, а те, кто одни, то это отброски, с которыми никто не дружит и обо всем милый Bishop подумал, т.ч. имея с самого начала друга, я произвожу хорошее впечатление». Оксфорд вновь поглотил Феликса и в этом семестре привыкший Оксфорд вновь поглотил Феликса и в этом семестре привыкший Феликс гораздо больше времени уделял развлечениям, чем занятиям, а развлечения иногда принимали хулиганский характер: «Был на днях с товарищами в театре на «Dollar Princess», прелестная музыка. Мы страшно скандально бисировали без конца второстепенным актёрам и даже поднесли букет одному идиоту, который только говорил три слова: «She is lovely» (англ. она хорошенькая). Это вызвало гром аплодисментов, но им это было поделом, так как они нахально скверно играли». — А я в это в это время ходил по богоугодным заведениям вместе со своей Августейшей тёткой Великой княгиней Елизаветой Фёдоровной и её младшей сестрой, императрицей Александрой Фёдоровной пока ты там, на Туманном Альбионе развлекался, — злобно сквозь зубы процедил Великий князь Дмитрий Павлович Романов. — О, да это было просто феерично! — высокопарным тоном отчеканил богатейший князь Феликс Юсупов, граф Сумароков-Эльстон. Лондонский сезон 1911 года подходил к концу, завершаясь серией великолепных балов: «Сегодня большой бал у duc of Marlborough для короля португальского в Blenhem palace, а затем он написал своей матери княгине Зинаиде Юсуповой: «Пишу тебе после бала у Duke of Marlborough, его чудного дворца около Оксфорда. Я никогда ничего подобного по красоте не видал и вряд ли увижу. Там было много знакомых, много танцевали, хотя была ужасная жара. Португальский король открыл бал в кадрили с сестрой Герцога. Герцогини не было, так как они вместе не живут. Было очень интересно наблюдать за приглашенными. Ужин был холодный, но вкусный. Весь дом был полон гостей, т.ч. почти нельзя было танцевать и большинство гуляло в саду при луне, это было прямо феерично. Многие мои товарищи были тоже там». Письмо княгини Зинаиды Николаевны Юсуповой от 31 мая 1911 года: «Милый мой мальчик, получила твоё письмо с описанием бала у герцога Marlborough. Он был в честь какого-то короля, английского или португальского? Холодный ужин напоминает мне юбилейные торжества, где нас, русских, это очень поражало среди роскоши лондонских приемов! Ты никогда не видал наших придворных балов, с которыми ничего нельзя сравнить во всем мире, но в Англии поражён красота дам и их чудные бриллианты, что у нас является исключением и не придаёт балу того блестящего впечатления, как в Англии. Кроме того, ты был в замке при чудной обстановке красивой природы и лунного освещёния. Это могло действительно быть феерично!». Князь Феликс Юсупов затем ответил своей матери, княгине Зинаиде Юсуповой: «Дорогая Мама, давно тебе не писал, прямо ни минуты свободной. Столько интересного я видел за эти дни, и столько ещё впереди. На днях был на бале у Duchess of Sutherland для Kronprinz. Всё время пришлось сидеть с принцессой Викторией и Луизой. Они, кажется, не теряют надежду? Завтра с ними еду в Portsmouth. На Vamilrewue вчера и сегодня коронационные дни. Толпа всюду громадная, но порядок стоит поразительный. Я в самых благоприятных условиях, со мною всюду ужасно возятся, и я имею самые лучшие места и всюду пропуски. Когда меня задерживают, то я говорю, что я иностранный принц, и меня всюду пропускают. Вчера с 8 ч. До 3-х провёл у Duchess of Becklemo, где смотрел на процессию. Она очень милая старуха, посадила меня за завтраком по правую руку, а завтракали 200 человек. Процессия была поразительная. Принцесса Румынская имела громадный успех у толпы, для неё больше кричали, чем для самой королевы, которая сидит, как истукан, а у него кретинский вид в большой короне, которая его совсем закрыла. Во время службы Archbishop of Cunteberg [архиепископ Кунтебергский] и так волновался, что путал все молитвы. Duchess of Portland [герцогиня Портландская] ела всё время шоколад, который она запрятала за свою тиару. Бриллианты и жемчуга всех этих дам прямо сногсшибательны. Вернулся очень усталый. Обедал с Квиткой [семья друзей княгини Юсуповой] и Барталоме. После обеда меня потащила масса народу смотреть иллюминацию. Сегодня утром вторая процессия. Смотрел её у принца Христиана Шлезвиг-Гольштейн. Они очень любезные и простые. Познакомился с прелестным семейством, самое что ни на есть лучшее. Lady Lousborough [леди Лусборо] большая подруга королевы и всех тому подобных лиц, у них чудный дом и прелестная дочь некрасивая, но такая Lady like (англ. как настоящая леди), как её мать. Они не любят Lady Ripon. Я с ними жил у Долгорукой. Она ужасно меня полюбила. Они у меня завтракали в Оксфорде. Зовут с собою зимой в Индию на коронационные торжества. Не смею об этом и думать. Я у них буду 23-го пить чай. Все иностранные Royalty [королевские лица] будут там. Будет танцевать Павлова, я с ней познакомился, она прелестная». В молодости князь Феликс Юсупов, граф Сумароков-Эльстон был тонким, как тростинка, томные глаза, длинные ресницы, поэтому его часто называли самым красивым молодым человеком в Европе. — Как сказала Вики у тебя очень яркая и увлекательная жизнь, а я с Ирэн убогая серость на твоём фоне, — глубокомысленно изрёк своему любимому Его Императорское Высочество Великий князь Дмитрий Павлович Романов. — Микки, однажды я, Элиза и Оззи посетили под воздействием кокаина и алкоголя в один элитарный аристократический клуб в Лондоне, который не так давно основал эмигрант из России и называется он «Лондонград» и он чем-то схож с эротическими Афинскими вечерами в Золотом Вавилоне. Вечеринка, которая плавно перешла в сексуальную оргию, на которую мы, в конце концов, пришли, в самом деле, была ужасно шикарная и многолюдная. Несмотря на присутствие женщин делившихся на две категории: немолодых, непривлекательных, но самодовольных и хищных, обвешанных драгоценностями с головы до ног и юных дев тоже в драгоценностях и элегантно одетые, льнущие к седым и пузатым спутникам с сигарами и в цилиндрах, над всем сборищем витал ощутимый красный и ярко-розовый ароматический дым. Наверное, такую атмосферу и принято называть богемной. Оззи поначалу смущали юные девы, но, приглядевшись, по смелости и развязности манер он установил их род занятий. Впрочем, презирать их было трудно, потому что его супруга и моя любовница миссис Элиза Рейнер, графиня Уэссекская не недалеко ушла от этих особ. На вечеринке, которая впоследствии перешла в оргию в разных гендерных комбинациях в венецианских масках они присутствовали в качестве украшения и бонуса от хозяина дома. Любой из гостей мог подойти и затеять с одним из них светский разговор, сопровождаемый похотливыми взглядами. Хорошо хоть, алкоголя, опиума и кокаина было как из рога изобилия, и никто не мешал пить, наоборот, все поощряли, не иначе как в надежде, что мальчики напьются и позволят что-нибудь лишнее себе. Оззи в самом деле, крепко заложил за воротник и в ответ на поползновения очередного старого хрена во фраке уже не только хихикал, но не мешал обнимать себя за талию и, о чём-то пошептавшись со стариком, пошёл за ним в курительную комнату, о том, что было дальше можно не рассказывать. Митя, на самом деле, кое с кем я был знаком ещё в королевском театре в Ковент-Гардене есть такой сорт богатых людей, вхожих за кулисы под видом светских репортёров или близких друзей кого-то из актёров и певцов, которых хлебом не корми, дай поглазеть, как ты потный после спектакля, переодеваешься в общей раздевалке, а кто посмелее сунут визитку, приглашая «поговорить о высоком искусстве танца за чашкой чая в его холостяцкой берлоге» как-то так! — с неким эстетическим удовольствием протянул князь Феликс Юсупов, граф Сумароков-Эльстон и Светлейший князь Романовский-Архангельский. — Фу. Это же проституция как она есть, — недовольным голосом с ноткой высокомерия протянул своему сиятельному любовнику Его Императорское Высочество Великий князь Дмитрий Павлович Романов. — Кто соглашается, кто нет. Выбор всегда за тобой, но там в этом Лондонграде, как и в Золотом Вавилоне есть множество важных людей, с которыми полезно познакомиться. Просто будь развязным и милым, не устраивай сцен, если тебя дружески полапают за задницу или за срамной уд. Зато пей, сколько влезет можно даже напиться как свинья, там все так делают. В курительной комнате я и миссис Элиза Рейнер застали странную картину: несколько возбуждённых джентльменов во фраках и цилиндрах и тех юных дев столпились вокруг старинного мраморного столика. Один из гостей решительно протирал столешницу рукавом своего роскошного смокинга. На вновь прибывших оборачивались с наигранным смущением пойманных с сигаретой школьников, — с блаженной улыбкой простонал своему любимому князь Феликс Юсупов, граф Сумароков-Эльстон. — Фике, я отнюдь не ханжа, а всё благодаря тебе, но все эти закрытые аристократические клубы наподобие того Лондонграда или Золотого Вавилона, где благородные дамы и господа предаются гомосексуальным, гетеросексуальным, бисексуальным и лесбийским оргиям в венецианских масках это как-то не для меня, уж увольте. Порок порочен, разврат развратен, великосветские шлюхи и кокаинисты обоих полов отвратительны, безвкусица высшего общества тошнотворна, дорогая пудра, помада и ароматические эссенции не скрывают, а подчёркивают пятна и запах морального разложения! — снисходительным тоном ответил Великий князь Дмитрий Павлович Романов, поджав губу. — Се ля ви! Я со своими оксфордскими друзьями и любовниками обоих полов проносимся мимо людей из «рабочих кварталов» Лондона или Манчестера, которые покрыты с ног до головы угольной пылью из-за многочисленных заводов и фабрик и работники там фактически на рабском положении на моём роскошном Роллс-Ройсе, чтобы закатить в Лондоне очередную пьяную великосветскую вечеринку с неизбежной сексуальной оргией! Ещё я стал членом элитарного оксфордского клуба «Буллингдон»! — с ядовитой интонацией парировал любовнику князь Феликс Феликсович Юсупов, граф Сумароков-Эльстон и Светлейший князь Романовский-Архангельский. Он вспоминал: «Меня выбрали членом ещё одного клуба в Оксфорде, но я этим совсем не доволен, так как целый год я всем говорил, что мне не хочется входить в эту компанию сливок оксфордской аристократии, но им, очевидно, нужны деньги и кто-нибудь, кто бы их хорошо угощал. Отказаться было невозможно, так как во всём клубе не было ни одного голоса против, и если бы я не согласился, это было бы пощечиной всему клубу и восстановило бы против себя массу студентов. Сегодня пойду заказывать синий фрак с белыми отворотами и желтыми жилетом, а также обязательным белым с голубым галстуком. Это их форма, и они требуют, чтобы я носил». — Боже, как мы низко пали, — иронично заметил Великий князь. — Митя, не надо себя чувствовать чудовищем разврата при кроткой козе-жене как сказала Элиза. Тебе это не идёт, — с театральной гримасой на лице скорчился князь Феликс Юсупов, граф Сумароков-Эльстон, а также Светлейший князь Романовский-Архангельский, а затем применив на себя бусы из розового жемчуга и венецианскую маску. — Фике, куда же мне до тебя, что даже ты попал на обложку многих английских газет в своём древнерусском маскарадном костюме и стал звездой светского Лондона и ввёл в моду чёрные корвы, а я в это время ходил вместе со своей тётей Эллой по богоугодным заведениям пока ты там вальсировал на балах и развратничал, — недовольным голосом с ноткой высокомерия протянул своему любовнику Его Императорское Высочество Великий князь Дмитрий Павлович Романов: «В Оксфорде большое оживление, готовятся к большому маскараду в Albert-Hall. Я и многие из моих товарищей тоже собираемся. У меня будет очень красивый костюм (русский боярский), а другие будут одеты в персидские, турецкие. Гордон имеет самый красивый, весь чёрный с серебром (oxyde) и ярко оранжевой чалмой. Я заказал в Петербурге русский костюм из золотой с красными цветами парчи XVI века. Вышло великолепно! Кафтан и шапка расшиты были брильянтами, оторочены соболями. Костюм произвел фурор. В этот вечер со мной перезнакомился весь Лондон, а назавтра фотографию мою напечатали все лондонские газеты. Вчера, наконец, был бал, которого мы с таким нетерпением ждали. Я никогда в жизни не видел ничего подобного, картина была удивительна 5000 приглашённых, весь зал был убран цветами, и всюду царило веселье, непохожее на англичан. Костюмы были удивительные. Мой тоже был ничего. Вам очень понравился бы. На меня этот бал произвёл громадное впечатление, и я рад, что на него попал». — Митя, это было прямо феерично, а также я познакомился в Англии с королевой-матерью Александрой Датской, старшей сестрой бабушки Ирэн вдовствующей императрицы Марии Фёдоровны! — с чувством собственного достоинства произнёс князь Феликс Юсупов, граф Сумароков-Эльстон: «Сегодня понедельник [7 июля 1912 года], я думаю, раньше субботы мне не выехать. Надо проститься со всеми и отправить животных и вещи в Россию. Это отнимает столько времени, Лондон так велик, и движение так громадно, что не успеваешь ничего сделать. В четверг 12-го [12 июля 1912 года] меня просили участвовать в торжествах Earls Court, на которых будет присутствовать королева Александра, и мы должны перед её ложей проделывать разные фигуры верхом. Это будет очень интересно. Билеты продаются по 100 и 200 рублей за место, ложи по несколько 1000. Я еду с принцессой Плес [скорее всего Её Светлость княгиня Мария-Тереза Плесская, графиня фон Хохберг, баронесса Фюрстенштайнская — известная светская львица эдвардианской эпохи более известна как принцесса Дейзи Плесская]. Всю пятницу я буду укладываться, а в субботу утром выеду прямо в Киссинген, минуя Париж». Бесспорно, жизнь была прекрасна, и несколько своих свободных перед отъездом дней князь Феликс проводил на репетициях парадного представления, за два дня до которых в день генеральной репетиции торжеств он познакомился с королевой-консорт Великобритании и Ирландии Александрой Датской. С высоты своего взыскательного вкуса аристократ коротко определил увиденное в своей телеграмме родителям: «Очень красиво». Само действо произвело прекрасное впечатление и было в двух словах описано в телеграмме на немецкий курорт Бад-Киссинген: «Спектакль произвёл блестящее впечатление, устали страшно, сколько ещё расскажу в Киссингене...».

***

Россійская имперія. Петроградъ.

Набережная Мойки, домъ 24. Ресторанъ «Дононъ».

17:30

***

— Как я понимаю, вам известен мой интерес вернее британской короны к сибирским алмазам в Енисейской губернии, — с любопытством поинтересовался на английском языке британский дипломат и посол в Российской империи сэр Джордж Уильям Бьюкенен. Ему дух здорового авантюризма был не чужд и всё-таки его весьма удивило представление в духе «Парижских тайн», разыгранное сидевшим напротив высоким незнакомцем в штатском в отдельном кабинете элитарного ресторана с очевидно наклеенными усами и бакенбардами. Своего маскарада незнакомец не скрывал, наоборот бутафория была демонстративной. Как и представление в целом: записка без подписи с приглашением встретиться, намёк на известные господину дипломату сибирские алмазы, время, место, накрытый стол и сам незнакомец, появившийся на пятнадцать минут позже указанного времени, да к тому же тихо, будто фантом. При этом у фантома косая сажень в плечах, одет по последней моде, никаких официантов, обслуживал гостя сам. Высокий не назвал своего имени, что, впрочем, сэра Бьюкенена не удивило, поскольку на самом деле занимало другое неожиданное известие от агента Уилсона, бесследно пропавшего в Сибири вот уже почти два месяца назад. — Сэр Бьюкенен, это не важно. Важнее, чтобы вы, опытный дипломат, не только выслушали, но и услышали моё предложение. Я понимаю, что для иностранцев всё, что дальше Москвы это Сибирь, — с задумчивым взглядом ответил на русском языке незнакомец. Высокий говорил недолго, удивив сэра Бьюкенена умением лаконично и ёмко высказывать свои мысли, закончив, он дал собеседнику некоторое время на оценку услышанного. — Честно говоря, думал все сложнее, какие-нибудь хитрые игры, а вы, простите, предлагаете какой-то нереальный сомнительный гешефт. У вас есть сведения об интересующем Великобританию крупном алмазном месторождении в Восточной Сибири. Их вы меняете на поддержку Его Величеством, политических и экономических реформ в России, поэтому вам не кажется, что это несколько странный обмен, если вообще не бред. Или того хуже какая-нибудь провокация в интересах германских агентов? — недовольным голосом с ноткой высокомерия протянул на английском языке британский дипломат и посол в Российской империи сэр Джордж Уильям Бьюкенен. Известная британская компания «Де Бирс», занимающая видное место в мировой ювелирной промышленности, в том числе в изыскании и добыче алмазов. Интересы компании частным образом лоббировал в Российской империи посол в России сэр Джордж Уильям Бьюкенен. — Помилуйте. Нет, это не бред, господин посол, поэтому возможность такого обмена мне лично странной не кажется, что вашему британскому льву давно пора заключить тесный союз с нашим русским медведем? Вы как лицо, заинтересованное в сибирских алмазах лично, способны убедить правительство Британии поддержать российские реформы, которые приблизят Россию к Европе. К тому же значительная часть российского леса и зерна идёт в Великобританию через молодого князя Феликса Юсупова и его молодую супругу, княгиню Ирину Юсупову, племянницу российского и британского монарха. Сам Феликс имеет дружеские связи с вашими коллегами из английского посольства, — горделиво заявил англичанину незнакомец, не спрашивая позволения собеседника, достал и раскурил тонкую сигару, окутал себя сизым дымом. — Допустим. Как вы видите подобное сближение? — скептически задал незнакомцу вопрос британский дипломат и посол в Российской империи сэр Джордж Уильям Бьюкенен. — Ваше превосходительство сэр Бьюкенен, совсем очень скоро у Российской империи будет новое правительство. Я не шучу, не надо так на меня смотреть. Да, это будет новое либеральное правительство, ориентированное, подобно вашей Британии, на принципы парламентской монархии. Открою карты, чтобы вы поверили мне окончательно. Я работаю здесь, в Российской империи, на германскую разведку. Верите ли мне? — высокопарным тоном отчеканил дипломату высокий незнакомец, на что британский дипломат закашлялся. Воистину, этот высокий оказался кладезем сюрпризов. — Допустим, я вам верю. В таком случае, для чего все эти разговоры о благе России, если вы работаете на её противника, на Кайзера? — недоумённо воскликнул британский дипломат и посол сэр Джордж Уильям Бьюкенен, постучав пальцами по столику в отдельном кабинете столичного ресторана в качестве конспирации. — Во-первых, я работаю не за идею, а исключительно за деньги, а во-вторых, сибирские алмазы, господин посол. Всё те же сибирские алмазы. Это уже не деньги, это идея. Это шанс для России. Судя по сведениям, которые удалось получить и проанализировать мне, с таким алмазным фондом у России есть шанс не только выиграть войну. Моя страна вернёт себе былое величие. Не забывайте: я ведь русский, — снисходительным тоном ответил британскому дипломату незнакомец, восседая в отдельном кабинете элитарного ресторана «Донон». — Значит, вы лично хотите изменить ход истории? Вот так вот, после разговора за столом в ресторане? Послушайте, я многое повидал, много слышал об отчаянных одиночках и авантюристах, но такое. Вот только сможете ли вы воплотить свои замыслы? Одних алмазов из Енисейской губернии ведь нам мало, — безапелляционным тоном заявил британский дипломат и посол сэр Джордж Уильям Бьюкенен. — Ваше превосходительство, я не авантюрист и отнюдь не так уж одинок, как может вам показаться, но хотя насчёт того, что я человек отчаянный, вы правы, но у вас ещё будет масса возможностей в этом убедиться. Уже совсем скоро будет новое, так называемое ответственное правительство Российской империи, устраивающее Уайтхолл и Даунинг-стрит, 10. Про отказ от военных репараций и территориальных приобретений в пользу Британии, про беспошлинный ввоз в Россию британских товаров, передачу эмиссионных функций монетному двору Британии, предоставление окраинам России независимости под протекторатом Лондона и прочее Либерте-Эгалите. Возможно даже разделение Российской империи на несколько частей по числу Великокняжеских семей и превращение этих частей в отдельные государства, чтобы каждая из этих семей почувствовала себя венценосной, — мягким голосом резюмировал британскому дипломату и послу в России высокий и статный незнакомец с накладными усами и бакенбардами, а затем тот щёлкнул пальцами. — Всего доброго. Как только в Российской империи будет либеральное правительство, и новый премьер-министр даст моим друзьям из ювелирной компании «Де Бирс» концессию британскому правительству на крупное месторождение сибирских алмазов в Енисейской губернии, тогда и вернёмся к нашему разговору. Предлагаю закончить на этом, но если что будем на связи, — сухо резюмировал высокому незнакомцу британский дипломат и посол в Российской империи сэр Джордж Уильям Бьюкенен и громкими шагами покинул отдельный кабинет фешенебельного ресторана «Донон». Ведь все богатства, скрывающиеся в российских недрах принадлежат Российской империи, а следовательно, британские подданные, тем более владельцы крупной и известной на всю Европу компании посягнули на сокровища российской короны.

***

Россійская имперія. Петроградъ.

Дворцовая набережная, 4. Англійское посольство.

23:30

***

— Мистер Рейнер, доброй ночи! Помните я вам не так давно говорил насчёт, того, что сильно вы там на своём Туманном Альбионе с мужиками в постели развлекаетесь и про то, что на столе в английском посольстве вас натягивают по очереди или все сразу, так вот не хотите ли вы это осуществить прямо здесь в вашем кабинете, поскольку вы мне сегодня утром в ресторане предлагали! — угрожающе прошипел любовнику своего любовника Его Императорское Высочество Великий князь Дмитрий Павлович Романов и вальяжной походкой прошёл на середину кабинета. — Ах, вы это из-за Феликса? Возможно, он вас и действительно любил какое-то время, но получив желаемое от вас, Феликс не может не мучать Августейшего любимого, который превратился в покорную жертву, — искушённо шептал на русском языке в полумраке тёплой июньской ночи с хищной улыбкой на лице, сидя на краю стола с папкой в руке английский шпион Его Королевского Величества, разведчик, журналист, консул английского посольства в Петрограде и адвокат мистер Освальд Теодор Рейнер, герцог Стаффордширский и граф Уэссекский. Откровения о невероятных видениях, посещавших Феликса Юсупова во время спиритических сеансов и медитаций, и загадочные вещие пророчества, и предсказания других кудесников о невероятной судьбе, которая ждет его самого. Выходило так, словно знаменитая декабрьская ночь предопределена была задолго до наступления декабря 1916 года, но вся беда была в том, что дражайший друг Великого князя Дмитрия Павловича не был человеком из отряда мистиков. Отнюдь! Он, фонограф очаровательных уайльдовских афоризмов, был человеком из отряда циников. С каким-то откровенным, почти наивным цинизмом Маленький Феликс описывает в мемуарах тот момент своей жизни, когда, будучи ещё ребёнком, он осознал огромную власть над людьми, которую даёт предсказателю сбывшееся предсказание. Как-то раз отец и мать, склонившись над кроваткой сына, услышали, как их сын произнёс во сне: «Поезд, крушение поезда», а на следующий день родители нашли в газете сообщение о поезде, сошедшим и рельс и о многочисленных жертвах. Феликса сразу же объявили в семье провидцем и пророком. Маленький откровенно признается, что мгновенно и корыстно этим воспользовался, и дурил родителей до тех пор, покуда его случайно не разоблачили. В семье его карьера пророка на этом и закончилась, но юный Калиостро уже никогда не откажется от раз найденного и действенного оружия, открывшего ему возможность манипулировать легковерными людьми. Что касается Великого князя Дмитрия: он для Маленького Феликса был воистину флейтой, чьи ноты ему были известны снизу доверху. Вот какова была формула крепкой дружбы и любви, связавшей двух молодых людей цинизм с одной стороны и доверчивый мистицизм с другой, умение манипулировать людьми с одной стороны и податливая готовность подчиниться хитроумному влиянию с другой. Всё скрепилось вначале жаждой самых изысканных и самых грубых плотских наслаждений и низменных пороков, а в конце ещё более крепким клеем далеко идущих политических интересов и планов. Да, политических интересов! Убийство, свидетелями которого нам предстоит вскоре стать, несмотря на исходящий от него крепкий и отчетливый запах театральных кулис, это политическое убийство. Две звезды соединились в эту ночь на тёмном небосводе российской политики — звезда человека, в чьих жилах текла царственная кровь династии Романовых, и звезда наследника огромного богатства. Богатства, с его застарелой привычкой идти в ногу с властью и с его вечным искушением при случае посягнуть на власть. — Наверное, вы лучше меня знаете, кого там князь Феликс любит или не любит. Я очередной трофей в его коллекции. Вы абсолютно правы, а любит он видимо вашего коллегу Алана Смита такого же циничного и мерзкого или там британского дипломата мистера Альберта Стопфорда, который просто ненавидит женщин из-за своих гомосексуальных наклонностей и в свободное время от дипломатических обязанностей жестоко избивает служанок и держит работников своих многочисленных заводов и фабрик в Англии чуть ли в не рабском положении исходя из рассказа вашей супруги Елизаветы в Астории, но молодого русского князя Феликса и уже немолодого британского дипломата Альберта познакомила их общая знакомая маркиза Райпон во время бала в Альберт-Холле, — злобно сквозь зубы процедил Его Императорское Высочество Великий князь Дмитрий Павлович Романов. Князь Феликс Юсупов, граф Сумароков-Эльстон вспоминал: «Леди Рипон, знаменитая красавица времён царствования Эдуарда VII, была, несмотря на бремя лет, хороша вне возраста, как настоящая англичанка. Умная и остроумная, она блестяще могла поддержать беседу, предмет которой не знала совершенно. Было в ней и лукавство, но его она скрывала, держась ангелом. Несмотря на разницу в летах, леди Рипон охотно общалась со мной. Часто звонила мне по телефону, прося помочь в устройстве приёмов и воскресных трапез. У леди Райпон познакомился я со многими людьми искусства, певцами, музыкантами. У неё же встретил я короля Португалии Иммануила, с которым дружен, остался до самой его смерти». Свой первый обед у маркизы Райпон князь Феликс в подробностях описал матери: «Было очень весело и интересно. Были интересные люди и чудная музыка после обеда. Обедала масса народу, между прочим Тости Пучини, герцогиня Мальборо в чудных жемчугах, я никогда не видел такой величины. Она сказала, что они принадлежали Екатерине Великой. Обед был очень красиво подан на двух столах, масса цветов. Я сидел за её столом. Было несколько молодых барышень, очень милых. Lord Ripon старый клоун, она так поразительно красива и привлекательна». В какой-то степени этих двух разделённых 28-летним возрастным барьером людей сближал тот факт, что бабушкой знатной английской аристократки Констанс Глэдис Робинсон, маркизы Райпон или Рипон была дочь русского посла в Лондоне графа Сергея Воронцова, известного своей крайней англоманией и покровительством масонам. Праздный образ жизни свёл, в конце концов, маркизу Рипон в могилу в возрасте пятьдесят восемь лет, ещё до возращения князя Феликса в Лондон. Зато, появившись в 1919 году в Лондоне, он вполне мог возобновить своё давнее знакомство с её дочерью от первого брака леди Глэдис Мэри Джульетт Лоутер, которую Стопфорд также подробно информировал об убийстве Григория Распутина. В то время она носила фамилию своего первого мужа баронета сэра Роберта Даффа. Ко времени приезда князя Феликса Юсупова она была уже супругой майора Кейта Тревора, с которым она, впрочем, рассталась в 1926 году. Как и маркиза Райпон, она покровительствовала русскому балету. Среди её близких друзей были многие влиятельные люди и знаменитости: Уинстон Черчилль, Морис Баринг, Артур Рубинштейн, Роз Маколей, Грета Гарбо, Ноэл Кауард, Жан Кокто и Хиллари Беллок. Письмо княгини Зинаиды Николаевны Юсуповой от 25 ноября 1911 года: «Из петербургской газеты мы узнали, что ты посещаешь репетиции русского балета в компании гр. Клари, леди Рипон и многих других. Должна сказать, что твоя дружба с леди Рипон мне очень не нравится», поэтому князю Феликсу пришлось оправдываться: «Меня совсем напрасно пропечатали в газетах, так как я всего раз был на репетиции в балете, так как она была утром и мне было удобнее поехать в город». — Чего вы от меня хотите? Видимо извинений, поскольку это вы из-за меня несколько лет тому назад пытались покончить жизнь в муках ревности, поскольку накануне вы застали меня в одной постели с нашим общим любовником Феликсом в самый разгар любовных утех при этом как я помню Фике был сверху, но сам князь Феликс Юсупов, граф Сумароков-Эльстон и его уже бывшая любовница, фрейлина и графиня Натали Фредерикс, вернувшись поздно ночью из ресторана, навеселе чудом спасли вас от поездки в Вальгаллу, — саркастично с хищной улыбкой высказался 26-летний английский шпион Его Величества, разведчик, консул английского посольства в Петрограде и адвокат мистер Освальд Рейнер, герцог Стаффордширский и граф Уэссекский. — Мистер Рейнер, расплатитесь своим телом, поскольку вы же со своей супругой миссис Элизой Рейнер любите это делать на благо британской короны в постели с кем угодно по приказу вашего шефа, отсюда титулы, ордена, дворцы и влияние, — злобно сквозь зубы прошипел секретному агенту Его Величества Великий князь Дмитрий Павлович Романов. Шпиону прощается многое: воровство, убийство, шантаж, прелюбодеяние и всё что угодно, лишь бы это делалось на благо британской короны, но наступает момент, когда в душе человека появляется конфликт между воспитанием и действительностью. Это приводит к раздвоению личности, чем лучше агент, тем он бессовестней, лживей и коварней! — Я же не родился с «золотой ложкой» во рту в царской семье в отличие от вас, Дмитрий Павлович, но я смог пробиться на самую вершину чопорного английского высшего общества, поэтому цель оправдывает средства, но не только благодаря своим бисексуальным постельным талантам, но ещё благодаря своему пытливому уму и сообразительности. Мои и моей супруги Элизы высокие умственные и аналитические способности оценил сам ныне умерший британский король Эдуард VII и его сын, король Георг V, который является кузеном вашего кузена, императора Николая II, — взвизгивая от возбуждения простонал с хищной улыбкой на лице, сидя на краю стола в своём кабинете в английском посольстве в полумраке ночи, а затем закурив сигару английский шпион Его Величества, разведчик, консул английского посольства в Петрограде и адвокат мистер Освальд Рейнер, герцог Стаффордширский и граф Уэссекский. Не отставала от своих соседей по континенту и Великобритания. Британская разведка имела очень давние традиции, восходившие еще к Фрэнсису Уолсингему и Даниэлю Дефо, но 4 июля 1909 года возглавлявшее британские ВМС Адмиралтейство сочло, что накануне назревающей мировой войны их разведка должна не только защитить военно-морские базы от германского шпионажа, но и создать агентурную сеть за рубежом. Так была основана служба внешней разведки Великобритании Secret Intelligence Service ныне МИ-6 (Military Intelligence). Поначалу Иностранное бюро разведки ВМС состояло всего из двадцати человек, включая технических сотрудников постепенно оно наращивало персонал, и уже во время Первой мировой войны в нём числилось около тысячи сотрудников. Возникновение централизованной разведывательной структуры МИ-6, по одной из версий, было инициировано элитными английскими кругами во главе с многочисленным семейством банкиров еврейского происхождения и баронов Ротшильдов, которые были всерьёз обеспокоены экономическими успехами своих геополитических конкурентов, прежде всего Германской и Российской империи. Главой новой Independent Intelligence Service был назначен коммандер 3 ранга Мэнсфилд Камминг человек в относительно невысоком чине коммандера, соответствующем чину подполковника в сухопутных войсках. Роль Мэнсфилда Камминга в становлении МИ-6 и формировании принципов её деятельности, однако, трудно переоценить. Вот как британский историк английский разведки Майкл Смит описывает его: «Коммандер Мэнсфилд Камминг был малоизвестным 50-летним морским офицером, которого отчислили из действующих ВМС из-за хронической морской болезни. Последние десять лет до назначения главой Иностранного бюро он работал над проектированием заграждений для базы ВМС в порту Саутхэмптона. Однако глава военно-морской разведки контр-адмирал Бетелл знал, что делал, назначая на этот пост Камминга. Это была незаурядная личность, сочетающая в себе выдающийся аналитический ум и редкое личное мужество и храбрость». Один из эпизодов его биографии говорит сам за себя: в октябре 1914 года Камминг вместе с 24-летним сыном тоже офицером разведки оказался на рекогносцировке на севере Франции, вблизи городка Мо, но произошла авария, автомобиль перевернулся и Камминг-младший получил серьёзное ранение головы, а у Камминга-старшего защемило ногу. Слыша стоны сына, но, не имея возможности помочь ему, коммандер Камминг вытащил нож и перерезал себе сухожилия и кость в лодыжке на застрявшей ноге. В легендарную фигуру Камминга превратили не только его мужество и профессионализм, но и чисто английская эксцентричность. Следуя традициям, он считал, что шпионаж — это «игра джентльменов», и набирал агентов только в привилегированных частных учебных заведениях наподобие Оксфорда, Итона и Кембриджа. При этом у него была своя система проверки агентов, например, он, любил в присутствии кандидата втыкать нож себе в ногу немногие знали, что она была деревянная. Несмотря на протез, он раскатывал по бесконечным коридорам Министерства обороны, где находился его офис, на самокате, подписывал бумаги только зелёными чернилами и только начальной буквой своей фамилии — С (Cumming). Мэнсфилд Камминг скончался 14 июня 1923 года и все последующие тринадцать глав британской внешней разведки подписывались этой же буквой и такими же чернилами — это стало неписаным законом в МИ-6. Таким же непреложным, как и убеждённость в том, что разведка вообще и разведчик в частности способны решать судьбы мира, впрочем, в этом, скорее, стоит «винить» государственное мышление Империи, над которой никогда не заходит солнце, может и должен чувствовать себя лично ответственным за судьбы всех тех, кого это солнце освещает. Другие эпизоды противостояния разведок были не так драматичны, а некоторые из них и вовсе выглядели анекдотичными казусами. История поиска «лучей смерти» в Великобритании советской разведкой, например, свидетельствовала о могуществе не шпионов, а бюрократов. При том, что создание супероружия и охота за ним тема почти вечная в истории разведок всего мира. Ещё начальник царской русской военной разведки, генерал Николай Батюшин вспоминал, что во время Первой мировой войны немцы активно вели работу над «лучами смерти». Правда, они не ставили перед собой грандиозных целей и пытались лишь зажигать вражеские деревянные постройки на расстоянии. — Мистер Рейнер, вы всегда очень элегантно одеты. Скажите мне, для кого вы одеваетесь по последней английской моде? — угрожающе прошипел Великий князь Дмитрий Павлович Романов. — Ваше Императорское Высочество это протокол, — сухо ответил английский шпион, разведчик, консул английского посольства в Петрограде и адвокат мистер Освальд Рейнер, герцог Стаффордширский и граф Уэссекский, который сидел на краю стола в своём кабинете в английском посольстве в Петрограде с папкой с документацией в руке. — Да, это так, но это выделяешься своей элегантностью, не так ли? Сейчас моя «золотая ложка» войдёт вам в рот и не только туда. Вы же это любите и неоднократно претворяли это в жизнь, особенно когда вы учились в элитарном Оксфордском университете с нашим общим высокородным другом, богатейшем князем Феликсом Юсуповым! Ну не надо, не веди себя так. Ты ведь не прочь немного поразвлечься, да? Хочешь, я буду в тебе? Очень глубоко. Будет немного больно, но хорошо и приятно. Ты никогда не забудешь эту страсть, побывав однажды в постели с русским, лощённый британец! — язвительно прошипел Великий князь Дмитрий Павлович Романов. Он поднялся и покровительственно положил руки на плечи англичанину. Великий князь неожиданно толкнул его к столу, смёл аккуратно разложенные бумаги и резко уложил агента Его Величества на лопатки под его задорный смех, расстегнул пуговицы, залез рукой под брюки. В одно мгновение от величественного облика царского кузена не осталось и следа. — Да, какой вы русский? Грек и немец. Дмитрий Павлович, вы ещё тот жеребец по словам нашего общего любовника, князя Феликса и я сам в этом убедился на своём личном опыте несколько лет тому назад. Я очень жду этого, — язвительно прошипел 26-летний английский шпион, разведчик, журналист, консул английского посольства в Петрограде и адвокат мистер Освальд Рейнер, герцог Стаффордширский, граф Уэссекский. — Я буду нежен. Дай мне знать, если будет слишком больно, — угрожающе прошипел Великий князь Дмитрий Павлович Романов над ухом любовника своего любовника. Он вводит член и медленно проталкивается на всю длину, тем временем мистер Рейнер бьётся под ним. — Мистер Рейнер, это вы так ловите орды немецких и австрийских шпионов по всему Петрограду? Что ж очень браво, а две немецкие куртизанки Луиза и Амалия должны выполнять за вас работу, но они только рады этому, — язвительно прошипел британский дипломат и посол в Российской империи сэр Джордж Уильям Бьюкенен, который вместе со своими коллегами мистером Аланом Смитом и Елизаветой Воронцовой при замужестве миссис Элизабет Александра Рейнер не вовремя зашёл в кабинет своего коллеги. — А может наш мистер Рейнер находился наедине с этим вражеским австрийским агентом и не было никаких фройляйн на час! — саркастично высказался Его Императорское Высочество Великий князь Дмитрий Павлович Романов с блаженной улыбкой на лице. — Сэр Бьюкенен, я с Великим князем Дмитрием Павловичем обсуждаю насущную проблему престолонаследия в Российской империи, но к общему консенсусу так мы и не пришли. Не хотите присоединиться? — умиротворённым голосом пролепетал 26-летний английский шпион, разведчик, журналист, консул английского посольства в Петрограде и адвокат мистер Освальд Рейнер, герцог Стаффордширский и граф Уэссекский, сидя на столе в своём кабинете после любовных утех с возможным российским императором, вытирая с губ сперму 23-летнего Великого князя. — Мальчики, чего вы меня не позвали на сию дискуссию? — взвизгивая от возбуждения протянула 25-летняя английская шпионка Его Величества, консул английского посольства в Петрограде и разведчица Елизавета Романовна Воронцова при замужестве миссис Элизабет Александра Рейнер, герцогиня Стаффордширская и графиня Уэссекская, урождённая немецко-прибалтийская дворянка из Эстляндской губернии Елизавета Луиза Каролина София Корнелия Шарлотта Вилма фон дер Уолдорф, также известна в британской спецслужбе Secret Intelligence Service под псевдонимом Элиза Эттель, сложив руки на груди и облачённая в шёлковое элегантное платье фиолетового цвета от французского моделера Поль Пуаре. — Мистер Рейнер, пожалуйста, свои бисексуальные подвиги в целях разведывательной работы и на благо британской короны оставьте за пределами этого посольства. Например, вчера наш коллега Альберт Стопфорд, конфидент Великой княгини Марии Павловны-старшей скажем так потрогал за ягодицы молодого стажера, после чего тот поспешил уволиться, но уже весьма почтенном возрасте нашего коллеги мистера Стопфорда это уже несколько не солидно, — сухо ответил британский дипломат и посол в Российской империи сэр Джордж Бьюкенен. Альберт Генри Стопфорд оставался в России и после переворота, гостил у князя Феликса Юсупова в Крыму его малоизвестный у нас и до сих пор рассказ об убийстве Григория Распутина отличный от его же показаний 1916 году интервью 1917 году и мемуаров 1927 году, датированный 6 июня 1917 года мистер Альберт Генри Стопфорд включил в свою анонимно изданную книгу «Русский дневник англичанина», выпущенную им в 1919 году по приезде на Туманный Альбион. Однако пребывание его на юге было связано не только со старой дружбой и любовным интересом к князю Феликсу Юсупову. С дореволюционной поры дипломат Альберт Генри Стопфорд, в качестве бизнеса, занимался оценкой и продажей антиквариата и драгоценностей. На этой почве он сошёлся с графиней Елизаветой (Бетси) Владимировной Шуваловой именно по её совету он анонимно в Лондоне опубликовал свой дневник и с влиятельной и оппозиционной Великой княгиней Марией Павловной-старшей, которая после Февральской революции 1917 года прибегла к услугам своего конфидента. В отчуждённом Временным правительством её Владимирском дворце в Петрограде находились её драгоценности. Летом 1917 года английский дипломат, фабрикант, эстет и антиквар Альберт Генри Стопфорд проник через канализацию во дворец, а в будуаре, пользуясь указаниями Августейшей владелицы и своей конфидентки, он отыскал нужную картину, открыл сейф. Апартаменты Великой княгини Марии Павловны-старшей, герцогини Мекленбург-Шверинской находились на втором этаже. Он сложил её броши, кольца, серьги, ожерелья, ордена, диадемы в общей сложности 244 предмета, укрыв груз в английском посольстве, а затем, пользуясь дипломатической неприкосновенностью, вывез их в двух саквояжах в Лондон, поместив, как и было условлено в банк. Реакция большевиков: в 1917 году власть большевиков была слабой, и даже сам Владимир Ленин не был до конца уверен, что надолго задержится в Смольном. Экспроприация драгоценностей «недобитого класса» шла в таких масштабах, что хитроумная локальная операция Великой княгини Марии Павловны-старшей при содействии своего друга, британского дипломата Альберта Стопфорда оказалась большевиками просто-напросто незамеченной, но правда это было в июле 1917 года до того как большевики пришли к власти. Впоследствии, когда стало известно об объеме вывезенных ценностей, а также о судьбе Владимирской тиары, большевики возмутились. Общий смысл публикаций сводился к тому, что последние Романовы нагло вывозили из страны народное достояние, а в прессе Великую княгиню Марию Павловны-старшую называли «княгиней-воровкой». Было подсчитано, что на деньги, полученные от продажи этой тиары, можно было построить несколько домов для беспризорных детей, купить еды для голодающих и т.д, но, однако, вернуть эти средства никакой возможности не было, поскольку их вовсю тратила в Греции её единственная дочь, Великая княгиня Елена Владимировна. Такова почти детективная история немецкой принцессы Мекленбург-Шверинской, но с одной стороны, смелость Великой княгини Марии Павловны вызывает уважение, а с другой все эти драгоценности были куплены за счёт труда и крови простого народа, были вывезены из России и стали достоянием других государств, а вышеприведённая Владимирская тиара оказалась в личной ювелирной коллекции королевы Великобритании с 1952 года Елизаветы II. Однако, вернёмся к британскому дипломату мистеру Альберту Генри Стопфорду: тут происходит довольно странная история: почти сразу же по прибытии в Лондон британского дипломата Альберта Стопфорда арестовали, предъявив обвинение в крайне непристойных действиях по отношению к лицу мужского пола, приговорив к году принудительных работ и тюремному заключению. Выйдя на свободу, британский дипломат Альберт Стопфорд оставил Лондон, живя в Париже и на Сицилии. Трудно, конечно, предположить, чтобы человека, работавшего на британскую спецслужбу, в которой как раз приветствовался, если даже не насаждался гомосексуализм в шпионских целях, наказали за это. Или объект был выбран неверно или он сделал что-то не так, за что, под видом заботы о нравственности, его собственно и посадили в тюрьму. — Ох, и шалун-с наш старина Берти! Ещё он присутствовал на той великосветской оргии в венецианских масках в клубе «Золотой Вавилон» и лично я застала его на диване в главном зале, совокупляющимся с неким молодым человеком и лень ему было зажигать?! Ещё он просто ненавидит женщин из-за своих гомосексуальных наклонностей и часто избивает своих служанок и кухарок, тем более держит работников своих многочисленных предприятий в Манчестере, Лондоне и Уэльсе чуть ли не на рабском положении, отчего жуткий травматизм на фабриках, голодные обмороки, а то и вовсе летальный исход. Мне тоже досталось, будучи беременной 21 сентября 1911 года в русском посольстве в Лондоне, когда мой коллега британский дипломат Альберт Генри Стопфорд меня с силой оттолкнул в шкаф с документацией, а затем схватил меня за руки и ударил по лицу тяжёлой папкой из-за того, что я якобы пыталась увести молодого стажёра, которого он заприметил, — с ядовитой интонацией парировала 25-летняя английская шпионка, консул английского посольства в Петрограде и разведчица Елизавета Романовна Воронцова при третьем замужестве Её Светлость миссис Элизабет Александра Рейнер, герцогиня Стаффордширская и графиня Уэссекская, теребя бусы из розового жемчуга. — Теперь понятно, каким местом английские агенты Его Величества проходят стажировку, но весьма неплохо. Феликса вы тоже, таким образом, завербовали, когда тот учился в Оксфордском университете? — язвительно прошипел Его Императорское Высочество 23-летний Великий князь Дмитрий Павлович Романов, сидя на кресле в английском посольстве. Его характер — это мистически настроенный характер с верой в оккультизм, в потусторонние влияния, в предопределения, в предсказания и опасен он потому, что, по тонкому определению Александра Пушкина, не имея веры истинной, имел он множество предрассудков. Не имея веры истинной, точного компаса, был обречен плутать в вечных дебрях человеческих измышлений о чудесном, друг же его, Маленький Фике, был средоточием невероятного и мистического! Феликс ошеломлял доверчивые умы обилием чудесных событий, которые происходили с ним: и случаи «двойного зрения», когда ему удавалось увидеть печать смерти на теле своего знакомого, и знакомый этот умирал. Однажды в Лондоне князь Феликс увидел над головой своего знакомого туман в ясную погоду и вскоре этот человек скончался при загадочных обстоятельствах. Рассказы о тайных чудесах, явленных Феликсу знаменитым оккультистом Чеславом фон Чинским, с которым Маленький Фике водил дружбу какое-то время до трагической гибели своего старшего брата князя Николая Юсупова. В свете много шептали о роковой роли, которую сыграл Маленький в скоропостижной смерти старшего брата князя Николая Юсупова, а называли и имя сообщника известного предсказателя и мага, но говорили, что именно через него Маленькому удалось внушить мистически настроенному брату мысль о настойчивом преследовании замужней красавицы, графини Марины Мантейфель, но князь Феликс Юсупов действительно не желал и не хотел смерти родного брата, но ему явно льстила роль единственного наследника многомиллионного семейного состояния, но не через гибель старшего брата. Болтали и шептались много. Ну и что? У кого повернулся бы язык обличить в смерти Маленького? Одетый во всё чёрное вместе со своей любовницей, немецко-прибалтийской дворянкой Елизаветой фон дер Уолдорф в православии Воронцовой, как просто подруга усопшего и почти невеста его брата, он казался воплощением скорби. Феликс и Елизавета познакомились 4 ноября 1904 года в публичном доме на «рабочем месте» Елизаветы, но мать княгиня Зинаида Николаевна Юсупова была против их брака, так как избранница младшего сына князя Феликса Юсупова дочь немецко-прибалтийских обедневших дворян из Эстляндской губернии, тем более Елизавета бывшая проститутка и служанка в богатом доме. Именно со своей любовницей Елизаветой и их общими друзьями Феликс провёл несколько дней до той роковой дуэли с графом Арвидом Мантейфелем на вечеринке, а затем на оргии в особняке одного из друзей в Гельсингфорсе, а когда Феликс и Елизавета в тот роковой день 22 июня 1908 года вернулись домой изрядно навеселе и с бутылкой шампанского в руке, то дворцовая прислуга была одета в траурное платье, кланялась и выражала им слова соболезнования, то они сначала не поняли, что вообще произошло за последние дни их отсутствия, а в гостиной они застали родителей князя Феликса Юсупова-старшего и княгиню Зинаиду Юсупову тоже облачённые в траурную одежду и со слезами на глазах, а затем княгиня Зинаида Николаевна Юсупова, графиня Сумарокова-Эльстон отхлестала по лицу своего младшего сына Феликса своей театральной сумочкой, а затем увела Феликса с любовницей в спальню его старшего брата и там Феликс и Елизавета увидели ещё не остывший труп князя Николая Юсупова и Феликс мигом протрезвел, а после в слезах перед иконами вопрошал аристократ: «Смерть брата — не наказание ли это небес за мои низменные пороки?». Новая роль кающегося грешника всецело захватила Маленького, но помимо удовольствия, которое он получил от игры, роль принесла аристократ неожиданные выгоды дружбу и покровительство родной сестры самой Государыни, а именно Великой княгини Елизаветы Фёдоровны и подруги его матери. Оставшись вдовой после трагической гибели своего супруга Великого князя Сергея Александровича, разорванного на куски бомбой террориста Ивана Каляева, Великая княгиня Елизавета Фёдоровна Романова, урождённая немецкая принцесса Елизавета Александра Луиза Алиса Гессен-Дармштадтская надела монашеское платье обратилась к Богу и основала в Москве Марфо-Мариинскую обитель. Когда Феликс Юсупов принёс к её ногам своё глубокое раскаяние, сестра императрицы Александры Фёдоровны пожалела юного грешника и приняла в его судьбе горячее участие. С обратившейся к Богу старшей сестрой Государыни управиться было легко. Заветная книга «Портрет Дориана Грея» давала подсказку «Для женщин таинства религии имеют всю прелесть флирта». Маленький совершенно искренне полагал, что эта стареющая, но все ещё красивая женщина, подруга его матери, тем более внучка королевы Виктории под монашеским платом жемчужно-серебристого цвета, так же, как и он получает наслаждение от его игры в раскаяние, совершив духовный инцест с Великой княгиней. С помощью влиятельной сестры Государыни нравственная реабилитация Маленького и Великая княгиня Елизавета Фёдоровна, урождённая немецкая принцесса Елизавета Александра Луиза Алиса Гессен-Дармштадтская и внучка королевы Виктории сообщила всем и вся, что малютка Феликс духовно преобразился. Он всецело раскаялся в грехах юности, но, тем не менее, Великая княгиня Елизавета Фёдоровна оправдала Феликса, когда узнала, что его очередным любовником стал Великий князь Дмитрий Павлович, её племянник. Впрочем, не винила она в этом и племянника, поэтому Елизавета просто приняла случившееся к сведению. — Ваш сердечный друг Феликс не является нашим шпионом в привычном понимании этого слова, но мы решили использовать его как своего агента влияния, поскольку тот самый богатейший человек Российской империи и женат на племяннице Его Величества, а такие люди всегда лакомовый кусочек для иностранной разведки, но мы Феликса совершенно не шантажировали его бисексуальностью. Хотя князь Феликс Юсупов в Лондоне и Берлине выполнял некоторые эротические секретные миссии преимущественно с бисексуальными мужчинами, которые представляют для нас огромный интерес на пару с нашей прекрасной Елизаветой, а если они всё же предпочитают исключительно женщин, то исключительно наша Елизавета или её коллеги, но по его собственным словам Феликс это делал отчасти не по нашему прямому приказу в обмен на молчание, а для удовлетворения своих низменных желаний и ради адреналина в крови, таким образом, наши интересы сошлись, а физическое устранение субъекта проводила его любовница и супруга его любовника Елизавета Романовна Воронцова при замужестве миссис Элиза Рейнер, графиня Уэссекская с помощью яда «Faberge», который назвали в её честь, поскольку кодовое имя Элизы в британской спецслужбы Secret Intelligence Service агент «Faberge». Вообще напрямую, серьёзные дела с такими паталогическими нарциссами как ваш интимный друг князь Феликс Юсупов, граф Сумароков-Эльстон не ведут, — безапелляционным тоном заявил Великому князю 60-летний британский дипломат и посол в Российской империи сэр Джордж Уильям Бьюкенен. — Дмитрий Павлович, мы это называем «Секс-миссия или новые амазонки»! Наш шеф Мэнсфилд Камминг вовремя прозрел и понял, что секс и деньги это, как правило, самый лучший способ получить нужную секретную информацию, таким вот образом, две самые древнейшие профессии мира — проституция и шпионаж шли рука об руку на протяжении деятельности британской спецслужбы Secret Intelligence Service и в практике других спецслужб мира! — с неким эстетическим удовольствием протянул Великому князю английский шпион и сотрудник английского посольства в Петрограде мистер Алан Смит он же Виктор Делюкс в качестве псевдонима, а также он владелец игорного и публичного дома «Империал», который предоставляет состоятельным клиентам широкий выбор проституток, в том числе малолетних от двенадцати лет. — Дмитрий Павлович, я конечно понимаю, что вы буквально сходите с ума от ревности к вашему милому Феликсу, разрываясь между страстью к нему и внеземной любовью к его супруге, княгине Ирине Юсуповой, которая является вашей двоюродной сестрой, но нельзя же себя опускать до того отчаянного состояния, что даже вы попытались покончить жизнь самоубийством несколько лет тому назад после того как вы застали милого Феликса в одной постели с моим супругом и отцом моим детей, но сам Феликс, вернувшись поздно ночью из ресторана изрядно навеселе вместе со своей уже бывшей любовницей графиней Натали Фредерикс чудом спасли с того света, — высокопарным тоном отчеканила 25-летняя британская шпионка Его Величества, консул английского посольства в Петрограде, представитель британской военной разведывательной миссии Антанты в Петрограде и разведчица Елизавета Романовна Воронцова при замужестве миссис Элизабет Александра Рейнер, герцогиня Стаффордширская и графиня Уэссекская, урождённая немецко-прибалтийская дворянка из Эстляндской губернии Елизавета Луиза Каролина София Корнелия Шарлотта Вилма фон дер Уолдорф, но как мать семерых детей искренне жалела Великого князя. — Как глупо! Как глупо! Идиот! Какой же я идиот! — кричал мысленно Великий князь Дмитрий Павлович Романов. В ту ночь, когда он застал Феликса в одной постели с неким мужчиной и им был агент британской разведки мистер Освальд Рейнер, граф Уэссекский он пообещал себе, что ни один человек не посмеет прикоснуться или даже приблизиться к его сердцу. Он собственными руками высадит роскошные розы с острыми, будто иглы, шипами, расставит капканы, угрожающие покромсать человеческую плоть на фарш, вокруг него. Будет со всеми, но ни с кем, разбивая чужие надежды, чтобы другие тоже почувствовали боль, ту самую, которая терзала его тогда: «Они будут мучаться. Все. Первая же любвеобильная петербургская дамочка, захотевшая стать княгиней Юсуповой, отправится в преисподнюю. Я лично перегрызу её репутацию». Так стал ненавистен в ту минуту лицемерный мир, в котором родился и в котором предстояло прожить ему ещё чёрт знает сколько лет, не имея возможности убить себя из-за предательского внутреннего страха смерти. С этими мыслями Великий князь Дмитрий Павлович заснул, сжавшись в один нервный и мокрый от слёз комочек вперемешку с одеялом, но на утро стали уходить злость и обида, оставляя всё ещё ноющую рану, что и стало причиной попытки самоубийства, но его вовремя спас князь Феликс со своей любовницей, графиней Натали Фредерикс, вернувшись поздной ночью из ресторана. После он и вовсе редко вспоминал об этом времени, но как некая теперь возникшая внутренняя защита, образовались презрение, непонимание и скептицизм к тем, кто ощущал взаимную привязанность и пылал душой к другому, так неприятно откликались эти люди и их чувства внутри, может быть именно поэтому Дмитрий так болезненно воспринимал увлечение Феликса. — Дмитрий Павлович, у вас, русских слишком широкая душа, чтобы ждать удара в спину! Хотя какой вы русский? — язвительно прошипел на ломаном русском языке агент британской разведки мистер Алан Смит, держа в руке жёлтую папку. — Мистер Смит, с каких это пор вас, англичан заботит наша широкая русская душа? — презрительно фыркнул Его Императорское Высочество Великий князь Дмитрий Павлович Романов, сидя на столе в кабинете английского посольства после любовных утех.