***
Вернулся успокоенный медиками Рихард и засобирался с Кохом в Эрмитаж: ему, видите ли, повысить свой культурный уровень захотелось. Как будто мы Йенса мало погоняли сегодня. Цепная историческая реакция с нашим вокалистом? Петры Первые, твою мать. Тилль по Неве плавает и городу шастает, изучая архитектуру с гидами школьного возраста. Рихе история без личных фоточек неинтересна однако. Всё ищем загадочные особенности русской души? Их вон Тилль всё пытается найти на дне русского стакана, но постоянно возвращается в Германию. К любимым. Мы со Шнаем от урока истории отказались: нам крейсера хватило. Шнай пошел дрочить по телефону, а я к Олли забрёл, соскучился: кофе попить, посоветоваться. На меня посмотрели своим спокойным взглядом и в очередной раз предложили послушать себя и не стесняться своих желаний, не уподобляясь Рихарду: меня поймут. Зато я не понял, что Олли имел в виду.***
Думал вечерком снова тихо сбежать и прогуляться. Не тут-то было… Мало того, что Рихард своим эффектным «возвращением короля» из Эрмитажа ещё больше раздразнил всех фанатов, так оказывается, культурная программа у Рихарда ещё не довыполнена. Лечиться так лечиться. На повестке дня поход в клуб на дуэт Royal Вlood** горячих британских парней гитариста Майка Керра и барабанщика Бена Тэтчера из Брайтона. Старый добрый блюз-рок и гаражный рок. Ну, в клуб, значит, в клуб: послушаем, оторвёмся слегка, не всё ж нам самим по сцене скакать. Риху порадуем: он большой любитель таких лайвов. Но как всегда в последнее время, самыми храбрыми рокерами оказались мы со Шнайдером и Кох. Ну и Летц, само собой: как же он без своего старшего братика в отеле останется. Лайв молодые рокеры отыграли вполне прилично. Да и мы постарались им боевой дух поддержать, с самими «роялистами» потрепались, у гитаристов и барабанщиков всегда найдётся о чем поговорить. Всё и всех перефоткали. Риха включил свою шарманку под названием «настоящая музыка — это рок и только рок во всех проявлениях». И на афтепати выпили и потанцевали немного. В отель ввалились довольные и подуставшие. Шаня сразу отмазался усталостью и свалил к себе. Рихард выгнал нас с Летцем из своего номера: ему-то на самом деле нужно отлежаться и выспаться, наш концерт уже завтра. Правда, дадут ему это сделать или нет — я так и не понял. Завтра поймём. Джо тихо матерится после щелчка замка. Я хлопаю Джо по плечу. — Отдыхать? Летц устало морщится. — Да, мне от Ред Булла и кофе уже скулы сводит. Бай-бай. Ну, рот тебе сводит явно от твоего любимого друга. Даже интересно, чего вдруг Риха тебя так быстро выпроводил? Грядёт продолжение банкета? Вот только мне спать не хочется. Концерт-то был на самом деле заводной. Стаканчик виски, что ли, выпить на ночь? В номере? Нет, пожалуй, лучше в отельный бар загляну. Спускаюсь. На удивление пусто. Парочка в уголке ругается за столиком. Парень грустит за стойкой. Ненавязчивая музыка тихо играет. Кофе? Тогда точно дрочить всю ночь придется, как Шнаю с Летцем. Лучше виски. Почти не глядя по сторонам, сажусь у стойки. Блять. Похоже не только мне не спится. Это ж наш талантливый юный фотограф в одиночестве гипнотизирует стакан с виски, почти уложив голову на руки. А прощался вроде весёлый. Достали мы его сегодня: то я со Шнаем с крейсером, то Риха с Эрмитажем. Подойти? Или, может, ждёт кого-то? Пожалуй, не буду мешать. Выпью свой стаканчик и уйду. Подзываю бармена. Тот сияет от радости. Опять фоткаться придётся и автограф давать. Но меня, кажется, заметили. Кох отрывается от созерцания своего стакана и непонимающе смотрит на меня. — Пауль? Я сплю? Блять, на призрак, блуждающий в ночи, я ещё вроде не похож? И я что, такой частый гость в твоих снах?! Пьяный? Ещё не хватало мне его в номер на себе тащить. Но от его расцветающей неверящей улыбки немного успокаиваюсь. — Да вот, решил выпить ещё немного. А ты своего помощника ждёшь? - уточняю я, а то много общаться мне сейчас точно претит. — Нет, тоже не спится. Ты-то чего один? — Ребята умаялись за день. Да и не хотел никого тормошить. — Так я не помешаю? Ты мне? Это ещё вопрос, кто кому помешал? Впрочем, если я помешал напиться и забыться — другое дело: тебе завтра весь концерт и нас снимать. — Нет, конечно, тишины и в номере хватает. Кох улыбается и заказывает ещё виски со льдом на двоих. — Завтра тяжелый день. Рихард оклемался вроде? Смеюсь. Вспоминаю обиженно-хитрое лицо Рихи, когда он закрывал за нами дверь. — Жить будет. А съемки твои точно попроще должны быть. В бар ввалилась шумноватая компания, несколько девушек и парень. Смотрю на них и лучше б не видеть. Типичные голодные глаза и манерный вид. Навязчивая сексуальность так и прёт: полуприспущенные лямочки, мини-юбочки, длинные волосы, эротично заправляемые за ушки не менее длинными когтями. Нарисованные бровки, кукольные рты. Никогда не любил таких женщин: то ли девушка то ли подделка. Что Тилль, что Рихард по молчаливому согласию друг друга иногда пользуются этим фан-сервисом, но мне с годами всё меньше хотелось таких одноразовых баб. Нужно удирать: общаться с ними я точно не хочу, а на уши присядут, если останемся. На наш техперсонал не похожи: те поприличней и проще. Группа поддержки Тилля, что ли? А они тут что забыли? И где он сам? Впрочем, догадываюсь где. — Ну вот, придётся уходить по-английски. — смотрю на Коха. — Может ещё по маленькой? — Хочешь завтра фото в вашем любимом инстаграме «Пауль и фотограф пьют русскую водку»? — подмигиваю Йенсу. Кох ржёт и расплачивается с барменом. Сижу и думаю, что спать мне хочется ещё меньше, да и Йенсу похоже тоже. Ладно, сменим дислокацию. — Пошли, в номере посмотрим. У меня обычно есть, что выпить. Сейчас нас узнают и начнут нам глазки строить. Кох замечает девушек, потом смотрит на меня, с лёгким недоумением в глазах. — Тебе ж скучно было? А тут как-никак развлечение пришло. — Мне фанаток днём хватило. Ещё завтра впереди. Что ты там, кстати, вечером наснимал? — Покажу позже. У себя половину оставил на ноуте. Поднимаемся в номер. Ищу виски, лёд в холодильнике вроде как был. Лимон, виноград и шоколадка тоже нашлись. Обычно от меня ждут вино или коньячок, но сейчас не будем ломать систему. Так, на два пальца, пару кубиков льда… Что я решил сегодня залить? Желание?.. Пищит телефон. Уведомление. Новомодная инста? Вот понадобилась она идиотам менеджерам. Комменты, конечно, весело читать, но ничего нового там никогда нет. Открываю фото и слегка хренею. Однако эротические сны кто-то видит? Для кого и зачем был сделан этот пост, я понял. Как и то, почему нас с Летцем выставили из номера, и нашествие блядей в баре. Я что, завтра на концерте получу вместо милого друга и весёлого партнера по шуткам приторможенного и затраханного нашего лид-гитариста? — Йенс, твоя работа? Кох смотрит фотку, лайкает и ржёт. — Рихард просил авторство не сдавать. Мы же все ему фотки сбросили. — Даже мне не скажешь? Творческое фото. — ухмыляюсь я. Ну да, его и Джо снимал, и ты, и мы со Шнаем щелкнули пару раз. Ещё б не просил этот Рихард. Одно-то фото приличное — даже на затылке Рихи написано, как он кайфует от концерта, прихлёбывая минералку. И в ВИП-ложу как раз заглянул ещё один гость, нежно погладивший Риху по бэксайду. Гость, правда, исчез аки тать в ночи из гримёрки пацанов, ободряюще их похвалив и сказав Рихарду пару слов. Но сам фактик… А вот кому в голову ебануло снять двух смущённых зайчиков из Royal Rammstein***, даже мне стало интересно. Я на тот момент со Шнаем трепался. Стесняться должен малыш Майки, хотя я прекрасно знаю, что Риха не первый раз ходит на их концерты и знаком с ними. А у нас мировая звезда Рихард Цвен Круспе томно прячет свои глазки и улыбается. И походу даже отсюда мне слышно скрип чьих-то зубов, увидевших это фото? — Рихард нас потом не простит. — Ты о нём так плохо думаешь? Смотря что он поимеет после этого поста: в ухо или как. Кох слегка недоуменно смотрит на меня. — А разве Рихард не на эмоциях после клуба? — Да доволен, конечно: он любит такие концерты и давно знает этих парней. Но лечиться он, похоже, другим способом собрался. В общем-то действенный способ. Иногда. Делаю глоток виски. Йенс утаскивает шоколадку. Вспоминаю нашу фотосессию в городе. — Давай остальные фотки показывай. И чем это ты умудрился китайца озадачить? Хотя фото знаковое получилось: от России всегда офигевает весь мир, а мы заставили офигеть китайцев? — Жаль, Тилля не было. Фото ещё интересней бы получились. Спасибо, пока не надо нам бедных китайцев Тиллем пугать: он их всех поразгоняет своим видом. — Тогда китайцы точно убедятся в немецкой угрозе. А Тилля и не будет. Он сейчас болтается целенаправленно. — В клуб-то зашел. Усмехаюсь и снова делаю глоток. В номере уютнее. И чего меня в бар носило? Правда, сидел бы я сейчас один и пялился в потолок или в окно. И думал бы обо всех наших придурках. — Тилль соскучился. У него свои понятия о таких мероприятиях. Ты разве не понял, зачем он пришёл? - Йенс хмыкает мне в ответ. — Давно хотел спросить, а ты не ревнуешь? — Я? А кого и к кому мне ревновать? — Рихарда. — Ещё какую-нибудь глупость себе придумай. Роль Атэллы у нас занята давно и прочно. А что ты хотел услышать, дорогой? Ну, было время, было дело… Но слишком много «но»… Самое интимное в нашем случае — наблюдать за скрипящими зубами. Они не могут себе позволить ничего другого по роли и ими самими же придуманного имиджа, но как же они хотят… Горечь растаявшего сценического грима на запёкшихся губах, привкус крови и пота, грубые и одновременно любящие и надёжные руки, пара мгновений в гримёрке, когда вот-вот кто-то уже почти дышит в твою спину. Я когда-то решил, что увиденное мне померещилось. Нет. Когда понял, как эти двое смотрят друг на друга. Но я б так не смог. И не могу уже много лет. Йенс прикусывает губу и вертит в руках смартфон, машинально открывая фотки и пялясь сам на них. — Я думал, что ошибаюсь. Ты себя с ними иногда так ведёшь… Да и Летц тоже. — Летц? А к младшему братику как ревновать? Как к тебе, пожалуй. У тебя грустнеет взгляд. Э, малыш, так дело не пойдёт, не кисни. Блять, уговорить всю бутылку с тобой я вроде не собирался? Что-то «по стаканчику» превращается в пьянку? И в номере стало душно, а кондёр я вырубил ещё вечером. Или это мне от левых мыслей жарковато? — Йенс, открой-ка окно: на улице немного посвежеть должно. Кох тянется, открывает фрамугу. Да, ветерок приятный. Задравшаяся его майка светит край живота. А симпатичное зрелище, вполне спортивный ты парень, хотя и далеко не качок. И дорожка из волос совсем слегка, как у меня. Не то, что наш лохматый Тилльхен. Риха как-то проговорился пьяный, что его сильно возбуждает, когда Тилль его обнимает и прижимает к себе, мол, приятно, когда трешься всем телом и особенно грудью и сосками об его шубку. Посоветовал ему поймать снежного человека йети — неделю со мной не разговаривал. Блять, Риха, иди спи, не хочу я о вас сейчас думать. — Засиделся. На нескромный вопрос ответишь? — объясняет мне Йенс и снова потягивается, уже нахально. Заметил, куда я смотрю? — Это с каких пор мне задают скромные? Чем ты хуже? — Пауль, ты же всегда по девочкам был. Что с вами всеми случилось в этом туре? Смотрю в упор без улыбки в его наглые блестящие глаза. Кох, может хватит под дурачка косить? Сам не видишь, что вокруг творится? Блять, в туре сама атмосфера кричит о сексе, вот и думаешь всё время о нём, пусть и не мальчики давно. И в штанах иногда всё ноет от возбуждения так, что хоть зови кого-нибудь из не отвратных фанатов, но обычно пачкаться не хочется. Правду тебе сказать, что ли? — Мы все всегда были би. Желание случилось. Ого. Тебя перемкнуло? Похоже, я стукнул по больному: настолько неприкрыто то самое проклятое желание появилось в твоих глазах? Алкоголь тут плохой помощник: он иной раз слишком обостряет все чувства. И я, только что умничавший сам с собой, ощущаю предательски наливающийся член. Ты снова отпиваешь виски, берешь виноградину, и хотя делаешь это по-мужски, оно настолько возбуждающе, что я представляю себе твои губы на… Ебать, мне окончательно сорвало башню. Хочу тебя… Тоже пробую виноград, не отводя от тебя взгляда... — Ну что, поиграемся, братик? Раз уж ты решил, что ты мне как младший брат. Забыл, с кем связался и о чём мы пели? — Пауль? — обнимаешь меня как бы нечаянно, пытаясь вернуть на место стакан и облизываешь непроизвольно губы. Смеяться мне надоело. Давно вижу, что ты хочешь меня, да и я тоже теперь от минета не откажусь… Заебался ходить возбуждённым. А ты, мальчик мой, умеешь задеть за живое… Притягиваю тебя к себе и целую взасос, не играя, по-настоящему. Ты сглатываешь и жадно мне отвечаешь. Как давно я так не целовался… — Боже, как я об этом мечтал… — хрипло выстанываешь ты. Наконец поверил, что я тоже тебя хочу? Обнимаю тебя под майкой. Такое приятное под руками у тебя тело... Йенс, боже, какими терпкими и горячими оказались твои губы… Мне так хорошо… Майки и штаны мешают. Снимем. Ты крепко и в то же время нежно целуешь меня в шею, ну вот скажите, что вы все так любите целовать мою татуировку, а? Ставишь засос пониже ключицы страстным поцелуем. Умелая рука осторожно гладит мой член, перебирая яички. Своим, уже набухшим членом трёшься о моё бедро. — Может "шестьдесят девять"? Или? — еле слышно спрашиваешь ты. Ненавижу эту позу: не прочувствуешь весь кайф, хотя и приятно, когда ласкаешь сам и чувствуешь ласку в ответ. Молчу, притянув жестче твою голову к животу. Не получив ответа, но всё прекрасно поняв, спускаешься губами по «блядскому пути», наконец берешь мой член в рот, и начинаешь лизать, как мороженое, прикусывая, скользя языком по всей длине, потом сильно присасываешь головку… Ааах… Запускаю пальцы в твои волосы. Ты постанываешь, но играешься с яичками, нежно их посасываешь, проходишься языком по промежности и, бляяяять, как же сладко, когда ты интуитивно нашёл мое самое чувствительное местечко и целуешь, вылизываешь его, щекоча своей бородкой… Так делал только один человек много лет назад, тоже по пьяни… ааах, блять, не о нём сейчас думать… он всю жизнь преданно любит другого… Сосёшь глубоко, жестко, ещё глубже, почти задыхаясь и поскуливая, и все мысли вылетают у меня из головы, смытые горячей волной блаженства… как же мне охуенно… Ааах… Потихоньку прихожу в себя… Ты постанываешь, теперь нежно-нежно целуя мой член и подбирая всё до капельки… — Вкусно… — стонешь ты и наконец отрываешься от меня, а сам весь дрожишь, облизывая, закусывая губы, пьяные от желания глаза полны ожидания, даже слёз? И любви?.. Как же ты, мой наглый, пронырливый и ехидный мальчик, сейчас стесняешься прямо попросить, чтоб я сделал тебе хорошо? Почти обиженно сам тянешься рукой к своему члену. Перехватываю твою руку и накрываю твой член своей. — Малыш, прости меня… так расслабился… Давай помогу. Пара движений и тебя выгибает почти дугой, и вырывается сладкий стон. Ну нет, так дело не пойдёт: я тоже хочу попробовать теперь тебя на вкус. Эх, уже почти забыл как это делается… Поворачиваюсь поудобней и легко целую головку, прохожусь по уздечке языком, слизываю солоноватую капельку твоего возбуждения. Прохожусь поцелуями по яичкам и беру член глубже в рот… тебя снова выгибает дугой, ты так сладко стонешь, пытаясь заглушить крик… Целую покрепче, поглубже, ещё, вот так, так приятно видеть и ощущать твоё удовольствие… Похоже это я тоже подзабыл: как кроет от кайфа, когда ласкаешь сам, от этих хриплых, истомлённых стонов, когда ты кончаешь и бьёшься в моих руках… эту пряную горьковатую жидкость во рту… Ну… вкус твой очень приятный… но увернуться я успел вовремя. Блять, много её, однако… Матерюсь, ища салфетку и пытаясь поправить свои штаны. Притягиваю тебя к себе, лохмачу волосы и целую тебя в нос. Это я как раз помню, что немножко ласки хочется и после главного кайфа. Ты благодарно целуешь меня в губы. Улыбаюсь, снова глядя в твои теперь счастливые глаза. Желание так и плескается на их дне, но сейчас оно не настолько болезненно. Малыш, я не той породы, чтоб сразу после полученного удовольствия выгонять тебя пинком под зад. Но спать я сегодня буду один. — Я, пожалуй, пойду? — ты сладко зеваешь и трёшься носом о мою щеку. — Да. Успеем ещё наиграться, братик… — отвечаю тебе и подслащиваю пилюлю нежным и долгим поцелуем. Хорошенького понемножку. Вдвоём не уснёшь, а выспаться надо. И о шоу мне надо думать, уж такое оно весёлое, наше шоу…***
Смотрю на фотку из твоей сториз в инстаграм. «Спасибо, Россия»? «Спасибо за любовь»?**** Факи-то зачем сердечками прикрыл? А сияющий взгляд - это намёк? От меня точно спасибок не жди… Не провоцируй меня, малыш!