***
Выходные проходят глухо, тихо. С субботы на воскресенье Стэн и Бэв ночуют у Эдди – Уриса Соня Каспбрак позволила оставить, а вот Бэверли пришлось пробираться через окно. Они вместе слушают музыку, читают комиксы и Бэв ласково ерошит пальцами волосы Эдди и целует его, в висок, в щеку и в скулу. Стэн как бы случайно сидит максимально близко и почти не вздрагивает, когда Эдди устало опускает голову ему на плечо. Бэв рассказывает, как Грета опозорилась на лабораторной в пятницу. Они смеются, но у Эдди смех пустой, хрупкий, и Стэн кладет свою руку поверх ладони Каспбрака. Эдди бросает на него безжизненный взгляд, и у Уриса по спине бегут мурашки. Так далеко Ричи ещё не заходил. Так сильно он ещё не лажал, и Стэн ненавидит себя, ведь они с Тозиером друзья, но он мечтает, что в этот раз Эдди не простит. К сожалению, это лишь мечты. Эдди мягко высвобождает свою руку из-под чужих пальцев, и Стэн улыбается, загоняя боль подальше в сердце, потому что из них двоих он не имеет права страдать. На следующий день Эдди отсаживается от их стола, едва только Ричи садится за привычное место рядом с ним. Тозиер смотрит вслед полными вины и непролитых слез глазищами, через его идиотские очки это смотрится особенно выразительно. Идти следом он не решается или просто не хочет, уже наизусть зная программу их ссор. Стэн смотрит на друга, на то, как тот тянется к Бэв, чтобы попросить у неё тетрадь по литературе, и его мутит от неожиданно сильной ненависти. Он вскакивает так, что его стул чуть ли не опрокидывается, и уходит за стол Эдди. Ему плевать на перекошенное изумлением лицо Ричи и на то, как переглядываются между собой Майк и Билл. Стэн опускает свой поднос рядом с Эдди, и тот смотрит на него удивлённо. Спустя мгновение он неуверенно улыбается, с тёплой и тягучей благодарностью, и Стэну становится душно, жарко, и очень-очень хорошо. Он улыбается в ответ, стараясь передать через эту улыбку частичку своего счастья. Он бы все отдал, лишь бы Эдди улыбался.***
И отдает. Дело приближается к выпускному, но Эдди так и не прощает Ричи. Тозиер вьется вокруг него постоянно, и поэтому никто не удивляется, когда он со Стэном ругается так, что чуть-ли не до драки доходит. Параллельно со всем этим Неудачники подают документы в университеты, и о том, что Эдди отправил резюме в штат на другом конце Америки знают только Стэн и Билл. Стэн всегда мечтал поступить в Калифорнию, но, когда он подает документы в тот же университет, что и Эдди, у него на душе легко и тяжести разбитой мечты нет. Их обоих принимают, потому что ну конечно же, не зря расписание сна было принесено в жертву учебе в последний год. Неудачники новость воспринимают радостно – вы будете вместе учиться, круто! – все, кроме Ричи. А на следующий день Эдди приходит к Стэну под окна, в слезах и соплях, неспособный и слова выдавить. Они этой ночью вместе сидят на крыше Урисовского дома, и Эдди хриплым от рыданий голосом говорит, что они с Ричи поговорили и, наконец, расстались… – …по-человечески, – добавляет он и снова начинает рыдать, разбивая сердце Стэна на миллиард мелких противных кусочков. Потому что ему противно от собственной радости, такой сильной, что сводит внутренности. Ему противно, что он предает своими чувствами Ричи, предает Эдди, и весь их клуб лузеров тоже. Ему противно, но он заставляет себя податься к Эдди и по-дружески приобнять его за плечи, вышептывая, что все к лучшему. Эдди ему, конечно, не верит.***
На следующий день Стэн в первую очередь ловит на улице Ричи. – Че те надо, подстилка? – голос у него хриплый и глаза отекшие, а у Стэна по венам течет какая-то грязь, которую он легко расценивает как ревность и вину. Отрицаний давно нет, да, влюбился он в Каспбрака, как последний мудак. – Мы завтра уезжаем, – Стэн говорит мягко, стараясь расположить на мирный разговор, – и я хотел… – «Вы»? – Ричи усмехается ядовито, но зла в его глазах нет, -- Слушай, Урис, я проебал свое счастье, окей? Но ты хоть не повторяй моих ошибок. Знаю, что ты сохнешь по нему, не слепой. Поэтому хотел попросить кое-что… Он вздыхает, рвано и болезненно, отчего Стэн сжимается, чувствуя, как эмоции внутри сворачиваются в клубок и вдобавок покрываются коркой льда. Ричи кладет руку ему на плечо, смотрит оценивающе, а потом притягивает в свои объятия, сжимая по-родному, без обиды, зла и ревности. – Береги его, пожалуйста, – Ричи срывается в тихий всхлип, – только береги его… Стэн оглаживает чужие плечи в пустых попытках успокоить и давит-давит-давит собственные внутренности, потому что из них двоих он не имеет права страдать. – Обещаю, – твердо говорит он, вкладывая в это все, что чувствует. Он действительно обещает, даже, больше похоже, клянется, и Ричи это чувствует, кивает ему благодарно. Они проводят вместе почти целый день, наверстывая расставание за ссору и отъезд Уриса, а вечером приходят домой к Биллу, на вечеринку, которую Неудачники закатили в честь отъезда двух их членов. Вечер этот пролетает дымкой, вереницей ощущений, теплых и ярких, и утром Стэн чувствует себя свободным впервые за несколько лет. Эдди улыбается ему, впервые за несколько месяцев искренне, и они бегут вместе по вокзалу, не опаздывая, а просто потому что их гонят эмоции. Стэн хватает Эдди за руку, чтобы не потерять его в толпе, и Каспбрак расцепляет их пальцы только когда они доходят до нужного вагона. – В светлое будущее? – тянет Эдди, и Стэн хохочет, кивая.***
Проходит год, у Эдди день рождения и он целует Стэна. Не то чтобы это неожиданно для Уриса, нет. Они танцевали вокруг друг-друга последние пару месяцев, потихоньку сдвигая ползунок из области друзья куда-то в сторону. Но в стеклянных от алкоголя глазах Эдди, кажется, отражается другой человек, с темными кудрями и дебильными очками на пол лица, и Стэн мягко отталкивает друга прочь. Эдди даже не замечает этого, просто падает на Уриса и вырубается, явно перебравший в честь праздника. Стэн перетаскивает его в кровать, с титаническим трудом выбираясь из цепляющихся за него рук и выбегая из комнаты, чтобы не слышать молящего «не уходи». Остатки в бутылке водки он глушит в одиночку перед телеком, глотая комки ревности, боли и разбитого в дребезги сердца, которое, в честь праздника, осело хлопьями в горле. Губы горят от чужого поцелуя, Стэн трет лицо, пытаясь содрать следы прикосновений, но они уже въелись в кожу, так глубоко, что не достанешь. Он не имеет права страдать. Через час Стэн заставляет себя встать. Он укладывается спать в раскладном кресле у кровати Эдди, потому что утром Каспбраку точно будет хреново, и он, Урис, будет рядом, чтобы помочь. Сон резко наступает и также резко обрывается пару часов спустя. Стэн не может понять, что его разбудило, пока не слышит полухрип, в котором кое-как угадывается его имя. В секунды он оказывается у кровати Эдди и вдруг понимает, что тот…спит. Он точно слышал… – Стэн… …И Стэн грубовато дергает Эдди за руку, вырывая его в реальность, потому что нет сил слышать то, что кажется больной игрой разума. Каспбрак просыпается мгновенно, и шарит руками, пытаясь найти Урис не хочет знать кого. Или хочет? – Стэн? – неуверенно повторяет Эдди как пластинка, и теперь это точно не наваждение. – Я здесь. Стук пульса давит откуда-то из горла. Больно. Эдди протягивает руку вслепую, и Стэн машинально ловит чужую ладонь, прежде чем мозг успевает отговорить от этого. – Я думал, что ты ушел. Слова замирают на языке. Стэн опускается на кровать, мучительно ворочает в голове мысли, лишь бы сказать что-нибудь, но Эдди неожиданно тянет его на себя и обхватывает руками. Урис замирает. Трудно разобрать, что теперь стучит в ушах, перепуганное сердце, или треск самообладания. Он не отвечает на объятие, и, кажется, не может это сделать. Руки как будто налились свинцом. – Ты обещал, что все будет хорошо, – смазано говорит Эдди ему в плечо, и Стэн усилием напоминает себе, что Каспбрак все еще пьян. – Будет. Только не у них. – Тогда останься. Потому что это ты… Эдди замолкает, устало тыкается носом в шею. Стэн же напряжен как струна, и от хватки его пальцев хрустит ткань простыни. Несколько минут протекают в тишине. Руки Эдди поглаживают его плечи. Кажется, будто под его пальцами расцветают и сразу же исцеляются ожоги. – Что «я»? – наконец спрашивает он. В голове, впервые за долгое время пустота. Ему так сильно хочется услышать ответ, который, ему почему-то кажется, наконец проведет какую-то черту в том, что они такое. А может это будет какая-то глупость, ерунда, пьяная фантазия. Что угодно, лишь бы стало легче. Эдди горячо выдыхает, от чего по спине Уриса бегут мурашки. – Я так сильно хотел… «светлое будущее», – Каспбрак вдруг отстраняется, и спустя мгновение Стэн уже давится от пустоты, которая вольготно занимает место, – так долго…бежал куда-то. За кем-то…Но это ты… Чужие пальцы касаются его щеки, и скользят туда, откуда Стэн так и не смог содрать призрак смазанного и болезненного поцелуя. – Мое будущее это ты, Стэн, – и Урис вздрагивает от своего же имени, потому что он так привык слышать «Ричи», так привык видеть Ричи в чужих глазах, что… – Мне кажется...Это всегда был ты. Разве он…заслуживает..? – Только дай мне шанс, – и Эдди так близко. Так близко. Стэн закрывает глаза. Может быть утром они проснутся, и Эдди не вспомнит ничего. Может быть утром они разругаются из-за этого, может быть… Может быть в эту ночь, один раз, всего один раз он позволит себе сломаться. Может быть и правда все будет хорошо. И Стэн поцеловал его.