Лиссенийские розы

      Санса едва смогла открыть глаза. Голова гудела. С трудом разомкнув веки она напрягла взгляд и поняла, что не узнаёт, где находится. Она приподнялась на постели. Тупая боль кольнула под рёбрами. Санса невольно схватилась за грудь. Сбросив одеяло, она попыталась стянуть рубашку, чтобы рассмотреть своё тело, но получилось только задрать подол. На этот раз боль пронзила насквозь. Всё, что она успела заметить, это огромные синяки на ногах и перевязь под грудью. Вернув подол рубашки на место, она рухнула на подушки, благо они лежали так, что ей было удобно. В таком положении её ничего не беспокоило, и Санса прикрыла глаза, чтобы сосредоточиться на последних воспоминаниях. Мысли выплёскивались из недр памяти, как обломки затонувшего корабля из морских глубин после шторма.       Сначала память нарисовала пожилого мужчину в пурпурном балахоне, который поил её сладковатой жидкостью, должно быть, маковым молоком, затем перед глазами возникло лицо Лины — преподавателя танцев из «Лиссенийских роз». Она что-то объясняла Маргери, но Санса не могла припомнить, что именно. Почти в этот же миг перед ней пронёсся тот день, когда погибла хозяйка борделя, а Маргери совершенно необоснованно обвинили в убийстве. Следом перед ней возник образ того гвардейца, который избил её. Последнее, что Санса отчетливо помнила — это статуэтку лиссенийской богини. Тошнотворный ком подкатил к горлу. Во рту пересохло. Она вновь открыла глаза, решив осмотреться в поисках питья, а заодно хотелось разобраться, где она находится.       На прикроватной тумбе стоял кувшин, к которому она тут же потянулась. Руки немного подрагивали, но всё же ей удалось налить немного жидкости в кружку. Кисло-сладкий запах ударил в нос. На вкус напиток оказался приятным и хорошо утолял жажду. Сансе даже почудилось, что она уловила в нём нотки мяты и её любимых лимонов.       Подняться с кровати у неё получилось с большим трудом, тело ломило, и всё та же боль под рёбрами не оставляла её, но любопытство взяло вверх и, придерживаясь сначала за ручку койки, а затем за стену, она проковыляла к окну. Только в этот момент она осознала, что находится в каюте, так как за окном перед ней предстали красные борта другого корабля. Санса нервно сглотнула, тяжёлый вздох вырвался из груди, но она не успела ни о чём подумать. Скрипнула дверь, она кое-как развернулась, чтоб посмотреть, кто вошел. — Маргери! — с облегчением выдохнула Санса. — Да, дорогая, это я! Наконец-то ты пришла в себя, — радостно проговорила она. — Только, как мне кажется, тебе ещё рано вставать. — Наверное, но в постель я не хочу, — скомкано ответила Санса.       Её жизнь за последние несколько лун так изменилась, что она уже не знала, чего и ждать. Сейчас она не понимала до конца, что происходит, и это снова пугало, впрочем, появление Маргери определённо успокаивало. — Где мы? Кто меня спас? И как мы выбрались из «Лиссенийских роз»? — тихо спросила она. — Вижу, твоя голова не пострадала, раз ты задаёшь столько вопросов. И это прекрасно, — лепетала Маргери, помогая ей удобно устроиться в кресле возле окна. — Латрис как следует огрел того мерзавца, который едва не убил тебя. Ещё бы чуть-чуть… и страшно представить, чем бы всё закончилось. — Маргери шумно вздохнула и продолжила: — А помогла нам Лина, а точнее Линесса Хайтауэр. Она главная наложница одного из властителей Лисса. И да, она опознала тебя. — Так вот почему, едва я пришла в себя, мне вспомнилась именно она. Вы с ней что-то обсуждали. — У Сансы вдруг всплыл в памяти их первый разговор с Линой. Тогда её удивило, что женщина свободно говорит на Общем языке. Оказывается, это бывшая жена Джораха Мормонта. — Разумеется, дорогая, — вновь затараторила Маргери, не давая Сансе погружаться в размышления. — И нам с тобой нельзя оставаться в Лиссе. Поэтому мы с Линессой обсуждали наш с тобой побег. А тут как раз удачно подвернулись эти Грейджои. — Грейджои? — недоуменно спросила Санса. Ей показалось, что она ослышалась. — Да-да, дорогая. И хочу сказать, что со стороны Линессы это была отличная идея. Эурон Грейджой… — Маргери на мгновение запнулась, хитро улыбнулась и вновь посмотрела на Сансу. В её глазах плясали огоньки. — В общем, Эурон Грейджой — потрясающий мужчина. Во всех смыслах. К слову, тот корабль, который ты только что лицезрела — это его «Молчаливая». — Маргери? — На этот раз Санса пронзила взглядом свою подругу. — У тебя что, с ним уже что-то было? — Разумеется. А что тут такого? И хочу сказать, что меня всё устраивает. Он не такой, как все эти никчемные вестеросские лордёныши или неповоротливые лиссенийские знатные господа. Он красив, умён, знает чего хочет. Ну да, конечно, он опасен и тщеславен. Но и я тоже. Так что мы идеальная пара. Мы направимся в Вестерос и… вернём Железный трон.       Санса не могла поверить своим ушам. — Боги! Пока я лежала без сознания, ты уже соблазнила какого-то пирата и продумала план по возвращению домой. Мало того, ты не теряешь надежды стать королевой. Никогда не перестану тебе удивляться. Так, подожди, ты сказала, что та галея за окном это «Молчаливая», а где тогда мы сейчас? — Это…       Маргери не успела договорить, как дверь вновь скрипнула и на пороге появился… Теон Грейджой. Санса потеряла дар речи. Она не видела его с того самого дня, как её увезли в Королевскую гавань из Винтерфелла. Он изменился: возмужал, повзрослел, как и она. Санса невольно начала поправлять волосы. Она вдруг подумала о том, как отвратительно она выглядит. — Мы собираемся отчаливать. Дядя Эурон ожидает вас на борту «Молчаливой», леди Маргери, — произнёс он, не сводя взгляда с Сансы. — Да конечно, лорд Грейджой, — кротко ответила Маргери. — Дорогая, мы скоро увидимся. — Она легко приобняла Сансу и выпорхнула из каюты.       Дверь за ней затворилась, и в помещении повисло неловкое молчание. У Сансы вновь пересохло в горле, то ли от того, что их разговор с Маргери отнял много сил, то ли от того, что тут, в Лиссе, она ожидала встретить кого угодно из «прошлой жизни», но только не Теона Грейджоя. Хотя, она вообще никого не ожидала встретить. — Очень хочется пить, — единственное, что она смогла сейчас произнести. Она попыталась подняться, но Теон тут же остановил её. — Не надо. Я подам, — коротко сказал он и тут же налил в кружку чудодейственного напитка.       Санса приняла кружку у него из рук и в несколько глотков осушила её. Дышать стало легче. Кровь прилила к щекам. — Мне не показалось, там мята и лимоны? — Так и есть. Что-то подобное готовили в Винтерфелле. — В голосе Теона Санса услышала напряжение? Вряд ли он боится её. Неужели он тоже скучает по дому? А был ли для него Винтерфелл домом? Или петлёй на шее, как для неё Красный Замок или этот чёртов бордель? В который раз множество вопросов и нет ответов. Ей хотелось узнать у него, каким образом он оказался в Лиссе, но она отчего-то спросила: — Я теперь твоя наложница? — А ты изменилась, — усмехнувшись, ответил он. — Раньше ты не могла и двух слов сказать в ответ. — Раньше много чего было. Я хотела стать королевой. Были живы родители и Робб. Каждого из нас переполняли мечты, желания… И что теперь? Мы все — наивные летние дети. Помнишь, Теон, так говорила Старая Нэн?       Санса вдруг закрыла лицо руками. Воспоминания градом нахлынули на её душу. Всё, что случилось с ней и с Маргери представлялось ей кошмарным сном. Она давно перестала надеяться, что сможет вырваться сначала из цепких когтей Львов, а после — из «Лиссенийских роз». Все её мечты оказались глупостью, не больше. Она ощутила влагу собственных слёз на ладонях, хотя не желала плакать. Конечно же, Теон это заметил. Он приблизился к ней, с силой оторвал её руки от лица, положил себе на камзол и крепко обнял. Его простые действия немного упорядочили её мысли. — Знаешь, Санса, когда я тебя увидел вместе с Маргери, я сначала решил, что это последствия «Вечерней Тени», и у меня бред, потом я подумал о том, кто довёл тебя до такого состояния. Честное слово, хотелось убить мерзавца, при том самым жестоким способом, например, привязать к рее за ноги в шторм, а потом я просто ждал, когда ты очнёшься. — Теон немного разомкнул объятия, взял её под руку и провёл к окну. Морской воздух наполнил грудь, и боль внутри почти прошла. — Насчёт наложницы. Любая другая, на твоём месте, заняла бы именно эту роль. — Он вновь притянул её к себе. — Любая другая, но не ты. Ты будешь моей женой и родишь мне детей. Но я не умею ждать. Поэтому, как только поправишься, переберёшься ко мне. Лекарь говорит, что две недели отдыха и будешь как новенькая. — Теон, я не могу стать твоей женой. Что скажут твои люди, когда узнают, где ты меня взял?       Теон почему-то звонко засмеялся. — Ты ещё скажи, что скажет команда дяди Эурона о Маргери? Всё-таки ты, Санса Старк, до сих пор наивное летнее дитя. Они немые, как рыбы, и ничего не скажут. А что касается моих ребят, то каждый капитан — король на своём корабле. Одно лишнее слово и тоже онемеют.       Теон снова стиснул её в объятиях, а она осторожно положила ему руки на плечи. Санса вдруг осознала, что заставило её так расчувствоваться при встрече с ним. Все эти казавшиеся ей нескончаемыми годы, она нуждалась в безопасности, которую никак не могла получить, но которая сейчас накрыла её с головой. Ещё она хотела, чтобы у неё был дом, который она почти забыла. Возможно, именно Теон сможет дать ей его? И она, наконец, почувствует себя счастливой. А она сможет подарить ему в ответ то тепло, которого ему не хватало в Винтерфелле.       С «Молчаливой» донеслись звуки, оповещающие об отплытии. Теон наконец выпустил её из рук. Санса, поняв его немой вопрос, кивнула в сторону койки. На один день слишком много впечатлений. Хотелось спать. — Дядя Эурон уже отчаливает, мы идём за ним. Вернусь, как только выйдем в открытое море. Я распоряжусь, чтобы тебе принесли еды. — Он усадил её на подушки, приподнял подбородок, слегка коснулся губ и вышел из каюты.       Санса не представляла, что готовит ей будущее, но теперь оно не выглядело таким уж печальным. Маргери непременно желала занять Железный трон и, кажется, Эурон Грейджой по достоинству оценил эту идею, сколь бы сумасшедшей она не была. Санса нашла родственную душу в лице Теона, и они все вместе направлялись в Вестерос.