Like You Need it to Survive

Меня разбудил мягкий стук в дверь. В комнате было темно из-за штор, и свет из холла, который был виден сквозь приоткрытую дверь, резал глаза. — Эм, хей. Пора ужинать, — прошептала Полли. Проснулся Джон. Он поблагодарил сестру, а когда она ушла, повернулся и легко чмокнул меня в губы. — Все будет хорошо, детка, будут только братья и сестры. Из них всех ты не видел только Девида и Элли, — успокоил он меня. — Я в порядке, правда, — ложь. Больше людей. Больше богатых людей, — но мне нужно покурить. — Можешь выйти на балкон вниз по коридору. Хочешь, чтобы я сходил с тобой? — Да нет, сам справлюсь, — быстрый поцелуй. Не уходи. Джон немного посидел, приходя в себя после сна, и спустился. Я же нашел балконную дверь и скользнул наружу, зажигая сигарету в свете вечернего солнца. Вокруг не было ни машин, ни гула, ни крика, ни музыки — только звуки природы. Сигарета освежила меня, и я стал рассуждать более здраво. Не хочу спускаться. Они не хотят, чтобы я спускался. Я там незваный гость. Я им не нужен. Нет! Я подавил тревогу. Я должен. Должен ради Джона. Я ему нужен. Он меня любит. Хочет меня видеть. К черту всех остальных. Это только между мной и Джоном. Я спустился по лестнице. — Александр! — Марта раскинула руки, широко улыбаясь. — Привет, детка, — сказал Джон из-за кричащего ребенка, таскающего его за волосы. — Александр, это мой муж, Девид, а на руках у Джона наша дочь, Элеонор. Мы как раз собирались ужинать. Правда, на ужин только сендвичи и закуски. На готовку нет никаких сил. — Спасибо, — ответил я, вытирая руки о джинсы и садясь рядом с Джоном. Малышка Элли внезапно стала извиваться и с криками отпихивать Джона. — Нет! Элли! Не кричи, тш-ш-ш! — позвал тот девочку, пока та убегала. — Джеки, это просто возраст такой, она ненавидит всех, кто не я, — с сочувствием засмеялась Марта. Джон надулся, глядя, как Элли бежит к маме. Мы пошли на кухню, сели за стол и стали делать мясные сендвичи (Джон просто положил себе три вида сыра), картофельный салат, жаренную картошку и чай со льдом. — Так хорошо, что ты дома, — сказала Полли, накладывая картошку. — Я тоже скучал, Полл, — Джон легонько подтолкнул её локтем, положив себе салат. — И хорошо, что мы встретились с Александром. Такое красивое имя. В честь кого тебя назвали? — Полли обернулась ко мне. Я пожал плечами. — В честь отца? Джон пнул её под столом и рыкнул: — Мэри! Она ткнулась в еду. Я положил себе жаренной картошки и сел рядом с Джоном. Все ели молча, не отвлекаясь от тарелок, кроме малышки, которая то радовалась, то злилась на всех и вся. Как я её понимаю. К Джону стал задираться его младший темноволосый брат. Это Гарри или Джем? Думаю, не важно. — Ещё светло, пойдешь пробежаться со мной, старик? Джон рассмеялся. — Даже не знаю. — Что, трусишь? Боишься, что уже не угонишься? — Нет, я… — Иди, Джон. Кажется, тебе нужно отстоять свое доброе имя, — я похлопал его по колену. — Ты не против? — он заглянул глубоко мне в глаза. — Нет, иди, — настоял я. — Будет весело! — крикнула Марта, когда он ушел переодеваться, закончив с ужином. Я тоже закончил есть картошку и переместился в гостиную. Джон вернулся в спортивных шортах, футболке с защитой от пота и найках. — Пока, сладкий, — он поцеловал меня в щеку. Рыжий мальчик отвернулся. — Пока, маленький человечек, — Джон поцеловал малышку в затылок, и она расплакалась. Марта стала её успокаивать, а Джон и его брат, как там его… с темными волосами… Гарри, вспомнил, ушли бегать. Элли помахала им и провела до двери. Девид опустился в кресло и включил телевизор. Мы разговорились. Оказалось, он был доктором. Естественно. Элли что-то бубнила, играя с кубиками на полу, попутно их обслюнявив. Другой брат Джона закатил глаза и пошел наверх, раздраженно фыркнув. Ты тоже пошел нахер, парень. Элли встала и подошла ко мне, сунув мне в руки липкий влажный кубик. Она схватилась за мои джинсы и залезла ко мне на колени. Я напрягся. Дети хрупкие, а я все ломаю. Не будь подонком, Алекс. Я выставил руку перед ней. Она взяла кубик назад и протянула мне. — Это твой кубик? — спросил я. А что ещё спрашивать у детей? Они же дети. Элли схватила мои волосы липкими руками и рассмеялась. С кухни пришла Марта. — Ох, Александр, прости меня! Девид, ты серьезно? Зачем ты разрешаешь ребенку ползать по гостям? — Марта вытерла руки полотенцем. — Все в порядке, — я отмахнулся от обеспокоенной Марты. Малышка потерлась щекой о мой рот и засмеялась. Марта хихикнула. — Ей нравится твоя борода. Мое лицо было покрыто слюной и пахло молоком, ребенком и картофельным салатом. Вообще было довольно неплохо. Ладно, ребенок. Все хорошо. Все нормально. Я поддержал её, когда она привстала, чтобы покрепче ухватиться за мои волосы. Внезапно ей захотелось поиграть на полу, так что она спрыгнула с кресла, схватила меня за палец с удивительной силой и стащила на пол вслед за собой. Естественно, я повиновался. Я что, откажу ребенку? Я, конечно, кусок дерьма, но не монстр. Элли дала мне больше кубиков. Я сложил их в пирамидку, и она её толкнула. Она со смехом вскарабкалась мне на спину, путаясь липкими пальцами в моих волосах. Она спряталась за кресло, на котором я сидел, а я на коленях подполз с другой стороны. Получилось, будто мы играем в прятки. Элли довольно запищала. К нам присоединились Марта и Полли. — А где Джемми? — спросила Марта. Я пожал плечами. — По-моему, наверху. Марта закатила глаза. — Папенькин сынок, не обращай на него внимания. У вас с Элли все хорошо? — Да, конечно. Полли присоединилась к нам, и мы стали кататься по полу с малышкой. Полл вела непринужденную беседу и все расспрашивала, каково это, жить в городе. Я снисходительно отвечал: да, я был на статуе свободы, нет, у меня нет сожителей, нет, мне не нравится Бродвей, нет, меня не сбивала машина, да, я правда не умею водить. Марта осадила Полли. — Так, пора успокаиваться, Элли. Спать! — позвала Марта. Девид поцеловал жену и помахал на прощанье мне и Полли. Марта переодела малышку в спальное и поменяла ей подгузник, а затем выключила яркий свет, оставив лишь мягкое освещение настольных ламп. — Посмотрим Моану? — спросила Марта у Элли, и та радостно захлопала в ладоши. Марта нашла Нетфликс и включила мультик. Я вышел покурить, после чего снова занял свое место в кресле. Элли стояла перед телевизором с бутылочкой молока в руках. Едва я сел, она подошла ко мне и, пыхтя, залезла ко мне на колени. Я придержал её, пока она показывала пальцем на телевизор, чтобы убедиться, что я смотрю. Одна рука с бутылочкой, вторая протянута вверх, чтобы схватиться за мою бороду. Я начал смотреть вместе с ней, и она заснула рядом. Я решил смотреть дальше. Какая разница, песенки приставучие, все коричневые и феминистски настроены, а я и так лузер, ничего не изменится, если мне понравится Моана. Плюс Таматоа очень крутой. Открылась дверь, и в дом ввалились Джон со своим братом. — А я говорил, что ещё смогу! — Джон пихнул младшего брата так, что тот отлетел в стену. — Совсем на чуть-чуть, я почти обогнал тебя, — он выпрямился и толкнул Джона к большой лестнице. — Эй, там был гравий. Я разучился бегать по гравию. — Ой, дитя асфальта! — Джентльмены! — зашипела Марта, показывая на спящего ребенка у меня на коленях. Джон потерял дар речи. — Прости, Петси, — прошептал он, заходя в гостиную. Он поцеловал меня в щеку, а затем — малышку в макушку. Он раскраснелся, на веснушчатом лице блестел пот, а на майке от шеи до груди проступило пятно в виде буквы V. Мускусный запах заставил мои мысли опуститься в темную пучину фантазий. Так, на тебе, вообще-то, спит ребенок, уймись, Гамильтон…, но черт, какой он секси. — Хорошо, тогда я в душ. Девид уехал на ночь? — Да, с Элли останусь я. Парни, у вас все есть? А то я скоро пойду спать и уложу мелкую. — Ага, все на месте. Спасибо. — Осторожней там, Джем опять за свое… Джон вздохнул. — Ясненько. Алекс, он тебе ничего не сказал? Я потянулся и взял его за руку. — Ничего. Иди уже в душ. Джон направился вверх по лестнице, и я точно слышал, как он пробормотал «урод». Марта забрала дочь с моих колен и улыбнулась. — Если вам что-нибудь понадобится, я буду вниз по коридору, — она похлопала меня по плечу и зашептала, убаюкивая малышку. — Спокойной. — Хей, спасибо, что ты здесь. Ты действительно много значишь для Джона. Кажется, ты хороший парень. Какого? Хороший парень? Леди, вы понятия не имеете, с кем вы разговариваете. Я пожал плечами. — Я… люблю его. — Спокойной ночи, Александр. Я вышел на крыльцо и сел на качели, закуривая. Меня захлестнули звуки вечера за городом. Я полистал Твиттер, пытаясь занять себя, а затем пошел внутрь, решив, что Джон уже вышел из душа. Я сразу пошел в ванную, но там было пусто: только пар и его средства по уходу за волосами на тумбочке. Его спальня тоже была пустая. Я услышал смех с балкона наверху и решил посмотреть там. Джон сидела на полу рядом с братом и болтал ногами, свесив их сквозь перила. Над ними повис дымок. Я открыл дверь и почувствовал сладкий земляной запах. Джон взял источник запаха себе, и я увидел, как его плечи поднялись с глубоким вдохом. Гарри засмеялся над шуткой, которую я не слышал. Я дал знать о том, что тоже здесь нахожусь. — Хей. Джон обернулся ко мне. — Привет, детка, давай к нам! — сказал он, задержав и дыхание и передав брату назад… да, это косячок. Я сел рядом с ним, и он закашлялся, выдыхая облачко дыма. — Ты куришь травку? — я поднял бровь. — Со мной — да! — рассмеялся Гарри, наклонившись вперед, чтобы лучше меня рассмотреть. — Хочешь? — спросил Джон, снова взяв косяк. — Я со школы не курил, но, думаю, сегодня можно, — я глубоко затянулся. Дым щекотал в груди, пока я задерживал дыхание. — Вот так! — подбадривал меня Гарри, пока Джон откашливался. — Ты очень понравился Элли, — сказал Джон, когда кашель наконец-то сошел на нет. — Ага, — я выдохнул. — Черт, с ума сойти. Мы передавали косяк друг другу, пока он не начал обжигать нам пальцы. Гарри потушил его и положил бычок в маленькую коробочку. — Так, мне ещё нужно расплатиться с курьером, так что всего хорошего, господа, — Гарри встал и ушел вовнутрь. — Я думал, это я здесь плохой мальчик, как же так? — я легонько пихнул Джона. Тот чуть сдвинул спортивную майку, показав шрам. — Не-а, это я плохой мальчик, помнишь? Ты — классический пример иммигранта, отбирающего рабочие места, — он рассмеялся и повалился на меня. — Должно быть, — его смех был заразителен, так что я присоединился. Мы смеялись, пока не закашлялись. В конце концов я взял себя в руки и закурил. Джон посмотрел на меня красными глазами, и на его лице расплылась обкуренная ухмылка. — Ты такой секси, когда весь домашний, сладкий, возишься с ребенком… Я ухмыльнулся ему в ответ, стряхивая пепел. — А ты такой секси, когда мачо, дерешься с братом, ходишь на пробежки и куришь травку, — я закусил губу. Джон схватил меня за волосы и поцеловал. Я зарычал в поцелуй, выпуская все накопившееся за день напряжение. Он отстранился, проводя рукой по моим волосам. Пальцы запутались в посеченных кончиках. Настроение ушло, и он, все ещё обдолбанный, наклонился ближе, сосредотачиваясь на волосах. — Боже, детка, что ты с ними сделал? Я засмеялся. — Ребенок был очень липкий. Но ей понравились мои волосы. Он покачал головой и тихо хихикнул, дернув плечами. — Наверное, мне стоит сходить в душ. Можно ведь? — Mi casa, su casa. Я пошел за ним и принял душ. Поскольку я не собирался тратить время на распаковку собственных банных принадлежностей, то воспользовался его. Травка затуманила мой разум, а горячая вода не слишком-то помогала протрезветь. Закончив мыться, я даже не забыл намазать волосы зеленым маслом, которое Джон оставил на раковине — несколько недель назад он уверял меня, что оно «сделает мои волосы такими здоровыми». Завернувшись в полотенце, я на цыпочках прошел по коридору в нашу комнату, где склонился над чемоданом в поисках одежды. Джон лежал в кровати с закрытыми глазами, облизывая губы и плямкая. Я оделся и стал наблюдать за ним: на его лице все ещё была глупая улыбка. — Хочешь пить, querido? — прошептал я. — Очень, — он снова сжал губы. Я хихикнул. — Где у вас на кухне стаканы? — В шкафчике возле, эм… в… рядом с холодильником, возле, эм…где мама хранила соленья, эм… — Я найду. Воды? — Чаю. В холодильнике. — Понял. Я спустился вниз по затихшему дому и открыл три шкафчика, прежде чем нашел стаканы. Вода из холодильника для меня, чай для него. Я услышал фырканье из-за спины. Джем взял со стола свернутую пачку чипсов и удалился. Тебе того же. Я отнес Джону его напиток, и он выпил его удивительно быстро. Я сел на кровать рядом с ним и снял рубашку. — Спасибо, — он приоткрыл глаза, чтобы посмотреть на меня. — У тебя есть это дерьмо дома? — спросил я. — Не-а. Вообще я уже давно не курю, просто, знаешь… Гарри. Просто мы, он и я, как бы плохие парни. Я прижался к нему — травка сделала его мягким и податливым. Он повернулся ко мне и поцеловал меня. — И сколько парней ты перетрахал в этой кровати, Джеки? — мой голос больше походил на низкий рык. Он задрожал, услышав грязные слова, и толкнул меня бедрами. — Эм… — я прямо видел, как у него шевелятся мозги, ослабленные травой, пока он пытается посчитать. — Двух девушек и пятерых или шестерых парней. — Девушек? — Я очень старался быть натуралом. — Рад, что у тебя не получилось, — мой голос звучал по-собственнически. Я схватил его под одеялом. — Я тоже, — едва слышно прошептал он. Я взял его в руку и погладил, прикусывая его ключицы и шею. Он всхлипнул, утопая в удовольствии. — Заткнись, querido. Мы же не хотим, чтобы маленький Джемми знал, какими грешными гейскими делишками занимаются его брат со своим ужасным парнем, сжигающим Библии, да? — я закрыл ему рот рукой, и его член дрогнул в моей руке. Его возбуждает, когда я затыкаю его, надо запомнить на будущее. Я чувствовал на своей ладони его горячее жаркое дыхание. — Я знаю, что тебе такое нравится, прятаться по углам с членом в моей руке, пока твоя семья спит. Вот, чем мы занимаемся. Хочу, чтобы ты кричал и кончил так, что разбудил весь дом. Он простонал в мою руку что-то похожее на мое имя. Я убрал руку с его рта и занялся собой, не забыв о нем. Он оттолкнул мои руки и стал жадно меня гладить сам. Я положил руку ему под голову и притянул ближе к себе. — Алекс, — выдохнул он мне в шею. — Боже, я обожаю твое тело, Джон, — я хотел просто сказать ему, что люблю его, все в нем, но такие слова нельзя говорить слишком часто, чтобы не истаскать. — Алекс, — у него перехватило дыхание, он крепко укусил меня за грудь, чтобы заглушить стоны, и кончил мне в руку. Я вскоре присоединился к нему. Он вздохнул и прижался ко мне, щекоча мою грудь растрепанными волосами. — Спокойной ночи, детка. Я люблю тебя. Я так рад, что ты здесь, — выдохнул он с сильным акцентом. — Споки, querido, я тоже тебя люблю, — правда, люблю. Так сильно. Слишком сильно. Я слушал, как он спит, глядя на темные тени рисунков на стенах — сейчас он мог гораздо больше — и в конце концов заснул. — Джон, Джон, вставай, — я услышал, как Марта стучится в дверь. Её голос звучал очень глухо. Он сел, протирая глаза. — Петс? Она открыла дверь. — Джон, нужно идти. Я видел, как она вытирает лицо — когда она плакала, то была похожа на Джона. Я положил руку ему на спину. — Понял. Хорошо, дай нам пару минут собраться. — Я соберу детей, Дэвид едет к Элли, — она всхлипнула и закрыла дверь. На лице Джона образовалась впадина — он сжал щеку зубами. Его подбородок дрожал. Я обнял его. — Давай, пойдем, — прошептал я, заправив кудряшки ему за ухо.