Кукольная распутница.

Брат, поспорив со мной на то, что я не в состоянии соблазнить и одного парня, посиживает на стуле, читая газету на кухне. Да, мой старший брат читает газету, и да, он, походу, старпёр. Ну, а вообще, там оповещалось про дату финала американского футбола. Так что этот факт не оправдан. Хотя это можно было узнать и в Интернете. Ладно, не суть. Недавно побывав на одной из вечеринок в немало известном, личном баре его близкого друга, мы решились сыграть партейку - другую в карты. Тогда все были под датой, и адекват не наш формат, в общем. Понеслись не трезвые предложения закинуться на раздевание, но ограничились незначительными спорами в адрес друг друга. Чимин, у которого заплетался язык в узлы, начал чуть ли не кричать на весь VIP-зал, что его сестра ребёнок, не способная привлечь внимание мальчиков. Стало довольно обидно, неужели он до сих пор думает, что я такая cute and funny что ли? Просто чайлд во всей красе. И...алкоголь думал наперёд, чем мой мозг и я просто-напросто приняла этот его вызов. Ну, мы ещё посмотрим, всплыло у меня в...где-то... И сейчас родители, у которых буквально через два часа самолёт в Токио, бегают по дому, выискивая паспорта и крича: "где мой костюм" или "где мои документы", а я стою, облокотившись о дверной косяк и держа руки накрест, делая озадаченность на молодом лице. - Так, Чеён, в холодильнике еда, её должно хватить хотя бы дней так..., - призадумалась мама, закусывая губу, обмазанной алой помадой. - На неделю, если что, то звони бабушке, она приедет, сготовит, чего хотите, ладно?, - насторожилась она, глазами ища выглаженное заранее пальто. - Ма, чего как с детьми?, - недовольно бурчу, выпячивая нижнюю губу. - Всё, дети, мы улетаем, вернёмся через две недели. Чтоб никаких гулянок в этом доме, убираемся по расписанию, мусор выносим каждый день. Всё ясно, понятно?, - разводит руками отец, наставляя уже об известных нам обязанностях. - Чимин, Чеён, пока, - дверь захлопывается, а я заметно расслабляюсь, закатываю глазёнки и звучно вздыхая. В моей голове всплывает спор, и я, потирая ладошками, придумываю чего бы такого сотворить. Но какая-то из извилин выдаёт такой вариант - а почему бы не соблазнить самого братишку? Я просто попробую возбудить и усё. Ничего же аморального тут нет, так? Ушла переодеваться в коротенькие шорты, в топ и, собрав две могучие косы, направляюсь обратно. Чимин всё также держит в ладонях куски бумаги, развалившись и находясь в заинтересованном расположении духа. Эта чёртова майка, которая выставляет на показ его мускулатуру. Надеюсь, я буду более интересна ему, чем этот ужасный и безумно бессмысленный вид спорта. Медленно ступая по паркету голыми ступнями, что уже превратились в льдышки, бесшумно подхожу к нему. Парень не обращает на меня взгляда и, похоже, действительно, меня не замечает. Вырываю информатора, садясь на колени Чимина, придвигаясь к самому паху, к самой бляшке ремня. - Что. Ты. Делаешь?, - дословно спрашивает брат, нахмуриваясь. - Не отвлекай меня, пожалуйста, систр, окей? - Я ребёнок, да? Я всего лишь сестра? Никого не смогу возбудить? Д, заметь ты уже во мне не только кровного родственника, Чимин~ще, - шепчу я. Почему-то невероятно стало неприятно, что такой парень не видит во мне девушку. Только сестру/подругу. Брат сглатывает и закатывает глаза от раздражения. Ему явно не нравится, что его маленькая сестрёнка сидит у него на коленях и ёрзает, заставляя напрячься и даже возбудиться. Но, чтобы не спалиться, он злится. По-крупному. - Мелкая, либо ты слезаешь сейчас же, либо... - "Либо" что?, - приобнимаю его за плечи. - Либо..., - никак не придумает, бедненький. А в это время я ощущаю, как мне что-то в промежность упирается. И как только понимаю что это... Меня несёт. Хочется. Много чего хочется. Грешного такого. Запретного. Я не выдерживаю, ёрзая ещё больше, от чего Чимин прикрывает веки, кладя руки мне на талию. А долго он не ломался. На самом деле, я сама очень напряжена. Я даже не пьяна, а разум закрылся от меня, позволяя делать что вздумается. Братишка томно дышит, но дальше мы не заходим. Длится весь этот цирк недолго. Я действую, прильнув к шее, где ни одного следа. Странно, просто каждый раз я видела его с разными девушками и в порыве страсти, что? Не целовали это место и не ставили засосы? Как можно было оставить это без внимания, а? Вот, скажите!? Поднимаясь к подбородку, Чимин берёт инициативу на себя, цепляя его пальцами, резво целуя контур губ, проталкивая язык в рот и исследуя гортань. Прижимаюсь как можно ближе, гладя спину. После отрываюсь от него, рассматривая, а у него на личике гуляет пошлая ухмылка. Я тяну ручонки к белой майке, разрывая ту на части. Она мешала. Вот такое оправдание, да? Томно дышу ему в губы, раззадоривая и хлопая глазами, улыбаюсь. Брат подхватывает меня под бёдра, неся в, как я поняла, родительскую спальню. Чимин хлопает дверью, прижимая меня к ней, страстно целуясь и щупая мои ягодицы. Положение "стоя" его не устраивает, поэтому несёт к кровати, закидывая сначала меня, а затем сверху нависает сам. Топ, что был всё это время на мне, испарился, качаясь где-то на принтере, стоявшем на рабочем столе отца. Теперь он бродит пальцами по лифу, высматривая обзор. Он не церемонится, живо расстёгивает лишний элемент, посасывая и играясь с ореолом. Дорожка из поцелуев следует к тазовым костям, спускаясь гораздо ниже. Я и не замечаю, как бескостный язык проходит я по комку нервов, который, кажется, лопнет. Как и моё терпение. Содрогаюсь, хватаясь и сжимая в ладонях бардовую простынь из нового спального комплекта родителей. Кусаю губу до боли, которая потом опухнет и будет капец какой красной. Он снова нависает надо мной, только для того, чтобы снять с себя штаны. Приспускает и домашние штаны и боксеры. Я сразу же вливаюсь в краску и прикрывают глаза. - Будет чуть-чуть больно, потерпи, Чеён, - сладко шепчет он на ухо, приготавливаясь к "посадке самолёта". Я девственница. И то, что произошло дальше было не из приятных. Тысяча и одна иголка протыкали влагалище, что заставлял меня сжаться и соединить ноги вместе. Чимин что-то прорычал, я не разобрала. - Чёрт...Чеён, раздвинь ноги...мать твою, - бесконтрольно дышит он, прося о невозможном. Я не в силах сейчас это сделать. Мне настолько больно, что я даже мяукнуть ничего не могу. Но успокоения и ласки сделали своё дело, боль начала отступать, и пришло ощущение заполненности, что сводит с ума. Хотя какой ум, о чём я говорю? Он отключился ещё там, на кухне. Брат, почувствовав, что я раскрепостилась и с моего рта срываются еле слышимые стоны, он волнообразно двигает тазом, залезая поглубже. Вспышки, звёздочки, птички, что там ещё? Всё это было в шаге от желанного мною оргазма. Надеюсь, не только мною. Черноволосый делает финальные толчки бёдрами, и мы выдыхаем и кончаем одновременно. Жидкость с семенами течёт по моей руке, оставаясь лужей. Я же проказница. Пальцами нахожу член братишки, начиная водить по нему вверх-вниз, от чего он стонет, открывая рот в немом, ещё одном оргазме. Завалившись рядом, он обнимает меня, накрывая одеялом. - Дети, мы вернулись! Самолёт задержали на пару деньков. - Нам пизда, - с паникой в голосе проговариваю я, уже с голым задом метаясь по комнате, собирая манатки. Чимин с выпученными глазами заправляет, делает всё так, как было и тоже быстро находит одёжку, одеваясь. - Ага! Большая такая, широкая! Как у гиппопотама, - шипит парень, а я закатываюсь в смехе, от чего брат закрывает рукой рот, чтобы лишние звуки не были услышаны.