We got this

      На следующий день Ричи в школе не появился, как и Генри Бауэрс. Первый зализывал дома раны, если можно было так выразиться, активно смазывал синяки и порезы специальными мазями, стоя перед зеркалом, а второго отстранили от учёбы на две недели. И, конечно же, Генри такой расклад событий не устраивал. После того, как Бауэрс получил взбучку от отца, ненависть внутри него лишь усилилась. Он поклялся себе, что в следующий раз, когда увидит кого-то из этой кучки педиков, то не оставит на них ни единого живого места, переломает все кости, а затем спрячет их тела в Пустоши, там, где их никто и никогда не найдёт.       Эдди же весь учебный день просидел, как на иголках. Находясь в классе, он постоянно ощущал на себе взгляды Криса, Хаггинса и Хокстеттера, сидящих на задних партах. И если бы взглядом можно было убивать, то Эдди давно бы уже валялся мёртвым, с кучей дырок, словно от пуль, оставленных на его теле их взглядами. Каспбрак поёжился. Он не смел оборачиваться, но точно знал, что они за ним следят. Но так же Эдди знал, что без Бауэрса они не станут его трогать, смелости не хватит, однако, несмотря на это, Эдди всё равно испытывал жуткий страх. Ричи рядом не было, а значит и защитить его будет некому. Тоска охватила Каспбрака. Она сдавливала ему грудь, как астматические приступы сдавливали горло. Эдди нащупал в кармане ингалятор и крепко его сжал. С задних парт слышались смешки и неприятные высказывания в его сторону, Эдди попытался абстрагироваться от них, сосредоточиться на учёбе, но получалось у него паршиво. Каспбрак решил, что сегодня ему обязательно нужно будет встретиться с Ричи, не только потому, что он беспокоился о здоровье друга, но и потому, что присутствие Тозиера было для него необходимостью. С ним Эдди чувствовал себя гораздо спокойнее, и даже его астматические приступы прекращались, чего никогда не случалось, находись он в обществе своей матери или кого-либо ещё.

***

      Закончив все свои лечебные процедуры, Ричи с гитарой уселся на полу своей комнаты, беглым взглядом окинул кровать, на которой вчера вечером он сидел вместе с Каспбраком, пока тот менял ему на лице пластыри и давал наставления по поводу того, какие мази быстрее помогут залечить его раны. Эдди так же оставил ему упаковку обезболивающего, которая теперь стояла на тумбочке возле кровати, рядом с пустым стеклянным стаканом. Ричи выпил пару таблеток перед сном, и теперь чувствовал себя намного лучше. Боль, правда, никуда не делась, но заметно притупилась. Под футболкой, над рёбрами, расплывалось лиловое пятно; прикасаться к этому месту было больно, и Ричи чувствовал, что Бауэрс всё-таки что-то ему повредил, однако, обращаться к доктору он всё равно не решался. Родителям и без того забот хватало, и он не хотел тревожить их ещё больше.       Ричи опустил гитару на свои бёдра, коснулся пальцами струн. Рядом с ним на полу лежали тетрадь и ручка, в которой он обычно записывал аккорды и тексты новых песен. Он смотрел на пустую, не заправленную постель с улыбкой, воссоздавая в мыслях силуэт сидящего на ней Каспбрака, и мотив пришёл сам собой. Ричи точно знал, о чём он напишет в своей новой песне.       Звуки гитары заполняли комнату, а любовь заполняла сердце Ричи. Он начал тихо напевать слова, приходящие в голову, под музыку, и, если они его устраивали, он записывал их в тетрадь.       Ричи думал о том, как он сыграет эту песню на осеннем балу, а потом, быть может, на выпускном, и затем пригласит Каспбрака на танец, а затем признается ему в любви, и Эдди скажет ему, что эти слова ни к чему, ведь он тоже любит его, и потом... Губы Ричи расползлись в глупой улыбке, но взгляд его по-прежнему оставался немного грустным. Этим мечтам никогда не было суждено сбыться, потому что в этом городе они никогда не встретят счастливого конца.       Ричи закончил писать песню в половине третьего, потом ему позвонил Коннор, барабанщик их группы, Тозиер сослался на плохое самочувствие, объясняя, почему его не было ни в школе, ни на репетиции, но добавил, что не смотря на это, уже почти закончил их новую песню. И Коннор его простил. Ричи пообещал скинуть черновой вариант в их общий чат, что и сделал за обеденным перерывом, когда спустился вниз, на кухню, чтобы сделать себе сэндвич. Ещё через час сообщение пришло от Эдди. Каспбрак писал, что сегодня заедет к нему и привезёт ещё чего-нибудь из лекарств, Ричи его поблагодарил.       После перерыва Тозиер ещё пару раз сыграл на гитаре, потом попытался посмотреть телевизор, но ни на одном из каналов не показывали ничего интересного. Ричи решил выйти на крыльцо, чтобы дождаться Эдди. Захватив зажигалку и пачку Винстона, юноша накинул на плечи джинсовую куртку и вышел за дверь, усевшись на верхних ступенях. Он поджёг фильтр, сделал несколько затяжек, затем выдохнул облако дыма и уставился в сторону медленно темневшего горизонта.       Каспбрак появился где-то через полчаса, вёл рядом с собой велосипед, с руля которого свисал аптечный пакет. Ричи, заметив его, поднял руку вверх и приветственно замахал. Эдди, заметив это, замахал рукой в ответ, затем оседлал велосипед и быстро закрутил педалями, стараясь как можно быстрее оказаться у дома Тозиеров.       Въехав на двор, Эдди пристроил своего железного друга у стены дома, снял с руля пакет и поспешил к Ричи.        — Ты всё это время ждал меня здесь? — Эдди был удивлён, но ему было и приятно, поэтому губы его немедленно растянулись в улыбке, затем он добавил: — На улице ведь уже холодно, простудишься.       Рич затушил сигарету, выбросил её в кусты и поднялся, придерживая спадающую джинсовую куртку. — Да я тут всего-то минут пять сижу, не больше, но ты прав, здесь довольно прохладно, так что пойдём в дом. — Ричи приобнял Эдди за плечи, открыл перед ним дверь, пропуская первым, услышал в ответ недовольный бубнёж о том, что он и сам мог бы зайти, и в ответ на это лишь мягко улыбнулся. Ему нравилось заботиться об Эдди, оказывать ему даже такие, пусть и совсем небольшие и незначительные, знаки внимания.        — Что ты там принёс? — Рич с любопытством глянул на пакет, затем на лице его заиграла гадкая ухмылка. — Неужто наш малыш Эдди наконец-то вырос и отважился сам купить себе что-то такое, на что всегда боялся даже смотреть? — Тозиер слегка толкнул его локтём, и Эдди нахмурился.        — Бип-бип, балабол. В следующий раз сам пойдёшь за своими мазями, — Каспбрак недовольно фыркнул, ставя пакет на стол и выгружая его содержимое. Потом он стал рассказывать, что и когда принимать, что и когда мазать, чтобы раны зажили быстрее. Ричи слушал внимательно, ему необходимо было слушать, потому что, касательно этой темы, Эдди знал намного больше него, и он уж точно не стал бы советовать ему то, что повредило бы здоровью. После того, как Эдди закончил, Ричи повёл друга в свою комнату.        — Останешься сегодня подольше? — спросил он у Каспбрака, и, закончив заправлять свою постель, развалился на покрывале, сложив руки под головой.        — Не знаю, я бы хотел, но моя мать вряд ли это одобрит, — Эдди уселся рядом, положил на колени один из комиксов из обширной коллекции Ричи, раскрыл его.        — Твоя мать никогда ничего не одобряла, — Ричи фыркнул, — Тебе стоит быть настойчивее, если чего-то хочешь, иначе никогда не познаешь всех радостей подростковой жизни. Обложка комикса больно хлопнула Ричи по лицу. Тозиер ойкнул, накрывая ладонями лоб и нос, на тот случай, если Эдди снова решит его ударить. — Что я такого сказал-то?        — Не знаю, что ты там себе опять нафантазировал, но меня такие вещи не интересуют, — Эдди убрал комикс от лица Тозиера, снова раскрыл его, сосредотачивая внимание на чтении.        — Правда? А что насчёт поцелуя? — Рич повернулся, подперев щёку рукой и с улыбкой глянул на Эдди. Каспбрак снова нахмурился. — Я предпочёл бы опустить эту тему.       — Почему? — на лице Рича по-прежнему играла глупая улыбка, которая казалась Эдди невероятно раздражающей, но, тем не менее, ответил он честно. — Потому что это смущает. Ты ведь знаешь, как я отношусь к подобному.       Ричи знал, но именно поэтому ему и нравилось дразнить Каспбрака. Потому что когда Эдди начинал злиться, он казался ещё более очаровательным.       — Допустим, но если бы я захотел это повторить, ты бы согласился, Эдс? — Рич поднялся, сел, придвинувшись к Эдди ближе, осторожно выхватил комикс из его рук, положил его на полку, снова внимательно посмотрел Каспбраку в глаза. Эдди молчал, пока щёки его наливались краской.       — Я понимаю, что в тот раз ты сделал это неосознанно, скорее всего так оно и было, и ты даже не задумывался о том, что при этом чувствовал, но мне хватило времени подумать, и знаешь, Эдс, я бы хотел сделать это снова. На лице Ричи не было ни единого намёка на то, что слова его могли оказаться шуткой, выглядел он вполне серьёзно, и Эдди это даже слегка напугало. Ричи был его другом, одним из лучших его друзей, и между ними были проведены определённые границы отношений, которые им не было дозволено переступать. Но сейчас всё казалось иначе.       Ричи, по мнению Эдди, хотел пересечь эту черту. Однако, Эдди тоже в какой-то степени было любопытно, что произойдёт, если они сделают что-то такое, чего друзья обычно не делают друг с другом. Проблема состояла лишь в том, что Эдди слишком страшился перемен. Но, быть может, Ричи действительно хватило бы смелости сделать что-то безумное?       Думая об этом, Эдди с трудом проглотил слюну, собравшуюся в горле. Ричи ему определённо нравился. И пускай временами он действительно раздражал, Эдди с лёгкостью мог простить ему это, потому что Тозиер был замечательным другом, и он всегда помогал, когда Каспбрак нуждался в этом, в не зависимости от того, серьёзной ли была проблема или нет. К тому же, без своих очков Тозиер казался чертовски привлекательным, и это замечали все. Эдди почувствовал, что волна паники, которая вроде бы откатила назад, вернулась вновь. Он знал, что тоже нравится Ричи. Это было заметно всегда, по всем тем знакам внимания, которые он оказывал. И Эдди действительно было приятно, потому что никогда прежде он не чувствовал со стороны кого-то такой заботы и внимания, не удушавшей, как в случае с его матерью, не ложившейся грузом тяжких оков. Рядом с Ричи он чувствовал себя в безопасности, комфортно и свободно. И это нравилось ему гораздо больше, чем любовь Сони Каспбрак, которая больше была похоже на тюремную клетку. И если бы Эдди пришлось выбирать, он бы, скорее всего, выбрал Ричи. Мать бы ему этого никогда не простила, но выбор этот был бы правильным.       — Ты бы позволил мне? — Ричи смотрел с надеждой, терзаемый муками сомнений и страхов, но Эдди тут же поспешил развеять их.       — Д-да, — слова вырывались из его рта с тяжёлым придыханием, потому что горло его пересохло от волнения, сделав голос хриплым, но Эдди был рад, что всё-таки смог сказать это. Ричи словно парализовало. Он почувствовал, как холодеют кончики его пальцев, он ощущал лёгкое покалывание в подушечках, и это было не совсем приятно. Голос Эдди эхом отдавался в его голове, стук сердца, перешедший из груди к вискам, стал невыносимо громким. Ричи сделалось дурно. Но не потому, что ответ Эдди его расстроил, наоборот, он был смертельно рад услышать эти слова, которые до этого были правдой лишь в его фантазиях. Тозиер нервно улыбнулся, схватившись за ткань покрывала, как за опору, чтобы не лишиться чувств.       — Ты в порядке? — Эдди обеспокоенно потряс его за плечо. В голове тут же всплыла куча мыслей о том, что он что-то сделал неправильно.       — Да, я в порядке, — Ричи активно закивал, — Всё отлично. Господи, Эдс, я просто... Я совсем не ожидал такого ответа, мне кажется, что я схожу с ума. Ричи зажал рот ладонью, почувствовал, что сейчас расплачется. Эдди мягко погладил его по плечу.       — Это, возможно, лучшее, что я слышал за всю свою жизнь, — с губ Тозиера слетел нервный смешок.       — Это ужасно, Рич, — Эдди улыбнулся. Ричи взял его за руку, крепко сжав ладонь, и поднёс её к своим губам, мягко поцеловав. Он покрыл поцелуями всю ладонь Эдди, прежде чем наконец-то смог успокоиться.       — Я действительно могу тебя поцеловать? — вновь неуверенно задал вопрос Тозиер. — Можешь, — Эдди аккуратно снял с его лица очки (дома Ричи линз практически не надевал, отдавая предпочтение стареньким потрёпанным очкам), отложив их в сторону, и придвинулся ближе к другу.       Ричи с особой осторожностью приблизился к лицу Каспбрака, неуверенно касаясь его губ своими. Поняв, что Эдди действительно не отстранится, поцеловал его более смело. Эдди обхватил его лицо ладонями, руки Ричи тут же переместились на талию Каспбрака, слегка сжав ткань вязанного джемпера по бокам. Они потеряли счёт минутам, не зная, сколько всё это длилось, но когда их губы наконец разъединились, Ричи чувствовал себя самым счастливым парнем на Земле. Щёки у Эдди пылали, но по его глазам Ричи видел, что ему тоже было приятно, и это добавило Тозиеру уверенности.       — Если ты не возражаешь, я бы хотел попробовать начать встречаться с тобой, — взяв обе руки Каспбрака в свои, Ричи крепко их сжал и внимательно посмотрел в глаза юноши.       — А как же Бауэрс? Он не даст нам спокойно жить, да и если моя мать об этом узнает...       — Мы не станем никому говорить. Никто ничего не будет знать, кроме нас с тобой. — Ричи улыбнулся. — Ты ведь умеешь хранить секреты?       — Конечно, — Эдди кивнул, думая о том, как много скелетов они прячут в своём шкафу. Та встреча с Пеннивайзом изменила их жизнь навсегда, но теперь, после победы над ним, Эдди чувствовал, что и сами они действительно изменились. Не только внешне. Они стали увереннее, смелее и более открыты в своих чувствах. Их жизнь постепенно становилась лучше, хотя неприятности никуда не делись. Но теперь они казались Эдди такими незначительными по сравнению с тем, что происходило прямо сейчас. Каспбрак почувствовал, как что-то тёплое расплывается у него в груди, расцветает, словно прекрасный цветок надежды, загораясь ярким светом во тьме, отгоняя все мрачные тени и кошмары, окружавшие их.       «Быть может, теперь мы действительно победили?» — думал Эдди, глядя в окно, за которым небо уже давно почернело. Ричи о чём-то говорил, создавая шумный фон, но Эдди его особо не слушал, полностью уйдя в свои мысли, в которых тёмные тучи, наконец, стали рассеиваться. Он чувствовал, что в сознании Ричи они тоже наконец-то расступались. Каспбрак улыбнулся. Да, теперь они действительно победили.       Ричи вызвался проводить Эдди до дома. Оседлав свои велосипеды, они ехали рядом, совсем как раньше, ощущая, как холодный ветер играет в волосах, развивая их, и ласкает дыханием лица, с щёк которых до сих пор не сошёл румянец смущения. Оба парня одновременно подняли головы вверх, устремляя взгляды в ночное небо, усыпанное россыпью ярких звёзд. Ричи широко улыбнулся. Ему вдруг захотелось прокричать признание в любви, чтобы все вокруг услышали, насколько дорог для него Эдди Каспбрак, и чтобы этого не произошло, Тозиеру пришлось как следует прикусить себе губу и покрепче вцепиться в пластмассовую обивку руля. Краем глаза Эдди замечал эти знаки нетерпения, волнами исходившие от друга, и тихонько улыбался сам себе. Он чувствовал тоже самое. Любовь к Ричи переполняла его, и Каспбрак даже забеспокоился о том, сможет ли удержать всё это в тайне.       Когда они добрались до дома Каспбраков, Эдди не спешил заходить внутрь, хотя и видел, что свет в одной из комнат уже давно зажжён, а значит мать наверняка сидит в ожидании, чтобы снова накинуться на него со своими упрёками. Он поднялся по ступеням, ведущим к двери, остановился, оборачиваясь. Ричи подошёл к нему вплотную. Привстав на носочки, Эдди нежно его поцеловал. В тени они были практически неотличимы от стен, и потому никто бы не смог их упрекнуть. Каспбрак прислонился спиной к входной двери, едва не повернув ручку, когда задел её своим локтем. Ричи целовал его с жаром, обнимая так, словно больше никогда не собирался выпускать, но в какой-то момент ему пришлось остановиться, потому что за дверью послышались шаги. Испугавшись, Тозиер тут же отскочил в сторону, и Эдди тихонько засмеялся.       — Мне пора идти, иначе мать меня точно больше никуда не отпустит, — тихонько произнёс Эдди.       — Я бы тебя тоже никуда не отпустил, — ответил ему Ричи, выуживая из кармана пачку сигарет и кладя одну сигарету между губ.       — Я серьёзно, Рич. Мы ведь увидимся завтра в школе?       — Возможно. Моё лицо пока не готово выходить в свет, — Ричи усмехнулся.       — Раньше тебя это не останавливало, — Эдди улыбнулся ему.       — И правда, как это я мог об этом забыть? — Тозиер хохотнул, извлекая следом за сигаретой зажигалку.       — Спокойной ночи, Рич. И постарайся добраться до дома целым, — Эдди повернул дверную ручку, открыл дверь, исчезая в полумраке проёма. До Ричи донёсся голос Сони Каспбрак, такой пронзительный и мерзкий. Он прислонился спиной к двери, вздохнул, поджигая фильтр. — Обязательно доберусь, — прошептал Тозиер. Он постарался как можно более бесшумно спуститься вниз, перекинул ногу через сиденье велосипеда, глянул на окно дома Каспбраков, замечая тучный силуэт мамаши Эдди, в очередной раз сокрушающейся о том, что её мальчик посмел её ослушаться. Пожелав мысленно Эдди удачи, Ричи оторвал ноги от земли, и со всех сил закрутил педалями, возвращаясь обратно домой, пока предки и ему не закатили истерику.