We got this

      — Эдди?       Из потока мыслей Каспбрака вырывает голос, мягко расползающийся по барабанным перепонкам и заставляющий что-то внутри парнишки дрогнуть. Эдди Каспбрак роняет ручку, что до этого крепко держал в руке, на пол. Пластмассовый цилиндрик ударяется об покрытие, отпрыгивает от линолеума, и, наконец опустившись на ребро, катится к ножке одного из столов, врезаясь со звоном в металлическую стенку, и замирает.       — Что? — в голове у Каспбрака всё ещё туманно, а лицо друга, сидящего перед ним, лишь ещё больше сбивает с толку. — Мне нужно забрать свою ручку, подожди, Рич.       Каспбрак поднимается, отодвигая свой стул с лёгким скрипом, и, дойдя до стола, приседает, чтобы поднять канцелярию. По ушам тут же бьёт мерзкий смешок. Взгляд Эдди цепляется за ботинки, раскачивающиеся из стороны в сторону практически перед его лицом, с ужасом осознавая, к чьей именно парте он подошёл. Генри Бауэрс хищно скалится, переглядываясь со своими дружками, прежде чем вылить на Каспбрака очередную порцию своего зловонного дерьма.       — Эй, пидор, чё надо? — носок сапёрного сапога яростно врезается в металлическую ножку, заставляя Эдди дёрнуться и спешно отпрянуть в сторону, с зажатой ручкой в руке. Теперь она ему, в самом деле, кажется не такой уж и необходимой.       — Ничего, Генри. Совсем ничего, — Эдди быстро поднимается на ноги, ощущая внезапную дрожь в коленях.       — Ну так и вали обратно к своему дружку, пока я вам обоим не втащил, — Генри угрожающе приподнимается, толкая руками парту, и Эдди спешно ретируется обратно на своё место, небрежно плюхаясь на стул и испуганно смотря в глаза Ричи.       — Ты в порядке? — Ричи подаётся вперёд, внимательно глядя в лицо Каспбрака. Он даже протягивает свою ладонь, намереваясь взять Эдди за руку, но в последний момент одёргивает себя, аккуратно опуская ладонь на парту, делая вид, что берёт карандаш. На сегодня с них оскорблений достаточно.        — Да...да, я в порядке, — быстро отвечает Эдди. (Он всегда начинал говорить быстрее, когда волновался и нервничал). — Так о чем ты там говорил? — трясущейся рукой откладывая ручку, он снова сосредотачивает внимание на лице Тозиера, обводя взглядом заострённые черты. Ричи слишком сильно подрос за лето и не только стал выше, но ещё и его лицо стало выглядеть гораздо взрослее. Большие голубые глаза больше не прятались за стёклами отвратительных очков, родители наконец-то решились на покупку контактных линз для своего сына, это было намного удобнее и выгоднее, поскольку теперь Ричи не приносил домой свои разбитые очки, в тысячный раз перемотанные куском изоленты, и им не приходилось так часто тратиться на новую оправу и стекло. Волосы Рича тоже стали длиннее и гуще, и всё чаще стали завиваться в кудряшки, которые казались Эдди невероятно очаровательными. Лицо Тозиера было усыпано веснушками, но теперь оно не казалось таким круглым и детским. Ричи стал намного худее и вытянулся, теперь макушка Каспбрака едва ли доходила ему до плеч.       «Половое созревание творит чудеса» — думал Эдди, со вздохом глядя на Ричи, что становился с каждым годом всё краше, в то время как сам Эдс, кажется, совсем не изменился. Его рост по-прежнему был ниже, чем у всех остальных ребят, и он по-прежнему не мог вырваться из под крыла опеки своей мамаши, которая с каждым годом становилась всё толще. Эдди казалось, что однажды наступит день, когда она попросту не сможет пройти в дверной проем, и эта мысль была настолько отвратительной, что иногда он буквально чувствовал привкус горечи на языке, понимая, что ещё немного, и его стошнит. Но, к счастью, всё обходилось.        — Я спрашивал, зайдёшь ли ты сегодня? Мы с ребятами будем репетировать, и я бы хотел знать твоё мнение о том, стоит ли нам что-то поменять, — Ричи улыбнулся, и Эдди показалось, что его сердце пропустило удар.       — Д-да, конечно, я мог бы прийти, но ты знаешь, я ведь в музыке ничего не смыслю, — поспешно схватившись за рюкзак, Эдди стал закидывать внутрь письменные принадлежности, стараясь больше не смотреть на Рича, потому что это, кажется, сводило его с ума.       — Да брось, всё ты смыслишь. Приходи, мы будем очень рады... — Рич на мгновение прервался, пережёвывая окончание фразы в мыслях, прежде чем выдать её, — Для меня это важно, Эдс.       Эдди от неожиданности чуть не выронил свой рюкзак, но вовремя сжал пальцы на лямках покрепче, и, бросив быстрое и едва разборчивое: «Приду, если будет свободное время», быстро выскочил из класса, толком даже не попрощавшись с другом. Ричи с досадой вздохнул, стараясь не обращать внимания на голоса за спиной, которые, видимо, в красках обсуждали его текущую половую жизнь.       Сегодня Эдди снова ушёл раньше остальных, потому что ему нужно было зайти в аптеку за лекарствами, что доктор выписал его матери, которой с каждым годом становилось только хуже. Эдди чувствовал, знал, что долго она не протянет. Соня Каспбрак всегда старалась быть сильной ради сына, но ей самой это на пользу не шло, впрочем, как и Каспбраку, и он понимал, что через пару лет её история жизни подойдёт к концу. Что он тогда будет делать? Эдди не знал. Ему было страшно задумываться о будущем. Каспбрак любил свою мать, даже не смотря на то, что она всегда была такой раздражающей, и он понимал, что она тоже любит его. В конце концов, в этой жизни они были единственными друг у друга.       Как только эта мысль снова пронеслась в его голове, Эдди почувствовал, как кончики пальцев его заледенели, а по спине пробежал неприятный холодок. С каждым днём эта отметка «X» на линии их жизней становилась всё ближе, и они никак не могли на неё повлиять.       — Господи... — Эдди остановился посреди улицы, почувствовав острый приступ, мчащейся по направлению к его дыхательным путям, астмы. Он запустил руку в карман, судорожно пытаясь нащупать пальцами свой ингалятор. Когда нашёл, тут же вытащил его наружу, поднося ко рту и вдыхая живительную струю, впрыскиваемую внутрь. Он постоял ещё пару минут, пока его состояние не стабилизировалось, и только потом медленно зашагал дальше. Мать ждала его дома, сидя в своём любимом кресле и смотрела очередной выпуск программы, посвящённой здоровью. Эдди аккуратно открыл дверь ключом, тихо проскальзывая внутрь. Поставил пакет с лекарствами на тумбу, разулся, снял рюкзак, и только потом уже вошёл в гостиную.       — Привет, мам, — Эдди выдавил улыбку, подошёл к ней ближе и наклонился, чтобы поцеловать её в мягкую щёку.       — Ты всё купил, Эдди? — Соня, оторвавшись от экрана, перевела взгляд уставших глаз на сына, и тот кивнул.       — Тебе нужна помощь или справишься сама? — Эдди задал вопрос учтиво, но что-то внутри него запротивилось в этот момент.       — Конечно, я буду благодарна, если ты поможешь мне, — Соня сделала звук телевизора тише, прислушиваясь к звукам из прихожей. Эдди забрал пакет с лекарствами и перенёс его на кухню, раскладывая на столе таблетки и ампулы со шприцами. Он взял один и вернулся к матери, усаживаясь подле неё на колени. Сейчас она казалась ему невероятно огромной, и это вызывало в нём новый приступ тошноты. Соня протянула свою руку, широкую, в местах сгиба локтя пролегали глубокие складки, и Эдди, зарядив шприц, аккуратно поднёс иголку к венам матери, с трудом угадывая их местоположение. Ему кое-как удалось сделать это на ощупь, и мальчик осторожно ввёл иглу, медленно впрыскивая лекарство. Соня прикрыла глаза, тяжело втянув воздух ноздрями, — процедура была эта не самой приятной. Но, если ты хочешь прожить на день больше, тебе придётся смириться и потерпеть. Эдди вынул иголку из под кожи, взял со стола пустую ампулу и поднялся.       — Теперь отдыхай, ма, — он ещё раз взглянул ей в лицо, и затем быстрыми шагами направился прочь. Выкинув использованный шприц и ампулу, он спешно собрал все остальные пачки с лекарствами и аккуратно расставил их по местам в одном из навесных шкафчиков. После этого, зайдя в свою комнату, он скинул рюкзак на стул, а сам уселся на кровать, положив ладони на колени и крепко задумавшись.       Из размышлений его вырвал звонок. Эдди глянул на экран телефона, видя знакомое имя и ответил.       — Придёшь, Эдс? — голос Ричи его немного успокоил. Эдди прикрыл глаза, собираясь с мыслями и отгоняя подступившие так некстати слёзы.       — Не знаю, Рич. Мне нужно присматривать за матерью, — Каспбрак старался говорить спокойно, но в голосе всё равно сквозила лёгкая дрожь.       — Снова? — Рич на том конце устало выдохнул. — Так и будешь сидеть у неё на привязи, как послушный пёсик, до конца своих дней?       — Твои шутки сейчас не уместны, Тозиер, — голос Эдди вдруг сделался твёрдым, он почувствовал злость и внезапное желание съездить Ричи кулаком по лицу.       — Да-да, извини, Эдс. Просто я надеялся, что ты всё-таки придёшь сегодня, — Ричи, осознав свою вину, тут же попытался извиниться. Злить Каспбрака совсем не входило в его планы.       — Мама сейчас пойдёт отдыхать, если ей не станет хуже, то я попробую выбраться, но только на пару часов, — голос Эдди немного смягчился. — Во сколько вы начнёте?       — Ребята подъедут примерно к пяти, — Ричи замолчал на секунду, обдумывая свои слова, и наконец добавил, — Я буду ждать, Эдс.       После этого Рич отключился, оставляя Эдди в сомнениях.       Чтобы отвлечься, Эдди сначала занялся домашней работой. Потом спустился вниз и приготовил им с матерью ужин. Он знал, что Соня наверняка взъестся на него за то, что он сам воспользовался плитой, но и Эдди прекрасно знал, что он уже не маленький мальчик, и что вполне может вести себя самостоятельно. Перекусив перед телевизором, Каспбрак посмотрел на часы. У него ещё было время на то, чтобы успеть собраться и доехать до Тозиера. Но хочет ли он этого в самом деле? — Да.       Эдди отложил тарелку с печеньем, выключил телевизор, и, осторожно поднявшись с дивана,прислушался к звукам на втором этаже. Было тихо. Эдди, стараясь особо не шуметь, поднялся по лестнице, остановившись у двери своей матери, прислушался вновь. Доносился лишь тихий свист и похрапывание. Значит, сейчас она спит. Что ж, это хорошо. Эдди спустился обратно, ликвидировал остатки своего импровизированного ужина, затем, быстро переодевшись, вышел из дома и, оседлав велосипед, закрутил педалями в сторону дома Тозиера.       Когда он подъехал, с другой стороны двора уже стояла чья-то машина, видимо, принадлежала она тем ребятам из группы Ричи. Со стороны гаража раздавались голоса и смех. Эдди аккуратно прислонил свой велосипед к стене дома и прислушался. Ричи что-то активно обсуждал со своими друзьями. Эдди остановился, задумавшись.       У Ричи теперь и так было много знакомств, так стоит ли ему сейчас появляться? Не будет ли он лишним в этом кругу? Но тут он услышал ещё знакомый голос. Это вселило в него надежду.       Собравшись с духом, Каспбрак вышел из своего укрытия, остановившись напротив гаража, принадлежавшего отцу Ричи. Теперь там, вместо машины, находилась импровизированная студия. Музыкальные инструменты покоились у стены, а на старом диване сидели, помимо парней из группы Рича, и старые знакомые Эдди: Майк и Стэн что-то активно обсуждали между собой, и Ричи, как обычно, пытался вклиниться в их разговор и опровергнуть все те факты, что они предоставляли. Эдди невольно улыбнулся.       После того, как они победили Пеннивайза, прошло более трёх лет, и за это время многое в их жизнях поменялось. Стэнли готовился поступить в экономический колледж, и всё своё время стал отдавать подготовке к экзаменам и учёбе. Майк занимался подработками, чтобы помочь своей семье. Билл Денбро переехал ещё прошлой осенью, и Эдди, конечно же, сильно по нему скучал. Бен Хэнском с матерью тоже уехали. Беверли с головой углубилась в рисование, так как в будущем хотела стать дизайнером одежды, и теперь с ней они тоже практически не виделись. Вся их компания быстро разбежалась, и Эдди, подумав об этом, вдруг почувствовал острый приступ тоски.       «Я по всем ним безумно скучаю», — пронеслось в его голове. Эдди почувствовал, что готов заплакать. Но в этот момент его окликнули. Ричи, заметив, что друг слишком долго к ним не подходит, забеспокоился и попытался привлечь его внимание. Эдди встрепенулся, и, нацепив улыбку, быстро зашагал к гаражу.       Стэн и Майк, заметив его, тут же одновременно встали, и, раскрыв свои объятия, горячо приняли друга.       — Боже, ребята, как я по вам скучал, — прошептал Эдди, чувствуя, что больше не может сдерживать слёз. Его щёки сделались влажными, но мальчишке на это было уже плевать.       — Да ладно тебе, Эдди, мы не виделись всего-то года три, — Урис приободряюще похлопал Эдди по плечу, хотя и сам он был безумно рад видеть своих друзей.       — Три года это тоже огромный срок, Стэн, — Майк улыбнулся, потрепал Эдди по голове. Они разговорились, стали обсуждать, у кого что нового произошло за это время. Стэн рассказал, что в следующем году планирует поступать и что уверен, что это ему удастся. Майк говорил, что тоже занялся серьёзным изучением истории и литературы, и что тоже надеется в этом преуспеть.       — Билл недавно прислал открытку, — вставил между делом Стэн, — Он написал, что отлично проводит время, и что с семьёй у него всё наладилось. Передавал всем вам привет, и сказал, что очень скучает.       — Надеюсь, он ещё вернётся, — ответил Эдди. — Как там Бен?       — От Бена новостей пока не слышно, но, думаю, он в порядке. Он был рад покинуть Дерри, так что, уверен, что теперь у него всё сложится хорошо.       — Мы все были бы рады, — вставил Ричи. — Я бы с удовольствием убрался бы подальше от таких придурков, как Генри Бауэрс. Все согласно кивнули.       — Ну а что там Беверли? — поинтересовался Стэн.       — Мы недавно пересекались с ней в библиотеке, — сообщил Рич. — Не поверите, какой красоткой она стала. Я видел, как она брала какие-то книги и журналы, посвящённые моде. Так что, думаю, она тоже в порядке.       — Думаю, нам нужно устроить собрание лузеров, как и прежде, — с улыбкой произнёс Стэн. И все с этим согласились.       Они ещё поболтали немного о какой-то незначительной ерунде, а затем, когда время пришло, Ричи попросил всех замолчать. Похлопав пару раз для привлечения внимания, он заговорил в микрофон:       — Ребята, мы собрали вас всех здесь, потому что нам действительно важно ваше мнение. Сегодня мы устроим небольшой предварительный концерт, который покажет, достойны ли мы принять участие в ежегодном конкурсе музыкальных групп среди учащихся или же нет. Мы мечтаем стать известной рок-группой и прославиться не только в Дерри, но и за её пределами, и мы надеемся, что вы нас в этом поддержите. — Отойдя от микрофона, Ричи поднял с пола свою гитару, перекинул лямку через плечо. Затем проверил звук, остальные проделали то же самое. И, как только все инструменты были готовы, Рич переглянулся с остальными мальчишками и кивнул. Подняв барабанные палочки вверх, парень, что выглядел постарше, пару раз ударил ими друг об друга, начав отсчёт, и затем громкий звук прогремел на всю округу.       Они спели всего несколько песен, но и этого было достаточно, чтобы их немногочисленная публика взорвалась громкими криками и аплодисментами. Ребята подбадривали их, кричали, надрывая голоса, и, что удивительно, Эдди, во все глаза глядя на Ричи, аплодировал больше всех. Каспбрак пребывал в настоящем восторге от Тозиера, от его игры и от той атмосферы, что задали эти ребята, которые были ровесниками ему самому.       У Ричи действительно есть талант, думал Эдди. Пусть голоса и шутки не даются ему столь же хорошо, как другим известным комикам, но играет он на гитаре превосходно.       Когда музыка закончилась, он отвёл Тозиера в сторону.       — Ты не говорил, что это будет концерт, — в глазах Эдди всё ещё сиял блеск восторга, хотя он и чувствовал себя несколько смущённым.       — Так это же всё равно не настоящее выступление, просто разогрев и попытка реализовать свои силы, — Ричи пожал плечами, отпивая немного газировки из своего пластикового стаканчика.       — Вы были просто отпадными, серьёзно, Рич, я ещё никогда не испытывал ничего подобного, — щёки у Эдди горели, голос дрожал, а сердце в груди колотилось слишком уж громко, но чувствовал себя он как никогда лучше.       — Правда? Что ж, тогда у нас действительно всё получится, — Ричи с довольной улыбкой притянул Эдди к себе, приобняв его и закинув на плечо свою руку. Его лицо уткнулось Каспбраку в макушку, но выглядело это столь естественно и правильно, что никто из них не почувствовал смущения или стыда за свои эмоции и действия. Эдди со счастливой улыбкой прижал свою ладонь к руке Ричи, обнимавшей его, и устремил взгляд к небу, окрашивающемуся яркими красками заката.       — Задержишься ещё ненадолго? — тихо спросил его Ричи, и Эдди вдруг как будто остекленел. — Я знаю, что тебе уже пора домой, но я бы хотел обсудить с тобой кое-что важное.       Эдди аккуратно выпутался из его объятий, становясь рядом и чувствуя, как сердце его уходит в пятки. Надвигающееся чувство беспокойства и страха снова овладевало им.       — К-конечно, если это важно, то не будет критичным, если я опоздаю на пару минут, — Эдди натянуто улыбнулся, но настроение у него мигом скатилось до отметки «минус».       Рич прощался с ребятами из своей группы, что-то им говоря, пока Эдди сидел на крыльце его дома, держа в руках чашку с горячим шоколадом и чувствуя, как липкая темнота подбирается к нему сзади, чтобы наброситься и поглотить его.       Тозиер на прощание помахал парням, а затем быстро побежал к крыльцу, усаживаясь рядом с Каспбраком.       — Так о чём ты хотел поговорить? — сделав глоток, Эдди внимательно посмотрел в глаза Тозиера, стараясь отогнать неприятные чувства как можно дальше.       — В следующем году мои родители планируют уехать из Дерри. И я должен радоваться такому решению, но что-то внутри меня отчаянно кричит о том, что мне не следует этого делать. Что мне нужно остаться, потому что есть что-то, что я ещё не довёл до конца, — Ричи смотрел не на Эдди, а на свои ладони, как будто пытался найти в их линиях ответ.       — Здорово. Я рад, что тебе больше не придётся беспокоиться из-за Бауэрса, это ведь то, чего ты хотел — спокойной и размеренной жизни, так? — Эдди улыбнулся, но улыбка вышла столь печальной, что ему самому сделалось невыносимо больно.       — Да, хотел. Но если я уеду, то всё изменится. Я чувствую, что после того, как покину Дерри, моя жизнь станет другой. Я не могу сказать, будет ли она хорошей или плохой, я знаю лишь то, что ничего больше не останется прежним в моей жизни и в моей памяти. А я...не хочу забывать. Больше всего в этой жизни я не хочу потерять кого-то из вас, ребята. Но если я уеду, то со временем все вы растворитесь. Возможно, я не забуду вас полностью, но ваши лица, ваши голоса... — всё это станет размытым. И я уже не смогу с точностью сказать, какие из моих воспоминаний останутся правдой, а какие лишь плодом моего воображения. Есть и ещё кое-что, что я не хочу забывать. Но чувствую, что должен оставить это здесь. Что должен похоронить это, чтобы двигаться дальше, — Ричи поднял голову, на губах его играла улыбка. Но в этой улыбке не было ничего радостного или весёлого, она была насквозь пропитана грустью. И Эдди увидел, в густоте сумерек и свете фонарей, что в глазах Ричи Тозиера блестят слёзы. Ричи, заметив это, тут же попытался стереть их рукой, но помогало это не особо.       — Недавно мне снился сон. Он был ужасен. Я как будто видел себя со стороны. И я чувствовал себя одиноким, чувствовал себя разбитым и потерявшим нечто очень дорогое своему сердцу. Как будто от меня оторвали какой-то важный кусок, без которого я больше не мог чувствовать себя целым.       Рука Эдди невольно потянулась к ладони Ричи, крепко сжимая её. Эдди чувствовал тоже самое. Ему тоже снилось что-то подобное. И каждый раз, когда он просыпался, он просыпался, охваченный невообразимым ужасом и чувством скорби.       — Это всё неправда, Рич, — тихо произнёс Эдди, — Все эти сны ненастоящие, они никогда не станут реальными. Тебе нечего бояться.       Ричи, шмыгнув носом, придвинулся к Каспбраку ближе.       — Я знаю, но когда я был там, то это казалось более, чем реальным. И теперь я боюсь того, что, возможно, этот грёбанный клоун до сих пор может быть жив. И что однажды он вернётся, чтобы завершить начатое. И тогда мы ничем не сможем ему ответить. Что, если он действительно жив, а, Эдс? Что, если однажды он нападёт на меня, на тебя, на остальных неудачников? Мы ведь не сможем ему противостоять. Я не смогу. Никто из нас не сможет найти в себе силы, чтобы победить его вновь. Больше всего на свете я боюсь того, что не смогу защитить т... — в этот момент, Ричи почувствовал, как его губы накрывает что-то тёплое. Эдди, не выдержав этой ужасающей речи, не нашёл ничего лучше, как успокоить друга поцелуем. Ведь он с детства знал, что поцелуи и объятия — это всегда то, чем защищают нас наши родные и близкие, это то, чем они выражают свою привязанность и любовь. И маленький Эдди, чьё сердце оставалось по-прежнему наивным и чистым, решил, что это именно то, чего не хватает сейчас Ричи. Заботы. И это столь немногое, что он мог ему дать.       Поцелуй вышел совсем неумелым, но оказался действенным. Ричи действительно замолчал. Слёзы перестали течь из его глаз. Ричи впал в ступор, глядя на Эдди ошеломлённо и мог лишь моргать, каждый раз широко распахивая глаза от удивления. Эдди же, поняв, что он сделал, почувствовал прилив стыда. Лицо его стало будто огненным и он понял, что ему нужно немедленно уходить. Он даже попытался подняться, но рука Ричи, схватившая его крепко, заставила Эдди остановиться и снова опуститься на ступень.       — Эдди, ты... — Ричи не мог подобрать подходящих слов, но может, сейчас они были не такими уж и важными.       — Я уважаю любое твоё решение, Рич. Ты мой друг, мой лучший друг и я люблю тебя, и приму любой твой ход, будет ли он верным или нет. Но я не хочу больше этого слышать, никогда. Я не хочу больше никаких монстров и прочего, поэтому, пожалуйста, если тебе важно моё мнение, то заткнись. Просто заткнись и выбрось это из головы, ладно?       — Ладно, — Ричи вдруг почувствовал острое желание смеяться. Он прислонился своим лбом ко лбу Каспбрака, тихонько стукнувшись головами, и затем, не выдержав, залился громким и искренним смехом. Тем смехом, каким смеются все дети, осознавая, что никаких чудовищ на свете не бывает. И что их мамы и папы, и их друзья, всегда будут рядом с ними. Ричи не мог остановиться, осознав, насколько глупо он выглядел и чувствовал себя, не решаясь сделать тот важный шаг, а Эдди, этот мальчишка, полный искренних чувств, просто взял и сделал это за него. В этот момент Ричи почувствовал, что он по-настоящему любит Каспбрака. И что он ни за что на свете не позволит ему ускользнуть.