***
Через пару минут они уже на пути к скверу. Камилла идёт впереди, призывая их ускорится. — Думала, мы идём к Пенелопе, — устало бросает Мелони, когда они с сестрой равняются. Камилла останавливается. Её дыхание замедляется. Взъерошенные от ветра волосы оседают на плечи. Брюнетка слишком торопится. Глубокий вдох. Она смотрит в глаза Мелони. Та ничего не понимает. — Мы сходим туда позже, — убеждает её Камилла. — Я схожу… Дерок тоже догоняет их. Не в силах больше сдерживаться, он выпаливает, опираясь о фонарный столб: — Мы что идём к моему дому с другой стороны? В его голосе одновременно тревожность и веселье. Это так свойственно Уэйду. Мелони запомнила это довольно давно и теперь только убеждается в том насколько разным он бывает. Он другой… С момента их первой встречи в библиотеке и до сегодняшнего дня, он прочно засел в её голове. Буквально запрыгнул в её жизнь, будто в последний вагон уходящего поезда. Вдруг не случайно?.. Мелони не успевает прийти к заключению. Мысль теряется… Взгляд переходит на сестру. Та несколько раз кивает на вопрос парня. Камилла садится на первую же лавочку в начале сквера. — Есть ещё кое-что… — произносит брюнетка, чем сразу привлекает внимание. Друзья садятся рядом. Камилла вновь тяжело вздыхает и под завывание ветра начинает свой рассказ. — Той самой ночью, два дня назад… Девушка рассказывает всё в красках. Холод проникает в её кровь, когда она сама проникает в эти воспоминания и перед глазами возникает человек в маске. Дерок и Мелони молчат, изредка задавая вопросы. Камилла не отвечает. Она сама не знает ни одного ответа: ни кто это был, никто мог быть. Понятно только одно: убийца постоянно в их поле зрения и у него, похоже, имеется пособник. Факт про белую краску вертится на её языке, но девушка сглатывает. Брюнетка не доверяет Уэйду. Сестра научила её никому не доверять… К тому же, в голове у неё только что родилась одна очень занимательная теория. Камилла хитро улыбается и обрывает повествование. Пока друзья размышляют над информацией, она уже готова идти дальше. Мелони останавливает её: — Почему ты сразу не..? — Это так важно сейчас? — перебивает её парень, и младшая Дейбл его поддерживает. Перед Мелони всё словно в тумане. Из-за навязчивых мыслей, она не замечает как они подходят к дому Дерока. Зелёная крыша уже практически над ними. Парень оставляет их рядом с низкой калиткой и, извинившись, заходит в дом. — Скоро вернусь.***
Октавия встречает их в гостиной. Женщина почтительно улыбается, предлагает гостям чай. После всех формальностей трое наконец-то садятся на огромный бирюзовый диван со множеством причудливых узоров. Хозяйка дома продолжает стоять рядом с креслом, которое выглядит максимально непривлекательным и серым, и не думает присаживаться. Непонятно, держит она дистанцию или просто гости застали её врасплох. Миссис Уэйд не выглядит несобранно. На ней достаточно статусный деловой костюм. Волосы женщины убраны в подобие тюрбана, который немного скосило направо. Октавия снова улыбается, и Мелони не замечает усталости в этом лице. Старшая Дейбл пробегает глазами по комнате и приходит в лёгкое замешательство. Мебель здесь часто не сочетается по оттенкам, а иногда и вовсе представляет разные стили. Стены покрыты плакатами и фотографиями. Это так не вяжется с образом бизнес леди, который женщина создаёт своим видом. «Они просто ещё не купили новую мебель после переезда», — Мелони прогоняет ненужные мысли прочь, сосредотачиваясь на настоящем. Октавия подходит к ним совсем близко. С такого расстояния решает задать вопрос: — Вы хотите услышать историю про школу? «Дерок предупредил её?!», — шипит Мелони. — «Какой осмотрительный». Девушка кивает прежде, чем скажет лишнего. — Вашу историю, — тихо добавляет Камилла. — Мою историю… что ж… Женщина достаёт из старого комода несколько альбомов. Они выглядят очень потрёпанными, но при этом совершенно не покрыты пылью. Дерок листает перед девушками школьные фотографии, многие из которых давно уже исказились временем или они такие и были? Миссис Уэйд медленно начинает погружаться в своё прошлое. Женщина садится в кресло и сразу же начинает говорить, ни разу не запинаясь. Её история кажется слишком выверенной, что заставляет сестёр не доверять ей. — Помню, была у нас экскурсия…***
Школа Волитайл. 1991 год. Ветер медленно дует прямо в лицо. Сейчас начало апреля. Кажется, будто сам воздух соткан из другой материи. Он напоминает что-то мягкое, в нём хочется утонуть. Холл новенькой, только что отремонтированной старшей школы приветствует своим сиянием всех входящих. Школьный герб с орлом, который напечатан на полу, гордо отражается от лакированных полов. Вокруг много старшеклассников, учителей. Они все так громко говорят, что ничего невозможно разобрать. Все проходят мимо, каждый раз задевая поясными сумками. Ей это так непривычно. Она отходит в сторону. Неизвестно, куда дальше идти… — Постой! — кто-то хватает её за плечо, тщетно пытаясь отдышаться. — Я за тобой ещё с улицы бегу. — Натали, — смотрит на одноклассницу Октавия. Девочка поправляет на себе кожаную куртку, под которой очень плохо скрыта форма начальной школы. О, нет теперь все точно поймут, что они не отсюда! — Нам нужно вернуться, — она уже собирается с последними силами и выбрасывает из головы любые лишние затеи. — Нас будут искать… — И мы, тем не менее, здесь, — только это и произносит Натали в ответ, однако этого вполне достаточно. Действительно, не просто ведь так Октавия Кингсли сбежала со школьной экскурсии, не просто так нарушила десяток школьных правил. Старшая школа всегда манила её. Однако внутри ничего стоящего. «Тоска и взрослая жизнь», — делает вывод Кингсли. Тем не менее, уйти спустя две минуты будет глупо. Их молодая учительница, мисс Дронти, ещё не скоро заметит их пропажу. А как заметит — они уже будут рядом с музейным автобусом. Ничего плохого не случится. Октавия улыбается подруге, и после пары секунд детских восхищений они идут дальше по коридорам. Чем дальше они продвигаются, тем громче становится вокруг. Ругань буквально сыпется отовсюду. Высокая женщина, с короткой стрижкой и большими очками рисует овалы вокруг девушки, пока та стоит скрестя руки за спиной. Девочки подходят ближе. — Мисс Пондер, напомните, который раз мы ведём с вами одни и те же беседы?! — властным голосом спрашивает женщина. Вопрос не требует ответа и все это знают. Она продолжает: — Во что вы одеты? Я и так уже закрыла глаза, что вы не носите форму… Так одевайтесь хотя бы прилично! — Как она её… — шёпотом ужасается Натали. Октавия бросает быстрый взгляд на объект монолога учительницы. Девушка действительно выглядит необычно: под джинсовкой видно боди, вместо модных длинных джинс она носит короткие бриджи, а ноги покрыты тёмными колготками, которые видно даже сквозь боссоножки. — Миссис Гэйбл, я… — Я, я… — передразнивает её женщина, переходя в наступление. — Неделю назад разбила окно в актовом, вчера нахамила директору, а про тот случай в туалете с новенькой… даже вспоминать стыдно. Девушка опускает взгляд в пол. На лице, несмотря на всю неприятность ситуации, сохраняется ухмылка. — Последнее предупреждение! Иначе вон пой… Женщина резко обрывает себя на полуслове. Она разгоняет собравшихся вокруг зевак и встаёт прямо напротив девочек. — Так, так. Мурашки пробегают по коже. Учительница свысока смотрит на них из-под очков и размеренно выпаливает: — Откуда? Класс? Натали набирается смелости и тихонько произносит: — Пя…тый класс, мэм. Женщина несколько раз ударяет каблуком об пол, видимо придумывая план мести их учительнице или же решая убрать их из школы или нет. — У вас экскурсия в историческом музее сейчас, — оборачивается она назад. — Так… Линда, проводи их к музею, к мисс Дороти. Девушка, на которую только что списали все грехи, даже не двигается с места. До сих пор Пондер пребывает в неком шоке. Женщина торопит её, направляя к детям и показывая на наручные часы. — Ко мне родители пришли, — говорит она более спокойно при виде подходящих к ней посетителей. Девочки следуют за Линдой, по пути замечая совсем маленькую школьницу, которой от силы шесть лет. Её светлые волосы, закрученные в два бантика, болтаются из стороны в сторону. Родители берут её за руку и больше они их не видят. — Кто это? — спрашивает Октавия слегка испуганно, когда они наконец заворачивают. — Наша завуч, — весело отвечает Линда и поглаживает кудрявые волосы. — Та ещё стерва… — Ты из двенадцатого класса? — вновь восхищается Натали. — Нет, что ты, — махает рукой Пондер. — Я из десятого. Тем временем они настигают выход из здания. — Вот и пришли, — зевает Линда, останавливаясь. — Кстати… вам кассеты не нужны? Девушка вытаскивает из карманов кассеты для магнитофона с яркими обложками и показывает их спутницам. — Грин Дэй, Нирвана, даже Мадонна есть, — хвастается она. Натали с интересом трогает коробочки с музыкой. Октавия решает спросить: — А с белой обложкой это кто? — А это… — заминается Линда. — Моя песня… К девушке подходит молодой человек, одетый как и она не по форме. На нём чёрный джинсовый костюм, бандана в светлых волосах и длинные декоративные цепи, прикреплённые к лямкам штанов. Парень появляется внезапно, но при этом каждое его движение будто из фильма или замедленной съёмки. — Репетиция в силе? — показывает он белоснежные зубы. Линда медленно кивает. Лицо её заливается краской. Она делает шаг к нему, а затем, видимо, обдумав, возвращается назад. Натали разочарованно вздыхает. — Увидимся, — смущённо говорит Пондер и провожает его взглядом. — Твой парень? — интересуется Кингсли. — Клавдиус, — переводит в шутку девушка. — И у нас всё сложно… Через считанные минуты они уже в руках родной учительницы. Сегодня их жёстко отчитают, а завтра их родителей. Однако это история ещё надолго останется в сердце юной Октавии. С тех самых пор, тайны города никогда не покидают её. И с каждым годом они, словно призраки прошлого, напоминают о себе…***
Несколько щелчков. Из магнитофона, который всё это время стоял рядом с книжным шкафом, раздаётся неторопливая музыка. Октавия возвращается назад к гостям. Девушки, услышав голос исполнителя, сразу всё понимают. — Так вы купили кассету у миссис?.. — подбирает слова Камилла. — Да, — быстро отвечает женщина. — Это и есть её песня… Слова песни сложно разобрать. Текст постоянно заедает то ли от магнитофона, то ли от качества записи. Слышно лишь несколько пафосных цитат от Шекспира, которые смешиваются с уже ритмичный музыкой. Голос Линды такой мягкий. Музыка словно навевает воспоминания о том, что никогда с тобой не происходило, но было утрачено и заставляет всё внутри сжиматься от боли. Неожиданно, к её голосу присоединяется ещё один. Мужской голос… Октавия рефлекторно нажимает на кнопку выключения. Видимо, воспоминаниям, нахлынувшим на неё, нужно больше времени, чтобы исчезнуть. Или она не этого добивается? Они прощаются так же внезапно, что Мелони будто теряется. Вот они и на улице. Уже вечер. — А тут похолодало, — разряжает тишину после минутного молчания Дерок. — Как насчёт кофе? Мелони уверенно кивает. В ХотКукис все размышления пойдут куда быстрее. Да и комфортней там, чем на улице, а домой совсем не тянет. Переходя по переходу к скверу, Камилла невольно щурится от яркого света. К ним подъезжает красный кабриолет. Его водитель выпячивает нижнюю губу, слегка опускает солнцезащитные очки, как бы сверяясь с правильностью своего решения. — Энджел, — любезничает Камилла, узнав одноклассницу. Холодное лицо Стоун выражает вдруг лёгкую досаду. Подумав, она выплёвывает: — Вам будут рады у нас на ужине сегодня. «Ужин?», — пытается логически мыслить Мелони. — «Какой ужин может быть так спонтанно?». Девушка решает ничего не говорить, лишь быстро помотать головой. Встревоженный взгляд Камиллы выражает полную солидарность. — Пенелопу выписали, — бросает им Энджел. — Вот и решили отпраздновать. Дерок тоже опешил, сделав шаг назад. Делать нечего. Им придётся ехать. Мелони громко сглатывает. Камилла первая запрыгивает на переднее сиденье, потом Мелони и Дерок занимают места сзади. Они трогаются на огромной скорости. Весь город проносится перед ними как одно большое пятно. Двери машины медленно защёлкиваются…***
Тем временем, в столовой Стоун царит гробовая тишина. Громкий глоток вина. Серьги с крупными камнями слегка переливаются на свету от люстры. Полина выпрямляет сгорбленную спину и поднимает свои глаза, подводка на которых давно превратилась в месиво, на хозяйку дома. Натали сидит во главе стола и не сводит глаз с Пауэлл. У Полины пробегают мурашки. Рядом с ней стоят ещё три стула. — Ты ждёшь кого-то? — старается она спросить без видимого страха. Не получается. — Мы подождём кое-кого, — интригует Натали и встаёт со своего пьедестала. Блондинка сжимает стакан в руке настолько сильно, насколько возможно. По телу пробегает холодная дрожь. Стоун подходит к ней ближе. — Может не будем ждать главное блюдо? — задаёт вопрос без ответа Натали и несколько раз хлопает в ладоши. Перед Полиной кладут невысокий серебряный поднос, под которым, судя по всему, лежит что-то остывшее. Пауэлл приподнимает крышку и глаза её буквально лезут на лоб. Бледное лицо она обращает к Натали, внутри прося объяснений, которых не получит. — Как там, говоришь, Пенелопа? — раздаётся через мгновение над ухом. Крик потрясает все стены и отскакивает назад от покачивающейся люстры. Полина в ужасе мотается из стороны в сторону. Её до этого бледная кожа превращается в фарфор, разбивающийся вдребезги. Глаза теряют остатки жизни. — Нет! — в отчаянии вопит Пауэлл.