Dirty little secret

Стоя за кулисами в гребанном Рино, Ричи в очередной раз пробегает глазами по тексту его стендапа, потому что был не в состоянии выучить хоть какую-то его часть. Вокруг него носились агенты, уточняя не хочет ли тот воды или бурбона, мельтешили гримеры, нанося последние штрихи, а Ричи все пытался отогнать от себя недавний кошмар и держать себя в руках. – Минута до выхода. Подняв очки, он потер глаза и нехотя двинулся в сторону сцены. – Встречайте Ричи Тозиера! Под объявление стендапер вышел, но жизнерадостный выход и дружелюбное вступление это все, на что его хватило. – Моя девушка застукала меня за тем, что я дрочу на фото ее подруги. Теперь я в клубе анонимных анонистов. Я пришел туда и сказал: меня зовут Ричи Балабол. Балабол. Прозвище это набатом било по голове, он хотел уйти, ему становилось плохо. – Забыл шутку. Он был готов поклясться, что с первых рядов услышал такое знакомое "Бип-бип, Ричи". Минутное замешательство под крики недовольный толпы и Тозиер продолжает. – Интерактив, – вбрасывает тот так неожиданно, что застывает весь зал и весь персонал за кулисами, – Сыграем в правду или действие. У всех же есть секреты. У меня вот множество таких маленьких грязных секретиков. При этих словах на лице комика отчетливо читалась вся его боль и отчаяние. Зрители не могли понять, что происходит. – Начну же с малого. Я не сам пишу эти тупые стендапы, мои собственные шутки гораздо лучше. Так что, надеюсь вы делали ставки, потому что если нет, вы знатно проебались. В зале послышались смешки. Агент Ричи же искал способ вернуть актера за кулисы. – Во-вторых, для всех, кто думает, что мои лучшие шутки – это шутки про мою девушку, вы крупно ошибаетесь. Моими лучшими шутками всегда были шутки про мамку Эдди. Пальцы на микрофоне сжались заметно сильнее, до белых костяшек. – Да, кстати, девушки у меня тоже никакой нет. Просто не могло быть, потому что с сучьего конца 80-х не мог представить рядом никого, кроме Эдди. Хотя, нет. Наверное, мог. Его мамашу. Ричи тяжело усмехнулся. Мда, Тозиер, 30 лет смеяться над одной и той же шуткой это диагноз. Хотя 30 лет оставаться до одури влюбленным в друга детства тоже. Осознав, что молчит слишком долго, комик продолжил. – Вам небось не терпится узнать, что это вообще за черт такой. Эдвард Каспбрак. Эдди. Эдс. Он ненавидел это прозвище, – Ричи хмыкнул, – коротышка-ипохондрик, с которым мы доводили друг друга до белого каления, но все равно не могли расстаться больше, чем на несколько часов. Оценщик рисков, обладатель самой скучной на свете профессии, но человек, истории которого я просто не мог не слушать. Боялся пропустить хоть слово. Боялся, что больше его не услышу. Собственно, не зря боялся. Ричи чувствовал, как глаза начинало предательски щипать. Не мог же он разреветься на глазах у полного зала. Он взял бутылку воды с мыслями, что он и так уже проебал всю свою карьеру таким стендапом. На удивление, он даже не сожалел об этом. Рассказать об Эдди для него было важнее. Эдди всегда был важнее. – Эдди, который боялся сточных вод, но сделал самый тупой и героический поступок. Парень, который умер у меня на руках и которого я не смог даже похоронить. Парень, от которого у меня осталась только надпись на заборе в дрянном Дерри и щемящая боль в груди. Заехать что ли к его жене, забрать его фотографии. Однозначно стоит. Мужчина на минуту задумался, засмотревшись куда-то в потолок. Сделав глубокий вдох, он продолжил. – В общем, Эдвард Каспбрак – тот, кого я любил больше, чем что-либо. Тозиер мельком осмотрел зал, не вглядываясь в лица. – На этом, собственно, все, спасибо что пришли, деньги можете вернуть в кассе, – на одном дыхании сказал он. Уходя со сцены, Тозиер думал о том, что ему нужно сильно напиться, набить какому-нибудь клоуну ебало и, возможно, все-таки пореветь.