Тайны заброшенного замка (Серия книг "Тайны Нового мира", книга 1)

Две минуты назад       Ильсор ещё не понял, что находится на другой планете. Разум еще спал, показывая своему владельцу удивительные сны, похожие на то, как будто перед его глазами заново пробегала жизнь на Рамерии. Он видел далёкую Родину. Видел свой народ — арзаков, их напоминавшие обломки скал дома у Серебряных гор. Серебром отливают не только горы, всю Рамерию покрывает мягкий струящийся белый свет. Серебристы почва, трава, деревья и кустарники, кажется, дотронься рукой до листьев — и они зазвенят.       Арзаки, его народ… Они очень приветливы — они доверчивы, как дети. И глаза у них внимательные, широко распахнутые. Они — народ созидателей. Они талантливы. Среди них много врачей, учёных, конструкторов и инженеров, учителей. Арзаки не только многое умеют, они просто не могут не делиться тем, чего добиваются сами, со своими соседями менвитами и делают это с великой радостью. За что последние расплачиваются с поистине царской щедростью — они своими жизнями защищают их общую Родину, цветущую планету Рамерия, они хранят их общий дом и его обитателей. Ведь арзаки от рождения лишены только одного, но очень важного таланта — воинского. Они — народ Творцов… Нет, они, конечно, могут воевать… но лишь по необходимости. В то время как менвиты — не знают иного удела кроме как война. За каждым из них стоят сотни и тысячи часов изнурительных тренировок, боевых учений и беспрестанной войны против населяющих Рамерию диких мутантов — наследия Великой войны… их разумы отточены неисчислимым множеством поколений выдающихся предков-воителей, каждый день и час своих жизней они посвящают защите обоих народов, населяющих Рамерию. Веками его народ сосуществовал с менвитами в своеобразном симбиозе: арзаки — творили, обеспечивая и развивая науку и технологии, культуру и образование; менвиты — стояли на страже безопасности обоих народов и отвоевывали новые территории у диких мутантов, кровожадная беспощадность которых позволяла им удерживать более чем две пятых территорий планеты. И бесперспективность дальнейшей войны с ними заставила ученых-арзаков обратить внимание на бескрайние космические дали. Ильсор прекрасно помнил слова своего отца, главного астронома Рамерии: «Я верю, настанет час, когда мы вместе с нашими друзьями менвитами вырвемся за пределы родной планеты. Хотя нет, постой… Друзьями? Правильнее сказать — родичами» — добавил тогда отец и рассмеялся. — Ильсор вздохнул во сне — Если бы отец знал, если бы он только знал, что его слова станут пророческими. И что осуществлять это своеобразное пророчество доведется ему, сыну своего отца, разработчику космических колонизаторов класса «Покоритель»… Если бы отец только знал, что спустя жалкие несколько лет после сказанного — всё изменится. Что известный и привычный арзакам мир рухнет и похоронит под собой великое прошлое.       Ведь через несколько лет к власти у менвитов пришел новый правитель. Гван-Ло, достойнейший из достойных. Новый титул не сразу прижился у свободолюбивых менвитов… Но, пришедший к власти при загадочных обстоятельствах, Гван-Ло, как оказалось был хранителем древнего и страшного умения, по слухам берущего свое начало у великих предков, которые едва не погубили Рамерию в огне всепланетной Великой войны. Но даже не его темное знание, родовой дар гипнотического воздействия на чужие разумы, сделало возможным крушение древних устоев Рамерии, о нет, он проявил гораздо большую изобретательность. Он понял, что дети… да-да те самые дети — своенравные, с не до конца сформированной психикой, стремящиеся быть максимально непохожими на своих родителей — станут ключом к завоеванию власти над некогда свободным народом. Он действовал просто и эффективно.       Ильсор прекрасно помнил с чего это началось. Арзаки были единым народом — каждый из них, выполняя свою роль, назначенную ему согласно его талантов, трудился на благо всех. Все от мала до велика, от обычного учителя или врача, от рабочего у станка и до хозяйки у домашнего очага — трудились во благо каждого. Причем, ничего не ограничивало любого из арзаков в смене этой самой роли — образование у них было доступным для всех. Каждый мог в любой момент обучиться любой профессии. Любому из арзаков были доступны все блага их цивилизации — Ильсор помнил времена, когда у его родителей был личный авиатранспорт, от аналогичного устройства любого из членов Совета отличавшийся разве что цветом и некоторыми элементами личного дизайна. В больнице по соседству лечились дети живущего этажом ниже мастера по дереву, а на соседней койке вполне могли оказаться сорванцы местного управителя. За соседней партой сидели отпрыски рабочего с ближайшего завода и взбалмошные детишки профессора из академии наук. С них, детей, все и началось… Родители большинства арзаков не придали большого значения, когда у их детей появились новые игрушки — небольшие кругляши из различных металлов: золота, серебра и меди. Они позволили своим детям играть подарками «добрых соседей», позволили детям обмениваться новыми игрушками, которые они называли странным, чужим словом «деньги». И не остановили их, когда те стали выменивать на кусочки металла уже вполне настоящие вещи. Они не мешали своим соседям, когда те обменивали на еще одну новинку — «бумажные деньги» — вполне настоящие предметы, имеющие практическую ценность, только лишь для того чтобы удовлетворить запросы своих детей. Со временем любые привычные блага, достававшиеся арзакам по праву рождения, приходилось получать, предварительно передав продавцу — еще одно чужое слово — некоторое количество денег. Которые приходилось приобретать у «добрых соседей» опять же за вполне реальные и ценные вещи — сырье, технологии, взамен получая необходимое количество кругляшей. Прошло лишь несколько лет, но арзаки уже и помыслить не могли, как, скажем врач мог лечить, если он не получит некоторой толики этих денег. И помыслы большинства арзаков постепенно сосредоточились лишь на одном — на том, как бы получить побольше денег…       …Любым способом — все еще спящий Ильсор разочарованно вздохнул во сне — о, он прекрасно помнит эти способы. Ведь и им научили молодежь «добрые друзья-соседи», или как их сам называл их же правитель — «партнёры». Во-первых, они заставили их забыть Род, убили в них то, что делало их светлыми созидателями и превратили их в злобных эгоистов, заинтересованных только в личном достатке. Для начала — они вложили в головы еще только взрослеющего поколения, а подростки, как известно, очень восприимчивы ко всему что не похоже на их родителей, — вложили им в головы простой постулат: «Любовь есть боль». Они заменили в их неокрепших умах любовь — самое чистое чувство, уникальный критерий, подаренный арзакам их Создателями — на банальный животный секс. И для этого им не понадобилось многого. Во-первых, они каждый день говорили о каком-нибудь новом способе занятия именно сексом. Скажем, о том, как продлить половой акт, ну или какие зоны на теле большинства людей являются эрогенными, какие способы контрацепции позволяют получить как можно больше удовольствия от самого акта соития… Одновременно они правильно учли тот факт, что тела подростков часто более совершенны физически, чем к примеру тела более зрелых людей. Они, что вполне справедливо, более привлекательны физически, и можно за сравнительно небольшую сумму выставлять их на вид, показывать другим как они спариваются — Ильсор скривился во сне, вспомнив, что самым популярным падшим женщинам, добровольно отдающихся менвитам, нет и восемнадцати. Одновременно их захватчики выпускали театральные постановки, в которых вроде бы и не прославлялся факт измены напрямую, но… тот кто по сути предает любовь другого был непременно в красивом костюме. Или, например, он делал это ради денег или социального статуса, а тот с кем он изменял — обязательно богаче, красивее и изобретательнее в постели чем тот, кому «наставляют рога». В фильмах для подростков они подчеркивали отвращение с которым ребенок реагирует на проявление чувств своих родителей. Они на неофициальном уровне всячески продвигали идею более раннего полового созревания. Внушали неокрепшим молодым разумам, что чем раньше они совершат первый половой акт — не слишком, на самом деле важно, с кем именно, — тем раньше их признают за взрослых. Ну и еще несколько мелочей… И вот, через каких-то несколько лет, молодые люди предпочитали трахаться после уроков начальной школы чтобы «получше узнать жизнь», «оторваться пока есть такая возможность», или, что самое страшное «чтобы заработать на жизнь» — вместо того чтобы искать новые знания и пытаться научиться чему-нибудь новому. А еще они рассказывали красивые сказки о том, что чем большее количество партнёров будет у мужчины или женщины, тем он успешнее. Популярнее. Лучше прочих. А если он или она умудрилась переспать с человеком с другой расы, так это вообще достижение…       Колдовство — дернулся Ильсор во сне — Гван-Ло — не только талантливый и хитроумный интриган, долгое время выжидавший шанса в постоянной борьбе за власть, он еще и колдун. Он обладает гипнотическим повелевающим взглядом и может приказать любому сделать то, что захочет. И только человек задумается о том, чтобы протестовать, как Гван-Ло посмотрит ему в глаза — и тот сразу умолкнет. Это колдовское искусство Верховный правитель унаследовал под страшным секретом от своего отца и обучил ему менвитов. Те с радостью приняли новое знание, ибо совершенствование своей Расы есть величайшее достижение у менвитов, их долг и первейшая задача каждого из них. Но у Гван-Ло были свои планы на это. Он ведь сразу обратил внимание на то, что арзаки — талантливый народ. «А неплохо бы, — подумал Гван-Ло, — этот талант заставить работать на меня».        Молодежь во все времена, у всех разумных созданий Вселенной — очень любознательна и своенравна. Молодые люди готовы сделать что угодно, лишь бы не так как у родителей… Что они и делали, забыв, что за все приходится платить. Ведь менвиты, следуя за своим верховным правителем, сделали еще вот что: притворились, будто собираются устроить грандиозные общие праздники по всей стране. И они устроили пиры в каждом городе, каждом парке, на каждой площади. Они обещали своим соседям пляски, танцы — невиданные доселе представления лучших артистов и клоунов. Доверчивые арзаки с благодарностью приняли приглашения, а там, на этих празднествах, менвиты применили к арзакам свои колдовские команды. Ильсор хорошо помнит первую команду менвитов, она неизменно одна и та же: — Гляди мне в глаза, гляди мне в глаза, повинуйся мне, чужестранец! С этой командой рухнула эпоха свободы арзаков и началась история их рабства.       Поразительно, но некоторые из них по-прежнему оставались изобретателями, учеными или художниками. Свои замыслы они сами и осуществляли, потому что привыкли работать не только головой, но и руками. Вот так и получилось, что превосходные полевые машины, станки, прекрасные произведения искусства, и даже более того — техника звездоплавания, космические корабли менвитов — всё было создано разумами и руками арзаков. Но их открытиями и знаниями пользовались отныне менвиты. Они заняли значительные должности в промышленности и сельском хозяйстве по всей Рамерии. Они назывались инженерами, врачами, педагогами, агрономами, хотя исполняли везде — на полях, на фабриках, в учреждениях — одну роль — надсмотрщиков. На самом деле всем, чем считали себя менвиты, были, конечно, арзаки, но, что-то открыв, изобретя, создав, они сразу же рассказывали об этом хозяевам и тут же забывали про это. Темное колдовство, бывшее в древние времена запретным знанием туманило разумы арзаков — они как будто сами захотели выковать для себя новый удел — удел рабов: они мыли, скребли, ткали, пасли скот, растили хлеб, работали на станках, ещё были слугами или поварами. И они действительно верили, что, кроме работы, которую избранники зовут чёрной, у них нет никаких собственных желаний. Так уж постарались колдун Гван-Ло и его народ.       Ильсор знает гипнотическое действие взгляда менвита, когда человек, стоящий перед избранником, совсем теряет волю и идёт за ним послушным рабом, всё на свете забывает, кроме одного, что он раб и перед ним его господин, и что желания господина — это его, Ильсора, собственные желания. Среди спящих звездонавтов на корабле есть арзаки: слесари, бурильщики, электрики, строители и другие рабочие, без которых менвиты не смогут основать базу на Земле. Руководить работой арзаков в ещё неясных земных условиях будет Ильсор, который на время работ, помимо слуги генерала Баан-Ну, станет ещё главным технологом. Менвиты доверяют Ильсору. Он бесконечно добр. Он — самый послушный и исполнительный раб. Нет такого дела, с которым бы он не справился. И он никогда не взбунтуется, как уверены менвиты, не спросив разрешения.       Ильсор окончательно просыпается, спрыгивает с койки. — Мой генерал, — отвешивает он низкий поклон вернувшемуся в каюту генералу Баан-Ну. — Рад вам прислуживать. — Я знаю, — снисходительно кивает генерал — Я знаю, — повторяет он, — ты предан мне до конца. Ильсор наклоняет голову в знак согласия, но тут же, решив, что этого мало, ещё раз поспешно кланяется. Генерал берет забытый в каюте электронный планшет с картами Беллиоры и решительным шагом выходит обратно на занятый менвитами плацдарм. Вокруг уже кипит работа: поспешно извлеченные из недр огромного колонизатора землеройные машины уже ровняют площадку для лагеря. Рабочие под руководством Кау-Рука уже разметили оборонительный периметр и получают указания от заместителя командующего. Рядом ожидают техники с рабами — услужливый Ильсор уже сообщил генералу о благоразумной инициативе звездного штурмана — первыми будут установлены универсальные лазерные турели, могущие работать в автономном режиме. Их энергопитание будет осуществляться по вкопанным в землю кабелям, протянутым от реакторов корабля, но затем инженеры смонтируют и запустят компактные атомные реакторы. Примитивная технология, но выбирать не приходится — выдохнул генерал, недовольный инициативностью первого помощника — оборудование для обогащения специального топлива, питающего плазменный реактор звездолета по размерам сопоставимо с габаритами самого колонизатора, а для примитивных атомных реакторов используются более компактные обогатительные установки. Тем более, что излучение, характерное для залежей урановой руды обнаружено буквально в десятке километров от места приземления.       — Штурман, — обратился довольно сухо генерал к Кау-Руку. Хотя он пребывал в благодушном настроении, всё-таки не мог пересилить себя в отношении к Кау-Руку, которого недолюбливал за способности и излишнюю самостоятельность. — На рассвете проведёте разведку, — сказал генерал, а про себя подумал: «Первая разведка самая опасная, вот и справься с этой задачей, если ты такой умный». — Проследите за всем самым внимательным образом, — приказал он, — но и сейчас не зевайте — внешние дозоры сформированы? — Порядок, мой генерал, — отозвался Кау-Рук, протягивая генералу планшет, на котором были обозначены позиции внешних дозоров, которые предусмотрительный капитан первого ранга разместил сразу же после высадки. Он ответил командующему не так, как принято было среди военных чинов Рамерии, но ведь штурман всё делал по-своему. Он многое умел и предпочитал все делать сам, поэтому даже к колдовству не прибегал, как другие менвиты. — А мне не мешает и отдохнуть, — потягиваясь и зевая, сказал генерал, — к тому же на Беллиоре прохладные ночи.       Один из рабов подал Баан-Ну на подносе фрукты, которые успел нарвать в ближайшей роще. Генерал даже не задумался о безопасности, ведь всемогущее колдовство, которому его научил достойнейший из достойных работало безотказно — раб даже и подумать не мог о том, чтобы не провести соответствующие тесты в медицинской службе экспедиции. — Ну что, Ильсор, — обратился, игнорируя капли сока, катящиеся по его бороде, генерал к слуге, — всё ли готово к отдыху? — Всё готово, мой генерал, — Ильсор отвесил такой низкий поклон, что тело его повисло, как на шарнирах. Глядя на нелепо согнутого слугу, генерал вдруг расхохотался: — Что, Ильсор, не чуешь ног от счастья, очутившись на такой превосходной планете? — Да, мой генерал. Не может мне не нравиться то, что нравится вам, — согласился Ильсор. — То-то же! — Баан-Ну похлопал Ильсора по плечу и отправился в палатку. Вооружившись биноклем, он лениво пробежал глазами горы и тщательно оглядел ближайшие деревья в стороне леса — нет ли там вражеской засады. Ничего не разглядев, кроме силуэтов спящих на ветках птиц, он вернулся в каюту и спокойно растянулся на куче матрасов, которые Ильсор успел застелить пушистыми белыми шкурами какого-то зверя, вроде снежного барса. Портфель Баан-Ну сунул под меховую подушку, которую Ильсор услужливо приподнял. Во время сна всё важное для себя генерал не прятал в сейф — к сейфу можно подобрать ключи; надежнее места, чем изголовье, он не знал.       Дождавшись, пока генерал крепко уснет, Ильсор взял его бинокль, но не убрал, а вышел из звездолета и тоже оглядел окрестности. Затем он подошёл к группе арзаков, собравшихся расположиться на ночлег прямо под открытым небом. — Друзья мои, — сказал он совсем тихо, — не теряйте надежды, — а громко отдал распоряжение как главный техник: — Утром приступаем к сборке вертолётов — удостоверившись, что его соотечественники немного воспряли духом он направился к звездолету за очередным контейнером с вещами ненавистного хозяина. Ни он, ни укладывающиеся спать арзаки не обратили ни малейшего внимания на странный силуэт, застывший в тени высокого развесистого дерева. Луна на краткий миг выглянула из-за скрывающих её облаков, на мгновение осветив молнией метнувшегося в спасительную тьму раскинувшегося неподалеку дерева человека в характерной одежде хозяев Рамерии.