Подарок

- Добрый вечер, доктор Эшер. Тонкий абрис нарисовался на фоне густого серого тумана, как по мановению волшебной палочки. Ни звука шагов по мостовой, ни шороха опавших листьев под ногами – темный силуэт просто возник из ниоткуда. Еще до того как, словно вырезанная из мрака, фигура сделала шаг вперед и желтоватый свет газового фонаря осветил лицо, Джеймс Эшер понял, с кем он имеет дело. Бесшумная манера двигаться не оставляла сомнений. Также он не мог не узнать странное, почти деревенское произношение, что так напугало его в их первую встречу: кому, как не оксфордскому профессору Джеймсу Эшеру было знать, что этот диалект вымер более двухсот лет назад. - Дон Симон Исидро? Не скажу, что рад вас видеть. Вампирам Лондона снова нужна помощь частного детектива? – стараясь не показывать тревоги, спросил он. Несмотря на несколько серебряных цепочек, обвивающих запястья и шею – с некоторых пор это вошло у Эшера в привычку – его пробрала дрожь. Рядом со сверхъестественным существом, обладающим силой дюжины людей, читающим мысли и могущим в любой момент подчинить себе сознание жертвы с помощью гипноза, подобная защита казалась смешной. Они же могут пить из любой вены. - Нет, дело не в этом. Я больше не собираюсь впутывать вас и миссис Лидию в опасные приключения. Исидро замолчал, словно собираясь с духом. Если бы речь шла о человеке, Эшер бы мог с уверенность сказать, что он колеблется. Но с вампиром ни в чем нельзя быть уверенным, тем более с Исидро. Его лицо, словно вылепленное из белейшего гипса, оставалось неподвижным. Живыми казались только бледно-желтые, прозрачные глаза. Человеческая мимика, эмоции – все это было стерто с лица дона Симона тремя с половиной веками жизни после смерти. - В таком случае, чем обязан? – ночной воздух показался Эшеру как никогда холодным, а спускающиеся сумерки – темными и опасными. С наступлением темноты начиналось их время. - Вы много сделали для нас. Для меня большая честь знакомство с вами. Исидро учтиво склонил голову и снова выпрямился – изящный, грациозный юноша в элегантном сером костюме с Бонд-стрит. Прямая осанка, словно бы его тело все еще помнило камзол испанского придворного, больше похожий на корсет; белокурые, словно выцветшие со временем, волосы до плеч; благородные черты лица идальго из северных провинций, до которых так и не добрались мавры. Несмотря на красоту, было в нем что-то пугающее. Может, мертвенная бледность кожи, или же неподвижность – ни одного лишнего движения или жеста. А может, тот факт, что дон Симон Исидро набирал в грудь воздух только перед тем, как произнести что-то. Как другие могли не замечать его дьявольской сущности, Эшеру было не понять. Впрочем, сейчас, облитый теплым желтым светом газового фонаря, вампир походил на человека немного больше, чем обычно. - Доктор Эшер, я… Джеймс… Эшер не заметил, как дон Симон оказался рядом. Он мгновенно переместился, даже не всколыхнув воздух. Теперь они стояли вплотную, под сводами деревьев Кенсингтонских садов. Кругом ни души, спускающиеся сумерки уже стали темно-синими. Исидро вдруг заговорил горячо и быстро, испанский акцент в его речи усилился: - Мне подобным не свойственны человеческие страсти. Вампирам не знакома любовь в человеческом понимании. Разделенный экстаз, совместная охота, вместе поймать момент, когда разум человека испускает предсмертный вопль – ради таких секунд мы существуем. На этом зиждется наше партнерство. Все остальное исчезает вместе с жизнью. Вы понимаете? Тонкие ледяные пальцы обхватили ладонь Эшера; Исидро лишь немного поморщился, обжегшийся о серебро, и не отрывал взгляда светло-янтарных глаз от лица Джеймса. - Я помню. Вы мне объясняли. - Не в силах прервать зрительный контакт, словно зачарованный, Эшер краем сознания отметил боль в руке - «проверить потом, не сломана ли» - и могильный холод Исидро, но что-то удерживало его от бегства. - Но… я благодарен вам за вашу помощь, я хотел что-нибудь сделать для вас, что бы показать… - теперь вампир на самом деле замялся, почти как человек. – Поймите, мы не люди. Мы не можем любить как люди, обладать – тоже нет. На мгновение спокойствие и неподвижность покинули лицо дона Симона, и на нем отразилась мука, словно он одновременно желал и не мог сказать больше. Джеймсу почему-то вспомнилась их первая встреча и то, как легко Исидро тогда справился с ним. Он мог бы убить Эшера, если бы захотел – но вампир пришел за помощью, и поэтому ограничился демонстрацией своей силы. И прикосновением ледяных губ к горлу Джеймса, вместо зубов. Сейчас Исидро находился так же близко, и снова мог это сделать. В голове Джеймса стало пусто и тяжело – он явно чувствовал вторжение вампира в свое сознание. - Я помню, - тонкие губы Симона раздвинулись в легкой улыбке, обнажая клыки, его голос был еле слышен. Его лицо снова стало неподвижным и бесстрастным. Исидро отпустил ноющую от боли руку Джеймса. - Я хочу сделать вам подарок. Из-за дерева вышел бедно одетый человек с бессмысленным взглядом. - Он вообразил себя новым Джеком Потрошителем, напал на проститутку в Уайтчепле, - тень презрения, легкий намек на человеческое чувство вспыхнула желтыми огоньками в бесстрастных глазах Исидро. - Он должен был стать моим обедом, но потом я вспомнил про вас. Сдайте этого субъекта в Скотланд Ярд. Я приказал ему говорить правду, он признается во всем. Джеймс похолодел. Нет, ему не было жаль убийцу. Но то, что сейчас делал Исидро, было слишком похоже на совместную охоту. А зная, что она значит для бессмертных… - Да, именно это, – Голос вампира был печален и тих, а глаза, такие же блекло-желтые, как опавшие листья под ногами, не отрывались от Эшера. - Не совсем, как это у нас бывает, но нечто похожее. С первых дней нашего знакомства я восхищался вашим мужеством и умом, Джеймс. Никогда не чувствовал ничего подобного к смертному. Мне хотелось… Дон Симон посмотрел вверх, прислушался к ветру в верхушках деревьев. Небо над ними уже стало черным – осенью рано темнеет. - Простите. Становится поздно, вам, наверно, давно пора домой. Передавайте мои наилучшие пожелания вашей леди. Больше я вас не побеспокою. Холодные руки разжались. Вампир ушел так же бесшумно, как и появился. Растаял в наступающей ночи. Единственное доказательство его появления – загипнотизированный «подарок», - тупо пялился на Эшера.