Мольба
19 апреля 2021 г. в 00:26
Эдже на тропе войны с мятежниками.
Девушка обвела всех янычар тяжёлым взглядом. Её зоркий глаз выделил из общей толпы ещё нескольких мятежников. Она указала на них рукой, и дворецкие ловко доставили с трёх соседних бригов и того, на котором они находились, офицеров. Они поставили мятежников на колени, занесли сабли над головами и ждали лишь отмашки или кивка госпожи. Девушка опустилась на колени и приподняла голову Османа:
— Смотри: те, кто это сделал, получат по заслугам!
— Мне не нужно это! — окровавленная рука шехзаде́ нежно коснулась лица возлюбленной. Эти слова он сказал любовно. — Я знаю, адвокат! Если в твоём сердце есть хоть грамм любви ко мне, выполни мою просьбу, моя повелительница сердца!
Девушка посмотрела на Арину, та кивнула головой, соглашаясь с Османом. Один из пленных принцев бросился к девушке, падая перед ней на колени, молитвенно складывая руки. Это был юноша лет семнадцати, миловидной, но в то же время мужественной внешности.
— Ricaederim! Eje, ağabeyinemerhametet! Ne de olsa Aigul'un yalanlarının kurbanı oldu.! (— Пожалуйста! Эдже, пощадите старшего брата! Он ведь так же пал жертвой лжи Айгуль!) — умолял юноша с выступившими на глазах горячими солёными слезами. Он с надеждой смотрел в глаза наёмницы, которую так сильно любит брат.
В холодном сердце девушки, словно выкованном из стали тысячи мечей и казацких сабель, вдруг дала о себе знать адская боль. Да, юноша был прав, все они пали жертвами чудовищной лжи одного человека, даже не человека — монстра, однако, которого считали самым родным и умным. Дикая боль полилась вязким ядом, заполняя сердце ненавистью.
Эдже плавно опустила голову шехзаде́, но в противовес яростно замахнулась рукой. Другой же рукой она со змеиной ловкостью достала из ножен нелюбимого кинжал. Ее рубящее движение в воздухе — их отрубленные головы на палубе. Теперь кровь окончательно перекрыла цвет дорогого дерева, напоминая о том, что здесь нет места роскоши, она поникла пред лицом жестокой реальности. Все не успели отойти от кровавого шоу, как вдруг сверкнул кинжал в руках госпожи. Снова пролилась кровь, однако, она давала жизнь. Девушка поднесла порезанные запястья ко рту стремительно бледнеющего Османа. Горячая и солёная жидкость потекла по губам и шее молодого человека, так же медленно наполняя его уста. Парень постарался проглотить каждую капельку, ощущая металлический вкус. Прилагая все усилия, он приподнял голову и покрыл ручку воздушными поцелуями. А затем, находясь в пограничном состоянии, прошептал:
— Благодарю тебя, милая Эдже! — рвано вдохнув, он лишился чувств. Его вдруг наступившая эйфория не отменяла обильную кровопотерю, поэтому обморок не стал чем-то неожиданным.
Янычары, которые отказались сложить оружие, попытались напасть на девушку, однако Рафаэль и Абель, а также Дамир, Самуил и Влад с Басти стали непробиваемой стеной, ограждая девушку. Подняв с палубы сложенные ятаганы, они взяли оружие. Поднялся шум, граничивший с паникой, но степенный ага́ стал стучать по мачте бри́га рукояткой оружия, призывая к тишине.
— Я вижу, что приказы старших по званию, вы, личная гвардия султана, отказываетесь понимать. Значит, вы получите урок, который надолго запомните. Рафаэль и Абель, тащите самых ярых мятежников от солдата до аги́! Кажется, что им нужно срочно освежиться! — громко и холодно приказала девушка, поднимаясь с колен. Брат Османа улыбнулся ей и остался у безвольного тела шехзаде́, который ещё не скоро придёт в себя.
Арина, до этого стоявшая в стороне, направилась к канатам, лежащим на носу корабля. Она завела канат под киль судна, концы которого крепились к блокам на ноках нижнего рея. Виновных прочно привязали за руки и ноги к этому канату и сбросили за борт. По команде девушки Рафаэль и Абель начали тащить один конец каната. Несчастные погрузились в воду, продвигаясь под килем судна. Через какое-то время они показались в воде со стороны другого борта парусника. Так было совершено одно протягивание.
Ужас поселился на лице юной леди, и она испуганно закрыла рот рукой, Сиэль же, хоть и равнодушно, но с интересом смотрел на подобную экзекуцию. Агни был очень удивлён и лишь более восхитился холодным разумом девушки несмотря на то, что она так молода и умна. Сома же в полном напряжении и с широко открытыми глазами смотрел на данное действо. Клод с бесстрастным выражением лица и Алоис, с замершим на лике ужасом, тоже наблюдали за происходящим. Ханна и тройняшки смотрели равнодушно, ещё раз отмечая про себя, что лучше лишний раз не злить девушку. Брат и Баир не без ехидной улыбки смотрели на это, Влад, Басти и женщины стали аплодировать, а пленные шехзаде́ лишь сдержанно улыбнулись. Янычары и аги́ с бесстрастными лицами взирали, как полощут мятежников.
Виновных подняли на борт после нескольких секунд пребывания под килем корабля. Выглядели они ужасно: одежда превратилась в лохмотья из-за страшных наростов ракушек, моллюсков, в разросшихся водорослях селились морские черви. Аги́ и янычары откашливались от воды, медленно поднимаясь с палубы и цепляясь за борт бри́га. Они не готовы были терпеть подобное ещё раз и «добровольно» сложили оружие. Арина отвязала их от каната.
— Граф Транси и его дворецкий, кажется, пора и вам искупаться! — громко и немного насмешливо сказала Эдже, которая наблюдала до этого «купание» офицеров и солдат.
На лице Алоиса читался ужас, когда к нему с хищной улыбкой подошёл Рафаэль и стал связывать ему руки и ноги. Абель же был занят Клодом.
— Клод, спаси меня! Клод! — закричал юноша, которого как нашкодившего котёнка за шкирку тащил странный парень и спускал за борт.— Клод, помоги мне!
В ответ было молчание и надменный взгляд янтарных глаз дворецкого, который не сопротивлялся действиям слуг девушки. Эдже дала отмашку, и отчаянные мольбы и крики юноши заглушила вода. Секунда — и в пучине воды исчез его дворецкий. Через двадцать секунд их подняли с другого борта корабля. Графа в жалком состоянии, изрезанного ракушками и в лохмотьях, напоминающих одежду, вынули из воды и опустили на палубу корабля. Солдаты и янычары спешно отошли к тем, кто не был подвергнут наказанию. Граф кашлял, выплёвывая морскую воду. У него неистово покраснели глаза; солёная вода с одежды попала в мелкие раны и нестерпимо саднила; дыхания же до сих пор прерывали вымученные всхлипы. Юноша поднял глаза на девушку, пока она с хищной улыбкой, сложив руки, смотрела на него сверху вниз. Граф был обозлён на весь мир, но только не на Эдже: как говорят, любовь слепит. В его голове уже созревал коварный план, как добиться её внимания.
Через секунду за бортом показался Клод, и вновь отмашка госпожи, и вновь он исчез в глубине вод, а показался с другого борта. Всё вновь повторилось, в третий раз его затащили на палубу корабля — зрелище было поистине жуткое. Одежда была оторвана кусками, кожа так же пострадала. Сквозь огромные дыры в одежде на солнце проглядывала изодранная кожа, местами она болталась ошмётками, словно мясник-новичок искромсал дворецкого таким образом. Или, проще говоря, его тело напоминало одно сплошное кровавое месиво.
Клод поднял голову, поправляя съехавшие прямоугольные очки и, глядя на красавицу, сказал:
— Прошу прощения, госпожа!
Басти не смог удержаться от едкого комментария:
— Смотри, увидел, что это девушка! О, у тебя очки стали чище, нужно чаще так купать! Вижу, Клод, тебе понравилось!
Клод бросил на Басти озлобленный взгляд, остальная сви́та девушки тихонько посмеялась. На палубе царило молчание, все обдумывали произошедшее, и теперь никому не хотелось получить удовольствие от «купания». Девушка холодно посмотрела на демона, пропуская его слова мимо ушей, на губах играла странная улыбка.
— Я уверена, что каждый из вас вынес урок! Впредь так и будет, если вдруг найдутся желающие поиграть в революцию! — сказала девушка так, что эхо пролетело над другими бригами, где были янычары и аги́. Она подошла к гробу и сдёрнула ткань. Там лежало тело с отделённой головой, которая была в спирту, тело же было одето в роскошные одежды — это был, судя по всему, мужчина аристократ. Одет он был так, словно ему было более пятисот лет, однако морщинки лица указывали на возраст около пятидесяти.
Ага́ приблизился и осмотрел трофей, удовлетворённо кивнув. Это послужило знаком десятку янычар, которые вынесли пять сундуков среднего размера с открытыми крышками. В них были золотые монеты — лиры.
— Я благодарю Вас, Эдже–султан! Вы оказали большую помощь не только мне, но и всей Османской империи! — сказал офицер. Он приложил руку к сердцу и поклонился девушке, которая с бесстрастным выражением лица выслушала его и одарила мягкой улыбкой. — Ваш труд оплачен! Я лично буду следить за тем, чтобы никто не смел поднимать мятеж!
— Слава Эдже–султан, дочери султана Абдулы! — крикнул один из янычар и другие повторили. Сотни голосов слились в унисон, янычары осознали свои ошибки и раскаялись. Да, они были благодарны наёмнице, что та спасла их семьи от страшной смерти.
— Это самый последний вендиго! Обязательно доставьте этот трофей лично к султану. Сви́та, заспиртуйте тела мятежников в стеклянные гробы, империя должна знать своих героев в лицо! — отдала приказы девушка, дворецкие сразу же приступили к выполнению.
— Всегда знал, что в мире много нечисти есть! Но то, что она повадилась мучать и истреблять ремесленников и прочих людей, беспокоило только меня! Султану докладывали, что всё хорошо! Я благодарю Вас, Эдже–султан, что Вы убили это порождение тьмы! — искренне и от всего сердца благодарил девушку при всех степенный ага́.
С палубы убирались отрубленные головы мятежников и их тела. Дворецкие тащили из кареты, применяя телепортацию, гробы из толстого стекла, которые закрепляли металлическими углами, чтобы не повредить ценные трофеи. В них они укладывали тела и головы казнённых, заливая их спиртом и закрывая такими же крышками с металлическими скобами. Девушка же всё это время смотрела куда-то за горизонт и думала о своём.
Гости не успели отойти от одного шока, как узнали то, что никак не ожидали! Сундуки с золотыми монетами были отнесены в экипаж и закрыты на ключ. Свита Эдже закончила поручение панночки и встала в шеренгу возле борта корабля в ожидании приказа.
Клод тихо шипел, кожа медленно регенерировалась, ведь во время «купания» острые наросты моллюсков почти сняли с него скальп, в некоторых местах виднелись кости, человек от подобного обращения скончался бы в муках, но не демон — он лишь терпел жгучую боль. К нему подошёл Рафаэль и протянул балахон с капюшоном. Демон взял и накинул на себя балахон, скрывая кровавое месиво от посторонних глаз и никак не комментируя. Рафаэль круто развернулся, когда увидел, что Клод спрятал свои раны, и вернулся к сви́те панночки. Ханна и тройняшки не без нескрываемого злорадства смотрели на дворецкого Транси. Алоис, продолжая всхлипывать, подполз к своему дворецкому и обхватил того за ногу, но Клод бросил на юношу презрительный взгляд, словно червя в навозной яме увидел. Да, юноша отделался небольшими ранами, в отличие от дворецкого, на которого без дрожи в теле невозможно было смотреть. Агни, всё это время внимательно наблюдавший за всем, сделал для себя вывод, что девушка предпочитает пустым обещаниям дела и поступки. Сомнений у него не было — он считал эту девушку более чем достойной партией для господина, хотя некоторую ревность и испытывал, однако, умело скрывал. Принц Сома был очень удивлён молчаливой девушкой, он с удивлением и некоторой оторопью от увиденного думал, что нельзя судить о человеке только по его внешности. Юная леди Элизабет, с ужасом наблюдавшая события на бри́ге, поняла, что доброта и терпение имеют границы, и восточная девушка — самый яркий тому пример. Юная графиня пыталась понять, как такая хрупкая и беззащитная на вид особа, может держать в кулаке мужчин и при этом быть наёмницей! Сиэль с равнодушным видом вынужден был признать, что сильно недооценивал кровожадность девушки. Басти и Влад смотрели на девушку с нескрываемым восхищением, они знали много, но молчали, их забавляла реакция гостей, которые не знали, что восточные люди — люди чести и слова, а не повесы и глупцы! Женщины Влада разделяли мнение господина и немного были расстроены от того, что девушка не позволила им напугать зарвавшихся гостей. Но перечить панночке они не решались и не желали, ведь иначе бы они опустились до уровня Клода, а это было непозволительно, даже более чем! Тюркай–паша́ и Баир не скрывали восхищения, они прекрасно знали — эта девушка не опозорила и пряди чуба ни одного казака или отца! Пленные шехзаде́ стояли и смотрели на брата и на девушку, которая, хоть и со скрипом, но согласилась спасти его жизнь. Не будь они пленными, то могли бы претендовать на внимание и сердце названой сестры.
Когда всё было завершено, девушка пригласила гостей спуститься к экипажу и занять свои места, а бриг тем временем готовился к отплытию в Стамбул к падишаху. Дворецким она втайне от лишних ушей и глаз раздала приказы, остальных янычар они ночью должны были переправить в Сечь, Рафаэль и Абель должны следить, чтобы не было хвоста.
Гости спустились вниз и заняли места в экипаже, следом спустилась Эдже, её сопровождали восторженные крики стройных рядов янычар, вдоль порта преклонённых перед ней. Сви́та хвостом шла вслед за панночкой. Вот все сели в карету: девушка и Влад вновь сели на козлы́, странные парни, Рафаэль и Абель, прошмыгнули в свою потайную комнату, Арина вновь закрыла их на замок и опустила шторку. Алоис со злым видом буравил потенциальных соперников, как Басти, Баир и Осман. Принца Османа сви́та внесла первее, чем гости успели сесть на свои места. Даже в таком ужасном и беспамятном состоянии шехзаде́ был прекрасен, чем вызывал ещё большую зависть у Алоиса. Басти и Баир, а также Тюркай–паша́ смотрели на принца без зависти, даже с сочувствием. Клод сидел завёрнутый в балахон и смотрел в пол. Сиэль и Элизабет страдали безмолвием, Ханна и тройняшки также сидели тихо, у них не было желания испытывать на себе то, что испытал Клод. Пленные шехзаде́ смотрели и уже долго ждали, когда их брат откроет глаза. Они молились Всевышнему только чтобы брат был жив. Троица панночки и женщины Влада хранили молчание и обменивались между собой взглядами. Агни и Сома между собой тихо обсуждали произошедшее за день. Да, событий всем хватило и сполна!
Девушка ударила кнутом по лошадям, и они рванули с места, ещё какое–то мгновение и они исчезли из виду. Только где–то далеко был слышен стук копыт и железных подков по мощёной камнем дороге.
Вот и прибыл экипаж с гостями к замку: девушка ловко спрыгнула с козло́в, открыла дверь кареты и вошла внутрь. Осман открыл глаза и попытался встать, девушка решила подать руку, помогая ему встать. Пленные братья радостно обняли их обоих, буквально погребая под собой — да, они были рады, что, наконец, брат очнулся! Спустя мгновение их хватка ослабла, девушка выбралась из тесных объятий, хватая, как рыба, ртом воздух, при этом ловя сви́ту и Влада на улыбке, на подобное она никак не отреагировала. Наконец, все покинули экипаж, последними были странные парни.
В гостиной все плотно поужинали турецким пловом с обилием баранины, снимая стресс после прогулки лёгким розовым ликёром. Царила гробовая тишина во время ужина, лишь звенели столовые приборы и хрустальные бокалы. После ужина гости разошлись по своим комнатам. Все спали мёртвым сном — лишь девушка не спала, она ждала дворецких с докладом о том, как всё прошло хорошо.
Панночка медленно вынимала из волос заколки, складывая их на стол, когда в коридоре послышались знакомые шаги, и в комнату, тихо постучав, вошёл Самуил.