***
Алоис готовился ко сну, но то, что он узнал от Лау, не укладывалось у него в голове. Он даже представить себе не мог, что такая милая и добрая девушка разгромила лавку китайца! Из-за проверки! Да, пожалуй, лучше не испытывать её на прочность! Он сел на постель и лениво потянул свой чёрный бант. — Клод! — громко позвал юноша слугу, который появился не сразу. Дворецкий вошёл, держа в руках подсвечник с горящими свечами, поставил его на тумбочку и, поклонившись, застыл в ожидании приказа. — Клод, обыщи каждый уголок, каждую щель! Но найди Эдже! Сейчас помоги мне переодеться и отойти ко сну! — приказал дворецкому граф, и тот приступил к своим обязанностям. Он молча помог господину переодеваться и лечь спать. Он остался с юношей до тех пор, пока он крепко не уснул. Слуга аккуратно сложил его вещи, положив их на прикроватную тумбочку, что рядом с постелью, взяв в руки канделябр. Клод тихо вышел из комнаты господина, освещая себе дорогу. Его мысли были далеко, он пошёл к своей комнате, где сел за стол и приступил к вязанию. «Хм, Эдже, кто же Вы? Многим господам я служил! Но именно эта девушка должна быть моей госпожой, в ней есть то, чего нет у других — она бесценна как редкий алмаз! Где же Вы бываете? Где Ваше тайное убежище?» — думал дворецкий, продолжая вязать очередную лёгкую шаль. Он незаметно облизнул свои губы.***
В поместье Фантомхайв была тишина, все спали крепким сном, кроме Себастьяна. Он делал свою работу: убирал в поместье, чистил и мыл всё. Он думал о том, что у девушки есть тайное место, скрытое от любопытных глаз. Но что это за место? Может быть, в замке есть тайные комнаты, скрытые магической защитой так хорошо, что даже демоны не могут увидеть! Насчёт того, что девушка обладает высшими магическими способностями, сомнений у демона не было, как и в том, что она провидец и видит любого, даже демона, насквозь! Кто же она? Все смертные совершают ошибки, но только не Эдже! «Не существует идеальных людей», — убеждал себя демон, но как же тогда всё это объяснить? Тихая и спокойная ночь смотрела в окна поместья хищным зверем, звёзды как глаза волка-охотника сверкали в оскалившейся морде ночной охотницы. Ветер за окном целовал листья деревьев исполинов и пышные бутоны нежных роз. Иногда, от неосторожного прикосновения ветряного красавца, ветки деревьев тихо стонали. Сверчки пели свои серенады и дифирамбы на всю округу, восхваляя летние месяцы. Седой туман мягким невесомым покрывалом обнимал всё вокруг.***
Они прошли через половину Сечи к одному из одиночных костров, где сидел торговец и богато одетый на восточный манер мужчина в возрасте, что был полностью седой. Он встал, низко кланяясь девушке, и приблизился. — О, Эдже, Вы так выросли и возмужали, как славный шехзаде́! Я рад, что не зря рисковал своей жизнью, защищая Вас от участи любимой законной жены шехзаде́ Османа! — мужчина по-отечески коснулся её плеча и волос. Он отступил на шаг назад и продолжил: — У Вас есть все основания ненавидеть и казнить меня! Вы знаете, что то, на что посмотрел шехзаде́, принадлежит ему! Я хотел Вас удочерить, но мне не дали на это права! Поэтому я вынужден был выкрасть Вас и отдать китайским торговцам, чтобы те отдали Вас лучшему мастеру боевых искусств, они сдержали слово. Я знаю, что Вы объехали весь мир, обучаясь разным боевым искусствам. Воистину, Вы достойны всего самого наилучшего, а не только звания Кровавой Розы! Простите. — Тебе не за что просить прощения, Таим–ага́. Ты всё сделал правильно, — Эдже мягко и холодно улыбнулась, сохраняя контроль над собой. — Благодарю тебя, Бозкурт! Ты доказал, что полезен! Мужчина среднего роста, поседевший от времени и переживаний, имел квадратные черты лица и круглый, удлинённый подбородок. Высокий лоб, широкие брови с проседью серебра, большие миндалевидные глаза карего цвета, восточный нос, больше похожий на клюв хищной птицы, тонкие губы цвета спелого барбариса. Красная феска с чёрной короткой кисточкой сзади прочно сидела на густых, мягких волосах аги́. Рубашки из тонкой полушёлковой ткани разной длины прятались под распашным камзолом, длиною до бёдер, с декоративными рукавами, сделанного из сукна цвета морской волны, украшенного вышивкой, а по краям пуговицами. Камзол был подпоясан кушаком из узорчатого шёлка, обшитый по концам бахромой. Штаны, широкие и длинные из полотняной ткани, стянутые вокруг пояса шнурком с вышитыми концами, складками спускались на ступню. Поверх штанов была ещё одна длинная рубашка (каис) с широкими рукавами, которые доставали до лодыжек. Верхняя одежда с длинными, широкими рукавами из толстой шерстяной ткани синего цвета, надетая поверх всего остального, и большие полусапоги с загнутыми носками из толстого красного сафьяна. Отблески огня отражались в золоте и одежде аги́, который медленно отошёл от девушки и сел у костра на ковёр по–турецки. Бозкурт встал, поклонился госпоже, и сел обратно. — Сестра, да ты счастливца! При мне много толковых девушек набрали в гарем шехзаде́, но Аллах бережёт тебя от этой участи! — сказал молчавший до сего момента Тюркай–паша́, который стоял рядом с девушкой. — Тарас, укройте агу́ здесь в Сечи! — отдала приказ панночка, обернувшись к степенному казаку. — Хорошо, даже если Осман сюда с войском явится, мы встретим дорогих гостей и дадим бой! — согласился мужчина, внимательно осматривая всё вокруг. На губах дворецких и гостей появилась демоническая улыбка. «Идите, дорогие османчики, мы вас вежливо нашинкуем и отправим вашим близким и родным! Мы так заждались славной битвы!» — именно это говорила их немая улыбка. Девушка поклонилась степенному мужу и, развернувшись, направилась к выходу из Сечи, а свита, гости и брат шли следом. Было уже далеко за полночь, костры ярко горели, освещая сидящих вокруг них парней и мужчин. Некоторые уже пошли в куре́ня спать. Куре́нём называли отдельное военное подразделение казаков, состоящее из нескольких десятков (в мирное время) или сотен (в военное) бойцов, полк бойцов. Также это было двухэтажное строение с низовыми ловушками для непрошенных гостей. На втором этаже спали воины и входом туда была деревянная лестница с дверью, где верхний (верхи) разделен на две половины: в первой — прихожая, зал и спальня, а во второй половине дополнительные три комнаты. На первом этаже (низы) располагались ещё три комнаты, погреб и ледник. В ледник с зимы собирали лёд, здесь весь год была минусовая температура. Здесь хранились продукты. Верхи имели смежные комнаты, которые были проходными, а в центре куреня была большая, круглая, белёная известью, каменная печь, которая обогревала все комнаты. В каждой из них были деревянные двухъярусные постели с матрацами, подушками и одеялом. В углу каждой комнаты стояли сундуки, где хранились необходимые и ценные вещи для воинов. Также были столы с лавками и одна из комнат — стряпная, здесь зимой казаки готовили еду, летом же они трапезничали во дворе Сечи́. Девушка торопилась, чтобы прийти в замок, а брат, свита и гости едва поспевали за её быстрым военным шагом. Вот и распахнулась по-готически кованая дверь, впуская ночных охотников внутрь. Они прошли в гостиную, где удобно устроились на диванах. — Осман скоро прибудет сюда! Нет ни малейшего сомнения в этом! Скажи, Тюркай–паша́, ты знал, что наш отец гетьман? — в царящей тишине спросила она у паши́, обведя всех усталым взглядом. — Нет, вот этого я не знал и только сейчас понял, почему с таким уважением и даже страхом встречали его в Сечи́. Да, он часто брал нас с тобой туда, — задумчиво произнёс он, глядя в окно, скрывая скупые мужские слёзы. Потом глубоко вздохнул и продолжил: — В станице его называли пан полковник, о высоком звании умалчивали до сего момента. Не по душе он был нашей «матери», как и ты, ведь в тебе, милая моя сестра, и грамма её ничего нет: ни внешности, ни характера, ни такого ловкого управления мужчинами и парнями! Думаешь, я не заметил, как какой-то юноша блондин и его дворецкий глаз с твоей персоны не сводили! Панночка незаметно улыбнулась, ничего не ответив, встала и подошла к сидящему напротив брату. Аккуратно смахнула с его щёк слёзы и крепко, по–сестрински, обняла. Влад прослезился от такой трогательной сцены и смахнул с лица капли слёз. Басти, сидевший рядом, тяжело вздохнул, глядя на девушку, положил руки на колени. Сви́та хранила молчание, сидя на другом диване. — Знаешь, милая моя сестра, ты ведь не от нашей «матери»! В тот день, когда она рожала, я и отец томились во дворе. На тот момент мне было лет десять. Роды были долгие и мучительные, уже ночью вышла лекарша и сказала отцу, что ребёнок родился мёртвый. Он был в горе, но недолго. Около полуночи в дверь постучали, а когда он пошёл открывать, я тихонько проскользнул в прихожую. На пороге стояла женщина, фигурой и волосами очень похожая на Арину, она держала в руках плачущий свёрток. Она просила взять ребёнка, так как ей нечем кормить, а тут она узнала, что у полковника горе случилось. Плохие вести быстро распространяются. Отец согласился и взял свёрток, я осторожно подошёл, чтобы посмотреть. Он повернулся ко мне и открыл уголок свёртка, там была малышка неземной красоты: пухлые нежные щёчки, выразительные глаза и губы, пушистые и чёрные как смоль волосики. Этим милым созданием была ты. Пухленькая, вся в складочках, с очаровательными цепкими ручками, младенческими и розовыми мягкими ножками. Любо-дорого было смотреть тогда и сейчас! Женщина сказала, что это его ребёнок и отец не скрывал этого, он ведь знал, что мать ему изменяла с казаком, и он изменил. Но женщина сказала, что это будет ребёнок какого ещё никто не видел и не знал и что он не опозорит и волоска с его чуба! Я конечно знал, что детей от таких женщин ненавидят, но горе пеленой закрыло глаза всем в станице. Те, кто знал, что это за ребёнок, молчали, ведь ты сильно отличалась от матери и поэтому тебя любили все. Лица женщины я не запомнил, она была одета как турчанка, перед тем как исчезнуть она попросила назвать ребёнка именем Эдже. Отец согласился, так и началась твоя жизнь. Время шло, ты росла и хорошела, требовала отца научить тебя владеть всеми видами оружия и умело держаться в седле. Казаки в станице говорили отцу, что, мол, досадно, что не сын это. Мол, посмотри, как ловко осваивает все обучения, ей-богу, славный был бы сын! — закончил брат и, немного отстранившись, всмотрелся в родные и такие холодные глаза сестры. Ага́ — титул. В Османской империи, титул военачальников, в том числе командира янычар — yeniçeri ağası, и сипахи — sipahi ağası, а также начальников некоторых групп придворных слуг. После ликвидации янычар (1916) так назывались младшие и средние офицеры османской армии. Также слово «ага» во многих тюркских языках означает «старший брат», либо «дядя» (когда «дядя» незначительно старше, иначе применяется слово «коке») и используется в качестве уважительного обращения к старшим по возрасту.