Всё об одном

      – Кларк! Кларк, ты дома?       Конечно, он дома. Где ему ещё быть?       В Плэнет он взял больничный – Уайт так удивился, что отпустил – и из дому со вчера не выходил.       Уличные камеры это подтверждают.       Конечно, когда имеешь дело с Суперменом и его супер-скоростью – чёрт бы её иногда побрал! – это не самый надёжный способ, но сейчас случай особый.       Потому что чёрт – а точнее Лютор – её уже побрал. И скорость, и силу, и зрение и всё прочее.       Вчера, во время боя.       …Бэтмен, застрявший в бою с каким-то выкидышем лексовой фантазии, чуть дальше Супермен и Лекс в очередном костюме, мутузящие друг друга.       Вот очередным столкновением их размётывает в стороны и, пока Супермен выпутывается из руин здания, Лекс разворачивается и стреляет в Бэтмена.       Бэтмен, которого удерживают боем, до последнего не видит опасность.       Зато видит Супермен. Но он ослаблен криптонитом и успевает только закрыть Бэтмена собой.       Ядовито-жёлтый луч бессильно расплёскивается о кожу криптонца, два удара сердца, и бой продолжается…       О том, что что-то всё же не так, они узнали позднее, уже в Бэт-пещере.       Супермен покачнулся, схватился за верстак, чтобы не упасть и удивлённым голосом сказал, что не слышит.       И Бэтмен сорвался. Ему надоели оголтелые геройства и герои-идиоты, неспособные придерживаться планов, подставляющие шею в надежде, что пронесёт, потому, что они, видите-ли, неуязвимые. Ему надоело прибирать за безмозглыми детьми, которые считают себя взрослыми. Ему надоело нянчиться с тем, кто мнит себя всемогущим, но после одной атаки становится балластом…       О том, что последнего говорить не стоило (тем более, что на самом деле Бэтмен так не думал) он понял, когда посмотрел на Супермена.       Потому, что перед одетым в броню Бэтменом стоял совсем не Супермен, а Кларк Кент в своей идиотской клетчатой рубашке. И выглядел так, будто ему только что влепили пощёчину. Будто его ударил тот, от кого он не ждал удара.       Это длилось не дольше секунды, потом выражение лица сделалось вежливо пустым и, пока Брюс пытался придумать, что сказать, Кларк ушёл. Обиженный и расстроенный, хотя, видит Бог, меньше всего на свете Брюс хотел его обижать или расстраивать.       Просто не сошедшая до конца горячка боя, страх за Кларка, досада на себя, личная неудовлетворённость, тяжёлый мерзкий характер…       Бэтмен сорвался.       А Брюсу теперь это разгребать.       И хорошо бы начать с извинений.       И совсем хорошо бы, чтобы их услышал Кларк, а не закрытая дверь его квартиры.       На крайний случай есть, конечно, ещё отмычки. И Брюс ими воспользуется, если через минуту не получит ответ. Потому что это уже не вопрос вежливости – со всеми этими переживаниями Кларк так и не был обследован и ему в любой момент может стать хуже.       Ему – хотя об этом Брюс старался вообще не думать (или хотя бы не паниковать слишком явно) – может быть плохо прямо сейчас!       Отмычки сами прыгнули в руки и устремились к замку…       …и тут дверь открылась.       У Кларка было непонятное выражение лица – будто он хочет одновременно разозлиться и засмеяться. Первое было понятно, а второе…       …Коленопреклоненный Брюс в своём дорогущем костюме от Армани (надетом вовсе не потому, что это один из трёх, в которых он выглядит сексуальнее всего) на грязном полу подъезда (не заплёванном, спасибо и на этом, но и до чистоты Уэйн-мэнора тут далеко) ковыряется отмычками в замке (хотя эту дверь мог бы просто плечом вынести, не напрягась особо).       Ну просто «Миллионер-домушник за работой».       Картина – вареньем по овсянке (Брюс ненавидит овсянку)…       Ладно, второе тоже было вполне понятно.       Так мало того – когда дверь открылась Брюс оказался на коленях перед Кларком. Почти уткнувшись ему носом в пах.       И, судя по тому как быстро непонятное выражение сменилось привычным, суперменовским невозмутимым, Кларк тоже это заметил.       А судя по лёгкому румянцу и блестящим глазам – ещё и оценил. (Или Брюсу так просто хотелось.)       – Здравствуй, Кларк.       Кларк издал странный звук.       – Здравствуй, Брюс.       – Я войду?       Ещё один странный звук.       – Лучше не надо.       – Слушай, если это из-за вчерашнего, то я хотел извинится.       Кларк пожал плечами:       – Всё нормально, я понимаю, – Брюс внутренне воспрял, – Ты действительно не обязан с нами нянчиться, да и про меня был, в общем, не далёк от истины.       Всё воспрявшее мгновенно пожухло.       Брюс ведь просто ляпнул – с ним иногда бывает.       И, как всегда с ним бывает в таких случаях, наиболее эпично и в самый не подходящий момент.       – Послушай, я не хотел тебя обидеть…       – На правду не обижаются, – пожимает плечами Кларк, – И, наверное, это мне надо извиниться.       – Нет, Кларк, нет, – ну почему Брюс немым не родился? Насколько сейчас всё было бы проще! – Я не прав. Я не хотел…       – Да всё норма-а-а-апчхи!       У Брюса мгновенно опустела голова. А потом щёлк – и всё сложилось: румянец, глаза, звуки эти странные (хлюпанье! Хлюпанье в суперносу!), свитер и явно тёплые штаны (летом-то! По жаре!) чихание:       – Ты что, простыл?       Кларк только вздохнул.       Брюс окинул его цепким взглядом с ног до головы, оценил общий настрой – и сделал самый логичный вывод:       – В первый раз? – на что получил ещё один вздох и неловко передёрнул плечами, – С почином?       Кларк хмыкнул.       Брюс неловко топтался у порога, судорожно придумывая, чтобы такое сказать и при этом не ляпнуть.       Голова, как на зло, оставалось пустой.       Молчание затягивалось.       Кларк откашлялся, шмыгнул носом.       – Ну, я, наверное, пойду? – он неопределённо дёрнул головой, – К себе.       Брюс встрепенулся, вспомнив, зачем он вообще пришёл:       – Нет, давай лучше ко мне! Тебя надо исследовать! Мало ли какая у тебя там может быть… суперпростуда.       Кларк снова хмыкнул:       – Судя по ощущениям, знаешь, вообще не супер, – улыбнулся смешку Брюса, – Два из десяти, никому не советую…       «…Два из десяти, никому не советую…»       На своей суперсекретной суперзлодейской базе Лекс Лютор откинулся на спинку стула и закусил ноготь большого пальца. Прямо перед ним на мониторе два супербарана нещадно – на взгляд Лекса – тупили, срывая их команде все сроки.       В углу экрана засветилось жёлтым окошко мессенджера.             ПтицаВысокогоПолёта: «Ну что там?»       – Что-что, – проворчал Лекс, – как обычно.             МегаМозг: «Ничего»             Весельчак: «А я говорил, говорил! Надо было Чудо-мальчика виагрой приложить! С этим Мышка точно помогал бы активней, чем с простудой!»             Настоящий_Кин: «Но мистер Джей! А как же задание?»       Лекс помассировал ноющий висок.       Точно, задание.       На сетевой литературный конкурс их команда – «СуперБэт_3к1» – должна была выложить вполне определённый рассказ. NC-21, но при этом флафф, херт/комфорт и от «друзей к возлюбленным». И с обязательной постельной сценой (потому что рейтинг, да).       А поскольку литературные таланты в деле написания порнухи в равной мере (похабные лимерики, которые клепает от скуки Джокер – не в счёт!) отсутствуют у всех четырёх суперзлодеев (с остальным-то они справились, благо придумывать особо не надо было, просто повспоминать) – было решено писать с натуры (подглядеть, если проще). Ведь что может быть реалистичнее правды?       Натура не радовала совершенно, опять – опять! – срывая им все планы.       Это тоже, наверное, какая-то суперспособность. Или инстинкт?       Окошко мессенджера мигало, как сумасшедшее, дискуссия в чате ширилась.       Лекс массировал висок и вдруг…             МегаМозг: «Тихо! Не дышать-не моргать! Не сглазить!»       На экране Кент вскользь пожаловался на пробирающий холод и Уэйн, обещая показать древний, но крайне эффективный способ согреться, который он узнал во время путешествий по Индии, плавно впихивал Кента обратно в квартиру, держа руку у него на пояснице.       Для тепла, наверное.