***
Приближались выходные, и к ним как раз всё было готово. Грустно улыбаясь, он смотрел на упаковку таблеток. Затем перевёл взгляд на записку, перечитал её который раз. Скомкал, положил на полку и подумал: «Потом выброшу «. Он взглянул на часы и усмехнулся. Пятница, 00:00. Парень лёг спать, весь в своих мыслях даже не заметив странную фигуру около дома.***
Неделя, в целом, прошла без происшествий. В городе сохранялся порядок, организации исправно выполняли свои роли. Наконец, наступил вечер субботы. Дазай достал из кармана телефон и усмехнулся, вновь увидев контакт с именем «Собака-виноищейка». Не самая оригинальная кличка для Накахары, но тоже сойдёт. Альфа ответил на звонок. — Я на крыше, тебя долго ждать? — с обыкновенным раздражением в голосе спросил Чуя. — Я почти у бара, — не стал отвечать подколом самоубийца. — Кстати, я притащил нормальную лестницу, так что забраться сможешь без проблем. — Специально для меня принёс? — Как мы будем бухать, если ты сломаешь что-нибудь? — омега смутился, но быстро нашёлся, что ответить. — И правда, чёрт возьми. — Всё, шевелись там быстрее, жду. Чуя бросил трубку как раз в тот момент, когда Осаму подошёл к первой лестнице. Спустя минуты две брюнет уже увидел знакомую фигуру, оглядывающуюся по сторонам. — Какой ты сегодня заботливый, и лестницу поставил, и пить без меня не начал. — Пользуйся, пока можешь. Дазай забрался к собутыльнику, послушав совет, и оглянулся. На крыше стоял алкоголь и различные закуски к нему, такие как сыр и фрукты. Альфа улыбнулся в предвкушении ночи. Ночь была прекрасной, особенно под спиртное и разговоры на свежем воздухе. Им было, о чём поговорить, а если темы заканчивались, то оба поднимали глаза к звёздам и думали о своём. Затем каждый выпивал по стакану, и беседа продолжалась. Ещё несколько недель назад никто и не думал, что они смогут общаться так. Их встреча была похожа на прошлую — то же место и время, бухлишко и они вдвоём — так что описывать слишком много не имеет смысла. До рассвета оставалось немного времени, когда друзья решили расходиться. Как и в прошлый раз, они хотели попрощаться у бара. Улица была пустой, а небо светлело. Осаму окликнул омегу. — Чуя, перед уходом я хочу сказать кое-что. Стоявший в нескольких метрах от альфы Накахара обернулся и с вниманием принялся слушать. — В общем, как альфа, я давно знаю о том, что мы истинные, и знал это ещё до нашей встречи. Ты был со мной во снах, когда я даже ещё не видел тебя в реальности. И вот уже сколько лет я живу со знанием того, что соединён душой и телом с тобой. Я люблю тебя, и любил всё это время… — по щеке Дазая скатилась слеза, но он продолжил говорить с улыбкой, пока Чуя стоял с ошарашенным видом и не мог никак ответить. — Знаю, тебе будет тяжело принять то, что мы истинная пара. Я не хочу слышать твоего ответа, ведь знаю, что ты не рад этому. Поэтому, прости меня, если сможешь, ведь ты хотел убить меня собственноручно… Но я нашёл проверенное лекарство смерти, так что… Прощай, любимый. Я рад, что мы были друзьями. Договорив, Осаму повернулся и быстрым шагом направился в свою сторону. Накахара, до этого момента стоявший в полном оцепенении, побежал за ним. Брюнет тоже перешёл на бег. Омега кричал что-то, но он не слышал. Наконец, Чуя собрал последние силы и с помощью способности оттолкнулся настолько сильно, что догнал самоубийцу и повалил на землю. В рассерженном и взволнованном состоянии его слова звучали громко, почти криком. — Что с тобой не так, черт возьми?! Ты даже не захотел выслушать меня и просто рванул… — Я не хочу слышать твой ответ, не надо. Я отдам жизнь, чтобы не знать, как ты расстроишься, осознав, что твоя судьба — это я. И если уж я всё равно умру, то пусть не услышу, как ты лично разобьёшь мне сердце. — Ответ мой, блин, говоришь… Вот тебе мой ответ. Чуя притянул Дазая к себе и впился в его губы, обнимая так крепко, чтобы нельзя было сбежать. По щекам омеги текли слёзы. У него не было времени обдумывать слова альфы, а также свое отношение и чувства, но за те несколько минут, за которые он мог потерять Осаму навеки, рыжик принял то, что истинный является неотъемлемой частью его жизни и возлюбленным. Мафиозник отстранился, поглядел в глаза суицидника и дал пощёчину. — Дурак, мать твою. Просто полный балбес, — ещё удар. — Как так можно вообще… А я всё думал… Дазай не мог поверить своей радости, но очень хотел. И даже улыбнулся, когда эта радость ударила его по щеке. — Что же ты думал? — Хаа… Что испытываю то, что не должен, и вообще… Что я странный, и ты бы посмеялся, если бы узнал. Альфа несколько мгновений смотрел на смущённого Накахару, а затем, продолжая улыбаться, спросил: — Ты любишь меня, да? Любишь же? — Я вроде ясно дал понять уже… — Скажи это! Скажи, ты любишь меня? — Д-да… Да! — Скажи полностью! — Осаму настаивал на своём, очень уж хотел он услышать эти слова от своего суженного. — Я… Я люблю тебя! — красный от щёк до кончика носа, он всё же сказал эти слова, зная, как много они значат для брюнета. Они поцеловались вновь, всё ещё сидя на земле. Заплаканные, пьяные, измученные, но такие счастливые. Тем временем небо становилось всё светлее, и их поцелуй был освещён рассветом. Символично, ведь с того момента для обоих наступила новая жизнь, тоже своеобразный рассвет. Неизвестно, сколько ещё они сидели, обнимаясь, не в силах отпустить друг друга.***
В парке, неподалёку от Детективного Агентства, было необычайно мирно, учитывая состав тех, кто там был. Дазай сидел на лавочке, разговаривая с Акутагавой, стоящим неподалёку. К нему направлялся Накахара, который обещал встретить парня после работы. Только что вышедший из агентства Ацуши смотрел на всех с недопониманием и тоже подходил. — О, Чуя, садись, — улыбнулся альфа из Агентства. Рыжик резко переменился в лице: взгляд его стал мрачным, холодным и презрительным. Казалось, что он готов убивать прямо сейчас, медленно и мучительно. — Садись, говоришь… — ответил он, испепеляя глазами самоубийцу. — Я бы не отказался… Не отказался бы разломать эту лавочку на доски и запихать тебе в… Ты и сам знаешь. Ты даже не представляешь, как мне, блин, больно из-за тебя. — Ох, у тебя душевные страдания, дорогой? — брюнет знал, на что нарвался, но отступать было поздно. Лучше пускай омега выскажет всё сейчас. — У меня душа, в отличие от тебя, не в жопе находится! — мафиозник находился на грани злости. — И лучше бы тебе не доводить меня, потому что… — Добрый вечер, Чуя-сан! — водопад злобы прервал подошедший наконец Накаджима. После рассказов Дазая о том, как «Второй Чёрный Дуэт» помогал развитию их отношений, рыжик стал относиться к тигру теплее. — Здравствуй, Ацуши… — Привет, тигр. — А, привет, Акутагава. Максимально странно было наблюдать за приветствием работников двух нередко враждующих организаций. Однако, блондин разбавил атмосферу, и Чуя перестал словесно расчленять своего истинного. — Вы теперь… Официально встречаетесь? — неловко спросил Ацуши. — Так и есть, — с довольной улыбкой ответил горе-суицидник. — Поздравляю вас! — тигр расцвёл на глазах, будто это были его личные отношения. — Поздравляю, — присоединился второй участник «союза шипперов». Чуя немного смутился, а затем решил задать ответный вопрос: — А вы? — Накаджима замер, и Рюноске ответил за него. — Что «мы»? — с Чуей такое не прокатило, и он с усмешкой продолжил допрашивать бедных парней. — Вы ещё не встречаетесь? Да, от этого вопроса непониманием не отвертишься. Блондин был в смятении от таких вопросов Накахары, поэтому отвечать пришлось Акутагаве. — Это не ваше дело. Альфа взял тигра за руку и поспешил удалиться из парка. — Эй, куда ты меня ведёшь? Да что с ним опять не так?! — естественно, омеге не нравились такие странные подколы от мафиозника в шляпе. — Уж прости, я ничего не могу с этим сделать. — Да уж, знаю… Слушай, а что было бы, если бы всё пошло не так, как надо? Если бы Чуя-сан не догнал Дазая-сана? И как ты узнал, что он планирует смерть? — они остановились, когда парк исчез из виду, — Ацуши не терпелось узнать всё о секретной операции Акутагавы. — Я смотрел за ним из окна. — Но он ведь мог тебя заметить! Это было слишком рискованно. — А что ещё оставалось? Дазай-сан умный и догадливый, я при желании не смог бы сделать всё без риска. Но в тот вечер он был сам не свой, и даже по сторонам не глядел. На часы и таблетки, на записку… Вот и всё. — Ох, понятно… — Таблетки, я, кстати, подменил на обычные аскорбинки, — альфа усмехнулся. — Пф, серьёзно? Каким образом? — Достал Расёмоном через открытое окно… Они на вид очень похожи на обычные витаминки, — тут лицо Накаджимы приняло обеспокоенный вид. — А куда ты дел таблетки? — с недоверием спросил он. — Что, ты думаешь, я мог бы с ними сделать? Я размолол их и выбросил. — Хм… Ладно. Ещё несколько секунд они стояли в молчании. Ацуши собирался с мыслями, собираясь сказать что-то. Выглядел он довольно мрачно, что было заметно — наверное, омега просто не умеет скрывать эмоции. — Что такое, тигр? — конечно же, Рюноске заметил грусть блондина. — Знаешь… Дазай и Чуя уже стали парой, а значит, наша цель выполнена. — И что ты хочешь сказать? — внешне альфа выглядел спокойно, но на самом деле внутри него проносилось множество разных мыслей. — В общем, пора разорвать наше перемирие, — омега сказал это максимально сухо и безэмоционально. — Мы снова будем врагами. Я все ещё хочу убить тебя, Акутагава. Больше всего Рюноске боялся этих слов. Они приносили опустошение, означая, что продолжится эта игра в борьбу, абсолютно без смысла и без желания. «Зачем он это делает? Что я сделал не так?» — мысли разрывали изнутри. И ответ он знал — за идиотское прошлое, в котором альфа и думать не хотел о своих и ещё чьих-то чувствах. А блондину ведь пришлось несладко, и он все ещё не может отпустить это. Но снаружи Аку почти не дрогнул и ответил омеге таким же ровным голосом. — Что ж, понятно. Я начал уже думать, что мы поладим, Ацуши. Но, полагаю, так будет лучше для нас, правда? — последнюю фразу он произнёс с явным сарказмом и издёвкой. По Накаджиме было видно, что его задели эти слова, но он не отступился от своего. — Да, так будет лучше. Давай не будем откладывать. Пятница, 20:00. — Отлично. Где? — Я пришлю тебе адрес. — Хорошо. Тигр. Это «тигр» брюнет отчетливо выделил. На этом они разошлись в разные стороны, не оборачиваясь друг на друга. Ацуши пришёл домой в состоянии апатии. Перед разговором с Рюноске он был уверен, что поступает правильно, когда хочет разрушить их несостоявшуюся дружбу. На то были свои причины — первое, омега не знает, взаимна ли его любовь к Акутагаве. Альфа почти не показывает своих чувств и никак не намекает на то, что они истинные. Второе, сложно дружить с человеком, которого любишь. Шутки от Чуи и мимолётные прикосновения — всё это задевает и смущает, а ведь тигр не умеет хорошо скрывать эмоции. Вроде бы эти причины казались ему разумными, он прокручивал их в голове с мыслью: «Это будет правильно». Но в мыслях всё крутились слова Рюноске: «Я начал уже думать, что мы поладим, Ацуши. Но, полагаю, так будет лучше для нас, правда?» — да, они могли бы стать друзьями. Затем напомнили о себе воспоминания: «Эй, очнись, это всё ещё Акутагава. Он хотел похитить тебя, убить, часто избивал и оскорблял». И всё это было правдой, но… Омега обессиленно упал на кровать, лицом зарывшись в подушки. Чувств было слишком много, и он не знал, что правильно, а что нет. Он просто запутался и устал. А ещё хотел есть. Быть может, чай немного приведёт мысли в порядок. И Акутагава никогда не чувствовал себя так плохо. Внутри было будто выжженное поле, сожжённый дотла лес. Больно и безысходно. Захлопнув дверь, он скатился по ней и, сидя на полу, закрыл лицо рукой от внезапно нахлынувший отрицательных эмоций. Теперь он понял и всеми силами сочувствовал Дазаю, ведь испытал на себе, что такое разочарование из-за неудавшихся отношений с истинным. Нет, он знал и помнил, что до этого они вообще не общались с Ацуши по-хорошему, но в то время омега не вызывал столько чувств. До недавнего времени он не любил Накаджиму, даже ненавидел. Однако накручивать себя просто так не было смысла, и альфа стал думать, что делать дальше.***
Пятница наступила довольно быстро. Вечером, как и обещалось, Ацуши и Рюноске были в одном и том же месте. Это было заброшенное здание на окраине города. Безлюдное и тихое место, где как-то раз оба вместе выполняли данную им миссию. Истинные, ставшие врагами, стояли напротив друг друга на расстоянии десятка метров. Лица их были серьёзны и напряжены, а в головах крутилась одна и та же ироничная мысль: «Я не смогу убить его». — Ну что, Акутагава, не будем медлить. Стиснув зубы, Накаджима, частично трансформировавшись в тигра, прыгнул на стену, оттолкнулся и направился к противнику. Владелец Расёмона уклонился и попытался ударить в ответ. Так они бились вблизи, изредка отдаляясь друг от друга и тут же приближаясь вновь. Расёмон перехватывал удары, а тигр увертывался, получая небольшие ссадины, которые почти сразу же заживали. Это могло продолжаться долго, но вот альфа обманным ходом крепко схватил чёрной лентой одну лапу тигра. Пытаясь выбраться, Ацуши был схвачен за вторую, и вот он уже накрепко связан Расёмоном соперника. Омега перевоплотился в человека, пытаясь отдышаться. Акутагава подошёл к нему ближе и начал говорить. — Знаешь, тигр… Не так давно мы говорили с Дазай-саном, и он рассказал мне кое-что. Ацуши удивился и с вниманием и недоверием принялся слушать. Выбраться из пут всё равно было довольно непросто, да и интересно было, что же скажет альфа. Всё равно бой может идти вечно. — Он сказал, что у него был и есть сейчас идеальный омега. Понятно, что это Чуя. Но из его рассказа я сделал некоторые выводы. У меня тоже есть такой. Омеге стало страшно, он с замиранием сердца слушал. Если бы не Расёмон, было бы видно, как он задрожал от волнения. — И ты знаешь его. У него светлые серебристые волосы с чёрной прядью, золотые кошачьи глаза, которые оттеняются красивым пурпурным цветом, нежная кожа и тонкие руки, — Накаджима широко открыл глаза, а Рюноске продолжил говорить с улыбкой. — Он очень эмоциональный и милый, радуется многим, даже простым, вещам. Он испытал на себе тяжесть одиночества и неуверенности в себе. Но справился с этим, ведь на самом деле очень сильный. Мы работали с ним, и это лучший напарник, который у меня был, на какой бы миссии мы не были, будь то спасение города или помощь в отношениях общим приятелям. Да, иногда он совершает глупости, но ведь все мы люди, в конце концов, — Акутагава подошёл ещё ближе и посмотрел глубоко в глаза смущённому, красному и ошалевшему блондину. — И я люблю его, как никого другого. Он самый прекрасный омега, да и вообще человек, которого я знаю. И это ты. Альфа подошёл вплотную и поцеловал Ацуши. У того чуть сердце не выпрыгнуло от нахлынувших эмоций. Омега поверить не мог, что это происходит в самом деле, и что ему так сильно повезло. Рюноске отстранился и посмотрел на него. — Акутагава… Отпусти меня. — Что ты?.. — Просто отпусти. — Тигр… — Отпусти меня. Акутагаве стало немного страшно — а вдруг омега сбежит? Но просьбу он исполнил, и ленты Расёмона исчезли с тела блондина. Накаджима, получив свободу, не сказал ни слова. А затем крепко обнял альфу и, видимо, заплакал. — А-а-аку-у-у… Я люблю тебя. Брюнет расслабился и обнял в ответ, а затем поднёс его лицо и начал вытирать слёзы рукой. — Эй, ну ты чего… Не плачь… — Прости меня, Аку… Про… Прости-и-и! Омега ревел, извинялся, но улыбался. В эту минуту он чувствовал себя невероятно глупым и виноватым, но при этом самым счастливым человеком на планете. — Хватит, пожалуйста, тигр. Ну Ацуши! Тигрёнок замер, удивившись, а затем снова улыбнулся и продолжил плакать, обняв Рюноске. — Ты назвал меня по имени-и… — Это не повод реветь. Так они и стояли, обнимая друг друга, а затем счастливые за руку пошли гулять по ночному городу.***
В доме Дазая в это время намечался романтический вечер. Альфа заморочился и захотел придать дому спокойную и тёплую обстановку, купив несколько цветных ламп, цвет которых настроил на розовый и немного приглушённый, ну и прибрался, чтобы с виду ощущался порядок. Чуя, недавно зашедший, помыл руки и любовался интерьером, оценивая старания любимого и умиляясь этому с немного глупой улыбкой. Брюнет же хозяйничал на кухонной части комнаты (поясняю: комната сделана как прихожая, зал с диванчиком, полками и телевизором с одной стороны и кухня со столом, тумбочками и холодильником с другой). Краем глаза Осаму заметил, как омежка подошёл к одной из полок, но не придал этому особого значения. — Дазай… — каким-то странно пустым голосом сказал рыжеволосый. Альфа поставил мясо, которое готовил, в духовку и направился к Накахаре. — Что случилось? Подойдя ближе, он заметил записку в руке Чуи. И тут он почувствовал будто удар по голове, от которого глаза расширились, а сердце забилось сильнее в тревоге. — Что это? Что… Это такое, — всё тем же голосом спросил омега. — Ох, просто… Забудь, ничего такого. Просто забей, ладно? — Что это? — настаивал на своём рыжий. Голос был спокойным с небольшой ноткой страха, что было необычно для него. Обычно Чуя злится, если ему приходится переспрашивать. — Чёрт… Это я писал самому же себе, когда хотел умереть. Сейчас это уже не важно, ладно? Но было поздно. Омега со взглядом опустошения перечитывал строчки: «Неполноценный, ужасный и безысходный человек наконец окончил свою позорную пустую жизнь. Возрадуйтесь!». Перечитывал снова и снова, задумавшись. Ведь он никогда и не представлял, что Дазай правда умрёт. Всё это всегда было какой-то шуткой, ведь умереть у этого парня не получалось, как бы он не хотел. Так что же было бы, если бы этот бессмертный самоубийца всё-таки погиб? И всё, что осталось бы от него, это лишь холодный труп и эта жалкая мятая записка. И Накахара заплакал. Тогда, неделю назад, он ещё и не понимал, насколько ему важен этот «прекрасный неполноценный человек». А сейчас, стоило лишь представить, что альфа совершит удачную попытку самоубийства, на сердце становилось больно. — Хей, ну, чего ты… Давай просто забудем, я больше не буду ничего такого делать, ладно? — Осаму обнял рыдающего с запиской в руках любимого и мысленно дал себе щелбан за свою же тупость. Как он приводил дом в порядок, и при этом не выкинул эту дрянь? Кажется, слишком привык к своим предсмертным запискам… Рыжик отстранился от Дазая и сжал записку в кулаке. И здесь альфа почувствовал ещё один удар по голове, на этот раз вполне ощутимый, но заслуженный. — Можешь ударить ещё, если хочешь. — Да зачем… Это ведь ничего не изменит. Идиот. — Да, я такой. Прости, пожалуйста… — Осаму снова обнял омегу. — Пойдём кушать? — Как тебе отказать, — Чуя вытер слёзы и пошёл на кухню. Пока мясо готовилось, пара выбрала фильм для просмотра, Дазай притащил столик и поставил перед телевизором, а на пол положил подушки и достал плед. В это время рыжеволосый решительно направился к полке с запиской. — Зачем тебе снова… — недоуменно хотел спросить брюнет, но не договорил. Накахара взял записку и разорвал напополам, а затем на много маленьких кусочков. — Чтобы больше не видеть её, — он выбросил этот мусор. И вот еда была готова, по всей комнате разносился чудесный аромат свежего блюда. Чуя сидел, накрыв ноги пледом, на подушках около столика, пока Осаму наполнял тарелки вкусностями. Наконец, альфа принёс поднос с едой, уселся на диван, и пара включила фильм. Доев, они сидели в обнимочку и наслаждались просмотром. Для наших героев это был прекрасный романтический вечер, хоть они и не делали чего-то необычного или особенного. Само пребывание истинного делало всё удивительно уютным и нежным — подушки и плед казались мягче, еда вкуснее. Время пролетело незаметно, вот уже фильм закончился, и пора бы ложиться спать. На ночь было решено выпить по кружке чая, который для начала надо было заварить, как оказалось, поэтому нужно было подождать ещё несколько минут. По телевизору ещё шли титры под приятную музыку после фильма, Дазай налил кипяток в заварочный чайник и пошёл обратно к своей рыжей бестии. Омега встал с подушек, и, когда Осаму подошёл, положил руки тому на плечи, обвив шею. Альфа приобнял Чую за талию, и они начали медленно покачиваться в такт музыке. Смотря друг другу прямо в глаза, без смущения и страха, они просто тонули в объятиях друг друга. И у каждого было чувство, будто они танцуют где-то в космосе, в своём мире или где-то на краю вселенной, где не существует ничего, и есть только они вдвоём и только эта ненавязчивая музыка на фоне. И хотелось, чтобы это продолжалось вечно, и хотелось бы через много лет все так же кружиться вместе. Но все кончается, и титры закончились, и музыка затихла. Тогда Накахара потянулся к брюнету и поцеловал его. Тот ответил, и плотнее прижал к себе Чую. Ох-ах-ых-вздох. Ну, вы поняли. Продолжение вечера было не хуже, чем его начало. Довольные Чуя и Дазай лежали на тех самых подушках, на которых сидели за ужином и смотрели в потолок. — Чёрт, мы забыли про чай, — вдруг осенило альфу. — Ох… — рыжик нехотя потянулся. — Ладно, давай попьём, что ли. И так, посиделка Чёрного дуэта закончилась сонным чаепитием и оставила обоим приятные воспоминания.***
Дазай открыл глаза, чувствуя, что кто-то прожигает его взглядом. Первое, что он увидел — большие голубые глаза. В них вечная насмешка, а сами они как море вредности и злобы. Это внешняя сторона. Внутри же у них страх, детская обида, смущение и даже… Любовь? Это что-то новое. Да, взгляд казался привычным, но в первый раз Осаму видел нежность и любовь. Конечно, он сразу понял, что происходит. Перед ним образ, остававшийся выдумкой больного сознания до пятнадцати лет. Бледная кожа с небольшим румянцем на лице и рыжие волосы. В общем, Чуя. Дазай удивился — омега не снился ему давненько, ведь они общались вживую. И сейчас он стоял в белой рубашке, хотя редко надевает её. Вокруг ничего не было видно — белая комната, сплошной свет. К чему вдруг этот сон? Омежка улыбнулся: — Мы начинали с этого, помнишь? — довольно неожиданно то, что он начал говорить. — Как такое забудешь… Почти каждый день мои вены тянуло нитью судьбы, ты знаешь. — Ничего не поделаешь. Пока я не захочу, ты не сможешь умереть. Я не перестану приходить к тебе во снах, пока этого не захочешь ты. — Красиво закрутил, чёрт. — Ха… Знаешь, единственный способ, чтобы наши вены были в порядке — держать руки вместе. Всегда. Если не физически, то морально всегда быть рядом. Скажи, туда, в будущее, что гораздо светлее, чем твое сознание… Ты пойдешь со мной? Чуя протянул ему руку. Альфа говорил легко и непринужденно, потому что привык делать так, несмотря ни на что. Но в этот самый момент на его лице проступили слёзы, и чувство появилось лёгкое-лёгкое, будто правда он начинает новую жизнь. Хотя на самом деле ему было все равно — хоть эта жизнь, хоть новая, хоть позапрошлая — он проведёт её со своим любимым, и это главное. — Как будто у меня есть выбор… Смерть от перерезания сосудов слишком больна, чтобы я согласился… черт, — слёзы текли по щекам, предательски раскрывая эмоции, Осаму не мог остановить их. — Да, я согласен. Я пойду с тобой. Как только сказал он это, фигура истинного скрылась в ярком свете, лишь слышен был его счастливый голос, хоть было и не разобрать, что он говорил.***
Дазай снова открыл глаза, и снова увидел перед собой знакомый взгляд, однако на этот раз Чуя лежал на подушке рядом с ним. Уже переодетый, кстати, наверное, проснулся раньше. Неудивительно, комната уже вовсю освещалась утренним солнцем. — Что случилось? Приснился страшный сон? — А… Нет, — альфа очнулся. Помолчав немного, он все же сказал, — мне снился ты. — Страшный сон со мной? — Нет, ничего такого. Я попозже расскажу. — Хорошо… Тогда доброе утро. — Да, доброе. — Я уже приготовил завтрак из того, что нашел, — на лицо омеги упал лучик солнца, и это делало его очень красивым, особенно его глаза. — Пойдём покушаем вместе? — А… — эта фраза заставила Осаму вновь задуматься о сне. — Конечно, пойдём. Перед уходом альфа взглянул на улицу. Солнце, прекрасное, теплое солнце. Как же оно непохоже на холодный и мрачный дождь. И как же это солнце похоже на Дазая сейчас, когда он вместе с самым дорогим ему человеком.