Wolf

Просыпаться в объятиях любимого человека, видеть его умиротворённое и ещё спящее лицо и небольшую улыбку на губах… Это и есть самое потрясающее утро, которое только может наступить. Ты просто лежишь и греешься в тёплых объятиях любимого, дышишь ему в грудь, так же грея. Чанёль перевернулся на спину, покрываясь мурашками из-за утренней прохлады, дотронувшейся к нему в виде росы. Бэкхён положил голову на грудь Чана. Биение его сердца было размеренным и спокойным. По венам шумно бежала кровь, создавая в совокупности непередаваемые ощущения. Дыхание было спокойным, не прерывистым, тихим и горячим. Бэкхён смотрел на лицо Чанёля, на его умиротворённость и понимал, что влюбился по-настоящему. Как волк-подросток. Можно даже сказать, с первого взгляда. Бэкхён трепетал при одном только виде глаз Чанёля. Понимал, что это именно его пара. Знал, что они не случайно встретились тогда. Но вместе с этим и осознавал, что они слишком разные… Чанёль жаждет битв, живёт опасной жизнью, добивается своих целей и никогда не может уйти поверженным с поля боя. Потому что он сильный. Потому что был рождён воином и победителем. А Бэкхён слабый… Как бы он себя ни убеждал и ни утешал, но он всё равно намного слабее Чанёля и даже Сюмина. Его с самого детства растили не для битв, а для продолжения рода. Его не обучали никаким техникам боя, не давали в руки оружие, всё и всегда делали за него… Он был в корне не согласен с этим, потому что так растят девчонок! Он хотел вырасти сильным и статным волком. Хотел в будущем повести за собой войско и быть самым сильным и опасным противником. Однако, кто он сейчас?.. Слабый и никчёмный груз, который хочется поскорее скинуть. Никто и никогда не питал к нему чувств. Все хотели только его задницу и сладких губок. А точнее, стонов, летящих из них. Именно поэтому за него сражалось такое большое количество волков. Во время боя соперники смотрели на него похотливыми взглядами и уже мысленно ставили себе заметку «Мой!». Но Бэкхён не кукла, чтобы быть чьим-то. Он хочет быть нужным кому-то. Чтобы в нём нуждался только один человек. Чтобы его любил только один человек… который сейчас лежит рядом. Бэкхёну уже кажется, что их связала судьба. Невидимыми и прочными нитями, не отпуская друг от друга, давая привыкнуть. Давая понять, что они нуждаются друг в друге… Друг в друге… Они уже много значат друг для друга. Уже потерялись друг в друге и не могут разобраться. Им многое ещё неизвестно друг о друге, но известно лишь одно - им уже не обойтись друг без друга. По крайней мере, так думал Бэкхён, который уже давно питает чувства к Чанёлю. Ему всё кажется, что Чанёль не сможет просто взять и уйти. Бэк построил для себя радужную иллюзию, веря только ей. Ведь, через неё не видно боли и страданий. Через неё не дует холодный ветер и не веет опасностью. Через неё можно смотреть и наслаждаться. Но наслаждение это – весьма опасно. Стоит увлечься и тебя уже не вытащить из этих грёз. Ты будешь всю жизнь жить мечтами и сладкими моментами. Которых даже не существует. Которых не было и никогда не будет. А в итоге, ты умрёшь один. Тебе всегда будет казаться, что никто и никогда от тебя не уйдёт, но наступит та самая минута и твоя иллюзия треснет у основания, а затем обрушится вовсе. Но чтобы исправить что-то, будет слишком поздно. Но это единственный способ хоть как-то утешить себя и не выдать свою слабость. Ведь, что ты можешь, когда у тебя нет ничего за душой? Ни семьи, ни друзей, ни любимого. Правильно… только мечтать… - Никчёмный… - тихо сделал для себя вывод Бэкхён. Он действительно думал, что он – огромное белое пятно, не вписывающееся в рамки этой жизни… Деревья тихо колыхались, а небо ещё было тёмное. Значит, скоро время рассвета. У Бэкхёна есть от силы часа 2, чтобы ещё немного поспать. Чем он и пользуется, вытирая влажные глаза и снова ложа голову на грудь Чанёля. - И кто это тут никчёмный? – тихо спрашивает Чанёль, крепче прижимая к себе Бэкки и не раскрывая глаз. Бэкхён вздрагивает. И давно Чанёль не спит? Он слышал? Он же мог не то подумать… - Не важно… И давно ты не спишь? – уходил от темы Бэк. - Не знаю. Но когда я открыл глаза, ты ещё спал. Бэкхён залился краской и зажмурился. Идиот. - И не уходи от темы. Кого ты назвал никчёмным? - Ну… я… в общем… Какая тебе разница? - В общем-то, никакой. Но если это про меня – по носу получишь. – в шутку хотел сказать Чанёль, но его серьёзный вид очень уж испугал Бэкхёна. Чан понял это по напрягшемуся телу. – Господи, не бойся ты, я же шучу. Чанёль начал водить рукой по спине Бэкхёна, согревая прохладную кожу и расслабляя напрягшееся тело. В голове Бэка вертелось только одно: Пожалуйста, не останавливайся… Бэкхён думал так не только потому, что было приятно, но и потому, что сейчас он в полной мере может почувствовать Чанёля, понять его мысли и намерения, получить то самое удовольствие, которого желал так долго и безмерно… Потому что сейчас Чанёль такой близкий. Такой досягаемый. Такой… полюбившийся. И именно сейчас Бэкхён беспредельно рад. Можно даже сказать, что счастлив… - До рассвета ещё куча времени. Давай немного поспим? – тихо спросил Чанёль, утыкаясь носом в каштановые волосы Бэкхёна. - Хорошо… - сказал уже полу спящий Бэкхён, прильнув к тёплому телу Чанёля. Пусть это длится вечно… *** - Эй вы! Сонное царство! Ну-ка подняли свои тушки! Мы проспали! – возмущался Сюмин. Когда Чанёль и Бэкхён разлепили глаза, то солнце стояло очень высоко. Они слишком расслабились в объятиях друг друга. - Ничего. Мы и так сможем пробраться в их лагерь. Какая разница, когда мне наживку играть: утром, или днём? Чанёль только оскалился. - В любом случае нам пора идти, иначе вечером у нас уже ничего не получится. Вечером их охотники вернутся с охоты, и нам не удастся сбежать. Чан с Бэком согласились и нехотя начали подниматься с отогретых мест. Сегодня им предстоит слишком тяжёлый день. Поэтому это даже хорошо, что они выспались… *** Если бы вы на протяжении недели не видели солнца, не чувствовали прикосновений ветра на своей коже, не слышали бы шелеста листвы, вы бы захотели снова и снова находиться в замкнутом пространстве? Нет. А вот Тао – наоборот… Ему напротив не хочется выходить на улицу и выставлять напоказ своё лицо. Без эмоциональное, осунувшееся и бледное. Не хотелось, чтобы хоть кто-то видел его глаза, в которых померк весь свет. В которых жизнь угасла. Завяла, как молодой цветок. Не хотелось выдавать свою жалкую душонку, в которой теперь нет ни гордости, ни чувств, ни жизни. Все его только засмеют, тыкая пальцем. Ему не хочется никакой связи с внешним миром. Но безумно хочется почувствовать тот купаж, который обволакивает с ног до головы, когда ты стоишь на берегу реки, или на цветочной поляне. Хочется овладеть всем спектром чувств, которые таятся за пределами этой пещеры. Тут ему светит лишь маленький огонёк, который Кай поддерживает, чтобы в пещере был хоть какой-то свет. Языки пламени прыгали и исчезали, как звёзды, отбрасывая на стены пещеры причудливые тени. Но вот, только Тао они не казались забавными. Такими же бездушными и пустыми, как и он сам. Всё в этой пещере стало пустым и бездушным, не желая больше существовать в таком мире. Ведь, зачем жить, если потом всё равно умираешь? Зачем влюбляться, если потом расстанетесь? Зачем радоваться жизни, когда потом всё снова уйдёт во мрак? Это были поистине глупые мысли, но Тао считал их самыми здравыми, которыми только можно было владеть, находясь в таком состоянии. Свыкся? Возможно… Но так даже лучше, потому что, не привыкни он к этой обстановке, погиб бы от психической травмы. Или, в лучшем случае, просто свихнулся. Лёгкий порыв ветра, обхватывающий его спину, показался Тао миражом, но когда он услышал голос Кая, то понял, что он, к сожалению, в реальности. А я уже было понадеялся, что это сон… Наивный… - Тао, ты… голодный? – тихо спросил Кай, не смея подойти ближе, чем на расстояние вытянутой руки. - Мне ничего не нужно, Кай, уходи. – так же тихо ответил Тао сиплым голосом. - Ты ничего не ел уже 5 дней. Ты же умрёшь так скоро… - Вот и хорошо. Больше не придётся корить себя и мучиться от стыда. – с горькой усмешкой подумал Тао. Если смерть – единственный выход, то я согласен… - Не говори такого! Глупости всё это! – кричал Кай, подходя всё ближе. - Не подходи. Хоть я и слабый, но ударить смогу сильно. Оставайся там, где стоишь. – в голосе звучал металл, но его сложно было распознать среди боли, грусти и отчаянья. Сквозь пелену гнева и злости Кай смог опомниться и посмотреть на безжизненное тело перед собой. Кожа Тао стала ещё бледнее, синяки и мешки под глазами выглядели просто ужасно, контрастируя с красными глазами, а еле уловимое дыхание, порывистое и редкое, вызывало какую-то панику внутри. Кай подошёл совсем близко и взял Тао за предплечье. Тот даже не дёрнулся. - Ты совсем холодный. Так нельзя! – срывался Кай. - Не тебе мне говорить, что можно делать, а чего нельзя. Ты изнасиловал члена другой стаи без его согласия. Это, по-твоему, разрешено? – Тао начинал закипать, чувствуя такое одностороннее мышление Кая. - Тао… ты не понимаешь… - Да, Кай, я не понимаю! Я тебя совсем не понимаю! Ты изнасиловал меня, сделал своей игрушкой, оставил сидеть и гнить здесь, а потом приходишь и… извиняешься?! Раскаиваешься?! Похоже, что это не я начинаю сходить с ума, а ты! Кай услышал треск той самой иллюзии скорби, которую он себе нарисовал. Тао был прав от самого начала и до конца. Это вовсе не Тао начинает впадать в мигрень, отказываясь от еды и удобств, а сам Кай просто начинает терять голову. Где он был столько времени, раз не замечал очевидного? Он прокрутил у себя в голове эту мысль очень много раз, но до него только сейчас начал доходить её смысл. Сумасшедший… Одно слово – а весь мир будто перевернулся в миг… Одно слово дало ему понять всю суть его оплошностей. Он сумасшедший, озверевший, дикий. Он был создан только для войн и кровавых битв. Не для любви, не для семьи, не для себя он должен был жить… - Ты прав… Я и вправду сошёл с ума… - рука Кая упала с предплечья Тао безжизненным куском. – Но с ума я начал сходить, когда появился ты. Я никогда в жизни не хотел Бэкхёна так сильно, как захотел владеть тобой. Ты сразу показался мне кем-то другим. Не похожим на остальных. Будто… ты пришёл с другой планеты. С другого мира. Даже твои глаза. В них одновременно блестела жизнь и радость, но, в то же время, там была злость и жажда победы. Тао медленно повернулся к Каю, взглянув на него немного по-другому. Когда он раскаивается и говорит правду, он выглядит совсем беззащитным. Хвост безжизненно висит, ушки опущены, а глаза не поднимаются с пола. Но Тао всё равно уверен, что под всей этой маской всё равно кроется хладнокровный убийца и сумасшедший дикарь. Ему нельзя верить. - Не нужно делать из меня пришельца-мутанта. К сожалению, я такой же волк, как ты. Просто, пока ещё, в здравом уме. – холодно ответил Тао, отворачиваясь обратно. - Может и так, но я всё равно не понимаю, почему ты… - Я тоже не понимаю, почему ты лишил жизни именно меня. Ведь, я даже к семье твоей причастия не имею. – тихо сказал Тао, как бы, жалея себя. - К моей семье никто не имеет отношения, потому что… потому что их скинули с обрыва… прямо в Лэйн… - глаза Кая заблестели, когда он вспомнил ту ужасную картину. - Ким Тара, Ким Тронт, вы приговариваетесь к смертной казни. Сейчас, в полдень, по приказу, эта казнь будет выполнена. Вам есть, что сказать напоследок? - Не трогайте нашего сына. Он ни в чём не провинился… - ПАПА! МАМА! ПРОШУ ВАС, НЕ НУЖНО! СКАЖИТЕ ПРАВ… - маленькому волчонку по имени Чонин заткнули рот, чтобы тот ненароком не ляпнул лишнего. - Сынок… мы любим тебя… Это последнее, что маленький Чонин услышал от своих родителей. Дальше слышался только хруст костей и звуки опадающих камней, пока тела его родителей не встретились с водой. Только тогда волчонку позволили подойти к краю обрыва. Два безжизненных тела плыли по течению, даже не подавая признаков жизни, и не пытаясь спастись. Смерть настигла их очень быстро… С тех самых пор, он и стал Каем – хладнокровным. Его родители не заслуживали такой участи… Казнённые на обрыве – так называют погибших там волков. Быть скинутыми с обрыва в беспощадные воды Лэйна – самая страшная смерть, которую только можно представить. Такой участи подвергались только предатели, убийцы и незаконнорождённые волки. Тао повернулся к Каю, наблюдая, как тот тихо оседает на пол. Тао с самого детства знал, что нужно очень сильно постараться, чтобы быть скинутым с обрыва. - За что их скинули? – с ноткой сочувствия спросил Тао. - Их подставили и посчитали изменщиками стае. Тао был поражён такому ответу. До какой степени нужно быть подлым и трусливым, чтобы подставить ни в чём неповинных волков… Ему было искренне жаль родителей Чонина. Но он не подал виду. - Знаешь, мне было всего 4. По человеческим меркам. По-волчьи, я уже и не помню, сколько это… Я выживал, как мог. Питался падалью, жил, где приходится и с кем приходится. Но однажды, Крис нашёл меня, когда я спал под кустом какой-то ягоды. Моя шерсть облезла в некоторых местах, ухо было покусано, а сам я шарахался от любого шороха. Тогда, он взял меня к себе и растил меня. В итоге, вот, кем я стал, не зная родительской любви… Странно, но Тао было немного жаль Кая. Почему немного? Потому что Чанёль остался без родителей ещё раньше Кая, и он выживал в ещё более суровых условиях, но выжил и стал его лучшим другом, воином и охотником. Только, немного помешанном на мести, но сейчас это прошло. Поэтому, ситуация Кая была для Тао не ошеломительной, и не до такой степени трогательной, чтобы жалеть Кая и оплакивать вместе с ним его покойных родителей. - Знаешь, твоя ситуация мне знакома, поэтому, я не скажу, что ты меня сильно удивил и надавил на больное, но знай. Твои родители любили тебя и они вовсе бы не хотели всего того, что ты творишь сейчас. И снова прав… Что бы Кай ни говорил, он всё равно знает, что Тао прав. Кай просто неправильно вырос… И он в этом не виноват. Его так растили, не спрашивая его мнения. Больше Тао не проронил ни слова. Так же, как и Кай. Говорить больше не о чем. - Надежда умирает последней. – тихо сказал Кай и направился на выход из пещеры. Эта фраза заставила Тао задуматься. К чему он её сказал? Не просто так же. Но ответы ему искать негде. В голове сумбур и этот разговор, к тому же, не оставил хорошего осадка. Всё только сильнее запуталось. Тао напрямую не понимал, что Кай от него хочет. Прощения? Взаимности? Отношений? Но это невозможно, после того, что он сделал. Тогда, что ему нужно? У Тао ничего нет. Он даже не вожак ещё. - А может… поддержка?.. – произнёс Тао, глядя на свои скованные ноги. Но это мысль была необдуманна, для её воплощения и, как казалось, глупа. Тогда Тао совсем растерялся… *** Чанёль, Бэкхён и Сюмин были уже совсем близко к Кноксам. Сюмин и Бэкхён были спокойны, как никогда ранее. Будто, их совсем не волновало, спасут ли они Тао, и сможет ли Бэкхён потом спастись из лап врагов. Только Чанёль шёл с напряжённым телом и полностью поглощённый в раздумья. - Что-то случилось? – спросил Минсок. - Не нравится мне эта затея. Боюсь я за Бэкхёна. Слишком это всё опасно, Мин. А вдруг, я не успею? Или Кноксы его не отпустят? Что тогда? - Вот тогда и помашешь кулаками. Чанёль, запомни: не попробовав, не узнаешь. Всё может пойти по плану, но равносильно с этим, всё может и рухнуть. Мы с Кноксами в равных условиях. Поэтому, в любом случае, риска было бы не избежать. Даже если бы мы пошли сразу с дракой, где гарантия, что тебя бы не убили? Или меня, или же Бэкхёна? Гарантии нет. Поэтому мы и живём наугад. Потому что по-другому нас не научили. Настала тишина. Бэкхён шёл впереди и не слышал этого разговора. Он боялся больше всех, но ему это было свойственно, потому что не каждый день ты играешь роль наживки. Тем более, с вероятностью вообще больше никогда не увидеть ни Чанёля, ни свободы. Но, несмотря на всё своё беспокойство и страх, он шёл и ни одна мышца на его лице не дёргалась. Он научился сдерживать эмоции в себе. Нельзя показывать их внешнему миру, потому что он всегда отреагирует на эти чувства не так, как нужно. Всегда оттолкнёт, потому что это жизнь. Она никогда не была сладкой и лёгкой. За каждым деревом, на каждом повороте тебя поджидает опасность, поэтому не всё ли равно: поджидает его опасность в поселении, или за ближайшим деревом? Всё равно – где-то, да подстерегает. Так что лучше Бэкхён взглянет ей прямо в глаза, почувствует её и преодолеет, нежели он будет бегать от неё всю жизнь. Бэкхён был погружён в свои размышления, пока его не взяли за руку. - Будь осторожен и не старайся разозлить их ещё сильнее, иначе усугубишь ситуацию. Просто жди моего сигнала. Бэкхён даже не смел перечить. Он и не планировал вырываться и злить Кноксов. Ведь, он далеко не глупый волк и соображал, что и к чему. Бэкхён приподнялся на носочках и поцеловал Чанёля в щёку, как бы успокаивая и мысленно повторяя, что всё будет хорошо. - Мы пришли. – сказал Сюмин, останавливаясь чуть поодаль от ворот в поселение. Вот и всё. Теперь я не смогу сбежать от этого страха. Пора принять его. - пронеслось в голове у Бэкхёна прежде, чем они переступили границу Кноксов.