Яблоки. Копья. Война

Всей душой я желал пулей выскочить из душной ванны, где уже от плотности пара сложно найти собственную одежду, но факты таковы, что меня пришлось выносить оттуда на руках. Чувствую себя обезвоженной рыбкой, которая тупо открывает-закрывает рот в попытке не сдохнуть. В следующий раз я потащу Посполитого на крещенские морозы в речке купаться, просто интереса ради глянуть, как тот будет выкручиваться из этой ситуации. Меня уложили на прохладную — в сравнении со мной — кровать и я не сдержался от довольного стона. Речь Посполитая сразу навострил уши, толком не отойдя от меня и обернулся на звук с забавным выражением лица. И правда, какое вопиющее безобразие! Я стону от удовольствия и без него. Не взирая на приятную усталость и желание пародировать кирпич, я вызывающе прогибаюсь, задрав руки к верху и закусив губу. Смотри, Солнце, какой я у тебя красивый и соблазнительный. Посполитый посверлил меня взглядом, точно боролся с желанием плюнуть на закрывание дверей и накинуться на меня прямо сейчас. Выдержка у него в разы лучше, чем моя, и альфа стоически вытерпел эту пытку, спокойно развернувшись к двери. Не испытываю разочарования, точно зная, что за такой прикол мне ещё прилетит ответочка, которую я буду с нетерпением ждать. Щелкнул замок и вскоре поляк вернулся к кровати. Он опёрся руками о перину у моих ног, слегка расправив крылья и наклонил голову на бок. Смотрю на него в ответ, разрываясь между желанием одновременно свести ноги и вызывающе их раздвинуть, провоцируя и так разгорячённого альфу. Я в полной мере осознал, что сейчас произойдёт и не чувствовал паники, а лишь томительное, сворачивающейся внутри комочек приятного предвкушения. -Любуешься? — лукаво щурю глаза, пробегаясь взглядом по оголённому торсу мужчины. Как же он хорошо слажен, аж сам себе завидую. Гусар плавно опирается на кровать одним коленом и подбирается ближе к моим ногам, не прерывая зрительного контакта. Слегка отползаю наверх, дабы приподняться на локтях и наблюдать за каждым действием альфы. -И запоминаю, — сосредоточенно молвит поляк, аккуратно касаясь пальцами моей щиколотки. Проводит по коже подушечками пальцев и поднимается выше к голени, но не разводит ноги в стороны. Взгляд опустился вниз, с упованием рассматривая не прикрытые халатом участки тела, а их у меня, ну, много. Кожа всё ещё распаренная и гиперчувствительная, отзывалась на каждое касание альфы табуном мурашек. Посполитый нависает надо мной, отчего его распущенные волосы волнами спустилась на его грудь и ключицы, что не могло не вызвать во мне восхищённую улыбку. Тяну руки ему за шею и зазывающе чмокаю в уголок губ, вредно хихикая. Поляк позабавленно хмыкает мне над ухо, опускаясь ко мне ближе и завлекая в пропитанный нежностью поцелуй. Лёгкий, такой ласковый и сладкий поцелуй, от которого хотелось радостно пищать и зарыться носом в эти длинные волосы. Мы не спешили, смаковали друг друга, как самое изысканное блюдо, прерываясь лишь на пару секунд томных переглядываний и вновь припадали друг к другу. Я осторожно перебирал пальцами чуть влажные волосы, и телом, и душой отдаваясь моменту. Проворная рука альфы успела развязать хлипкий узелок на халате и теперь беспрепятственно гуляла по моему торсу, трепетно оглаживая грудь и живот. Я сам не смог удержаться от удовольствия дотронуться до своего мужчины, смещая одну рук с волос сперва на плечо и плавно уходя к крепкой груди. Его касания такие нежные и чувственные, точно не просто свою омегу ласкает, а что-то настолько хрупкое, что от малейшей грубости может треснуть и сломаться. Такое бережное обращение ко мне заставляло сердце трепетать от восторга. Новая дорожка поцелуев начала выстраиваться от моей скулы до шеи. Так горячо и невыносимо приятно. Посполитый целовал с чувством, изредка прерываясь, чтобы втянуть носом мои феромоны и с упованием приникнуть обратно к распаренной коже. Его дыхание, такое же горячее, как пар, опаляло мою шею и ключицы, заставляя нетерпеливо сжимать пальцы на ногах. Я чувствую, как от его ласк внутри сворачивается что-то приятное, пламенное, хотелось, чтобы этот момент тянулся, как можно дольше. Чтобы были лишь мы и наша любовь друг к другу. -Солнце, — низким от возбуждения голосом зову альфу, который увлёкся расцеловыванием моего торса. Поляк медленно перевёл потемневший взгляд выше, на моё лицо, отчего сущность омеги внутри меня с упованием замурлыкала. Мне нравится альфа таким. Ласковый, увлечённый мной настолько, что забывается и теряется во времени. Я хочу сделать ему так же приятно, чтобы он точно запомнил нашу близость надолго. Тянусь к его макушке и бережно провожу по ней ладонью. Я вс ещё помню свой старый план по ответному удивлению гусара. — Ляг, пожалуйста, на моё место. Позволь мне сделать тебе приятно. Посполитый приподнимается, с каплей удивления склоняя голову набок. Он так похож в такие моменты на милого котёнка, что только начал познавать этот мир. Так и хотелось его затискать да зацеловать. Не взирая на свою ведущую сущность, альфа прислушивается к моей просьбе, взбудораженный моими словами. Со всей возможной ловкостью седлаю его сверху, специально проехавшись мягким местом по его паху. С ликованием прикусываю губу, получив мгновенную реакцию на свои действия — поляк вцепился в мои бёдра с едва слышимым рыком, влюблёнными глазами пожирая меня взглядом. Хочется подразнить его, но побаиваюсь ответного поддразнивания, которое я вряд ли переживу, со своей чувствительностью. Оставляю лёгкий поцелуй на его губах и, стараясь копировать его действия до этого, прохожусь тропинкой из поцелуев до груди. Пальцами подцепляю ткань махрового полотенца и с лёгкою дрожью одёргиваю её в сторону, оголяя уже не шуточно напряжённый член. То, что я задумал, пугало и интриговало одновременно, потому что прежде мне не доводилось подобного практиковать и я всё знал лишь в теории. Посполитый в целом у меня первый и последний партнёр и все тонкости интимной жизни придётся узнавать в процессе. Не так решительно, как хотелось бы, обхватываю пальцами плоть у основания, начав двигаться лёгкими, массажными движениям. Альфа на мгновение напрягся, точно не ожидав подобного, тем более от меня. Меня его реакция чуть-чуть развеселила и прибавила долю храбрости — всё-таки я выбрал правильный путь ответного удивления пернатого. Пальцы начали намокать от сочившейся смазки и двигать ими по стволу стало гораздо приятнее. Я подобрался, как можно удобнее на ногах мужчины и склонил голову, приоткрыв рот, как резко мне на челюсть давят пальцы и затыкают его обратно. Удивлённо мычу, подняв вопросительный взгляд и сталкиваюсь с ошарашенными глазами гусара. Не помню уже, когда видел в последний раз его таким удивлённым. Он что, побоялся, что я откусить ему член хочу? И смех, и грех получается -Что ты делаешь? — обеспокоенно спрашивает гусар, но боялся он явно не за сохранность детородного органа. Его сбило с толку моё желание сделать ему приятно таким образом? -В этом веке никто не слышал про минет? — не сдерживаюсь и улыбаюсь, наблюдая за тем, как мило альфа смущается. Я добился за сегодня невероятных высот, сначала удивил, а потом смутил самого Речь Посполитую! Вальяжнее устраиваюсь между ног мужчины, возобновив движения пальцами и с хитрецой смотрю тому в глаза. Ему же нравится, я вижу, но он не то стыдился, не то боялся подобной практики. Точно в первый раз с таким столкнулся и осознание этого дико тешит моё эго. — Просто расслабься и доверься мне. -Ты не должен делать так, это же, — поляк запинается об слова, нервно поджимая губы и мельтешит глазами то на меня, то на мои пальцы на своём члене. Моё эго рискует раздуться в гелевый шарик и улететь в стратосферу, боже мой, до чего же Посполитый сейчас милый. -Это не грязно и не грешно, если ты об этом, — усмехаюсь и с небывалой храбростью провожу кончиком языка по головке члена. Альфа замер, с чистейшим изумлением наблюдая за моими действиями и его внимательность настолько придаёт мне сил, что я без прелюдий, начинаю осторожно посасывать уже всю головку. Заигрывающе провожу языком по уретре, мягко обнимая орган губами. Слышу, как тяжёло втягивает носом воздух поляк и бросаю в его сторону быстрый взгляд. Альфа прищурился, прикусив своими острыми клыками костяшку большого пальца и продолжал наблюдать за мной помутневшими глазами. О, кажется до кого-то дошло, что это приятная практика, а не грешная, ха. Пару раз двигаю головой и пробую опуститься ниже. С непривычки к горлу подступила тошнота, но я тут же отпрянул обратно, вернувшись к головке. Провожу языком по всей длине ствола, чувствуя, как учащённо бьётся моё собственное сердце. Очень боюсь оплошать в такой интимный момент и косячнуть по крупному, но пока что всё идёт гладко и поляку даже нравится. Нужно расслабиться самому и, наверное, тоже получать с этого удовольствие? Потому что пока что я чувствую страшную ответственность у себя во рту, как бы смешно это не звучало. Но раз решился удивлять, то сделаю это до конца, ещё и с фанфарами! Стараюсь расслабить гортань и шире раскрываю рот, опускаясь ниже по всей длине члена. Чувство тошноты никуда не пропало, но я старался гнать его куда подальше, ведь сейчас моя главная цель сделать приятно любимому альфе, а ради этого можно и постараться. Медленно вожу головой вверх-вниз, мягко посасывая головку и опускался всё ниже. Поляк тяжело дышит, сдерживается, но не мешает, что мне на руку. Я его заставлю ещё в голос зарычать. Когда неприятная горечь спала до минимума, я начал потихоньку ускоряться, но до основания я всё равно не могу дойти, как не старался. Всё-таки опыта в этом у меня совсем нет, а потому я начал помогать себе руками. В какой-то момент мне даже начало это приносить своеобразное удовольствие, потому что сдерживаться гусар больше не мог и его утробный рык будоражил мою ненасытную сущность, которой палец в рот не клади, дай растаять от этих звуков. И когда я уже основательно увлёкся, меня аккуратно просит остановится РП, получая в ответ мой вопросительный взгляд. Всё же хорошо шло, чего стоп-то? -Так будет нечестно, — загнанно отвечает поляк, прикрывая кулаком часть лица, но я-то слышу, как у него хрипит голос от перевозбуждения. Его член в моих руках напряжённо дёргается, подтверждая мои размышления. А от слов гусара хочется улыбаться — что за чудо альфа? Не может смириться с тем, что я ему приношу удовольствие в одну наглую морду, а не он мне. -А у нас соревнование? — хихикаю тихо я, но отпускаю сочащийся смазкой член и, прильнув к груди поляка по-кошачьи, заискивающе смотря ему в глаза. — В настоящей любви всё всегда честно. Посполитый смущённо хмуриться, я зуб готов отдать, но он правда смущается! -И тем не менее, — ладонь альфы по-хозяйски ложиться мне на поясницу и бесстыдно опускается ниже, оглаживая мои ягодицы. Прогибаюсь в спине сильнее, вызывающе, чтобы раздраконить гусара окончательно. Целую мужчину под кадыком, игриво зацепившись зубами за кожу, но не оставляя укуса. -Тогда сделай мне тоже приятно, — шепчу альфе в шею, поёрзав нетерпеливо на месте. Я сам изнывал от желания почувствовать внутри себя этот чертовски крепкий член. Как же раскрепощает чувство небольшого превосходства над партнёром, когда он так удивляется с моих приколов. Я готов хоть каждый раз придумывать новые любовные практики, лишь бы Посполитый чаще показывал мне своё смущение. Хитрюга РП в этот раз оказался подготовлен к подобной ситуации лучше, чем я, и момент с растяжкой прошёл не так болезненно. Где он раздобыл это особенное, вкусно пахнущее масло даже знать не хочу, важно лишь то, что оно помогло нам. Альфа не торопясь растягивал меня и бессовестно отобрал ведущую роль, с упованием навёрстывая пропущенное, словно у нас действительно соревнование «Кто кого сильнее заласкает». Только поцелуи, только ласка и его руки, блуждающие по мне. Нет того ни одного участка кожи, что не было бы обласкано им. Мои губы горели от страсти, а собственный член уже изнемогал от желания. Покончив с томительно долгой растяжкой, я, не поменяв позиции сверху, сам приподнялся на коленях и вульгарно прошёлся пару раз пятой точкой по члену альфы. Посполитый прикусил губу, вызывающе смотря мне в глаза, как бы обещая, что, если я буду играться с ним и дальше, то получу за это что-то очень приятное. Чересчур приятное. Перестав томить и себя, и его, я сам осторожно опускаюсь на его плоть, выдыхая со стоном от наслаждения. Почти не было неприятных ощущений после столь долгой паузы в наших делах интимных, а было лишь ощущение целостности. Упираюсь руками об кровать и на пробу двигаюсь на месте вперёд и назад, отчего, сам того не ведая, задеваю свою чувствительную точку и с жалким стоном застываю на месте, зажмурившись. Поляк смотреть на это так просто не стал и, приобняв меня за бёдра, помог возобновить движение. Он точно знал, как двигаться и в каком направление двигать меня, чтобы из раза в раз попадать по нужной точке. От всплеска приятных искр перед глазами у меня почти сразу стали дрожать ноги, а от былой уверенности не осталось и следа. Мне так хорошо, боже мой. -Дыши, душа моя, — ласково шепчет поляк, а я сам и не заметил, что затаил дыхание от наслаждения. Мужчина слегка замедлился, позволяя мне отдышаться. Чувствую, как по спине бежит капелька пота, а сам я горел не хуже настоящего огня. Горел от любви и того бесконечного желания слиться в единое целое со своим истинным альфой. Я почти забыл, каково это даже заниматься любовью с тем, кого ценишь и любишь. Когда вы понимаете в процессе друг друга без слов и ловите каждый вздох, зная, когда поцеловать, а когда приласкать. А мне всё было мало. Я тянулся к своему альфе, а он принимал меня в свои объятия и дарил такое удовольствие, которое без него я больше не познаю никогда. Наверное это и значит — любить телом и душой?