Холодные руки

      Вот и пролетел последний зачёт, оставалось всего ничего до конца четверти, а потом всё — лето. Анна так и не решилась поговорить хоть с кем-то о той встрече и фабрике, на которой нужно оказаться как можно скорее. Гипс на руке сняли две недели назад, но девушка не переставала волноваться за её сохранность и была предельно осторожна. Яркие лучи солнца ощутимо припекали рыжую макушку, уже не скрываемую тёплой шапкой, которая буквально так и грозилась «пересиять» солнце. На улицах появлялось всё больше и больше людей — с головой утонувшие в радости от появления тёплых дней, те, кто отлёживался дома из-за простуды резко пошли на поправку, иные сумели не утонуть в метровых сугробах. Каждый второй считал своим долгом подивиться, как же быстро бежит время, прошёл очередной учебный год и вот, многим в следующем году предстоит стать выпускниками, включая Макалистер, а кому-то уже по окончанию этого года предстоит поступление в ВУЗ. Анна всё больше думала о своих друзьях. Что они решили? Где будут учиться? Быть может, это последнее лето, когда они все здесь, вместе. Что если абсолютно все они выберут разные, возможно, даже противоположные дороги и разбредутся по миру? Звучит ужасно, хотя, с другой стороны, в этом есть что-то хорошее, ведь все сделают ещё один большой шаг к своей мечте, — размышляла сама Анна.       В классе её встретили не самым лучшим образом — что уж говорить о хоть немного тёплом приёме, она только и успевала ловить суровые взгляды и прислушиваться к перешёптываниям одноклассников. Фелисия была особенно бодра и весела сегодня — цвела, подобно весне за окном, будто сейчас было время, когда её красота достигала наивысшей своей точки. Она улыбалась и Анне, пусть эта улыбка настораживала и вызывала только отрицательные эмоции у рыжеволосой, она всё же улыбалась ей. Класс заполнил сигаретный дым и отвратительный запах, который Макалистер на дух не переносила. Кому только в голову пришло курить в классе прямо перед уроком? Обернувшись, она встретила виновника сего зловонья и, не желая терпеть подобное более не секунды, поднялась со своего места и в один шаг настигла наглеца, вырвав сигарету, дева опустила её в вазу с цветами, так заботливо наполненную свежей водой рукой преподавательницы литературы, и бросила в открытое окно.       — Совсем обалдела? — Блондин в первую секунду не мог ни слова вымолвить, естественно, не ожидая подобного от тихой девчонки, которую за весь год он едва ли замечал, но после разразился бурей эмоций.       — Ненавижу сигаретный дым. Не переношу. — Полностью игнорируя его вопрос, выпалила Анна, — Не повторяй такие действия в помещении, полном людей. Однажды тебе может встретиться кто-то, как я, только это кто-то может решать вопросы не так мирно, как я. — Она развернулась, даже не думая о том, чтобы выслушать ответную тираду, когда до неё донеслось:       — Думаешь, стала девушкой Харгроува — тебе всё дозволено, рыжая? — Этот голос принадлежал уже не тому парню, но Макалистер плохо знала его обладателя, иначе поняла бы, кто это говорит, — Любой день может стать днём вашего расставания, и что тогда? Станешь той же серой мышью, не способной самостоятельно и шагу ступить. Так что сиди дальше в своих учебниках и не возникай, Макалистер.       Анна простояла в нерешительности целую минуту, пытаясь утихомирить пыл и воздержаться от самой настоящей ссоры. Отношения с окружающими её людьми итак не ахти, но если сейчас она завяжет вторую дискуссию, проходящую в подавляющем большинстве плохих эмоций, то всё станет ещё и ещё хуже. Она выдохнула и всё же сумела вернуться на своё место, не ответив парню колкостью. Он смелый, и Анна это отлично понимает. Наверняка он рассмотрел тот вариант, что девушка может настучать на него своему «крутому» парню, и судя по тому, что он всё равно сделал то, что сделал, его это никак не напугало. А потому стоит держаться в стороне и не лезть лишний раз на рожон.       Как раз в этот момент в класс зашла преподавательница. Быстро оценив накалившуюся обстановку между своими подопечными, она улыбнулась и начала весело рассказывать о каком-то произведении. Но Анна не слушала, да и не слышала её, думая лишь о громком заявлении незнакомца. Для них она — серая мышь, в данное время купающаяся в лучах славы короля школы. Её ни во что не ставят, и стоит Билли с ней расстаться, её сбросят со счетов. Вероятно, даже не станут злорадствовать, ведь в их глазах Макалистер попросту померкнет. Неужели она так ничтожна и бесполезно без парня за своей спиной? Да и разве когда-то, когда она что-то говорила, думала ли она о том, кто прикрывает тыл и может выручить? Разве она указывала всем, что встречается с Харгроувом? Нет. Так почему же все считают, что без блондина она ничего из себя не представляет, и если бы не он, то Анна бы и слова никому не сказала? Это отвратительно.       Сама того не понимая, рыжая сломала карандаш с довольно звонким хрустом. На удивление, учитель никак не отреагировала на это, полностью увлечённая своим рассказом писателе восемнадцатого века. Анна вздрогнула, почувствовав лёгкое касание к своей руке.       — Эй, успокойся, — Шарла изменилась. Анна поймала себя на мысли, что довольно давно не видела подругу, хотя и считала её довольно близкой, — они смотрят, — понизив тон, продолжила светловолосая и взглядом указала в сторону Фелисии и доселе незнакомого Анне парня, — он новенький, учится тут не больше двух недель. А уже всё и про всех разнюхал. Личность отвратительная, лучше с ним не связываться — его забирали в участок за драки восемь раз.       — С каких пор ты стала справочником и агентом ФБР, Шарла? — С полуулыбкой и, скорее, в шутку поинтересовалась Анна. Настроение немного пошло на улучшение, и компания с задних парт это заметила. Сама Шарла тоже улыбнулась и поправила прядь волос. Рыжая внезапно прищурилась и поразилась своей догадке, — ты подстриглась? И ты без очков!       — Я такая незаметная, что моё недельное отсутствие никак не отразилось на школе и обучающихся. Да, я подстриглась и теперь ношу линзы, а вообще отец возил меня к матери недельку в Калифорнию, ей выдали отпуск, поэтому папа воспользовался этим.       — Постой, твои родители в разводе? — Анна так много не знает о своей подруге, что ей даже стало стыдно.       — Вроде того. Официально они в браке, но в какой-то момент мама просто плюнула на всё, потому что отец не разделял её стремления к построению карьеры. Она, кстати, работает в ФБР, научила за это время меня быстро и правильно собирать информацию, отделяя ненужные подробности от основы.       — О… Это, ну, здорово… А как тебе живётся с таким раскладом? Я про то, что твоя семья как бы…расколота?       — Честно, тяжело, — Шарла на секунду помрачнела, превратившись в прежнюю версию себя. Такая же обычная и незаметная, как раньше. Неужели отличительной чертой человека является его эмоциональный окрас, если энергетика Милтон так сильно изменилась от её эмоций? — Я не уверена, что в праве говорить нечто подобное, не испытав на своей шкуре, но лучше жить вовсе без родителей, чем так, вечно разрываясь между ними. Даже находясь, по сути, не в браке, они вечно ссорятся, а мне приходится это слушать и выбирать позицию. Это ужасно, — заключила блондинка и тут же перевела тему, даже не оставив рыжей возможности задать вопрос, — теперь ты можешь назвать мне любого в нашей школе и на следующий день я расскажу тебе об этом человеке всё.       Анна задумалась. Такое умение девушки действительно полезно, вот только ей незачем узнавать о скелета в шкафах своих одноклассников или людей, учащихся с ней в одной школе. Неужели она совсем никак не может применить такое свойство для своей пользы? Это похоже на какой-то шанс, который есть у Макалистер только в школе, ведь потом, скорее всего, они с Шарлой разойдутся навсегда, и вероятность, что она найдёт подобную ей замену, умеющую искать любую информацию о человеке и с родственником из ФБР, очень мала. В голову внезапно пришла мысль, затмившая остатки здравого рассудка.       — А как на счёт места? Ты можешь выяснить, скажем, как к нему лучше всего пройти или проехать?       — Ну, в принципе, могу, но… Анна? Что ты задумала, мне не нравится твой взгляд! — Тут же насторожилась блондинка, но Макалистер теперь не остановить.       — Ничего такого, мне просто нужно кое-что проверить. О-очень нужно, — девушка не знала, сработает ли с Шарлой этот приём, она раньше не давила на жалость, но сейчас это кажется единственным выходом. Если всё получится, Анне не придётся прибегать к помощи парня, а именно Стива. Ей не очень хочется его тревожить, хотя совсем без него ничего не выйдет. Нужна будет машина, но если Шарла не справится со своей задачей или откажется, Анне придётся попросить Стива показать ей путь на карте. И, скорее всего, он её после этого никуда не отпустит, по крайней мере, одну, какую бы легенду она не придумала для него. С Шарлой шансы на успех её миссии, которая отчасти до сих пор кажется сумасбродной, куда выше.       — Ладно, — прошло не более минуты, но Анна успела просмотреть столько вариантов возможных исходов и уговоров, что время для неё летело быстрее, — я не могу тебе ничего обещать, но я постараюсь. Что за место?       — В общем, это фабрика. Она где-то в глубине леса, я не знаю, каково её состояние сейчас, не знаю, насколько она глубоко в лесу, даже не знаю, что это вообще за фабрика. — Воодушевление мигом пропала, когда Анна начала понимать, что имеет ноль информации, а Шарлу нужно как-то сориентировать.       — Ты, конечно, мастер по выдаче информации, — тяжело набрав воздух в лёгкие, отозвалась подруга.       — Не у всех мама работает в ФБР! — Больше отшутившись, произнесла Анна.       — Хорошо, попробую посмотреть с тем, что есть. Я сомневаюсь, что в столь мелком городишке много фабрик в лесу.       Милтон собиралась добавить ещё что-то, но рядом возникла преподавательница. И, похоже, она услышала их разговор, потому что теперь она выглядела серьёзно и даже сурово. До самого конца урока она не отходила от парты девушек, которые уже сотню раз пожалели, что сели за первую парту, а не вглубь класса, откуда они, во-первых, никому не мешали бы, во-вторых, не бросались бы в глаза учителю. Под конец речей женщины, Анна даже начала засыпать, в отличие от своей соседки, которая даже умудрилась записать конспект и оформить его. Шарлу изменило такое маленькое путешествие к своей матери и назад, может ли Анну изменить нечто подобное? Судя по тому, что она уже прошла через немалое количество разнообразных стрессовых ситуаций, — нет.       Пересечься сейчас с Билли или Нэнси — всё равно, что прямо рассказать о своих ошеломляющих и безумных планах. Каким бы отстранённым не было выражение лица рыжей в почти любой ситуации, они оба поняли бы, что что-то не так. Но и вести себя слишком отлично от обычного времени не стоит, иначе всё сразу станет понятно. Анна не так давно разговаривала с Уилер — та усиленно готовится к экзаменам, поэтому после школы отправится прямиком домой, так что основной задачей стало попросту не пересечься с ней на перемене. С Билли всё сложнее — сегодня у него тренировка. И Анна должна там быть. Почему? Она не пропускала ни одной тренировки, только в случае, если её вовсе не было в школе. Нервы сейчас на пределе, всё тело сжато и напряжено, отчего становится ясно, что притвориться больной и уйти с игры девушка не сможет, только больше подозрений к себе вызовет.       — Анна, — рыжеволосая обернулась на незнакомый голос. Перед ней оказалась девушка, ростом чуть выше самой Макалистер. Ей пришлось неплохо покопаться в собственном сознании, чтобы вспомнить, кого ей так напоминает эта незнакомка. И усилия увенчались успехом — пусть девушка не вспомнила её имени, но хотя бы поняла, откуда они знают друг друга. Эта «незнакомка» — девушка одного игрока, который играет с Билли. В первый раз, когда она Анна пошла на игру, то заметила её на трибунах вдали ото всех, такой замкнутой и странной казалась эта девица. На самом же деле, как Макалистер узнала позже, она до прошлого года была единственной девушкой спортсмена, поэтому привыкла наблюдать за играми в одиночестве. В этом году зрителем становился каждый прохожий, которому было некуда спешить, либо же хотелось оттянуть время подготовки к экзаменам. Но эта девушка — выпускница — совмещает подготовку и присутствие на игре, очевидно, понимая всю важность своих будущих результатов тестирования. Иногда они с Анной переговаривались во время игры на ту или иную тему, но это было единственным, что объединяло их, они не считали друг друга подругами. — Мне сказали, что сегодня тренировка раньше. Билли идёт на игру, я думаю, ты тоже, так?       — Разумеется, — девушка старалась отвечать в привычной манере, — ты придёшь?       — Нет, сегодня не приду, — Макалистер несколько разочаровалась, понимая, что не представляет, как привычно вести себя на матче, когда даже нет возможности выглядеть увлечённой разговором с этой девчонкой. — Мик заболел, мне нужно занести ему лекарства после занятий, да и мне будет проще готовиться у него в тишине, чем среди криков этих безумцев. — Девушки одновременно прыснули. Пожалуй, они точно сходятся во мнении, что баскетболисты полны безумия. Даже наблюдение за этой игрой вызывает у обеих стресс, так что они и представления не имеют о масштабах ужаса, когда ты на площадке.       — Спасибо, что предупредила, — почему-то эта девушка вызывала улыбку. Она всего лишь сказала о переносе тренировки, но одного её вида уже было достаточно, чтобы почувствовать себя комфортно. Какая-то особая аура? Может быть, сегодня Анна слишком много внимания уделяет энергетике окружающих, — Пожелай ему скорейшего выздоровления от меня и сама будь осторожна. А то я не представляю, как пережить два часа тренировви, в абсолютном безмолвии следя за мячом.       — Обязательно передам, — девушка хихикнула и махнула рукой на прощание, мгновенно теряясь в толпе.       Спустя пару минут, когда до девушки дошло осознание ситуации, на неё накатила паника. Теперь у неё совсем нет времени на подготовку, на размышления о том, как вести себя, ещё и девушка Мика пропустит тренировку! Ужасно! — единственное слово, которое весьма точно опишет ситуацию. В обычный день можно было бы позвать на игру Шарлу, которая никогда не откажется поглазеть на открытые торсы баскетболистов, но сейчас лучше оставить её спокойно работать с заданной информацией, иначе всё пройдёт впустую. Набрав в лёгкие побольше воздуха, рыжая напустила на себя невозмутимый вид, стараясь держать привычное «пустое» выражение лица, и твёрдой поступью направилась к своему шкафчику, чтобы уложить учебники и не тащить их с собой на игру. Люди вокруг становились незаметными из-за её увлечённостью собственным сознанием, мыслями и эмоциями, которые она продолжала контролировать, попутно вспоминая, о чём она обычно думает, как смотрит, даже как дышит. Когда делаешь эти обыденные вещи в обычное время, ты никак не задумываешься о том, что ты должен делать. Но когда ты осознаёшь, что тебе нужно придерживаться своего «обычно», то это сразу становится тяжким трудом, ведь внутри тебя всё переворачивается. Незаметно для себя Анна убрала всё в шкафчик и преодолела коридор, а переступая порог спортзала, внезапно задумалась. Зачем? Зачем всё это? Почему она так верит тому видению? Почему ставит на то, что оно более реальное, чем всё остальное, что происходит вокруг? Почему так упорно отметает мысль, что это не было её кошмарным сном из-за подсознательных переживаний и пережитого стресса? Ответ не заставил себя ждать — она боится. Быть может, та встреча и вымысел, но дело даже не в ней. Она боится, что Он вернётся. Она не верит, что Он ушёл. Где-то глубоко внутри теплится этот страх, им движет, быть может, интуиция или что-то ещё. Что-то, что не может согласиться с тем, что с Истязателем покончено.       Зал встречает её пока что свежим воздухом — недавно проветрили. Но вскоре её сменит духота и запах мужской усталости от упорной тренировки. Похоже, Анна слишком запаниковала и пришла слишком рано, но для неё это показалось хорошей возможностью ещё раз выдохнуть и подготовиться, пока никто не заметил её присутствия. Такая тишина. Кажется, здесь слышно даже то, как движутся пылинки, сталкиваясь друг с другом. В столь громкой тишине ощущается время и пространство иначе, поэтому весьма легко заметить, когда спокойствие и уединение с ней кто-то нарушает.       Анна медленно повернула голову, а затем развернулась всем телом ко входу, слегка прищуриваясь, чтобы увидеть посетителя. Шелковистые светлые волосы, вьющиеся ниже поясницы, тёмно-серый кардиган, брюки и рубашка с расстёгнутой пуговицей. Макалистер видит её каждый день, но если бы не её взгляд и эти волосы, вряд ли она бы так сразу поняла, кто составил ей компанию в этот особый момент.       — Маддисон? Не видела тебя раньше не играх, — Анна напряжённо сглотнула. В памяти всё ещё была свежа фраза, небрежно кинутая в сторону девушки в начале года. Это было единственное воспоминание, с которым рыжеволосая могла ассоциировать свою одноклассницу Маддисон Барли. Ты ещё пожалеешь, — словно наяву услышала она, однако гостья оставалась молчаливой. Размеренно постукивая каблуками, вновь и вновь нарушая особую тишину и связь Анны с ней, блондинка молча подходила к ней, словно нарочно оттягивая момент встречи.       — Я не хожу на игры, — она выглядела, как ходячая угроза. Пожалуй, на самом деле она выглядела, как настоящий ангел, видимо, из-за стереотипного представления о них, как о чём-то светлом — бледная кожа, светлые глаза бирюзового оттенка, светлые густые волосы. Но Анна не может просто убрать из памяти ту фразу. — Я пришла к тебе. — Девушка наконец остановилась и сложила руки на груди.       — Я не понимаю, — Макалистер с трудом удавалось сохранять спокойствие и говорить ровным тоном.       — У меня были проблемы из-за тебя…       — Из-за Фелисии. — Перебив, поправила Анна, почувствовав прилив смелости, — Кроме того, ты и сама не безгрешна. — Резко добавила девушка и тоже сложила руки на груди, показывая полное нежелание находиться в компании собеседницы. Последняя нахмурилась и на секунду отвела взгляд к трибунам.       — Это неважно, — таинственно продолжила свой монолог Барли, — мне абсолютно наплевать на путь, мне важен итог. Ты — проблема, проблема, которая добавила мне хлопот. Я такое не прощаю, не забываю. Ты могла забыть обо мне, о моих словах, но я, рыжая, вспоминаю о тебе каждый день. Пора прекратить это.       Всего на секунду зал снова окутала та особая тишина, но была быстро прервана тяжёлым топотом нескольких пар ног. Впереди — неизвестность, Анна ничего не понимала, и это пугало. Любое её действие — шаг в пустоту, бездействие — смирение, за которым следует наблюдение за последствиями. За спиной блондинки показались пятеро незнакомых доселе девушек, на вид они казались ровесницами Анны, либо они были младше на год, но сейчас это неважно. Важно то, каким будет продолжение. Нет, не так, важен итог.       — Ты всегда была выскочкой, — Анна вздрогнула от неожиданности. Она ожидала, что монолог Маддисон давно окончен, ей больше нечего сказать. Но она только начинала свою тираду. — Но с тех пор, как ты связалась с Харгроувом, ты стала до ужаса невыносимой. Ты даже представить не можешь, сколько врагов нажила из-за этого нелепого события. Взять хотя бы их, — светловолосая кивнула в сторону новоприбывших, — знаешь, они ведь пытались добиться расположения Харгроува. Он был последней тварью и обычным пользователем, но каждая лелеяла надежду, что может стать «той самой» для него. Представь, каково было их удивление, когда обычная заучка, которая никак не интересовалась Харгроувом, что было взаимно с его стороны, вдруг стала его спутницей. Бр-р. Честно, не представляю, каково их отчаяние, даже мой поход к директору кажется мелочью рядом с этим, ведь максимумом того происшествия был выговор от отца. Но это меня задело. Не хочу оставаться в долгу, поэтому возвращаю его.       Круто развернувшись на каблуках, Маддисон также монотонно и спокойно направилась к выходу из помещения. Когда она оказалась достаточно близко к двери, в поле зрения Анны попала Фелисия. Она не видела, но была уверена, точно знала, что Тиммонз ухмыляется. Предчувствие? Нет, она всегда такая. Но что будет? Что может произойти здесь, в школе, прямо сейчас — когда вот-вот начнётся тренировка. Внутри настоящая буря, тёмная буря неизвестности, скрывающая всё на своём пути, обволакивающая все мысли, забирая возможность даже просто предположить, что случится в эту секунду.       Двери закрываются с коротким щелчком, после которого следует ещё один. Они заперли дверь? Откуда у них ключ? Что вообще происходит?       С этой мыслью Анна вновь обращает внимание на незнакомок, взглянув той, что ближе всего к ней, в глаза. Даже не успев толком рассмотреть, кто перед ней, предположить, что она предпримет, девушка чувствует, как плотно сжатый кулак с невероятной силой касается её живота, заставив согнуться пополам. Вопросы о том, что происходит и неужели её правда хотят избить прямо тут, отступают, уступая дорогу ужасной боли. Весь воздух вышел в одну секунду, Анна не знает, как не выплюнула половину органов вместе с ним, откуда только у этой девчонки столько силы? Отвлёкшись на один удар, выбивший её из колеи, девушка не замечает последующих, которые летят без какой-либо закономерности. Первый был точно рассчитан, чтобы оставить минимальную вероятность на любое сопротивление, а дальше они просто хотят выместить на ней всю злость. Но почему? Просто из-за парня? Это ведь так глупо, глупо-глупо-глупо! И снова, снова Тиммонз стоит за всем этим, действует чужими руками, а вместе с ней и Барли, это так мерзко, — эта мысль отчётливее всего кричит в рыжеволосой, пробиваясь сквозь боль и слёзы.       Спортзал, который каких-то пять минут назад был заботливо укрыт тишиной и находился в гармонии с любым, кто мог войти и просто молчать, который пах свежестью и свободой, сейчас был наполнен шлепками и запахом железа. Если бы стены, наблюдавшие за счастьем игроков столько времени, могли плакать, сейчас они устроили бы потом, рыдая от ужаса того, что происходит среди них. Зал не будет славен своими играми и спортсменами, больше нет. Теперь зал будет местом преступлений — каждый, кто войдёт в него после, вспомнит не не прекрасную игру, которую когда-то увидел или посмотрел, а избиение какой-то девочки, которую этот кто-то мог и не знать. Досадно. Досадно, что всего одно печальное событие затмит собой сотни прекрасных.       Анна до сих пор пребывала в сознании и не понимала этого. Они специально бьют так, чтобы она видела, чувствовала, или это просто совпадение? Под левым глазом пульсирует набухающий синяк, губа разбита, кровь не останавливается и течёт всё ниже и ниже, по подбородку, шее, медленно доходит до одежды, оставаясь ярко-алым пятном на светлой рубашке. Этот след останется, он настолько сильно пропитался красной жидкостью, что теперь его вряд ли получится смыть. Он останется, как и это воспоминание.       — Что здесь происходит? — голос тренера терялся в мыслях девушки, в которых повторялись слова «зачем» и «почему». Она искренне не понимала эту ситуацию, не понимала смысла, вообще ничего не понимала. Неужели это поможет им успокоится, утихомирить свой гнев? А вдруг они вовсе не так злы, и всё это — результат отвратительных манипуляций Тиммонз.       Парни резко оттащили девушек от Анны, находящейся в сознании только наполовину. Её саму кто-то легко подхватил под руки и поднял, закружив мир не хуже любой карусели. Всё вертелось без остановки, Макалистер тщетно пыталась найти взглядом какую-то точку, за которую она сможет зацепиться и остановить это безумие. Над ухом прозвучал успокаивающий голос, эффект которого подобен ромашковому чаю, он и стал тем, за что Анна ухватилась и вынырнула в реальность из застилающей глаза пелены. Это был Стив, поспешивший увести подругу подальше от места с нарастающим напряжением, накаляющемся скандалом.       Спортзал. Место для многих с тонной светлых воспоминаний, особенное, входя в которое, люди вспоминают приятные тренировки, матчи. Оно помнит тысячи счастливых моментов. Но его запомнят по одному отвратительному. Каждый раз, входя в это помещение, посетители будут вспоминать какую-то девчонку, которую они даже не знали, когда-то подвергшуюся насилию в этом месте. Они не вспомнят это место, как «зал, в котором прошла моя лучшая игра» или «зал, в котором я научился играть в баскетбол». Они вспомнят единственный ужасный поступок, потому что он как чёрное пятно на белом полотне — первым бросается в глаза.       Харрингтон торопился, лавируя между прохожими, спешащими в спортзал. На него и рыжеволосую девчонку, повисшую на нём, никто не обращал внимание — скучно. Никаких криков, ругани, в то время как самое интересное для толпы там, в спортзале. Никому нет дела до молчаливых друзей, всем нужен адреналин и переживания, всем нужно увидеть то, что будет обсуждаться ещё неделями по тысяче раз.       — Стив, это что, Анна? — Макалистер не подняла взгляд, по одному только голосу поняла, что это Билли. Харрингтон на секунду замер и обернулся.       — Да, давай отложим разговор. Я отвезу её домой и окажу первую помощь, всё будет нормально, — между ними, казалось бы, нет никакой вражды. Сейчас — может быть. Анна могла объединить их, при этом даже ничего не делая, потому что для обоих была важна, пусть и по-разному.       Харгроув ничего не ответил, а мысли Анны постепенно стали укладываться — больше нет разницы, как себя вести, неважно, как обычно она ведёт себя, потому что сегодня все рамки обычного были пройдены. Девушка посчитала бы это за счастливую случайность, если бы не боль, не круговорот вещей, если бы не вопросы и боль от того, насколько она разочарована. Последним, что рыжеволосая увидела, покидая школу, был ошарашенный Билли, так и не сдвинувшийся с места.

***

      Уже открыв глаза на своём диване, рыжая поняла, что в какой-то момент отрубилась. На столе заботливо оставлен чай, ромашковый, как предполагала девушка. Кровь остановилась, а следы на лице и шее были вытерты, однако хватило лишь одного взгляда на яркое пятно на рубашке, чтобы воспоминания отозвались неприятным ударом в голове. Девушка поднялась, тут же ухватившись за спинку дивана, почувствовав, как мир снова начал свой головокружительный танец, но в этот раз сумел остановиться без посторонних голосов или действий. Отыскав в комоде тёплый свитер, Анна сменила им грязную рубашку. Дрожь по всему телу. Ей было холодно, но точно сказать, была ли эта дрожь вызвана температурой или шоком от всего пережитого, она не могла. И больше склонялась ко второму варианту. Обернувшись, Макалистер встретилась взглядом со Стивом, остановившемся в проходе в комнату.       — Всё нормально? — Глупый вопрос, подумали бы они в другой раз и усмехнулись., но сейчас оба не знали, как себя вести. Нормально после того, как тебя избили и сейчас твоя голова частенько начинает хоровод, вряд ли может быть, но девушка кивнула.       — Да, — она села на кровать, как раз тогда дрожь в ногах усилилась, из-за чего девушка подогнула их под себя. Стив последовал её примеру и уселся рядом, наблюдая за следующими действиями подруги. В иной раз она предпочла бы позволить себе отключиться, но сейчас просто не может — всё складывается, как нельзя лучше. Ей нужно было поговорить со Стивом, это шанс, хотя, сложно сказать, что сейчас самое удачное время говорить что-то подобное.       — Стив, я должна кое о чём тебя попросить. Но прежде пообещай мне, что ты не станешь расспрашивать меня и пытаться переубедить, не станешь рассказывать это всем вокруг меня. — Этот шаг был рискованным сам по себе, потому что как раз после таких слов он мог бы пойти и всё разболтать, но…       — Хорошо. Обещаю. — Анна удивилась. Не будет вообще никаких вопросов? Так просто? Но почему? Это странно, но девушка решила оставить размышления на потом и использовать свой шанс.       — Завтра мне нужна будет твоя машина. Только машина, без тебя в роли водителя. Это очень важно, — добавила она, будто так речь могла звучать более убедительно и менее опасно.       — Ты меня пугаешь, Анна, — рыжая усмехнулась. Сегодня она слышит эту фразу не в первый раз, пожалуй, этот день можно назвать триумфом её безумия, — Я согласен, если ты мне тоже кое-что пообещаешь. Даже не пообещаешь — просто скажи, что это действительно важно, и ты знаешь, зачем тебе это. Что ты уверена в своих действиях.       — Да. Это правда очень важно. Я не знаю, права ли я, но лучше проверю и окажусь не права, чем узнаю слишком поздно, что была права.       Харрингтон несколько раз кивнул на её слова и отвернулся к окну. Всё разрешилось даже по пути меньшего сопротивления, хотя складка на лбу Стива стала только глубже. Анна подумала, что он скрывает свои эмоции, а вместе с тем и скрытые намерения, но на самом же деле юноша попросту предупредил её. Предупредил о том, что стоит завершить секретный разговор, потому что иначе он перестанет таковым быть. Они больше не одни.       Во дворе бесшумно припарковалась шевроле Камаро.