Рано.

Ветерок из приоткрытого окна вызывает по коже мурашки. Мягкие лучи заката рваными пятнами ложатся поверх ладони, оголившей плечо. Ниджимура целует настойчиво, как и полагается взрослому, почему затылок Акаши почти касается стекла. Одна нога Сейджуро свешена с подоконника, другая - согнута и прижата брюнетом. Молочный пиджак в полутьме, освещенной заходящим солнцем, получает новые цвета. Он смят и, как рубашка, сдвинут с плеч. Пуговица на брюках тоже расстегнута. Сероглазый отстраняется, и Акаши медленно приоткрывает глаза. Выражение лица у него спокойное, но не равнодушное, однако, тень стойкости холодного официоза сохранилась. Шизоу всегда ведет себя так, потому вице-капитан старается соответствовать ему. - Ниджимура-семпай? К своему недавнему любовнику, а по совместительству старшему наставнику, Сейджуро проявляет уважение. - Акаши, раздвинь ноги, - капитан говорит приглушенно, под атмосферу. Поставленное сначала обращение смягчает просьбу-приказ. Он настороженно смотрит в алые глаза. Они, как и нижняя приоткрытая губа, блестят. Да, разница в возрасте у них немалая, но, даже несмотря на это, Шизоу чувствует вес ответственности. Маленький он, этот Акаши. Маленький, бледный, низкий и неимеющий достаточной мускулатуры для мальчишек его лет. Хотя, рассмотрев тот факт, что в буржуйской семье не уделяют особого внимания физической подготовке, можно отбросить стереотипы. И все же, Ниджимура не может не чувствовать себя маньяком перед первогодкой. Не так должен проходить их первый раз; не в старой кладовке, на подоконнике. Но Сейджуро не возражает. Он никогда не возражает, если дело касается Шизоу. - Черт, - цыкает он, когда, желая продолжить, Акаши тянется за поцелуем. - Я не могу, - убирает юношу от себя за острые мальчишеские плечи. И, собираясь, уходит. Он чувствовал, что должен сказать «прости», но не смог сломить планки гордости. Низкорослый баскетболист не сердится, а только продолжает сидеть в обусловленной позе. В коридоре что-то щелкает, и Сейджуро начинает поправлять на себе одежду. Тревога оказалась ложной. Он еще долго сидит так, не шевелясь. У них так не в первый раз. И Акаши никогда не спросит, почему так. Если семпай решится, то он обязательно сделает. Парень зарывается пальцами в волосы, поддевая челку, и ведет руку вверх. Он отводит взгляд в сторону, вспоминая жгучие прикосновения и запоздало понимает, что румянец не меньше обжигает кожу. С улицы в окно попадает камень. Сейджуро выглядывает и не может не улыбнуться: это брюнет, строго указывая на наручные часы, машет ему по ту сторону. И сейчас, лишь встретившись взглядами в этот миг, Акаши понимает одну немаловажную деталь. И почти в полной темноте улыбается ей. Слишком рано, чтобы выбирать, чьей жизнью наслаждаться. Осталось дождаться завтра, чтобы с поцелуем любимый человек украл все предрассудки. И улыбнуться ему вслед.