Не хочу больше думать о тебе

      Опушка окружённая еловым лесом. Небо затянули серые грозные тучи. В далеке от мирского шума стояло серое мрачное здание, которое своим видом напоминало заброшку и отпугивало от себя недоброжелателей. Мало кто знает, но это здание являлось домом для команд "Freedom" и учёных. Да-да, вы не ослышались, команд там две: женская и мужская. Но я не думаю, что до этого дойдёт дело.       Не далеко от здания в двухстах метрах стояли качели. Их цепи, на которых они держались, издавали противный скрежет и качаясь, рассекали клубы дыма. В то время, пока одни стояли неподвижно, на её собрате сидел молодой парень лет двадцати. Светлые волосы, которые при свете отливались золотом, растрепались и вряд ли видели расчёску или гребень ближайшие два дня. Тонкие бледные губы складывались в трубочку и выдыхали клубы серого ядовитого дыма. Тонкие длинные пальцы держали сигарету. Вновь поднеся к губам сигару, парень сделал вдох. Табачный дым обжигал горло, но заставил расслабиться. Выдохнув и выпустив очередной клуб дыма, юноша поднял свои серые, как тучи над головой, глаза в небо. Перед глазами всё мутное, пока Том, тот самый парень, не решается надеть свои очки с квадратной оправой. Мир вновь для него стал чётким.       Оглядевшись по сторонам, он бросил бычок на выжженную траву и придавил его носком чёрного кеда. Вдохнув свежий воздух, он качнулся на качелях. Качели. От одного слова вспомнились все случаи жизни. Вот он, будучи школьником, неудачно спрыгнул с качели и поцарапал ногу. А недавний случай был ещё краше, когда Алекс со Шрамом раскачали его на качелях в парке так, что они не выдержали и сорвались. Всё закончилось хорошо и никто не пострадал. Но эти сорванные качели напомнили ещё кое-что.       Небольшой задний двор залитый бетоном. Спортивный уголок, где так же висели одни качели. Их надо было смазать, так как скрип стоял в радиусе десяти метров если не больше. Ручки, как и весь каркас, были покрашены серебристым цветом, а деревянные спинка и сиденья жёлтой краской. Томас раскачивал эти качели, смотря на свою пассию. Девушка с карими глазами и каштановыми волосами просила раскачать её сильнее. Несмотря на свой возраст, она любила взмывать вверх, попутна слушая музыку. Том отошёл от качели, дабы не мешать, и присоединился к разговору клонов, которые что-то бурно обсуждали и спорили. Скрип не прекращался, но вместе с ним раздался скрежет и стук об металл. Повернув головы, все застыли от шока. Девушка, которая только мирно качавшаяся на качелях, сидела в клумбе, потирая ушибленные места. Было невыносимо больно, что хотелось плакать, но подавив слёзы, она пыталась встать. Сероглазый учёный поспешил помочь и расспросить о самочувствии, ведь слететь с разогнавшихся качель прямо в клумбу с цветами, врезавшись в забор, не самое приятное ощущение. Слава Богу, всё обошлось. Кареглазка отделалась парочкой ушибов и содранной кожей.       Сейчас же, Томас сам сидел на качелях и слушал музыку, закуривая сигареты. Закрыв глаза, перед ним предстал образ той самой девушки с карими глазами, которые его так и манили к себе. Все называли её частенько Автором, чего она не приветствовала, он же называл её по имени, Даша, или ласково, Мышонок. Серой мышкой она была только в новой компании, но с людьми, который она знает достаточно давно, она зажигалочка.       Эта девушка не обладала никакими сверх талантами. Она не была ни художницей, которая могла бы изобразить красивый пейзаж за окном, ни певицей, чтоб всех одарить своим чудным голосом, ни поэтессой, что могла посвятить кому-то стих, ни танцовщицей, чьи движения могли восхитить других. Но чем-то она зацепила Томаса. Он верил, что её талант просто скрыт до сих пор от людских глаз и от неё самой. Но, что же такого должно было случится, чтобы Том, человек любящий серьёзность и верящий, что чувства не стоит показывать всем и вся, смог полюбить такую простую ромашку средь лилий и роз? Для него всё на самом деле просто. Она та, кто вытянул его из грязи отчаяния и подарил прекрасный мир. Так, кто заставила его поверить, что в его жизни не всё потеряно.       Их дружбе можно было только завидовать. Он знал её, как свои пять пальцев. Девушка всегда знала, что необходимо учёному. Томас был готов помочь ей в любую минуту. Так же, он мог играться и дурачиться с ней, как ребёнок. Вот он вновь садиться с ней рядом, пока она листает учебник истории. Обнимает её и уткнувшись носом в щёку, проводит пальцами по выбритому затылку. Это для него было странным. Кареглазая начинает отталкивать его, говоря: "Не сейчас, я занята". Блондин не собирался сдаваться и всё равно лез к школьнице, дабы она обратила на него внимания. Целый день её взор забирают учебники и книги, теперь его очередь. Даша ударяет парня тонким учебником истории по светлой макушке и старается выбраться из объятий. Ни в какую. Он стискивает её в своих руках и играется с щеками. Слышен звонкий смех девчушки, так как у Уайта смех беззвучен. Конечно, порой его можно было услышать, но в основном это выглядело, словно Том просто открыл рот. Он к ней привязался. И это было большой ошибкой.       Привязанность сильнее и опаснее, чем любовь. Но если любовь - это искра, которая рано или поздно погаснет, то моногамия - это вечный огонь. А для человека, который привязался и полюбил одного человека раз и навсегда - это невыносимая пытка, когда любовь уходит. Вот, если сейчас ваш любимый человек уйдёт и вы соскучитесь по нему через четыре часа, то вы не любите его так сильно и искренно. Вам хватит минут десять, а то и пять, чтобы понять, как вам плохо и тоскливо без него. Привязанность, болезнь, которую очень трудно излечить, но ещё труднее вытерпеть.       Вот сейчас и Томас мучался от этих двух сильных заболеваний. Он не хочет больше так жить, но из головы не выходит такой родной образ. Длинные ножки, синяя толстовка 24/7, каштановые волосы заплетённые в хвостик, бледная кожа и тонкие губы, карие глаза. Ох, как же учёный желал позабыть эти глаза. Он был счастлив, что больше никто не имел таких. Хотя, кому он врёт? Чуть ли не каждый напоминал о ней. Лидеры восстаний отчасти и напоминали глазами, которые отливались карим; Алекс и Эль своим высоким ростом; Тамара своими объятьями, Диктор оптимизмом, Флеш своим смехом. Все клоны для Тома были словно осколками зеркала, которые восстанавливали картину в общем. Становилось ещё тоскливее. Учёный никак не мог поверить, что она сама отдалилась от них на большое расстояние. Они теперь в разных мирах и вряд ли когда вновь увидятся.       Сероглазый больше не хотел о ней думать. Не хотел помнить те моменты, которые так и горели словами "Ты и я". Вот бы стереть память и не мучаться от того, что любишь только её. Чёртова моногамия. Хотелось просто бы взять и познакомиться с какой-нибудь девушкой, которая тебе так близка по духу, но невозможно. Твои душа, сердце и тело в одних руках и никак иначе. При каждой мысли о том, что нужно забыть её, память противоречит и наоборот показывает о счастливых моментах жизни. - Мы же с тобой всегда будем вместе? - Я ничего не могу обещать, Том. Мы не можем знать, как сложится наша судьба. - Прошу, не бросай меня никогда. Я люблю тебя и не хочу терять. - Я тебя тоже люблю, Том, но ничего не могу обещать.       Друзья сидели на пристани и глядели на зеркало пруда. Объятья так приятно грели, но учёный чувствовал какой-то холод. Он не верил, что её чувства к нему охладели. Может, это просто не удавшийся день? Скорее всего.       Как же он сильно ошибался. Она никогда к нему не вернётся. Не скажет, как он её понимает, как она его любит, но при этом считает другом, как дорожит им и каждым мгновением с ним. Он ведь даже не знает, что и ей плохо без него. Её сейчас никто так не поймёт и не утешит, как когда-то он. Но они, как бы не хотели, не могут забыть друг друга. Забыть эти любящие взгляды. А ведь нужно отпускать людей. Может, они и не плохие вовсе, просто они уже сыграли свою роль в твоей жизни.

Но они привязались. Они полюбили.

Может, и правда, их истории настал конец?

Если хочешь совет - не связывайся, Не ищи для себя проблем. Никогда ни к кому не привязывайся. Эти люди не насовсем.