remember to love

      Я встретил её неожиданно.       Это случилось четыре года назад. Я ехал домой с очередного неудачного собеседования. С работой у меня тогда было туго, денег платили мало, и я вынужден был крутиться как мог. Это было непросто, потому что параллельно я учился в университете на архитектора. У меня всё время складывалось ощущение, что моя жизнь вот-вот кардинально изменится. Только это «вот-вот» всё не наступало.       Весь день я ходил задумчивый, но в тот момент всё моё внимание вдруг перенеслось с невзрачной старушки на другой стороне улицы к дверям автобуса. Они были ярко-жёлтого цвета и напоминали мне о лете и солнце и почему-то нагоняли тоску. Мне показалось, что сейчас должно случиться что-то очень важное, и я никак не должен был это пропустить. На остановке около городского парка в автобус вошла девушка. Она несла большой горшок с каким-то диковинным растением в одной руке, а во второй держала стакан с кофе.       Запах молотых зёрен мгновенно покорил меня. Настроение резко дало скачок вверх, и я даже улыбнулся. Я работал бариста недалеко отсюда и хотел думать, что она идёт из нашей кофейни.       В глаза сразу бросились её широкая улыбка и светлые, как будто седые, короткие волосы с волнистой чёлкой, зачёсанной на бок. Но, несмотря на свой необычный вид, она выглядела моложе и свежее всех остальных пассажиров. Я невольно залюбовался ей, её лёгкой пружинистой походкой и пластичностью каждого, даже самого незначительного, движения.       Девушка села недалеко от меня, и, на удачу, я мог наблюдать за ней, оставаясь при этом незамеченным. Вдруг она взглянула прямо на меня. Я тут же отвернулся. В отражении в окне я увидел, как она улыбается. Странно, отчего я так необычно себя почувствовал?       — Молодой человек, может уступите бабушке место? — Возле меня, недовольно сдвинув косматые брови на переносице, возникла скрюченная старуха. Её дрожащие пальцы были плотно сомкнуты на деревянной трости. Она мне не понравилась, но делать было нечего.       — Извините, не заметил Вас, — как можно спокойнее ответил я, вставая и помогая ей сесть. Я знал, что препираться с пожилыми людьми бессмысленно и вообще себе дороже, и решил не искать лишних проблем.       — Что за молодёжь пошла! — проворчала сварливая бабка, ёрзая своей костлявой пятой точкой по сиденью, — вот я в своё время..!       Я не стал слушать её и немного отошёл, чтобы она, чего доброго, не завела со мной беседу. Краем глаза я заметил, как моя незнакомка с цветком пытается подавить смех. Это выглядело забавно. Мне почему-то хотелось называть её моей, хотя мы даже не были знакомы.       Я смутился. Старушенция поставила меня в неловкое положение, и мне было неприятно, что эта девушка стала свидетельницей такого казуса.       Через две остановки она вышла. На прощание она мне улыбнулась. Я не знал ни её имени, ни где она живёт, ни куда она ехала. Я не знал ровным счётом ничего про неё, но почему-то был твёрдо уверен, что именно она моя судьба.

***

      На следующий день я проснулся поздно. С вечера я долго не мог уснуть и всё думал про неё. У меня не было ни малейшего представления, где её искать, поэтому я решил начать с того самого парка.       Я вышел на улицу. Под ногами приятно зашуршала пожелтевшая листва. Несмотря на то, что был конец сентября, светило яркое солнце, и люди казались мне не такими угрюмыми.       Спустя час я бродил по усыпанным золотым ковром дорожкам и вертел головой по сторонам, чтобы ненароком не пропустить её.       Мне было вовсе не жаль тратить единственный выходной на бесцельные поиски, ведь я наконец-то выбрался погулять. Мои друзья — Маттиас и Клеменс — были чем-то очень заняты в то воскресенье, так что я был вынужден развлекать себя сам. Меня это нисколько не огорчало. Я любил гулять в одиночестве и размышлять на вечные темы. В такие моменты я чувствовал себя философом, познавшим сущность бытия.       Я услышал чьи-то голоса и повернул голову. Впереди, метрах в пятидесяти, я увидел небольшую группу людей, одетых в одинаковые тёмно-зелёные жилетки. Это были волонтёры, помогавшие с благоустройством парка. Руководитель отмечал присутствующих. Я прошёл мимо. Когда я был уже довольно далеко, до меня донёсся крик.       — Подождите! Мы с Астрос тоже есть!       Я обернулся и не поверил своим глазам. К группе присоединилась моя незнакомка! Может, это была обычная удача, а может, и самая настоящая судьба. Я был настолько впечатлён, что застыл с выражением крайнего удивления на лице и просто продолжал смотреть на неё.       Она меня заметила и опять улыбнулась. Я попытался ответить ей тем же, но получилось настолько нелепо, что она беззвучно рассмеялась и отвернулась.       Мне показалось, что Астрос — девушка, пришедшая с ней, — была чем-то на неё похожа. Я решил, что они сёстры.       И всё-таки моё положение было слишком уж глупым, чтобы продолжать стоять и в открытую пялиться. Я сел на скамейку и сделал вид, что изучаю что-то очень важное в телефоне, вместе с тем продолжая изредка поглядывать на неё.       Скоро волонтёры разбрелись, и на моей аллее остались только она, Астрос и какие-то парень с девушкой.       Я стал неспешно ходить туда-сюда. Иногда я проходил рядом с ними, снова представляя себя философом (так я выглядел более статным), и тогда слышал за спиной перешёптывания. Мне было немного стыдно, и я делал вид, что гуляю там совершенно не ради них.       Почти два часа я ошивался не так далеко, но и не то чтобы близко от них. Мне очень хотелось подойти и познакомиться, но проклятая неуверенность, неизвестно откуда взявшаяся в такой неподходящий момент, меня подводила.       Потом мне позвонил мой друг — Виктор — и предложил поесть с ним в кафе. Мы работали в одной кофейне и часто проводили свободное время вместе. Нас многие принимали за братьев, хотя мы были совершенно не похожи. Наверно, всё из-за того, что мы оба Стефанссоны. Виктор был геем, но меня это не волновало, потому что знал я его давно, а ещё знал, что как парень я не в его вкусе. Меня это и успокаивало, и расстраивало одновременно. В целом же, я предпочитал не думать об этом.       После обеда я вернулся в парк, но моей незнакомки там уже не было. Я ещё немного погулял по аллеям, а потом позвонил Клеменсу. Мы договорились встретиться в баре в семь часов.       В назначенное время я сидел за барной стойкой. Я раздумывал над тем, стоит ли делиться произошедшими событиями с ними. Маттиас и Клеменс пришли с опозданием в десять минут.       — Ну, рассказывай, — Ханниган хлопнул меня по плечу, падая справа и параллельно обращаясь к девушке-барменше, — Карен, налей мне литр пива.       — Ты о чём? — Мне вдруг захотелось оставить свою тайну при себе.       — Что у тебя уже случилось такого, что ты светишься, как сверхновая? — Маттиас тоже взял пиво.       Что поделать, пришлось всё им объяснять. Пока я говорил, Клеменс постоянно посмеивался, пряча улыбку за опустошением бокала. Харальдссон же слушал очень внимательно, сложив руки на груди и вперев глаза в тарелку с сушёным кальмаром.       — Дурачина ты, конечно, Эйнар, — протянул Ханниган по окончании моего повествования.       — А ты что дельного скажешь? — с сарказмом ответил я и повернулся к Маттиасу.       Он с минуту помолчал, а потом сказал:       — Согласен с Клемом.       — Это ещё почему? — я недоверчиво покосился сначала на одного, затем на второго брата. Проскользнула мысль, что они просто незаметно сговорились.       — Сейчас поясню, — продолжил Маттиас, — Тебе нужно было с ней познакомиться и взять номер, потому что сегодня был последний день волонтёрства, вряд ли ты с ней снова пересечёшься.       — И что делать, всезнающий ты наш? — я недовольно сделал глоток. Нашёлся тоже, девушка у него журналистка, вот и в курсе всего. На самом деле, я тут же понял свою оплошность, и вся моя эйфория куда-то пропала.       — Подружка Клеменса тоже волонтёр, она может быть с ней знакома, — Харальдссон многозначительно посмотрел на кузена, — вот только кое-кто никак не хочет нам её представить.       Ханниган фыркнул.       — Если так надо, познакомлю хоть завтра. Ты во вторую смену? — это он у меня спросил.       Я кивнул.       — В пять тридцать будем в твоей кофейне. Маттиас тоже может прийти, если, конечно, захочет, — съязвил Клеменс.       — Обязательно. — серьёзно ответил Харальдссон.       Помолчали. Больше обсуждать оказалось нечего, и я засобирался домой. Я попрощался и вышел на улицу. Стемнело. Было довольно поздно, и я поехал прямиком в свою квартиру, хотя и обещал Виктору заскочить за конспектами.       Дело в том, что мы даже учились вместе, и он был моим единственным университетским другом. Когда я работал, он ходил на пары. Когда он работал, я ходил на пары. В конце недели мы обменивались всеми записями, а когда наступала сессия, всегда удачно её сдавали. Так и жили.       Я сел в пустой автобус. За окном медленно проплывали дома и пустынные улицы. Последние прохожие спешили поскорее добраться домой, в отличие от меня. Истинное удовольствие — ехать одному в светлом тёплом транспорте, когда за окном тьма.       Я подумал о том, что, возможно, больше не увижу свою незнакомку, но немедленно прогнал эти мысли. Родители говорили мне, что нужно думать о хорошем, тогда всё и будет хорошо. В конце концов, пассия Клеменса может вывести меня на её след.       Я вздохнул. Завтрашний день покажет.