Озарение

Never thought you'd make me perspire Never thought I'd do you the same Never thought I'd fill with desire Never thought I'd feel so ashamed...

— Вылижи его там. — Вкрадчиво и спокойно говорит Стив, и Тони подчиняется. Склоняет голову ниже, и прижимает раскрытые ладони к ягодицам Баки, мягко массирует идеальные половинки, раздвигает их. Язык скользит к дырке, и Баки стонет, подаваясь навстречу, прогибаясь в пояснице, откидывая голову назад. Тони довольно хмыкает, не отвлекаясь от своих действий, — ему нравится, и Стив, как никто другой, знает это. Это первый раз, когда Баки в постели вместе с ними. Первый раз после войны, когда Стив вновь видит его тело. Видит своего лучшего друга обнаженным. Член дёргается глубоко внутри тела Тони, и крепнет. Капитан ускоряется, ритмично вбиваясь внутрь жадного тела, внутрь жаркой задницы Тони Старка. Они делали это сотни раз, Тони вынуждал его трахнуть себя в разных местах, в разных позах, часто быстро и грубо, но хорошо до белых пятен перед глазами, до краткого момента забытья и спокойствия, которое кэп в этом новом мире испытывал слишком редко. До боли редко. Сейчас он не спокоен. Он возбужден как никогда, ведь с ними Баки. У Баки красивое, светлое тело, ровный твёрдый член, блестящий от смазки на вершине, достаточно волос в нужных местах и спелые яркие губы, по яркости цвета соревнующиеся с головкой его члена. И Стив не знает, что действительно хотел бы поцеловать первым. Но Тони запретил ему. Поставил ультиматум. Ревниво блестел глазами, когда говорил, но таки озвучил свою мысль, что терзала его с момента возвращения Зимнего в строй. То есть, конечно, Баки Барнса. Лучшего друга Стива Роджерса. Из-за которого они чуть не разбежались. Но Стив остыл, и вернулся раньше, чем Старк спился окончательно. Не зря Тони часто потешался над его повышенным чувством долга. Вместе им было не хорошо. И не плохо. Но они начали это довольно давно, чтобы просто прекратить. Телу суперсолдата нужен был секс, постоянный и качественный. И Тони мог его предоставить. Друг на друга у них стояло перманентно. И отношения, в начале основанные на сексе и страсти, переросли в привычку и какую-то необходимость. Роджерс спасал Тони от самого себя, Старк спасал Стива от его тела. А потом вернулся Баки. И глаза Стива загорелись. Как не горели никогда раньше. И Тони не мог это проигнорировать. Сначала терпел, потом стал ревновать, — страшно, по-черному, — устраивал Стиву скандалы, отвешивал пощёчины, выплескивал виски в лицо. Даже зная, что капитан верен, и что все вечера и ночи, и дни, что он проводил рядом с дорогим Баки, были наполнены лишь целомудренными разговорами о прошлом, общими воспоминания, сожалениями и психотерапией для обоих. Тони знал, что Стив не стал бы, пока они в отношениях. Но игнорировать темный огонь, направленный на Баки, и даже больше, застарелую, яркую и мучительную любовь, что светилась в глазах Стива, было просто невозможно, нереально. И Старк решил найти выход. Изощрённый и гениальный, как он сам. — Пригласи его к нам сегодня. Стив долго моргал, непонимающе глядя на Тони, и ещё несколько минут тупил, даже после объяснений Старка. А потом его лицо осветилось и помрачнело одновременно. Стив осознал, и Стив возжелал. Также, как Тони желал изо всех сил оставить его себе, удержать, даже такой ценой. Все, что мог Тони, это поставить ультиматум. — Ты хочешь его, Стив. И мы его возьмём. Но касаться его ты не будешь. Я все сделаю сам. А ты командуй, капитан. Посмотрим, что из этого выйдет. Старк знал, — Барнс тоже хочет. Его размороженное тело и сознание стали наконец цельными, приступы и срывы прекратились, проявления внезапной жестокости снизились до нуля. Он остался профессионалом, следующей за капитаном темной тенью. И только Старк да сам Стив знали, как жаждет тело суперсолдата контакта, как нуждается в сексе, трахе, почти случке. Ведь Стив стал более устойчив и спокоен после начала отношений с Тони, несмотря на их сложность и остроту. Баки Барнс желал и любил своего друга не меньше, чем сам Стив Роджерс. И Тони видел это. И это знание, замешанное на ревности и поиске решения, разрывало его на куски. Но, с другой стороны, — двое самых прекрасных мужчин в его постели, под его контролем. Что может быть удачнее. Он сохранит себе Стива, но снизит его пыл и опасность измены. Он, возможно, привяжет Барнса сексом, что тоже неплохо. Тони думал, размышлял, и все же решился на эту авантюру после того, как увидел видео на экране, передающее актуальные события в башне. Кинозал, полумрак. Титры какого-то фильма. Стив, подставивший Барнсу свое плечо для сна. Баки, устроившийся на нем с комфортом, — спящий мирно и безмятежно. Роджерс, мягко поглаживающий друга по отросшим вьющимся волосам, явно не в силах отнять от его лица взгляда. Жадного, страстного, и… Любящего. Стив ни на кого так не смотрел, даже на Тони. Старк тогда запустил бокал в экран, разбивая и то и другое. И в крупных осколках увидел свое разгневанное, раздосадованное лицо. И самое страшное — глубокое одиночество и разочарование в глазах. Секс все исправит, — решил он, когда Баки зашёл в их общую со Стивом спальню. Он двигался осторожно и тихо, как кот, осмотрелся, медленно подошёл, встречаясь с Тони взглядом. Стив стоял сбоку от них обоих, и не сводил с Баки ласковых глаз. Кажется, он и сам не замечал, как смотрит. Как выдает себя с головой. Как злит Тони. — Готов, Бак? Уверен? Барнс ещё несколько секунд вглядывался в лицо Тони, грустно и обречённо, словно смиряясь со своим поражением, словно абсолютно не видел того, что видел Старк. Их общие взаимные чувства, и Тони почувствовал запах надежды. На этом можно сыграть. И возможно, эти двое никогда не поймут чем на самом деле обладают. Уж он постарается. Секс, — это лишь тело, — всегда думал Тони. За всю жизнь в нем побывало достаточно мужчин, он трахал немало женщин, и пару раз брал в постель юных парней, но то, что происходило с ним сегодня, не шло ни в какое сравнение со всем прошлым опытом. Аура возбуждения и похоти стояла в спальне настолько ярко, что игнорировать ее было невозможно. Баки сначала сидел в стороне, пока Стив привычно раскладывал Тони по кровати, целовал в нужных местах, умело возбуждал тело, растягивал и без того смазанную и готовую дырку. Тони принял его без колебаний, стоя в коленно-локтевой, и лишь тогда увидел, почувствовал… Барнс возбуждался, сгорал, и страдал. Он ревновал также сильно как сам Тони, слушал и смотрел, вдыхал запахи их случки, и все что мог — сжимать кулаки. Пока Стив, наконец, не позвал его к ним. Не прекращая движений глубоко внутри тела Тони, он прохрипел, едва справляясь с голосом, и Старк удивился, с ним капитан никогда не говорил так, — рокочуще и соблазнительно, нежно и томно, словно хотел облизать всего, но не смел. — Баки, давай Бак, раз… разденься, пожалуйста. Иди к нам. Все хорошо. Все будет хорошо. И Тони, сжимая кулаки на простынях, подаваясь задницей на толчки, и пытаясь сохранить хоть какую-то власть, согласно кивнул: — Давай, Барнс, присоединяйся. Я не кусаюсь, а если и да, то тебе понравится. Обещаю. Идеальное тело Баки прекрасно ощущалось под пальцами, по команде Стива Тони облизал и расцеловал его шею, плечи, включая железное, и положив руку на пальцы Барнса, помогая ему дрочить. Тони не видел, — и к лучшему, — глаз Стива, направленных на Баки. Глаза же Баки были прикрыты от наслаждения, жадное тело брало верх, оно нуждалось в разрядке и удовольствии гораздо больше, чем тело обычного человека. И Тони старался, ласкал его с удовольствием, целовал и прикусывал твердые соски, рельефный живот, шрамы и кубики пресса, а потом, по просьбе Стива, взял в рот. Минет он всегда любил, как делать, так и получать. И ощущая, как сзади его таранит, прекрасно и правильно, член Стива, а спереди в рот толкается твердый и неотвратимый, как поршень, Барнс, Старк почувствовал себя почти счастливым. Зажатый с двух сторон, оглаженный и необходимый этим двоим, — низко стонущим, и божественно прекрасным существам. А потом Тони ощутил, как член Стива ускоряется вместе с увеличением ритма руки Барнса в его волосах, и стало совсем хорошо. Задница сжималась — Стив попадал по простате, и удовольствие разливалось по позвоночнику, а спереди Барнс был готов кончить в любой момент, прямо ему в горло. Тони был не против, ему было хорошо. Пока он не понял, что Баки завел другую, живую свободную руку себе за спину, и неотвратимо смотря на член Стива, входящий в Тони, с тем же ритмом вгоняет в себя пальцы. Сложно было не понять о чем он думает и мечтает в этот момент. Стоны обоих стали несдержаннее, безумнее, грубее сомкнулись пальцы Барнса у Тони в волосах. Стив же зарычал, сильнее натягивая его на себе, и причитая: — Вот так! Молодец… Мой хороший, мой сладкий… Мой! — бессмысленно, казалось бы, шептал Стив, и трахал Тони в задницу. — Мой… — стонал он на каждый толчок, близкий к оргазму как никогда. А Тони наоборот, неотвратимо ощутил, как натруженная, кричащая от ощущений простата не способна доставить его к оргазму, и как член его почти опадает. Барнс, с хлюпающим звуком трахал себя пальцами, шире раздвинув ноги, стоя коленями на кровати, прямо напротив Стива, и толкался Тони глубоко в рот. И все же…все же Тони чувствовал себя лишним, — третьим элементом, ненужным системе. А потом Роджерс прохрипел, едва ли не кончая: — Вылижи его там. — Словно хотел бы сделать это сам больше всего на свете, но не мог. И передавал Тони эту обязанность как самую великую честь. И Тони подчинился и этому. Ему даже хотелось. Хотелось включиться, снова стать центром, а не проводником. Ключом, а не помехой между ними. Барнс так кайфовал, так раскрывал себя руками для его языка, так качался навстречу, что Тони почти возбудился снова, под их синхронные стоны, и по команде капитана вставил в Барнса пальцы. — Баки, — стон Роджерса был отчаянным, Тони понял, что тот просто не смог бороться с собой, и не позвать друга по имени. Друга? Серьезно? И тот обернулся к нему, горя глазами, безостановочно облизывая алые сочные губы, блестя влажными жаждущими глазами, и Роджерс зарычал, впиваясь ладонями в ягодицы Тони, подстроил свои толчки под движения пальцев Тони и задницы Барнса. Это был крах. Они смотрели друг другу в глаза, почти рычали от наплыва чувств, от возбуждения и подкатывающего горячей волной оргазма. И кончая, Барнс шептал, покусывая свои невозможные губы: — Стив, Стиви… Ах, ещё, хочу ещё… Шептал, подаваясь на пальцы Тони, судорожно сжимающейся дыркой. И Старк не мог не понимать, что оба они, и кончающий глубоко внутри него Роджерс, и Барнс, упавший на постель рядом с ними, кончивший от его пальцев и своей руки на члене, хотят лишь друг друга, любят лишь друг друга, и не нужен им больше никто. Не хотят они кого-то ещё. Никто из них двоих, синхронно кончивших с помощью его тела, не заметил, что Тони не получил разрядку, что он даже не был возбужден в конце. В прошлом Роджерс бы ни за что такого не пропустил и не допустил в постели. Он был трепетным и внимательным любовником. Но не сегодня и не сейчас, не в присутствии любимого Баки. Парням просто отрубило мозги. И в принципе, Тони даже их не винил. — Тони, — очень хрипло позвал его Стив, и Старк моргнул, едва ли в силах откликнуться. Но капитан уже продолжил. — Могу я… — прокашлялся сухим горлом, — я лишь поцелую Баки. В губы. Только и всего. Если он позволит. Тони лежал между ними. Слева от него были растрёпанные волосы Баки Барнса, холодного парня с железной рукой, а справа громадное тело любимого всеми героя Америки, Стива Роджерса. Тони Старк, величайший гений современности, плейбой и филантроп, просто одинокий и несчастный мужчина, теряющий последнюю надежду на возможность отыграться, не хотел ничего сейчас так сильно, как просто оставить их вдвоем. И, может быть, до этих двух столетних остолопов наконец дойдет, что ждать больше не стоит, как и оглядываться на других и чужое мнение. Простыня под его лицом намокла, и Тони подумал, что надо меньше кончать, прежде чем сел, устало вытирая лицо обеими руками. А потом взмахнул одной, в странном жесте одобрения, встал, и пошатываясь, пошел в сторону ванной. Ему надо было побыть одному. Там он постоял, вглядываясь в свое лицо в зеркале, задумчиво и долго, а потом спешно принял душ и оделся. Когда он вышел из комнаты, то с удивлением обнаружил, что на кровати, объятые странным приступом нежности, вовсе не свойственной суперсолдатам, переплелись конечностями и, словно подростки, все ещё целуются Стив Роджерс, — капитан Америка, и Баки Барнс, — Зимний солдат. Они не заметили его ухода, как не заметил его и Тони. Мысли понесли его прочь. Туда, куда он давно хотел. Туда, где его ждали. Туда, куда он запрещал себе даже смотреть. Не то что думать. До этого момента. — Мистер Старк, — произнесли особенным тоном на том конце вечности. И Тони, словно ощутил озарение, истину, которую он все это время отрицал. Да какой там отрицал, бежал от нее со всех ног. — Вы в порядке? И Тони, прислушиваясь всем своим существом к голосу, и ускоренному ритму своего сердца, не смог на эту искренность ответить ложью, да и горло сжало спазмом. Он крепче обнял пальцами бокал, прежде чем сделать глоток, обжигающий нутро не хуже этого голоса, и прижал крепче телефон, словно через него можно было приблизиться к обладателю голоса, чуть нервно выдохнул, стараясь звучать безмятежно и уверенно, как всегда: — Привет, пацан. Я тут расстался кое с кем! Не поддержишь? Ты вроде достаточно вырос для таких разговоров? — Кое с кем? — проигнорировав колкость, заволновался голос. — В смысле кое с кем, мистер Старк? С капитаном? Вы расстались с капитаном Роджерсом? Но почему? — Тони усмехнулся, сдерживая искреннюю улыбку от этого явного беспокойства. «Как всегда затарахтел, сбиваясь почти на ультразвук» — подумал он, смакуя нежное тепло, растекшееся в груди. Тони помолчал, прикусив губу, все ещё сдерживая глупую улыбку, и это странное чувство в груди и солнечном сплетении. Заставляя его умолкнуть, и дать ему уже спокойно договорить. — Ты знаешь, на меня вдруг снизошло… Озарение. У него все будет хорошо. У них у всех.