Drabble Trouble Reactions

Юнги ещё утром настрелял у прохожих целую пачку сигарет. Она ему сегодня понадобится, ибо нервы на пределе, деньги закончились, кушать дома нечего, и с работы уволят, если он до конца месяца не напишет что-нибудь стоящее внимания. Уже 29, но ни одной удачной строчки на нотных листах не появилось. Юный композитор давно не находился в таком нервозно-депрессивном состоянии, его лечит только сигаретный дым и мелодия опадающих пожелтевших к осени листьев. Парень сидит на крыше многоэтажки, невольно наблюдая за городской суетой, внизу играют уличные музыканты, пишут картины художники, и если со вторыми ещё можно спокойно ужиться, то вот первые доводят Юнги до белой пены изо рта своим непопаданием в ноты. Парень нервно старается затянуться и сосредоточенным взглядом посматривает в даль на небоскрёбы, чувствуя себя в этом мире всего лишь букашкой, мелкой и не нужной, а когда понимает, что вместо сигареты взял в рот карандаш, из казалось бы невинных уст вылетают целые многоэтажки отборного мата. Юнги обещает себе собраться последними силами и написать для агентства песню, берёт в руки бинокль, мало ли, может увидит что-нибудь вдохновляющее - тогда проблема решена, и он находит глазами картину, ещё не дописанную, но уже поражающую своим смысловым содержанием до глубины души. На полотне реалистично изображен городской пейзаж и люди словно забитые в клетки квартир. Композитор ещё не знает, что именно его зацепило, но руки сами начинают писать на нотных линейках мелодию, просто потому, что эта живопись звучит, а самое главное, он её слышит. Спустя несколько часов музыка к песне готова, только вот Юнги — страшный перфекционист, меняет всё, что мозолит профессионально намётанные глаза. Исправляет ошибку за ошибкой, и в результате остается довольным своим творением. Сегодня ночью он будет спать спокойно. Парень быстро спускается по лестнице вниз, бежит по улочке мимо творческих экспозиций, не замечая, что на кроссовке развязался шнурок, падает в лужу, матерится, больно же сука, и ноты теперь грязные. Юнги садится на высокий бордюр, завязывает верёвочки на обуви, берёт свою писанину с лавочки. Парень, не сделав никаких выводов из произошедшего, бежит к метро. Юнги плюхается на постельку прямо с порога, чуть кувыркается, и видит что простынь запачкалась, непонятно откуда взявшимися красками. — Чё за хрень? — возмущается парень чувствуя на руках липкую консистенцию. — Чё за мазня? — Юнги расширенными от негодования глазами смотрит на листы А4, где должен быть его свеженаписанный хит, но на деле только абстрактная палитра масляных красок. — Блять, —почему он такой невезучий, ведь прямо сейчас мчит на место преступления? Ищет растерянно место с лужей, уже темнеет, но уличные фонари ярко сияют, освещая своим светом город. Он видит девушку, внимательно погруженную в процесс написания картины, ту самую, которая вдохновила его на хит. Подходит ближе и видит свои ноты, из них сделали палитру для красок, следы карандаша, которым он писал мелодию, совсем не видны, Юнги думает, что это конец. Парень судорожно хватает листы бумаги, надеясь увидеть хоть что-то в сохранности, но этого не случается. Он ловит на себе удивленный взгляд Т/И, которая без понятия, что этому странному человеку нужно от её палитры, девушка творит здесь каждый день, но сегодня впервые встречает столь чудный экземпляр. — Пожалуйста, верните на место палитру, — ей нужно разводить где-то краску. — Палитру? Палитру? Да это была... Неважно, Вы все испортили, Вы... — истерично орёт незнакомец, а девушка пугается, решает, что наплевать на эти бумажки, пусть забирает, если они ему так нужны. Художница собирается уйти подальше от этого странного типа, берет в руки картину, но Юнги ударяет по ней кулаком в гневе, от чего льняное полотно крупной зернистости, формата 60×90, рвётся на части прямо посередине, а на глазах Т/И появляются слёзы, она по-прежнему не желает конфликтовать, только исчезнуть отсюда, но парень этому препятствует, несильно сжимая рукой запястье художницы. — Постой. Прости. Я не хотел и очень сильно сожалею о содеянном. Может это прозвучит слишком нахально, но Вы соизволите отдать мне свою картину, дома её склею и завтра в восемь утра на этом же месте верну? — Юнги смотрит прямо в заплаканные глаза с такой надеждой, ему и вправду нужна эта картина, он без неё не вспомнит мелодию. Странно, скажите вы, но где можно встретить нормальных творческих людей, или просто людей? В том то и дело, что нигде, их просто-напросто не существует, вымерли как вид. — Хорошо, — быстро соглашается девушка и уходит, а Юнги остается довольным с картиной в руках. Для него главное успеть всё за ночь сделать, нужно только начать, а дальше всё оно само собой вспомнится. Всю ночь Юнги курит и пишет, пишет и курит. Дописав свой шедевр только под утро, композитор невольно расплывается в довольной улыбке. Понимает, что уже почти восемь, и что он должен встретиться скоро с художницей, поэтому берёт аккуратно ещё не высохшую картину, и просит небеса чтобы в метро её не испортили. Победно вздыхает на нужной станции, и стремительно направляется к выходу. Ищет взглядом Т/И, девушка уже полчаса его ждёт. — Вы опоздали, — разочарованно говорит она, но подмечает, что картина склеена. — Прости, — парень нежно обнимает девушку, словно самый ценный цветок в его руках находится, им вместе почему-то необъяснимо хорошо и больше не хочется расставаться, а они и не будут.