Он всегда вернётся к тебе

Рекомендуется к прослушиванию: Andrew Belle – In my Veins

Среда 20.57. Элиотт шёл к Луке, проматывая в голове всё, что случилось утром. После всех эмоциональных потрясений он наглотался таблеток и уснул тяжёлым сном. Смартфон за ночь разрядился, не разбудив его вовремя. Видимо, это просто был вселенский заговор, невезение, карма, несчастливое совпадение обстоятельств, или как там люди называют ситуации, когда всё идёт не просто плохо, а катастрофически ужасно? Пока смартфон заряжался, Элиотт приводил себя в порядок. А потом он включил гаджет и увидел десять пропущенных от Тео. Чертыхнувшись, парень набрал чрезмерно заботливого друга. Испуганный и слишком взволнованный голос Ришара на другом проводе заставил его напрячься: — Элиотт? — Прости. Телефон разрядился. Я только проснулся. — Вот чёрт… — Эй, успокойся. У меня всё в порядке. Ты собираешься каждый раз так нервничать, когда я буду надолго пропадать? — Дело не в этом… Возникла небольшая пауза. — Лучше тебе прийти в Сорбонну, хорошо? – мрачный голос Теодора заставил кожу Демори покрыться мурашками. Вот как после такого заявления оставаться спокойным? — Что–то случилось? — Просто приходи, Элиотт. Ладно? Тревога передалась ему в полной мере от друга. — Хорошо, где встретимся? — У выхода во внутренний дворик. Я буду ждать там. И, Элиотт? — Да? — Постарайся никуда не сворачивать по пути, ладно? Тогда просьба друга показалась очень странной. Это потом Элиотт понял, что лучшим для него было бы свернуть куда–то не туда и затеряться там навеки. Через тридцать минут он уже был на месте. Теодор выглядел взвинченным и каким–то дёрганым. Демори никогда ещё не видел друга таким. — Привет, – начал разговор Элиотт, видя, что тот молчит. — Привет, – коротко и слишком быстро. Пауза слишком затянулась. Элиотт не выдержал и спросил у подозрительно выглядящего друга: — Что случилось, Тео? — Прости меня, я ничего не смог сделать, – слишком виноватым сделалось лицо его друга. — Да что происходит? – взорвался Демори. — Ты помнишь, какой сегодня день? Элиотт поморщил лоб, вспоминая. — Эм, среда? – скорее спросил, чем утвердительно ответил парень. — Совсем не помнишь, да? Розье провёл распределение утром для работы над проектом. Демори издал мученический стон и выругался: — Чёрт. Спустя сутки после того, как мсье Дюбуа сделал объявление о предстоящем распределении, у них состоялся разговор на эту тему. Теодор поделился с Элиоттом своими опасениями насчёт того, что Аннабэль, скорее всего, захочет быть в паре с Лукой. А также озвучил, что его это неимоверно бесит. Тогда–то Элиотт и пошутил, что Ришару нужно за неё бороться. На вопрос Тео, с кем в паре собирается работать сам Демори, парень ответил, что ему всё равно. Однако, навряд ли это «всё равно» подразумевало, что он хотел бы оказаться в паре со своим персональным наваждением. И теперь Теодор ожидал самый страшный вопрос от своего лучшего друга: — И с кем я в паре? Ответ Элиотту не понадобился, он увидел его в отражении глаз Тео. — Нет, – тихо прошептал он. А потом уже испуганно: — Нет–нет–нет. Тео, нет. Умоляю, скажи, что это просто шутка? Но Тео не шутил. Он виновато опустил голову вниз и сказал: — Вы оба пропустили лекцию. Розье не стал ничего слушать. Элиотт крепко зажмурил глаза, умоляя небеса о том, чтобы он проснулся сейчас же, и всё это оказалось кошмарным сном. Как он вообще переживёт это? До него донёсся голос Тео, полный сочувствия и вины. — … и я долго спорил с ним. В итоге он высмеял меня перед всей аудиторией. Аннабэль сказала, что они уже договорились с Лукой быть в паре, и Розье попросил его встать и представиться. Тогда–то и выяснилось, что отсутствуешь не только ты. Видимо, Розье был, итак, слишком взвинчен тем, что пришлось тратить драгоценное время на распределение вместо лекции. В общем, он не стал ни с кем церемониться: повернулся ко мне и сказал, что теперь мы работаем с Анной. И добавил, что из тебя и Луки получится идеальная пара, потому что у вас есть нечто общее – пропускать занятия. Когда я понял, что произошло, то хотел оспорить его решение, но он не дал мне возможности что–то сказать. Прости меня! Если бы я сразу заметил, что Луки тоже нет в аудитории, то не толкал бы ту речь, и, может быть, удалось бы уговорить Розье работать в паре с тобой. Я чертовски облажался! — Нет, ты всё сделал правильно, – прохрипел Элиотт. Теодор замолчал, давая другу время переварить эту новость. Прошло несколько минут, и Ришар решил утянуть Элиотта в кафетерий, но жизнь распорядилась по–своему. Он первым увидел Луку и бегущую за ним Аннабэль. Первая мысль, которая посетила голову Теодора при виде донельзя рассерженного Лалльмана, была о том, что беда не приходит одна. Он тронул друга за руку и сказал: — Что бы ни было, я с тобой. Элиотт не сразу понял, о чём говорит Тео, а спустя секунду сам заметил ураганом надвигающегося Луку. Ришар не ожидал, что Лалльман наброситься на его друга. Раздалось гневное: — Какого чёрта, Элиотт? Тео увидел, как Аннабэль схватилась за руки Луки, пытаясь его успокоить, и Ришара обуял чистый гнев. А после того, как Лалльман во второй раз толкнул Элиотта в грудь, Теодор не удержался, выкрикнув: — Остынь, он здесь не при чём, ясно? — Да что ты? Тео поразился тому, сколько яда и разочарования было в голосе Луки. Он преградил путь разозлившемуся не на шутку парню, выставив руку вперёд: — Успокойся, я сказал! Иди к Розье и выскажи ему все свои претензии! Элиотта не было на лекции. Как и тебя, между прочим. А потом случилась катастрофа. — Как и всегда, – Тео увидел, как заиграли желваки на лице Лалльмана. – Это ведь вошло в привычку, не так ли, Эллиот? Отсутствовать там, где ты действительно нужен. Сказав это, Лука исчез так же быстро, как и появился. Ришар спокойно выдохнул, а потом до него дошло. Он обернулся, чтобы найти глазами Элиотта, боясь больше всего на свете посмотреть на его лицо. Теодор своими глазами видел, как шок сменился неверием, неверие принятием, а принятие каким–то обречённым смирением. За доли секунды его друг пережил внутри себя настоящий ад, и Ришар понял, что нужен Элиотту как никогда. Он приказным тоном сказал ему: — Идём. Полное отсутствие реакции со стороны друга дало сигнал к действию. Ришар ухватил его за руку и потащил за собой, как безвольную куклу. Элиотт не сопротивлялся. Ему было всё равно теперь, куда идти. Туда, куда он хотел попасть всем сердцем, путь был навсегда заказан. Он как будто со стороны наблюдал за тем, как Тео завёл его в комнату, усадил на диван, укутал одеялом и покопался в ящике с лекарствами. Потом его друг нашёл стакан, наполнил водой и протянул вместе с таблетки и просьбой: — Выпей. Станет легче. Внутри Элиотта кто–то пронзительно закричал, что легче не станет больше никогда. Не проронив ни слова, он проглотил две таблетки, запив водой, и уставился на Тео, боясь разорвать зрительный контакт. Элиотт не переставая смотрел в аметистовые глаза друга, а видел перед собой совершенно другие. Через несколько минут он почувствовал, что начинает терять сознание. Тело вздрогнуло, и липкий страх прошёлся по коже. Ришар присел перед ним на корточки и успокаивающе произнёс, как будто баюкая ребёнка: — Эй, не бойся. Это снотворное. Тебе нужно поспать, хорошо? — Тео, – шёпотом ответил Элиотт. — Да? — Не оставляй меня, пожалуйста, – и одна слезинка выпала из серых глаз, затерявшись в складках одеяла. — Я буду здесь, когда ты проснёшься. Обещаю. Элиотт кивнул и перестал сопротивляться действию лекарства, желая больше никогда не просыпаться. В глубоком сне он провёл около трёх часов. Как Тео и обещал, об был рядом, когда Демори проснулся. Друг успел заказал пиццу, и теперь увлечённо жевал её, пока читал конспекты. Когда Ришар заметил, что Элиотт больше не спит, то отложил тетрадь с кусочком пиццы в сторону, поднялся из кресла, в котором сидел, и присел на край дивана. — Как себя чувствуешь? Элиотт невесело усмехнулся в ответ: — Как будто меня переехало машиной. Тео задумался над тем, стоит ли вообще упоминать то происшествие, а потом всё же решился: — От одной такой тебя уже спасли. Элиотт ничего не ответил, лишь отвернулся и уткнулся взглядом в спинку дивана. — Знаешь, – осторожно начал Теодор. – Лука не очень похож на того, кому всё равно. Его друг по–прежнему никак не реагировал на сказанное, но внимательно слушал. — То, как он на тебя бросился… Это либо великая любовь, либо лютая ненависть. И тебе нужно дать ему и себе время. Дать друг другу шанс если не исправить всё, то хотя бы наладить отношения. Как никак, вы теперь работаете в паре. И вам придётся как–то смириться с этим фактом, – мягкими и аккуратными словами Теодор сделал невероятное. Нет, он не залечил кровоточащую рану в душе, но будто покрыл её тонким слоем успокаивающего бальзама, избавляя от душащей боли. — Подумай об этом. Тео ещё немного побыл с ним, отвлекая от мрачных мыслей, а потом, убедившись, что его друг в относительном порядке, ушёл к себе. Элиот ещё час лежал неподвижно, обдумывая сказанные Ришаром слова, а потом решил попробовать всё сделать правильно. Он поднялся с кровати и умыл лицо, чтобы снять с себя остатки сна. Затем, Элиотт покинул комнату и пошёл к Луке с твёрдым намерением уговорить того на временное перемирие. Он был уверен в том, что это будет неимоверно трудно сделать. Но Элиотту просто жизненно необходимо было убедиться в том, что они смогут сосуществовать на одной плоскости и завершить проект вместе. Глубоко в душе он надеялся, что совместная работа над проектом подарит им возможность в будущем поговорить о том самом дне, который перечеркнул всё. Что ж, пора ему встретиться со своими страхами лицом к лицу. Среда 20.05. Лука вернулся в комнату уставшим и опустошённым. Несмотря на то, что распределение он пропустил, оставалось ещё две лекции и одно практическое занятие, которые высосали из него последние силы. Мысль о том, что теперь ему придётся работать в паре с Элиоттом, никак не давала сосредоточиться на занятиях. Лука пообещал себе, что уговорит Розье пойти навстречу и исправить это нелепое недоразумение во что бы то ни стало. Вот только преподавателя он нигде не нашёл. И теперь этот вопрос откладывался на завтра. А дома его ждал тяжёлый разговор с подростком. Зная себя, он уже морально готовился к тому, что всю ночь будет крутиться, как юла, пытаясь уснуть на неудобном диване, и думать, думать, думать. Лука очень хотел выговориться кому–то, отпустить себя, высвободить эти давящие на мозг тяжёлые мысли. Вот только рядом для этого никого не было. Аннабэль он старательно избегал, чтобы не наговорить лишнего, ведь девушка ни в чём, по сути, не виновата. И Лука это понимал, но всё равно чувствовал себя неимоверно злым и способным на глупости. Когда Лука зашёл внутрь, то увидел Томми, мирно ждущего его на диване. Он не смог сдержать улыбки, пусть и немного уставшей, потому что подросток выглядел слишком уж серьёзно настроенным. Таким он Луке нравился. — Привет, – начал разговор Лука. — Привет. — Извини, я задержался в университете. Пришлось потратить дополнительный час на поиски одного преподавателя. — Ничего. Я нашёл, чем заняться, – увидев благосклонное расположение Луки к нему, Томми улыбнулся. Лалльман снял пальто и по привычке направился к чайнику. — Ты сообщил дяде, где ты находишься и с кем? — Да. Ещё вчера. — Хорошо. Про Адалин Лука решил не спрашивать, чтобы не смущать подростка. В конце концом, это личное дело Гримо младшего. Он сел в кресло и пристально посмотрел на Томми. — Томеральд, послушай. Я не хочу играть роль плохого полицейского, понимаешь? А ещё я сегодня безумно устал, поэтому давай коротко и по сути. Мальчишка кивнул и начал свой печальный рассказ: — У Гая есть старший брат – Ричи. Он через Гая пристраивает дурь и лёгкие наркотики в нашем лицее. Но в клубе у него совершенно другой уровень. Однажды я облажался, захотев заработать больше денег. Мне нужно было толкнуть какой–то новый вид наркотика, который Ричи мне отдал на руки. Ты же видел этот клуб? Там не протолкнуться. Пока я искал покупателя, кто–то стащил пакетик у меня из кармана. Я не стал врать Ричи и выложил всё как есть, пообещав всё отработать. На удивление, он не разозлился. Просто перестал мне поручать задания в клубе, сказав, что я и Гай будем заниматься этим в лицее. А потом появился ты, и я решил выйти из игры. Вот тогда–то мне и припомнили общую сумму денег, которую я задолжал. — И сколько? – спросил Лука. — Наркотик, который у меня своровали, стоил около пятисот евро за пакетик. Вместе с дурью, которую я бесплатно брал у Гая, получается около восьмисот. У Луки в голове подсчёты не сходились. — Почему у Адалин только двести евро? Томми потупил взгляд. — Она тебе всё рассказала, да? — Да. Но не нужно винить её в этом. Она поступила правильно. — Я знаю. Немного помолчав, Томми продолжил: — Я отдал Ричи сто евро, дав ему обещание, что заработаю ещё и верну долг полностью. Я подумал, что, отдав триста евро за раз, вызову подозрения в наличии у меня суммы побольше, и он начнёт требовать весь долг сразу. Однако, всё было куда проще. Ричи вообще не нужны были эти деньги. Точнее, он уже решил, как я их отработаю. Лука почувствовал, как внутри зарождался гнев. Он стал догадываться, чем закончится эта история. — Он отдал меня Джерри на всю ночь. Я сопротивлялся до тех пор, пока один из его амбалов не зарядил мне кулаком в солнечное сплетение. Я дышать–то не мог, не то, чтобы сбежать. А потом они начали накачивать меня алкоголем, чтобы я не кричал и не вырывался. Всё случилось так быстро. Я думал, что умру в этой комнате, но появился ты. Лука, если бы не ты… Томми всхлипнул, и Лалльман понял, что перед ним сидит всего лишь глупый мальчишка, которым и он был когда–то. Парень поднялся из кресла и подошёл к подростку, заставляя того тоже подняться на ноги, а потом обнял его и сказал: — Теперь у тебя есть я, и я тебе доверяю. Если есть ещё хоть что–то, что мне нужно знать, выкладывай сейчас. Иначе моё доверие будет потеряно, и тогда я вообще прикую тебя к батарее и никуда не отпущу во избежание вот таких вот ситуаций. Томми уткнулся в плечо Луки и в отрицании помотал головой. — Нет. Больше ничего нет. Я рассказал тебе всё. — Уверен? Лука немного отстранил от себя подростка, чтобы заглянуть ему в глаза, которые Томми не стал от него прятать. В них лишь блестели слёзы и отражалось чувство облегчения. Лука ободряюще улыбнулся Гримо младшему и сказал: — Хорошо. А теперь иди и умойся, а то выглядишь так, будто я тебя мучил часами. Томми вернул ему лучезарную улыбку и скрылся в ванной. Лука хотел немного полежать на диване и отдохнуть от насыщенных событий безумного дня, но раздался стук в дверь. Не будучи готовым к тому, кого он увидит за ней, Лука распахнул дверь, и застыл на месте. Перед ним стоял Элиотт и в упор смотрел на него своими серыми глазами–льдинками. Лука заметил, что парень выглядит слегка уставшим и измождённым. Но он, наверняка, и сам выглядел ничуть не лучше Демори в данную минуту. — Привет. Мы можем поговорить? Лука испытал неконтролируемую дрожь во всём теле от голоса, по которому так неимоверно скучал. Он грезил Элиоттом по ночам. Мечтал услышать этот вопрос из родных губ так долго. Слишком долго. Бесконечно долго. Но сейчас было абсолютно неподходящее время, о чем Лука и сообщил ему. — Сейчас не лучшее время, извини. Он уже собирался закрыть дверь, когда Элиотт подался вперёд, вцепившись в неё пальцами, останавливая. — Лука, пожалуйста, просто выслушай. Лалльман посмотрел на него и понял, что воспротивиться не сможет. — Прошу, – окончательно добило его. Сегодня он слишком устал. — Хорошо, у тебя есть минута, – Лука отошёл от двери, пропуская Демори в комнату. Элиотт даже не осмотрел её. Всем его вниманием завладел Лука, прожигающий в нём дыры своим вопрошающим взглядом. — Я пришёл поговорить о проекте. Я хотел бы … Лалльман перебил его, стараясь полностью игнорировать звенящее напряжение в комнате: — Не стоит. Завтра я поговорю с Розье, и он поменяет нас местами. Думаю, проблема будет только в Тео. Ведь он хотел быть в паре с Аннабэль. Уговори его, и мы решим этот вопрос. Элиотт не ожидал такого поворота. Почему–то, он совершенно не подумал о том, чтобы самому поговорить с Розье. Да. Так было бы проще для них обоих. Почувствовав себя полным идиотом, Элиотт сказал тихое: — Хорошо, – и уже двинулся в сторону двери, чтобы покинуть комнату, когда из ванной вылетел Томми с вопросом, повергшим его в полный шок. — Лука, а можно я и сегодня буду спать в твоей кровати, она такая… Ой. Привет, – Томми улыбнулся незнакомому ему человеку. То, как отреагировал на появление Томми Элиотт, было неописуемо. Кажется, шок, неверие и злость одновременно отразились на его лице. Он медленно повернулся в сторону Луки и, посмотрев на него убийственным взглядом, ядовито спросил: — Не слишком ли он молод для тебя, Лука? — Что??? – два вопроса были заданы почти одновременно полностью шокированными Лукой и Томми. — Можешь ничего не отвечать! Я и сам прекрасно вижу, что слухи, которые распространяет Алекс по всей Сорбонне, не такая уж и ложь! – прокричал Элиотт, тыча пальцев в подростка. — Лука, о чём он? Какие слухи? — Томми, иди в спальню, – попросил ледяным тоном Лука. — Я никуда не пойду, пока ты мне не ответишь! – Томеральд скрестил руки на груди, приготовившись стоять на своём до конца. — Пожалуйста. Послушай меня хоть раз и иди в спальню, – стальным голосом Луки можно было бы разрушать целые города. — Да, Томми, иди в спальню. Тебе там понравится, – чистый, смертоносный яд с таких желанных губ почти убил Луку на месте. Но не совсем. Ещё чуть–чуть. Лука посмотрел на Томми и одними губами попросил «Иди, прошу». Наверное, подросток всё прочитал по глазам Лалльмана, потому что всё же послушался и, сорвавшись с места, скрылся за дверью спальни. Лука перевёл полный боли и непонимания взгляд на Элиотта и охрипшим голосом спросил: — Всё сказал? На парне, которой стоял напротив и был смыслом всей его жизни, которого Лука любил всем сердцем, ради которого готов был умереть и пройти все круги ада, не было лица. Элиотт смотрел на него почти с отвращением. Осуждением. Порицанием. Он поверил этим мерзким слухам, и теперь казнил Луку без помилования. — Неужели ты так низко опустился, Лука? – голос Элиотта всё же дрогнул на его имени. И сердце Лалльмана не выдержало. — Уходи, Элиотт. — Ответь мне. — Уходи, немедленно, – контролировать голос Луке было сложнее всего. — Нет. — УБИРАЙСЯ! Оба вздрогнули от пронзительного и пропитанного болью крика. Элиотт в последний раз смерил Луку ошеломлённым взглядом, и покинул комнату, громко хлопнув дверью. Лука стоял в звенящей тишине минуту, а потом его начало трясти. Он бросился к раковине и набрал стакан воды, залпом выпив его, но комок в горле подавить не смог. Сдерживать рыдания тоже не получалось. Слёзы крупными каплями были везде: на руках, на столешнице, в стакане с водой. За его спиной открылась дверь и испуганный голос Томми позвал его: — Лука? — Ложись спать, Томми, – он даже не сделал попытку скрыть своё состояние перед подростком. Но Гримо младший никак не хотел уходить, обеспокоенно наблюдая за ним, Лука это чувствовал. Вытерев слёзы, он повернулся к подростку и сказал: — Поговорим завтра, иди. Но Томми сделал обратное, и рискнул подойти слишком близко к Луке, заглядывая в его покрасневшие глаза. — Кто это был? – задал он вопрос тихим голосом, будто боялся расстроить Луку ещё больше. Лука помолчал, а потом всё же ответил ему: — Кое–кто из прошлого. Томми посмотрел на него пронзительным взглядом, а потом взял ладонь Луки в свою, поглаживая большим пальцем кожу на ней. Ему это так сильно напомнило Жориса, что несколько слёз снова вырвались из плена синих глаз. — Ты сегодня упомянул в разговоре доверие. И если это не пустые слова для тебя, то ты мне расскажешь всё, а я буду просто слушать. Лука закрыл глаза и сделал судорожный вдох, а потом открыл их и посмотрел на Томми. — Скорее всего, я многого не пойму. Мне ведь всего лишь пятнадцать. Но Жорис мне часто говорил, что возраст не важен. Важен сам человек и его присутствие рядом в трудную минуту. Тебя он тоже наверняка доставал своими умными фразочками, так ведь? И Лука сделал невозможное. Он рассмеялся. Через боль и слёзы. Приобняв Томми за плечи и поцеловав подростка в висок, он прошептал: — Я очень скучаю по этому невозможному идиоту. — И я. Томми сжал Луку в крепких объятиях, а потом заварил им чай.

Рекомендуется к прослушиванию: The Fray – How to Save a Life

Четверг 13.10. Элиотт сидел на лавочке во внутреннем дворике Сорбонны и ждал Тео. Он хотел поделиться с другом тем, что произошло вчера вечером. В своей голове он до сих пор слышал истошный крик Луки. Тот сказал ему убираться, и он так и поступит. Или же нет? Чёрт. Он так запутался! Лучи солнца падали на красивое лицо Демори, согревая своим теплом. Ноябрь начинался, на удивление, с солнечной погоды, но в душе парня стояли морозы. Тень упала на него, перекрывая солнце. Элиотт поднял глаза, чтобы отчитать Тео за то, что тот так долго добирался до него, но перед ним стоял не его друг. Наверное, Демори поместил бы Томми в самый конец своего персонального списка людей, которых хотел бы видеть в своей жизни больше одного раза. Томеральд Гримо, а это именно он сейчас стоял перед Элиоттом, выглядел так, будто ему предстояло посадить космический корабль на Марсе. — Что ты здесь делаешь, Томми? Элиотт запомнил всё: имя подростка, его миловидное лицо, цвет красивых глаз. Не желая церемониться с мальчишкой, он специально пропустил приветствие. Томми молча сел на свободное место рядом с ним, спрятав руки в карманы кожаной куртки. Не дождавшись ответа, Элиотт процедил: — Лука не обрадуется, если увидит нас вместе. — Это точно, – ответил подросток звонким голосом. Оба замолчали. Томми вытащил из кармана наспех вырванный из тетради лист бумаги и протянул Элиотту. Тот в недоумении уставился на него, спросив: — Что это? — Твой счастливый билет, – съязвил мелкий засранец. — Послушай, у меня нет времени… – сразу завёлся парень, но Томми грубо перебил его. — Нет, это ты послушай, Элли, – Демори передёрнуло от такого сокращения его имени. – Вчера ты крупно облажался. И это твой шанс всё исправить! Ты прав. Если Лука увидит меня рядом с тобой или же узнает о том, что я приходил к тебе, то у меня будут большие проблемы. Но это ради его же блага. Возьми. По этому адресу ты сможешь найти Яна Казаса. Поговори с ним. Элиотт сидел в немом шоке. Он абсолютно ничего не понимал. Пристально посмотрев на Демори, Томми сказал: — Ты ничего не знаешь, и от этого страдаете вы оба. Поговори с Яном. И лучше бы тебе это сделать сегодня, не откладывая разговор в долгий ящик. Томми поднялся со скамейки, поправляя задравшиеся джинсы. Он сделал пару шагов в сторону выхода из дворика, а потом обернулся и, состроив едкую ухмылочку на лице, проворковал: — И, Элли, – завладев полным вниманием парня, наглец окончательно добил его. – Ты был прав. В спальне Луки мне чертовски понравилось. Четверг 16.42. Элиотт стоял в кампусе высшей школы коммерции перед дверью с номером 237 и недоумевал, почему же порой стучать в двери бывает так трудно. Он очень долго сомневался, стоит ли ему вообще идти к Яну. В последний раз они виделись два года назад. Наверное, лучший друг Луки смог бы пролить свет на многие вопросы, на которые у Элиотта до сих пор не было ответа, но захочет ли? Однако, слова Томми никак не удавалось выбросить из головы, поэтому парень приехал сюда и мялся перед дверью вот уже как пять минут. Мимо прошли две студентки, оборачиваясь и одаривая его томными взглядами. Это и «помогло» Элиотту постучать в дверь. Не хватало ещё тратить время на то, чтобы отбиваться от назойливого внимания женского пола перед важным разговором. Через несколько минут дверь распахнулась, и он увидел Яна. Секунд десять они молча сверлили друг друга глазами, а потом Ян сделал выпад и зарядил кулаком ему в лицо. Резкая боль в области скулы заставила Элиотта согнуться и выругаться. Он зло посмотрел на Казаса и выкрикнул, прижимая ладонь к горящему огнём месту: — Какого чёрта, Ян? Казас усмехнулся и сказал: — Это тебе за Луку. Сам он этого сделать, конечно же, не смог, судя по тому, что твоё модельное личико осталось девственно чистым. — Да и не сможет уже, – сделал печальное заключение темнокожий парень. Пошире открыв дверь, Ян скрылся в недрах комнаты, таким образом приглашая войти внутрь. Элиотт переступил порог и чудом успел поймать летящий в него пакет с чем–то очень холодным внутри. — Приложи. Не хватало ещё, чтобы Лука примчался ко мне чинить правосудие. Элиотт поморщился от боли и холода одновременно. — Как он там? Заценил его новый апгрейд? — Откуда ты знаешь, что мы с ним виделись? – заинтересованно спросил Демори, усаживаясь на стул. Казас тоже сел напротив и ответил, с удовольствием рассматривая, как место удара постепенно покрывается синевой: — Только он знает, где я нахожусь. Базиль и Артур в другом городе. Так что вывод сделать не сложно. Ну так как он? — Не знаю, – огрызнулся Элиотт. – Твой адрес мне дал его новый дружок. — Новый дружок? А свято место пусто не бывает, да, Демори? – рассмеялся Казас. Элиотт ничего не ответил, опустив глаза в пол, пытаясь не показать, насколько сильно задели его слова Яна. — Так чем обязан появлению у себя самого Элиотта Демори прекрасного? Кажется, Казас не намеревался останавливаться в своём сарказме. — Я не знаю. Томми сказал, что мне нужно поговорить с тобой. — Томми? — Да, Томми. — Ты имеешь в виду подростка лет пятнадцати с карими глазами и тёмно–русыми слегка вьющимися волосами? — Да. Казас снова расхохотался. Элиотта это вывело из себя, и он сказал, вставая со стула: — Знаешь, я, наверное, пойду. То, что Ян произнёс, когда вдоволь насмеялся, заставило Элиотта обратно рухнуть на стул. — Томми Луке никакой не дружок. Он младший брат Жориса. Элиотт услышал незнакомое для себя имя и спросил: — Кто такой Жорис? Выражение лица Яна очень быстро стало слишком серьёзным. — Лука тебе не говорил? Элиотт отрицательно помотал головой. — Мы вообще не разговариваем. Тщательно избегаем контакта друг с другом, – натянутая улыбка отразилась на его лице, причиняя боль из–за начинающей опухать скулы. — Когда он нашёл тебя? Парня удивили суровые нотки в голосе Казаса. — Около двух недель назад. Спас меня, оттолкнув с проезжей части. — А отношения между вами становятся всё интересней и интересней, – Ян всё не унимался. – Странно, что он тебя спас, а ты его нет. Очевидно, Ян имел ввиду то, что Лука два года назад попал под машину по его вине, и от этого стало больно. Элиотт вскочил со стула, отнимая пакет от лица и швыряя его на стол. — Я здесь не для того, чтобы ты надо мной глумился, Казас. — А для чего ты здесь? Демори заметил агрессивный по отношению к себе настрой парня, но всё равно озвучил то, что мучило его больше всего за последние две недели: — С Лукой что–то происходит! Я его не узнаю. И я сейчас говорю не о внешности. Он … больше не он, – Элиотт запнулся, не находя слов, чтобы объяснить все те изменения, которые претерпел Лука по его мнению за то время, пока они не виделись. Казас ухмыльнулся и полез в холодильник за пивом: — Ну знаешь ли, если бы я потерял парня, который пропал без всяких объяснений, похоронил мать, отлечился после этого в психушке, похоронил лучшего друга, а потом ещё и твою задницу спас из–под машины, как какой–то хренов супергерой, то тоже был бы не похож на себя. А когда обернулся… — Твою мать… Элиотт смотрел на него глазами человека, которому сказали, что у него четвёртая стадия рака, и он скоро умрёт. — Он тебе не сказал, да? Демори ничего не ответил. Он даже не нашёл в себе силы, чтобы кивнуть в отрицании головой. Казас посмотрел на две бутылки пива в руках и сказал: — Нам понадобится что–то покрепче сегодня. А потом достал откуда–то виски, два граненых стакана и поставил один из них перед Элиоттом. Разлив янтарную жидкость, Казас сразу же пригубил её. Демори перевёл нечитаемый взгляд на парня и спросил хриплым голосом? — Когда? Ян понял, о ком Элиотт спросил в первую очередь. — Почти сразу же после твоего исчезновения. Анетт сильно заболела. У неё диагностировали маниакально–депрессивное расстройство. Марсель отправил её на лечение в какую–то частную психиатрическую клинику под Парижем, хотя Лука был категорически против. Но когда он его слушал, правда? Она скончалась там от остановки сердца спустя месяц. Элиотт почувствовал, как внутри всё покрывается льдом. Если бы он только знал. А потом его прошило горьким осознанием. — Ян, в тот день, когда… — Не я тебе должен это говорить, – резко и зло перебил его Казас. Элиотт посмотрел на него глазами, полными слёз, и прошептал: — Пожалуйста. — Чёрт, бы тебя побрал, Демори! Лука прибьёт нас обоих, когда узнает, что ты это узнал не от него. — Он не станет со мной разговаривать, – и слёзы полились из глаз. Видя состояние Элиотта, Ян немного сжалился и сказал: — Я не знаю точно. Скорее всего то, что ты услышал от Анетт в тот день, было одним их приступов. Тебе лучше знать о таких вещах. — Господи, – Элиотт уткнулся в свои руки, пытаясь забыть то, что только что услышал. Казас поднялся из–за стола, проронив: — Тебе лучше выпить, Элиотт. Это ещё не всё. Но разбитому страшной новостью парню казалось, что хуже уже быть не может. Демори отнял руки от глазниц и с отвращением посмотрел на алкоголь. Ян вернулся к нему из другой комнаты с увесистой папкой в руках довольно быстро. — Приготовься. То, что ты увидишь, шокирует тебя не меньше. И передал её в руки Элиотта. Раскрыв папку на первой странице, он увидел крупную фотографию Луки, на которой он был совершенно не похож на себя: стеклянный взгляд, огромные синяки под глазами, осунувшийся вид. Ему показалось, что Лука выглядел на ней очень сильно похудевшим или вовсе заболевшим. Коротко стриженные волосы дали Элиотту понять, что фотографии больше года, а то и двух. Он нежно обвёл погнувшиеся края, распрямляя их. — Что с ним…, – начал Элиотт, но не смог закончить. — Читай, ответил Казас и отвернулся. И если Элиотт думал, что хуже уже быть не могло, то он никогда ещё так не ошибался в своей жизни. Перед глазами навсегда отпечатались строки, как будто окутанные красным маревом:

Имя пациента: Лукас Лалльман Возраст: 17 лет Диагноз: Суицид.