…
Конструкция понячьей сантехники оказалась довольно мудрёной, с особенно выделяющимися массивными рукоятями под зубы или копыта — рассчитывалось здесь всё явно под пони любой расы. Для интереса даже попробовал подвигать их без применения телекинеза, который после позавчерашнего урока и вчерашней интенсивной практики, что я себе устроил после прогулки в парке, уже получался почти без напряжения. Что сказать? Вполне удобные, но всё же костыли. Кто не владеет телекинезом, тем, наверное, нормально, но с магией всё-таки несравненно проще и комфортнее. Батарея флаконов, что здесь стояла, тоже впечатлила разнообразием. Шампунь для гривы и хвоста, гель для шёрстки, жидкость для копыт, субстанция для перьев, паста для зубов, какие-то пены, крема, маски и фиг знает, что ещё и для чего. Мысленно поблагодарил принцессу, что в двух словах пояснила, что мне понадобится и отставила в сторонку нужные склянки, которых набралось всего четыре. Мочалками поняши тоже не пользовались: вместо них я обнаружил всякие щётки и скребки с хитро выгнутыми рукоятками. Так, ну, эта штука — понятно, а вот эта для чего? Ай, ладно, чего их разглядывать? Разберёмся в процессе, что и куда. Прихватив приглянувшийся образец, я уже было повернулся к душу, но, заметив краем глаза большое ростовое зеркало на стене, отложил щётку и двинулся к нему. Вспомнил, что до изучения своей внешности у меня вчера так и не дошло, вот и захотелось это поправить. Интересно же! — Свет мой зеркальце, скажи — да всю правду доложи: я ль на свете всех страшнее, всех зубастей и чернее? — усмехнувшись, подвёл я итог нескольким минутам рассматривания своего отражения. Нет, мне новая внешность, в целом, понравилась: тело выглядело изящно и грозно, как военный самолёт. Красиво той красотой, что характерна для оружия. Однако насчёт того, что подобную внешность оценят местные пацифисты, были серьёзные сомнения. Антрацитово-чёрная шёрстка, густо-фиолетовые, чуть волнистые грива и хвост, светящиеся бирюзовые глазищи с вертикальными зрачками-щелочками. Честно говоря, даже мне самому от моего же взгляда становилось несколько не по себе. Остаётся лишь гадать, как Селестия сохраняет дружелюбное выражение лица, глядя в мои глаза… Но самое интересное было ниже: пасть — а ртом назвать этот капкан язык не поворачивался, — способная похвастаться восемью резцами, настоящей пилой из аж шестнадцати клыков, самые длинные из которых заставили бы обзавидоваться любого вампира, и некоторым количеством коренных, которые мне посчитать так и не удалось. Я, конечно, предельно далёк от биологии и стоматологии, но, если мне не изменяет память, такой набор зубов для травоядных нехарактерен: по крайней мере, у Тии я клыков вообще не заметил. Отсюда проистекает два вопроса: зайдёт ли этому телу мясо и насколько нервно к его употреблению отнесутся разноцветные лошадки? Надо будет обязательно проверить, хе-хе… Покончив с осмотром, я, наконец, направился к самому душу, предвкушая приятное покалывание от его струй на коже… Или, скорее, теперь уже шкуре, наверное.…
Из душа я выходил задумчивый и мрачный: уж очень наглядно в процессе помывки вылез тот факт, что эпитеты «задумчивая» и «мрачная» мне теперь подходят гораздо больше. Засунуть проблему в дальний угол и старательно её игнорировать получается лишь до тех пор, пока неожиданно не натыкаешься на вымя. На своё вымя, мать его! Пара небольших мягких и весьма чувствительных холмиков под брюхом между задними ногами вводила в ступор и прострацию. Нет, я, конечно, знал, что Найтмер Мун, чьё тело я занял, не жеребец, а совсем даже наоборот, но такое столкновение с действительностью лоб в лоб всё равно сильно выбивало из колеи. Вот и что мне с этим делать, а? Дельных идей не было, единственное, что я смог придумать и что не вызывало серьёзного внутреннего протеста — продолжить запинывать проблему под ковёр, стараясь просто не думать об этом, да блюсти целибат, надеясь, что физиология местных пони в этом плане отличается от земных лошадей. Мне бы и смены вида хватило за глаза, даже без смены пола, вот честно… С другой стороны, тело мне досталось — на зависть. Смерть от старости теперь не грозит, смерть от каких-нибудь болячек — очень сомнительно. Здоровье — я усмехнулся — конское, пахать можно. Не то что раньше, когда к кардиологу мотаться приходилось чаще, чем к парикмахеру… Это я молчу уже про рог и крылья, чьи возможности ошеломляют и захватывают дух. Стоит ли смена пола всего этого? С рациональной точки зрения, наверное, более чем стоит. Но от одной мысли об этом становится как-то неуютно и… страшновато, что ли. Ладно, лучше замнём для ясности. Сколько уже можно думать о плохом? Подумаем лучше о хорошем! Например, как здорово, наконец, чувствовать себя чистым… «Или чистой?» — Бляха-муха, — устало ругнулся я на эту совершенно несвоевременную краткую мысль и мотнул головой, пытаясь от неё избавиться. Хватит с меня мыслей! Пора бы возвращаться уже, пока принцесса меня не потеряла окончательно. Я решительным шагом вышел в коридор. Куда Тия говорила идти? Хорошо, она мне лишний раз напомнила, как вернуться — я за мыслями совершенно не следил за дорогой по пути сюда. Налево и до перекрёстка, последняя дверь слева перед ним — моя, вроде бы. Ладно, двинули. А думать на тему пола будем как-нибудь потом. И чем позже — тем лучше……
Вернувшись в комнату, в которой провёл последние несколько дней, я обнаружил на столике лёгкий завтрак из какого-то салата, нескольких фруктов, пирожных и чая, а также записку и… Я не поверил своим глазам: рядом, на кровати, была сложена броня. Четыре накопытника, нагрудник с изображением полумесяца и узнаваемый шлем с прорезями под уши и рог. Я сосредоточенно потёр копытом лоб над рогом, с каждой секундой всё сильнее чувствуя себя то ли жертвой какого-то розыгрыша, то ли просто дураком. Уже привычно направив каплю энергии в рог, притянул записку к себе. «С лёгким паром, Найтмер. Как ты могла заметить, я принесла твои доспехи. Раз тогда, в старом замке, они были на тебе, то, думаю, они твои по праву и я считаю нужным вернуть их. Завтрак на столе. Приятного аппетита.Селестия.»
Я выпустил записку, бездумно наблюдая, как она скользит и кружится по воздуху, медленно опускаясь на ковёр. Эта сумасшедшая белая лошадь мне скоро мозг вывихнет. Вот интересно, если я у неё глефу потребую — она и её отдаст? Нет, ну а что? Можно же вчерашней государственной преступнице уроки магии давать, деньги платить и боевое снаряжение возвращать — так почему бы её и оружием не снабдить тогда? Я с трудом подавил желание подойти к стене и приложиться об неё головой. Ну вот как так можно, как?! Или она настолько уверена в своих силах, что может позволить себе подобные широкие жесты, чтобы купить мою лояльность? Я поднял записку и прочитал её снова. Ладно, лучше, наверное, просто не думать об этом пока что. Дают — бери. А с железом разбираться будем потом, как Тия заглянет. Пока посмотрим лучше, чем тут кормят — живот уже неоднократно намекал, что в нём прискорбно пусто. Эх, ёлки, хорошо было без голода… Я задумчиво посмотрел на кровать и устроился рядом с ней сидя, прямо на ковре. Належался за последнюю неделю — дальше некуда. Да и сидеть по-понячьи я пока не пробовал, постоянно чередуя стояние с лежанием, так что просто было интересно, как оно. А ничего так, на самом деле, удобнее, чем выглядит со стороны — оценил я для себя позу спустя пару минут и, наконец, переключил внимание на стол. Для начала, на глаза попался салат. Он, на первый взгляд, угнетал своей унылой травянистостью: ни мяса, ни рыбы, ни хотя бы грибов или яиц в нём не было заметно. Знаю я такие: чтобы хоть немного наесться — тазик нужно сожрать, да и то через час снова будешь голодный… Я поморщился. Попробую, конечно — вдруг он хотя бы вкусным окажется. Куда более примечательно, чем эта горка зелени, выглядела воткнутая в неё ложка, на конце рукояти которой перпендикулярно ей располагалась небольшая круглая пластина. Кстати, ну-ка… Я прикоснулся копытом к пластине и небольшим усилием разума получил прилипшую к конечности, будто на мощный магнит, ложку. О, получилось! Работает этот их копытокинез! Повезло, что увидел и прочувствовал его применение в памяти Найтмер, вот только руки всё не доходили опробовать — как-то привык сразу рогом… Я энергично потряс ногой — держится. Прикольно. Но рукой, всё-таки, удобнее было. Кроме салата с интересной ложкой, на столе была ваза с фруктами — несколько крупных, красивых яблок и персиков — небольшой чайничек с чаем, пустая кружка — или, скорее, пиала — без ручки и тарелка с приличной горкой разнообразных пироженок. Что ж, вперёд, дегустировать! — Приятного аппетита! — вслух пожелал я себе и, улыбнувшись, отсалютовал приклееной к копыту ложкой в пространство.…
Да уж, не ожидал я такого… Не думал, что можно получить сенсорный шок от вкусовых ощущений. Я окинул взглядом опустевшую посуду на столике. Съедено было всё подчистую, даже крошек не осталось! Так вкусно мне в жизни не было! И, наверное, уже не будет, как пообвыкнусь. Я достаточно быстро пришёл к выводу, что такая буря вкусовых ощущений — вероятно, следствие тысячелетней голодовки. Соскучился организм по вкусам… Ещё разок окинул стол взглядом и обречённо вздохнул. Нет, ничего не осталось. Даже косточки от персиков — и те… того, кончились. Горчинка такая пикантная от них и хрустели здорово, эх… Я поднялся на ноги, чувствуя приятную тяжесть в животе, и повернулся к кровати, на которой всё ещё лежали элементы брони. Да уж, загрузила меня Тия… Что это? Дружеский жест доверия? Какая-то проверка? Если проверка, то проверка чего? Проклятье! А ведь, насколько я успел её узнать, с неё станется отдать просто так, именно по той причине, что она указала в записке! А потом недоумённо пожимать крыльями на все мои вопросы: «Я просто вернула твоё и всё»… Ненормальные они, эти лошади… Степень доверчивости и беспечности просто осознанию не поддаётся! Или я просто чего-то не замечаю либо не понимаю, что тоже может быть. В конце концов, возможности той же магии я себе представляю весьма туманно. Может быть, Тия, как волшебник экстра-класса, может себе позволить такое поведение… Но не с Найтмер Мун же, которая, в своём оригинальном исполнении, едва её не угробила! Я со стоном плюхнулся на обширную кровать и уставился на лежащий прямо перед носом шлем. В голове царило полнейшее непонимание. В ожидании принцессы — не могла же она меня тут надолго оставить в одиночестве — поднял его телекинезом и принялся рассматривать. Сделан из гладкого и блестящего серебристого металла с синеватым отливом. Как сделан — мне, не специалисту, не понятно, но, кажется, это не ковка. Взвесил на копыте — достаточно лёгкий для своих размеров. Сверху — отверстия для рога и ушей. Сзади — гибкий пластинчатый назатыльник, прикрывающий шею, в том числе, и с боков. Спереди — огромные вырезы под огромные же глаза. Наносник прикрывает только лицо между глазами, выпирающая мордочка остаётся ничем не защищена. Внутри — упругая амортизирующая обивка из неизвестного мне материала. Посадка шлема никак не регулируется — явно сделано под одну конкретную голову. Откладываю шлем в сторону. Странное изделие. С одной стороны, выглядит он утилитарно и, судя по царапинам и мелким сколам, явно бывал в бою. С другой, для боевого его защита — не говоря уже об остальных элементах брони — откровенно не выглядит достаточной. Глаза не защищены, рог и уши не защищены, шея спереди тоже ничем не прикрыта… Либо же воевали тут как-то совсем не так, и для местных условий лёгкий нагрудник и не прикрывающий очевидных уязвимых точек шлем — вполне адекватная защита. В общем, на мой вкус — защиту всё это даёт чисто символическую и нужно скорее только для создания каноничного образа Найтмер Мун. По итогу, если соберусь воевать — нужно будет озадачиться поиском или даже созданием нормальной брони. Пожалуй, то, что Тия отдала мне эти доспехи, теперь уже не выглядит столь странно. Куда их, реально? Для парадных — простоваты, для боевых — малополезны. Вот и сплавила их мне, по принципу: «пусть у Найтмер голова болит, что с этим делать» — я усмехнулся. Вновь поднял шлем телекинезом и попробовал его надеть, решив пока не заморачиваться с укладкой гривы: как ляжет — так ляжет… — Ай, с-с-с… — зашипел я, когда всё-таки не попал в отверстие и ткнулся работающим рогом в его край. Ощущение было, будто по рогу ударили, телекинез немедленно потух, когда я не удержал концентрацию и шлем упал на меня сверху, больно зацепив краем выпирающий нос. Странное, на самом деле, ощущение. От самого удара по рогу больно почти не было: просто от места этого удара внутри рога будто волна разошлась, сбивая мне концентрацию. Думаю, будь я опытнее — смог бы удержать её. Я осторожно прикоснулся к потушенному рогу копытом. Кость. Твёрдая. Каких-то особых ощущений нет. Зажёг на кончике рога бирюзовый светлячок и попробовал снова. Пум! Снова ощущение ударной волны в голове, лёгкий сумбур, снова не справляюсь с концентрацией и светлячок тухнет. Интересный эффект… Буду иметь его в виду. Я было собирался перейти к изучению нагрудника, когда дверь отворилась и в комнату вошла Селестия, за которой в золотистом облачке парили перемётные сумки. — Колесница уже ждёт, Найтмер. Ты готова? — с ходу перешла она к делу. — Вполне. Спасибо за еду, вкусно было, — благодарно кивнул ей, поднявшись с кровати. — Слушай… — замялся я, думая, как лучше начать. — Да? — обратила на меня внимательный взгляд своих розовых глаз принцесса. — Объясни мне, пожалуйста… Почему ты так обо мне заботишься? Лечение, уроки, деньги… Ладно, это я ещё могу понять. Но броня?! Что всё это значит? Зачем? — я недоверчиво покачал головой. — Я не понимаю тебя! — после небольшой паузы непроизвольно вырвалось признание, прежде чем успел даже подумать о нём. — Я же уже говорила тебе, что делаю это от чистого сердца, — погрустнела принцесса. — Или ты не веришь в то, что я могу сожалеть о своих действиях? Простить тебя? Я — уже не та королева, с которой ты сражалась когда-то, которая не умела сострадать и видеть свои ошибки! — звенящим голосом закончила она. — Прости, не хотела тебя задеть! — покаянно упёр я взгляд в пол. Блин, не подумал, балбес, как она может это воспринять! А вспоминать те деньки ей, похоже, даже не неприятно — по-настоящему больно. — Прости! Но… Как бы сказать? Между нами случилось довольно много… нехорошего, — избрал я обтекаемую формулировку. — А ты встретила меня, по-моему, не хуже своей сестры. Селестия слушала с непроницаемым выражением лица. Да мне и самому было неприятно поднимать эту тему: какие бы цели и мотивы ей ни двигали, она многое сделала для меня и не просила ничего взамен. Но я так больше не мог. Непонимание её действий вызывало уже что-то похожее на отчаяние. Едва ли она мне ответит, но и держать это в себе у меня уже не получалось. Броня стала последней каплей. — Вот ты говорила тогда: «Второй шанс», — продолжил я свою мысль. — Мне было бы понятно, подлечи ты меня, выдай сотню битов на первое время и выпроводи вон. Но ты опекаешь меня — опасную преступницу и своего недавнего врага — как родную! Почему?! Так не бывает! — последние слова прозвучали как-то жалобно. — А ты знаешь, как бывает, Найтмер? — печально поинтересовалась принцесса. Я упёр взгляд в пол, старательно изучая собственные копыта, утопающие в мягком ворсе ковра. Занятный контраст: ковёр светлый, а ноги — угольно-чёрные… Знаю ли я? Скорее, догадываюсь: наслышан о методах работы спецслужб, хоть и не возьмусь судить, что из этого правда, а что — нет. И это с поправкой, что спецслужбы наши, человеческие. А здесь, в Эквестрии? — Нет, не знаю, как бывает, — прерываю я несколько затянувшуюся паузу. — Но убеждена, что так не бывает точно. — В твоей жизни случалось хоть что-то хорошее? — тихо спросила принцесса, поднявшая с кровати нагрудник и теперь пристально изучающая его, отвернувшись от меня в сторону. Я открыл рот, чтобы ответить утвердительно… и закрыл его, так и не произнеся ни слова. В моей жизни хорошего было много, пусть и помню я его теперь крайне паршиво. Но в достаточной степени, чтобы утверждать, что я был вполне счастлив. Там. В закончившейся жизни. А что хорошего было в жизни Найтмер? А Найтмер в ссылке на луне счастливо вспоминала лишь зрелище солнечного затмения, устроенного ими с Луной перед самой битвой с королевой. И всё. Единственное её хорошее воспоминание. Почему-то вспомнился смутно знакомый диалог: «Какой лучший день твоей жизни?» — «День моей смерти.» Я до боли прикусил губу. Как же это… — Молчишь. Ты молчишь, Найтмер, — раскатом грома прозвучал в тишине спальни горестный голос Селестии. Я непроизвольно вздрогнул от неожиданности. — Ты сказала: «Преступница, твой враг…» Нет, Найтмер, ты ни то, ни другое. Ты просто пони, которая никогда ничему не радовалась и никогда никому не доверяла… Я лишь хочу показать тебе, что в мире есть что-то лучшее, чем постоянная борьба. Показать, что такое счастье, что такое дружба… И что ты тоже их заслуживаешь, — принцесса отложила нагрудник и повернулась ко мне. Её глаза странно блестели. — Спасибо на добром слове, принцесса, — проронил я после паузы. Вот только доброе слово это не для меня, а для той, от кого, кроме этого тела, ничего не осталось… — но не стоит меня жалеть, правда. Говоря о доверии… Доверяла. Луне. Тебе известно, чем это закончилось. На несколько долгих секунд между нами повисает тягостное молчание. И всё же я решаюсь высказать то, что думаю, Тие «в лоб». — Поэтому мне теперь так важно понять, чего ты добиваешься, помогая мне. Понять, чем это может для меня закончиться и не придётся ли мне потом платить за твоё гостеприимство сторицей. Мне… слишком сложно принять твою доброту как должное. Извини. Я задумчиво рассматривал в окно безоблачное небо, давя в себе желание посмотреть на Тию. Я хотел ей поверить, в эту непонятную, нелогичную, странную доброту! А если она и правда делала всё это от души, без задней мысли? Мне противно оскорблять её доверие, но и поверить в это я просто не могу. Не могу. — Я… Я понимаю, — бесцветным голосом отвечает Селестия. — Надеюсь, время исцелит твои раны, и когда-нибудь ты снова научишься доверять другим. Я всё же перевожу взгляд на принцессу. Она отстранённо рассматривает картины на стене, сохраняя на лице нейтральное выражение, но я почему-то понимаю, что ей сейчас нелегко даётся это показное спокойствие. — Что ж, если тебе так будет проще, можешь считать, что ты, как аликорн, представляешь большую ценность для Эквестрии одним лишь фактом своего существования и моя выгода — именно в этом, — Селестия изобразила улыбку, повернувшись ко мне. Проклятье. Я не хотел её обидеть. Но и поверить в это всё вот так тоже не мог! Что мне было делать? Я вздохнул и поднял с кровати накопытник. Хотелось сказать ещё что-то, но слов не было. У Селестии, задумчиво изучающей узор на ковре, видимо, тоже. Я поставил накопытник на пол и осторожно встал в него задней левой ногой. Тихий щелчок удерживающего механизма прозвучал в висящем вокруг безмолвии словно выстрел, заодно вернув в реальность погруженную в мысли принцессу, которая, встрепенувшись, вновь обратила взгляд на меня. — Помочь? — Если хочешь, — неопределённо повёл я крылом. В сосредоточенном молчании Тия помогла мне облачиться в доспех, напоследок закрепив у меня на плечах принесённые с собой сумки, конструкция которых, в отличие от классических, фиксирующихся на спине пони, была выполнена так, чтобы не мешать крыльям. — В сумках деньги на первое время, пока не освоишься, — пояснила принцесса. — Идём, — она, не оглядываясь, направилась к двери. Я, коря себя за тупость и длинный язык, последовал за ней. Мы вышли в уже знакомый коридор, но повернули на этот раз в другую сторону. Идти долго не пришлось, сразу на перекрёстке нас уже ждал стражник — белый единорог в золотистой броне, который при виде меня рефлекторно отступил на шаг назад и заметно напрягся, пробормотав что-то себе под нос. — Лейтенант Шайнинг Армор проводит тебя до колесницы, — повернулась ко мне принцесса. — А я вынуждена уйти — к сожалению, есть срочные дела, требующие моего пристального внимания. Прощай, Найтмер Мун, — не дожидаясь моего ответа, Селестия двинулась прочь от перекрёстка. — Всего доброго, принцесса. Спасибо за всё. — Отозвался я спустя пару секунд. Она на мгновение обернулась, подарив мне прощальный взгляд, и продолжила свой путь, звучно цокая накопытниками по каменному полу коридора.…
По пути я с интересом разглядывал будущего капитана королевской гвардии. Массивный белый единорог с яркой синей гривой опасливо косился на меня в ответ, стараясь не выпускать из виду, и напряжённо молчал. Немного необычно было, что я возвышался над ним на целую голову: проведя всё это время в компании принцессы Селестии, которая была примерно одного со мной роста, я как-то невольно привык к нормальности и усреднённости своих габаритов, и теперь явно немаленький понь, едва достающий мне макушкой до подбородка, вызывал некоторый диссонанс. Так молча мы и добрались до выхода на площадку, где стояла колесница с парой пегасов-стражников. Шайнинг если и хотел что-то сказать, то не решился, а у меня после неудачного разговора и прохладного прощания с принцессой просто не было желания с кем-либо общаться. Стражники, синхронно повернувшиеся на звук наших шагов по мощёной дорожке, столь же синхронно вздрогнули и отпрянули назад. — Ничего себе… — со смесью страха и восхищения проронил один из пегасов, рассматривая меня. Поймав взгляд стража, я мило улыбнулся ему и хмыкнул, когда тот, отшатнувшись на шаг, спешно отвёл взгляд. «Пф, подумаешь — клыки, чего шарахаться-то?» — мысленно усмехнулся я. — Инструкции принцессы помните? — обратился к гвардейцам Шайнинг. — Быстро и плавно доставить… М-м… Гостью Её Высочества, — нашёлся замявшийся на мгновение лейтенант, — в Понивилль, высадить на окраине городка, там же, где обычно, по возвращении — не трепать языком. Всё ясно? — единорог почему-то бросил взгляд на меня, словно адресуя вопрос мне. Я ответил ему индифферентным взглядом, от которого тот поёжился и поспешил отвернуться к подчинённым. — Так точно! — хором отозвались стражники, всё это время старавшиеся делать вид, что меня здесь нет, но то и дело косящиеся в мою сторону. — Выполняйте, — заключил Шайнинг. — Прошу… — вновь замялся он, явно не зная как лучше ко мне обратиться, поэтому, проглотив продолжение своей фразы, просто приглашающе взмахнул копытом в сторону моего транспорта, в который уже впрягались пегасы. Я молча подошёл к колеснице и окинул её недоверчивым взглядом. Это сооружение вызывало у меня определённые опасения. Нет, довольно толстое дерево, покрытое позолотой и дополненное кое-где позолоченным же металлическим декором, само по себе выглядело вполне прочно и надёжно… Но не для летательного средства, определённо! Что ж, краткий урок полётов от Тии я тоже успел получить — тогда, под окном. Правильно, ой правильно мне в тот раз её взгляд не понравился… Да уж… И главное, что обидно, летать пока один фиг не умею. Но, по крайней мере, смогу спланировать и не убиться насмерть при приземлении, буде эта лайба рассыпется в воздухе. Надеюсь… Я шагнул внутрь колесницы, гулко стукнув накопытниками по доскам пола, и, немного подумав, устроился там сидя. Да, голые доски — не ковёр… Ладно, терпимо. — Вперёд, — коротко обозначил я свою готовность к полёту. От звука моего голоса за спиной пегасы дружно вздрогнули. Да уж… Чувствую, что проблемы с местными у меня всё же будут, если даже заранее проинструктированные военные на меня так реагируют. Шайнинг поспокойнее этих ребят смотрится, но всё равно заметно, что он меня откровенно опасается. Погруженный в размышления, я пропустил тот момент, когда пегасы взяли разгон и эта жалкая деревянная конструкция со мной внутри взмыла в воздух. Я осторожно выглянул за борт, проводив взглядом быстро уменьшающуюся фигурку Шайнинга, идущего обратно во дворец. Сердце ёкнуло. Сколько там высота уже? Волевым усилием задавил желание отвернуться и не смотреть вниз: мне, крылатому, высоты пугаться?! Так что надо привыкать, хоть и… Э-э… Неуютно, да. Мне вообще к очень многому придётся привыкать: пони с их непонятным и парадоксальным взглядом на жизнь, крылья, магия… Вымя ещё, м-да… Всё перевернулось с ног на голову. Вокруг — другой, странный, мир со своими правилами. Мир, в котором я, как мне кажется, едва ли кому-то нужен… И в котором мне теперь жить. Я невесело усмехнулся.