Я типа и «да», и «нет», Подожди, я не знаю, Я притягиваю тебя к себе И отталкиваю. XYLØ — yes & no
I
Вечером у черной сестры нашлась иголка, а у До лопнуло насмерть настроение. Она изничтожила шесть его шариков за то, что они слишком яркие и шумные. До поднял скандал: — Ну ты че-е, ну за че-е? Это же мои Поли-ины! Были… До погоревал, запостил «в мою сестру вселился сатана, она не любит розовый», прибавил пригоршню типичных Полиных хештегов: #грусть, #осень и #несправедливость. И добавил напоследок #зло. Потом он наполнил таз, вернулся в комнату и опрокинул воду на Злую Ведьму. Короче, До ночевал в подъезде вместе с Хати.II
До пришел помятый, сонный и расстроенный. Он не опоздал лишь потому, что опоздала англичанка: она бегала за ключами. Он подошел поближе к классу — и замер контуженно. Поля протянул новые шарики. До растрогался и отвернулся. Поля попытался в диалог: — Доброе утро. До уныло отозвался: — Не… Поля все же всучил ему связку. До принял. Они неловко постояли. Потом явилась англичанка с кучей листков и папок. Поля подошел помочь и взял листки и папки подержать, пока англичанка долго ковырялась в замочной скважине — и не могла открыть. До посмотрел на шарики, сдался, сказал ей: — Подержите. Отнял у нее ключ и победил замок, как ловкий взломщик. Отнял у Поли листки и папки: нечего принцессе всякий хлам таскать. Протянул их обратно англичанке. — Обмен. Вид у нее, конечно, был отличный, как будто До вдруг превратился из клоуна в ученика. Она отдала ему шарики, путаясь в ленточках, а он вложил в ее руки папки и листки. Потом До впустил Полю, зашел сам — и запер дверь. Ключ повернулся изнутри. Щелкнул замок. Англичанка выдохнула в коридоре без выражения: — Ну да, а я уж испугалась… Десятый «Б» дружно пожал плечами: все были привыкшие.III
Поля уселся на парту, закинул ногу на ногу и выдул пузырь, наблюдая, как До закрывает. Потом что-то вспомнил, перекинул рюкзак вперед, достал игрушечную диадемку со стразами. До обернулся, начал: — Так, Поля… Тут он обнаружил диадемку в Полиных руках и разулыбался. — Это че такое? — Корона, — сказал Поля. — Ты хотел. До не хотел. А может, хотел. Стразики блестели, соблазняли До на шутейку, и он силился-силился оставаться серьезным, чтобы серьезно с Полей говорить, а потом не выдержал, воткнул в свою безумную прическу диадемку и уже хотел начать вертеться, спрашивая: «Ну че, ну как?» — но диадемка выпала и грустно цокнула об пол. Это был знак. До приуныл, нагнулся за ней, избив Полю шариками. Поля закатил глаза. До поднялся и повторил уже уверенней: — Так, Поля. Поля вздохнул, склонился, уложил на колено локоть, посмотрел на До томными своими глазами и протянул: — М-м? До растерялся. Потом посмотрел на диадемку, которая вонзалась острыми краями ему в пальцы. Положил ее на парту. — Так, Поля… Диадемка переливалась на столе, отвлекала До и мешала ему собрать мысли в кучу, как бы старательно он ни хмурился. До не выдержал, положил ее за Полю, чтобы, как говорится, с глаз долой, из сердца вон. И опять попытался: — Поля. Но шарики всколыхнулись его суетой — и один стукнул его по голове. До удержал скотский шарик. Медленно перевел взгляд на него и сказал: — Ты видишь, я пытаюсь быть серьезным? — Ага. — Я не с тобой. — Ага. До мстительно придушил веревочку. Потом поставил шарики в угол: они отказались и захотели улететь под потолок. До придавил их розовый ленточный узелок цветочным горшком. Вернулся и попытался еще раз, последний: — Так, Поля. Один шарик (возможно, даже придушенный) испустил свой шариковый дух — и засвистел. До закрыл глаза. Упер одну руку в бок, пальцами другой сжал переносицу. Сказал: — Я не могу работать в такой обстановке. Повисла трагичная пауза и минута молчания по розовому шарику. Стало слышно, как за дверью шумит класс. Это значило только одно: англичанка ушла и, скорее всего, за подмогой. До утомился страдать и посмотрел на Полю. Поля посмотрел на До, и посмотрел невозмутимо. Он сказал: — Я весь внимание. — И че? — расстроился До. — У меня шарик сдулся. — Так надуй обратно… До вздохнул. Хмурый-понурый, обиженный и раздраженный, он поплелся делать шарику искусственное дыхание. Но перед этим придушил его за веревочку.IV
До вернулся с шариками, один из которых, лишенный гелия, тоскливо волочился за ним. До сел на парту. Покачал ногой. Поля достал ему радужные конфетки в качестве утешения. До взял. Потом отдал. — Дружбу не купишь, принцесса, ты знаешь? — Даже конфетами — и с тобой? — не понял Поля. До вздохнул: — Даже конфетами… Поля помолчал, посмотрел на притихшего До, затем толкнул его плечом. — Я типа ухаживаю за тобой, okay? До расстроился еще больше: — Не. Он отдал Поле шарики: — На. Все равно их сестра полопает вечером… До спрыгнул с парты и сунул руки в карманы. — Дори, че не так? — Ты как галлюцинация. Только лучше: другие тебя тоже видят… Поля дернул бровью и замолчал свое «dafuq». До опустил голову и забубнил себе под нос: — Вдруг ты сделаешь меня счастливым и нормальным? — Дори, sweety*, нормальным — это вряд ли… *сладкий — А потом это… влюбленность кончится, и ты поймешь, что я не клоун-принц, а просто клоун, че тогда? А че насчет «Давай просто не будем», а? Я же сказал: «Давай». — Дори, когда я писал это, я хотел выпилиться. До цокнул, опустил голову еще ниже и расстроился еще больше: — Да, я тоже. У нас так много общего!.. — Ладно, договоримся так: я обещаю разбить тебе сердце на море. С горя сразу утопимся. До одолели сомнения. Он обернулся почти что согласный. Но тут заскрежетал замок. До шепнул: «Шухер». Они тут же собрали шмотки, шарики. До подлетел к окну, открыл, подал Поле руку. Принцесса выпрыгнула, скоморох — за ней. Школьная стража застала кабинет пустым.