Сердце моё драконье

Она любила кислые зеленые яблоки. Не спать почти до рассвета. И драконов. Он любил кислые яблоки. Часто не спал до рассвета. И тоже любил драконов. Может, не так сильно, как она, но всё же. Они были идеальной парой. Друг для друга — да. Но для окружающих — нет. Сморкала ненавидел общественное мнение. Валка советовала ему прислушиваться. Вопрос — зачем?! Ей так нравилось страдать? Ему хотелось верить, что это временно. Новый Олух не вдохновлял. Скорее, наоборот — угнетал. Может, поэтому они стремились поскорее закончить самые неотложные дела, вроде постройки домов и вспашки полей, и покинуть его. Хоть ненадолго. Отвлечься. Сморкала стащил карту у Иккинга, которую тот нарисовал ещё когда летал с Беззубиком. И теперь, — до краев полный юношеских надежд и сильных чувств, — шел к Валке, чтобы пригласить её в очередное «путешествие», длящееся иногда по нескольку дней. — Я сегодня не смогу, Сморкала, прости. — Почему? — Партзадание. И тут Сморкала увидел на разделочном столе огромные горы яблок. — Это ещё что? — Последний прошлогодний урожай. Нужно это перебрать, вымыть, почистить и отправить на сушку. Сморкале очень хотелось бы сказать, что этим могут заниматься и те, у кого никаких насущных забот-проблем нет, например, Эрод или та же Забияка, но он промолчал. И вдруг подумал, что, кстати, тем двоим тоже не помешало бы оставаться наедине почаще — об их развивающемся романе ходили легенды. Сложенные как раз болтливой Забиякой. Но они продолжали отнекиваться. — Я могу помочь. — Сморкала деловито закатал рукава. — Спасибо, но я и сама справлюсь, — улыбнулась Валка. — Возражения не принимаются! Последнее зеленое яблоко оказалось вертлявым, отскочило, брякаясь о край стола, и укатилось в угол. Валка с неподдельной грустью проводила его взглядом, опуская нож и уставшие порядком руки. Сморкале не надо было ничего объяснять, — он всё понял, ведь раньше полы у них всегда были идеально чистыми — драконы подъедали все, начиная от картофельных очисток и заканчивая протухшими рыбьими потрохами. В такие моменты тоска по драконам, с которыми они провели так много времени, накатывала со страшной силой. Буквально придавливая внутренности к ребрам. Не хотелось ни шевелиться, ни говорить что-либо. Бывало, что и жить в такие минуты не очень-то хотелось. Но викинги верят, что Великий Один не посылает им испытаний больше, чем они могут вынести. Так что — разлука с драконами — это просто ещё один этап. В их развитии. Этап, который нужно преодолеть со всей присущей им честью и силой духа. — Я подниму, — Валка, избегая зрительного контакта с ним, встала с трехногого табурета, и осторожными, крадущимися, ну чисто драконьими, — к таким её перемещениям было сперва сложновато привыкнуть, — шагами, направилась к яблоку. — Тебя сегодня не ждут друзья? — Нет, не ждут. У всех свои дела. — Наш Иккинг считает, что шумная компания лечит лучше одиночества. Сморкала только фыркнул — если честно, ему было до одного места, что там «считает» Иккинг. Вожди — народ особенный. Да уж. Настолько, что всеми обожаемый сынок покойного Стоика начал злоупотреблять своим положением. Но говорить об этом вслух его матери — признак дурного тона. Да и вообще, зачем сейчас лишние сотрясания воздуха? Сама узнает, если захочет. — Может, его и лечит. — Сморкала тихо подошел сзади, и дышал теперь в самую макушку каштановых волос с легкой, почти незаметной проседью. — А меня вот нет. Валка вздрогнула. Но не повернулась. — Сморкала, я… не уверена, что это… хорошая идея… Его рука легла на её талию, обернутую в дорогой плотный пояс с узором, конечно, «драконьего производства». Валка очень любила, когда Грозокрыл или Беззубик рисовали «картины» на песке, а она затем переводила их на пергамент. Некоторые до си пор висели в рамках в Зале Славы. — Так останови меня… Сморкала не знал, позволит ли она зайти дальше. Дальше, чем всё, «куда и как» они вообще смели зайти. За немаленькое время их знакомства он никогда так себя не вел. Но всё же бывает впервые. — Давай съедим яблоко? — шепотом, от которого у него мурашки побежали со скоростью света по всему телу. В этом вся Валка. Та самая Валка, которая прожила в драконьей пещере двадцать лет. Умом её точно не понять. Зато с ней нескучно. Сморкала, улыбаясь, замер, так и не прикоснувшись губами к её шее. — Почистить? — он протянул руку за яблоком. — Я с кожурой люблю. — Валка медленно обернулась, держа яблоко в двух ладошках на уровне груди. — Ты первый? Чем хороши олуховские кислые яблоки — так это тем, что очень бодрят. Один укус — и ты уже соображаешь хоть что-то. От этой кислоты сводит зубы. И Сморкале волей-неволей, но пришлось сделать шаг назад, пока он дожевывал кусочек. — Знаешь, живя с драконами, я привыкла ни о чем не жалеть… Сморкала не знал, что можно ответить, потому просто промолчал, проглатывая яблоко, которое едва колом не встало в желудке. Он отвык от такой кислятины, надо признать. — Но сейчас драконов рядом нет… и… мне страшно… — Страшно? — обеспокоился Сморкала. — Да, страшно пожалеть о чем-то, что я сделаю… — Когда ты только начинала жить с драконами, ты ведь тоже боялась, верно? — Ещё как. — Валка посмотрела на яблоко со следами зубов Сморкалы. — Ты кусаешь почти как они… нет, конечно, меньше, но… клыки у тебя точно драконьи. — Может, тогда ты перестанешь бояться и… отпустишь себя? — он снова приблизился. Настолько, насколько смог. — А жалеть, если что, будем вместе. — Обещаешь? И в её глазах загорелась надежда. Та самая, которая, казалось, угасла с потерей драконов. — Клянусь этим кислющим яблоком! — Сморкала широко улыбнулся и откусил ещё.