игра на опережение

Лиза остановилась на входе в комнату, где на кровати, стоящей у широкого окна, мирно потягивая энергетик через трубочку, сидел Кашин. Стоящая напротив койка почему-то пустовала. По причине режима и автоматически отключенной системы основного освещения, в комнате было мрачно, а потому Лиза едва ли могла разглядеть силуэт крупного парня; холодный свет, исходящий от экрана ноутбука, позволял увидеть его лицо, которое будто бы растворяется в полном мраке помещения. Большие наушники и громкая музыка не дали ему услышать и без того тихие шаги девушки. Но, почувствовав чей-то настойчивый взгляд, он на секунду оторвался от очередной короткометражки и осознанно вглядывался в абсолютную темень, не понимая, кажется ли ему или в дверном проеме действительно кто-то стоит. Ах, да, не кто-то, а Лиза. Её появление в его комнате почти под утро Данилу почему-то совсем не удивляло. Возможно, он только и ждал этого, а быть может, у Кашина уже атрофировались такие чувства, как удивление, благодаря тому, что он видел после порции амфитамина или второго косяка. Впрочем, и его реакция была не столь быстрой в сравнении с реакцией нормального человека. — Зачем пришла? — не без улыбки сказал Кашин, стягивая наушники и не скрывая довольно растянувшегося в улыбке рта. Конечно, ему льстило её присутствие здесь в четыре часа ночи, когда сюда в любую секунду может зайти воспитатель, или его тупой сосед Руслан, который сейчас где-то загулял, или ещё кто-нибудь. Ему нравилось, что несмотря на его отвратительное ко всему и всем отношение, каждый к нему возвращается. Какая-то невероятная сила притягивала к нему людей, вещи и обстоятельства. С каким бы похуизмом он не смотрел на свою девушку, она всегда мирно прыгала в его койку. Как бы сильно парень не забивал на учёбу, учителя становились все снисходительнее. Вот и сейчас — почему она стоит тут, раз так сильно его презирает? В её глазах читается ненависть и жалость, когда тот даже просто проходит мимо неё, не говоря уже о диалогах. Так что она делает тут, посреди ночи, вместо того, чтобы мирно спать в своей кровати или, на худой конец, смотреть тупые сериалы, которые она так обожает? Даня правда не знает ответа.Часто ловит себя на мысли, что он впринципе мало знает. Знает, что Лиза любит собак, неуместные шутки, душ по утрам и вечерам, пробежки — до занятий по лесу, а после — по блоку, за сигаретами. И что может вдруг не с того ни с сего прослезиться, когда кто-то шутит про своих родных. Часто читает в своей комнате какие-то мотивационные книжки, а может и во время обеда, механически пережевывая пищу, даже не думая о том, что она ест. А в остальном он действительно чертовски мало знает. Не знает, как Лиза затыкает себя каждый раз, когда нужно высказать свое мнение. Как иногда хочет, наперекор всем, надеть самую короткую юбку, прозрачную блузку и выйти так куда-то за пределы комнаты. Как мечтает показаться будто бы из-за кулис и обратить чье-то внимание на себя — но не может, как не крути. А в целом, никто кроме неё об этом тоже не знает. — М… Я могу с тобой выпить? — наконец сказала Неред на одном дыхании после долгого молчания, достав из-за пазухи бутылку красного вина. Взгляд Кашина ещё только мгновение был заострен на русой, а затем переметнулся на алкоголь. Открыв бутыль, он сделал глоток и почти сразу же зашипел от отвращения. — Фу, блять, это что — вино? Ты как будто на поминки чьи-то пришла. В следующий раз приходи с пивом или хотя-бы с виски — отругал, будто бы родную дочь, Кашин. — Извини… — на редкость скромно и даже растерянно прощебетала Лиза. Её гениальный план рухнул на глазах и на плечи навалилась жестокая реальность. Нет, так не бывает. Она не сможет забыть одного рядом с другим. Она словно отрезвела, вдумавшись в то, что она делает прямо сейчас и поняв, как же это абсурдно. Злоба и ненависть к самой себе нарастала в груди удушающим комом, перекрывая дыхательные пути, заставляя задыхаться. — Проехали. Может тебе лучше флэш принести? — та отрицательно кивает тяжёлой от мыслей головой, — Ну ладно. Достань хоть стаканчики из тумбочки, чтобы поцивилизованнее было, — он не привык за кем-то ухаживать, но сейчас почему-то захотелось, и разлив алкоголь по стаканам, сказал, — Ну, рассказывай, зачем ты на самом деле пришла. Но Лиза молчала. Села на край кровати и обхватила колени руками, не отрывая взгляд от пола . Просто сидела молча, не ожидая какой-то реакции, надеясь, в глубине души, что все это само как-нибудь разрешиться и ей не придётся оправдываться перед кем-то за то, что она просто пришла посреди ночи к человеку, к которому в любое другое время суток и на пушечный выстрел И он молчал. И смотрел на Неред, видя лишь контур миловидного лица, который освещался слабым светом ноутбука. И пусть в остальное время он был уебком, но в тот миг почему-то захотелось её выслушать. — Мне стало скучно, — вдруг сказала она тихо-тихо, как пятилетняя дочурка своему папе — робко, нерешительно, не зная, какая будет реакция, — Я, наверное, пойду, извини, — вдруг также пусто прощебетала Лиза, сидящая к своему собеседнику спиной. — Обернись, — прозвучал глухим эхом в её голове тихий голос Данилы. Она повернула голову. Его голубые глаза, так отчётливо выделяющиеся в полной темноте, смотрели в её дымчато-зеленые. Его обветренным губам хватило и пары секунд, чтобы наконец приблизиться и накрыть её поцелуем, о котором он мечтал вот уже много недель. Она лишь на миг остолбенела, не понимая, что делает, но в следующее мгновение уже смело отвечала. А мысли в голове, кричащие: «Боже! Что ты делаешь, дорогуша?!» бились о череп, разбиваясь вдребезги, ибо их вытесняли другие, более живые и искренние, из разряда: «О Боже, он так круто целуется, я хочу его прямо здесь и сейчас!» И, поочередно сменяя друг друга, они заполняли мозг, не дав Лизе и шанса подумать над тем, что происходило здесь и сейчас в его темной комнатке в пятом часу ночи. А его мыслям было поебать, слишком давно Кашин заглядывался на её зад, когда она как бы невзначай нагибалась, чтобы поднять ручку Светы или вроде того. Слишком часто смотрел на её лицо, с которого стекал пот после пробежек и представлял, как по этому детскому лицу будет стекать его сперма. И вот сейчас, когда появился заветный шанс на то, что все его пошлые фантазии воплотятся в жизнь, он не собирается останавливаться под воздействием какой-то там совести, которая давно похоронила себя за плинтусом. Ему хватило нескольких движений, чтобы полностью раздеть её и по пояс себя. Приходилось, в определенные моменты, заводить Лизины руки за спину, чтобы она не пыталась себя прикрыть или помешать ему, но какого же было его удивление, когда та сама потянулась к бляшке его ремня. Расстегнув ремень, Неред приспустила боксеры и нащупала возбужденный член парня, но тот вел свою игру и не собирался подчинятся Лизе. Ему хватило лишь взгляда, чтобы девушка поняла, чего он на самом деле хочет. Опустившись на колени, девушка спустила штаны парня и аккуратно избавилась от нижнего белья Кашина. Когда тонкие пальцы Лизы уже во второй раз коснулись его пениса, тот едва ли не кончил только от одного ее прикосновения. Лиза томно взглянула на Кашина и робко, но умело облизнула головку. Провела языком по всей длине к основанию и обратно, оставляю свою сладкую, густую слюну. Он серьезно кончит только от взгляда на неё. Неред берет всю длину в рот, обсасывая каждый миллиметр, а он скоро не выдержит от её нежных ласк. Наматывает волосы на кулак. Резко толкает.Стон.Толчок.Стон.Толчок. Она только тяжело дышит, сжимая своим горлом его член. Кашин вытаскивает член и Лиза приподнимается, но парень сразу же кидает её к изголовью кровати. Она ловит звуки того, как Данила достает из тумбочки что-то и натягивает презерватив на свой половой орган. Слышит, как он подходит к ней и чувствует, что тот сильно сводит обе руки за спиной, затягивая на запястьях мягкие наручники. И вдруг — раздается взмах плетки, а за ним — глухая боль на ягодицах. Девушка шипит, но ему похуй, он привык к тому, что его не любят. Зато Даня любит, по своему, но любит. — Будешь кричать, я повторю, — сказал Кашин сразу после стона девушки от того, что он надавил на её спину, заставляя её прогнуться в позу. Он грубо вставляет, чувствуя, как сильно Лиза сжимает его член. Неред молчит, чувствуя то, как её раздирает пенис парня, которого она ненавидит. Она стискивает зубы, чтобы не закричать. Он почти полностью вытаскивает и вставляет только наполовину. И опять вставляет до упора, заставляя её кричать. Взмах, боль и так по кругу. Толкает, держит Лизины ягодицы, а она чувствует плетку в его левой руке. Почти вытаскивает. Опять входит и двигается, на этот раз в ней, проверяя на прочность, ожидая хоть сдавленный стон. Неред держится. А он держит её очаровательную круглую задницу в своих мозолистых ладонях и ждет. Но Лиза держится. Он кончает, и она чувствует его пульсирующий член. Вытаскивает и снимает презерватив, кидая его куда-то в сторону. Лиза падает на кровать и Даня только тогда расстегивает наручники, почти сразу же вырубаясь, запомнив её потерянное лицо. Неред робко ложиться рядом, не до конца осознав, с кем у неё только что случился первый секс.

***

Через полчаса Лиза сползла по стене своей комнаты, заревев навзрыд.