grrrlz

Тсукишима приезжает в Токио в свою первую командировку, ещё не зная, что этот город её очень ждал. Ему очень хочется спасти одну свою девочку. Аки видит её совершенно случайно на одной из пересадочных станций. Между Тсукишимой и Тэной — пропасть в две железные дороги и две линии, запрещающие проход. Наверное, даже не перепрыгнуть. А крылья за своей спиной Аки никогда не чувствовала. И всё же: — Удай! — кричит она, и ей плевать, что оборачивается больше людей, чем нужно, и что семпай, с которой она приехала, смотрит недовольно. Тэна — такая хрупкая в нежно-розовом свитере с длинными рукавами — поднимает голову, узнаёт Тсукишиму и осторожно машет рукой. И через секунду летит под поезд. По крайней мере, Тсукишиме так кажется, потому что он появляется так быстро, а Тэна, кажется, тянулась в её сторону. Поезд стоит положенные три минуты и медленно увозит людей, которым нет никакого дела до потерявшихся девочек. Тэна продолжает стоять на перроне. Возможно, это был её поезд, может, она даже переживала, что на другой стороне перрона никого не будет. Семпай недовольно цокает, и Тсукишима понимает, что нужно что-то срочно сделать. Она копается в своём рюкзачке, находит блокнот, что-то пишет и вырывает листок. Делает из него самолётик и запускает, скрестив пальцы на удачу. Тэна ловит его — номер и простое “позвони”. Недовольных взглядов становится больше, и Аки машет рукой на прощание — и убегает на свой поезд, который теперь увозит людей, которым не всё равно. Уже в гостинице после всех совещаний Аки смотрит на телефон каждые пару минут. Они не были с Удай такими уж подругами, чтобы созваниваться, но Тсукишиме не хочется верить в случайность их встречи. И то, что Тэна пропустила поезд, чтобы что-то ещё услышать, только заставляет Аки надеяться. Неизвестный номер звонит в девять вечера, и Тсукишима отвечает после первого гудка. — Прости. Это точно голос Тэны — за несколько лет стал более хриплым, но всё ещё узнаваемым. — Я так рада, что ты позвонила, — улыбается Аки, надеясь, что Удай эту улыбку услышит. Тэна что-то роняет. — Прости, — тянет она снова. — Я очень удивилась, когда тебя увидела! Ты как будто из другой жизни. — Хорошей? — Хорошей? — переспрашивает Тэна задумчиво. — Тогда мне казалось, что нет, а сейчас я даже не знаю. — У тебя проблемы? — тревожится Аки, привыкшая всем помогать, но не потому, что добрая, а из-за непонятного чувства вины перед всеми за то, что была обманщицей. — Кофе! — снова что-то роняет Тэна. — Кофе — твоя проблема?.. — Ах, нет! Может, ты любишь кофе? Мы могли бы встретиться и поболтать. Аки соглашается, и Удай обещает прислать адрес. — Что ж, тогда до завтра? — осторожно спрашивает Тсукишима. — Да. Спокойной ночи! — Приятных снов. — И тебе. Спокойной ночи! Ой, — Тэна снова что-то роняет и вешает трубку. Аки тревожится. У Удай как будто мало знакомых, с которыми она говорит по телефону, и все разговорные формулы забываются. Может, это и нормально сейчас — перейти в режим переписок, но что-то в Тэне есть такое надломленное, какая-то царапина, которую хочется коснуться кончиками пальцев. И чувствовать, как она под ними затягивается. К кафе Тсукишима подходит, немного задержавшись. Токио слишком большой, и сложно тут верно рассчитать время. Но Тэны — они договорились встретиться у входа — ещё нет. Аки до её прихода успевает собрать доходы со своих трёх ферм в игре на телефоне. — Прости, — слышит она и поднимает голову. Удай сегодня в изумрудном свитере с растянутыми рукавами. — Давно не виделись, — улыбается Аки. Удай кивает. В кафе они выбирают столик в углу. Тсукишима на самом деле не знает, о чём говорить после того, как они обсудят прелесть тех или иных пирожных. Но Удай её опережает: — Знаешь, на том перроне я хотела сесть на любой поезд, уехать куда угодно и не возвращаться. — Я нарушила твои планы? — вздыхает Тсукишима. — Прости. Тэна смотрит на неё с удивлением. — Не будешь осуждать попытку побега? — Нет. Ты уже убежала из Мияги в Токио, но оно не помогло, да? — Ага, — Тэна натягивает рукава. — Я бросила волейбол, а оказалось, что я ничего не могу больше. То есть могу, но не так. Аки размешивает сахар. Тэна пьёт кофе без него. — Не получаешь крутого прозвища и не получается добиться высот? — Ты меня насквозь видишь. — У меня проблемная сестра — пришлось много чего читать по психологии, да и просто разных историй. — Ты такая крутая! Аки несколько раз моргает. Боже, в школьные годы услышать подобное от Удай — едва ли не предел мечтаний. А сейчас — приятно, конечно, но какой-то странный осадок остаётся. — Ну так вот, — возвращается к себе Тэна, — мне вроде как хорошо живётся, у меня есть подружки, я хорошо учусь и в целом знаю, где буду работать, я по вечерам иногда устраиваю стримы, и людям нравятся мои шутки, а потом это хорошее заканчивается, и мне хочется уехать. Или не уехать, а сразу под поезд. — Слушай, а вкусные тут пирожные, — замечает Тсукишима. — Было бы нелепо бросаться под поезд, пока они есть. Держи ягодку. И Тэна послушно ест клубнику, касаясь губами пальцев Тсукишимы. Удай и Аки не виделись несколько лет, и сейчас им кажется, что они после этой встречи не увидятся столько же — или вообще никогда. — А теперь серьёзно, — говорит Аки и чуть хмурится. — Если хочется уехать — приезжай ко мне. А ещё лучше — уходи как можно дальше от перрона. Тэна смотрит на неё со звёздочками в глазах. — Ты такая взрослая! — А то, — гордится собой Аки. Они болтают ещё о пирожных и смешных историях из универа, пока Тсукишима не говорит, что ей уже пора. Тэна провожает её до станции, и уже там чуть не плачет: — Я такая ду-у-ура! Я ведь даже не спросила, как у тебя дела, и просто вывалила свои проблемы. Прости! Тсукишима качает головой. — А я не расспросила толком, почему тебе хочется уехать и как ты с этим справляешься. А знаешь, почему мы друг друга не спросили? — Почему? Аки наклоняется и шепчет ей на ухо: — Потому что нам надо встретиться снова. Она подмигивает и забегает в подъехавший поезд. В вагоне она устало опускается на свободное место и ладонями прикрывает красные щёки. Что это была за последняя фраза, боже. Как будто они в фильме каком-то, в самом деле. Слишком наивная и слишком высокомерная одновременно. Но на телефон приходит смс от Тэны: ТЫ ТАКАЯ КРУТАЯ!!!!! И всё становится правильно. И даже приятно — без осадков. Аки находит игровой канал Удай и иногда смотрит, когда есть время, всегда оставляя комментарии. Они много переписываются. Тэна обожает капс и восклицательные знаки: в ней очень много эмоций. "Сегодня захотела снова уехать, но пошла в то кафе с вкусными пирожными, и хочу теперь, чтобы ты приехала". И Аки приезжает — по работе — поэтому они встречаются всего на пару часов. У Удай ужасный смех, такой низкий и почти истеричный, но Тсукишиме хочется слышать его снова и снова. Поэтому она приезжает в Токио просто так. Тэна рассказывает истории из университета. — У тебя точно есть подружки? — с подозрением спрашивает Аки. — Конечно! Просто им не добавишь в конце "и вот поэтому я решила не вешаться в этом месяце", а с тобой можно. — Со мной можно всё, — соглашается Аки. Наверное, потому что между ними километры. Наверное, потому что у них какое-то общее прошлое — давнее, ничего уже не решающее. Наверное, потому что они друг другу почти никто. Поэтому Тэна не боится сказать: — Мне плохо, потому что кажется, что всё лучшее уже было. Слишком высокую планку поставила в юности — и добилась ведь! А сейчас нет ни планки, ни желания добиваться, но привычка быть лучшей иногда приходит по ночам и не даёт уснуть, пока я не закажу билет в никуда. Поэтому Аки может ответить: — Я ничем не могу помочь, разве что стать той, к кому ты приедешь. Но, видишь ли, я не хочу, чтобы ты вообще садилась на поезд, потому что ты проедешь мимо и доедешь до конечной, которой нет на картах. Тэна в чём-то согласна, поэтому она не уезжает и только зовёт к себе. Между ними ничего — только одна какая-то метафора тяги к смерти. Аки её не разделяет: жить интересно. Может, в том числе и потому, что интересно смотреть, как твой свет пересекается с чьей-то тьмой. Тэна однажды устраивает видеозвонок: — Вот, — робко поясняет она, — ухожу в самые глубины этого города — в виртуальность, — она поэтому и устраивает стримы, чтобы оказаться как будто в другом мире. Тэна предпочитает шутеры. — Здорово, — поддерживает её Тсукишима. — Слушай, а тебя не бесит, что я эмоциональная? Мне просто кажется, что людей бесят мои вскрики, мой смех, мои слёзы, особенно там, где не нужно столько эмоций. — Ты мне нравишься вся, — уверяет её Аки. — Вот спасибо! — радуется Удай, машет рукой и роняет со стола ручки. — Ой! Пока она их поднимает, Тсукишима мёртвым взглядом смотрит на потолок, надеясь, что он на неё упадёт. Между ними — ничего. Только желание услышать ужасный смех снова. И ещё — "я тебе доверяю больше всех". И ещё — когда робко рука в длинном рукаве тянется, чтобы схватить и удержать на пару секунд на перроне. Но Удай, кажется, не придаёт никакого значения этой фразе, и они пару часов обсуждают что-то повседневное. Тэна приезжает в Мияги на каникулах. Аки ради интереса считает, сколько раз она поймает на себе взгляд Удай, и после десяти перестаёт считать. Может, это просто совпадение, что случайная фраза как будто что-то подсказала Тэне и что-то в ней успокоила. — Тебе легче тут? — спрашивает Тсукишима, когда они проходят по старому парку, но имеет в виду родной город. — Нет, — качает головой Удай. — Но и не хуже. — Твой поезд промчался бы мимо? — Я бы остановилась, если бы ты тут ждала. Вот как. Теперь Аки важнее, чем та иллюзорная конечная, где нет дорог и поэтому нет самой идеи побега куда-то. Это странно, но это так хорошо. Это так начинается лучшая жизнь, Тэна. Хватайся за руку — я туда отведу. Когда они встречаются в Токио снова, Тсукишима говорит о себе. — Знаешь, ты первый человек, которому нравится, что я проявляю инициативу. — Видимо, мне нужно, чтобы кто-то сейчас вёл меня за руку, — пожимает плечами Тэна. — А может, это ты такая хорошая, что мне хочется идти за тобой. — О, вот кстати о руках! — Аки старается скрыть смущение. — Почему ты всё время носишь одежду с длинными рукавами? — Там неудачные татуировки на запястьях. Или шрамы, — загадочно улыбается Удай. — Покажи! — Пока нет. Я хочу быть небольшой тайной для тебя, ведь ты и так меня слишком хорошо разгадываешь. Аки вздыхает, но не настаивает. Между ними, оказывается, так много — и как она могла не заметить? На станции Тэна порывается и обнимает Аки. — Мне всё реже хочется уехать, наоборот даже, хочется ходить и отыскивать места, чтобы показать тебе, и хочется быть частью историй, чтобы рассказать тебе, и хочется становиться лучше, чтобы тебе хотелось приезжать и доверять мне своё тоже. Тсукишима гладит Удай по голове. — Я когда-то сдалась и не пыталась за тобой угнаться — а теперь веду тебя куда-то. — Мне это нравится, — непривычно тихо говорит Тэна и смущается. Они прощаются — как всегда, ненадолго. Тсукишима уезжает с мыслью, что обязательно сделает так, чтобы Тэна доверилась. И когда она покажет запястья — шрамы, тату, странные родинки, пустоту, прикрываемую из-за привычки, — тогда Аки эти руки обязательно поцелует.