Пламя-3. Старший мужчина

1. В клочья! - Держать купола! Во что бы то ни стало держать! Автоколонна с жителями военного городка приграничного гарнизона и ещё пары небольших соседних населённых пунктов двигалась подобно длинной, неповоротливой и невыносимо медлительной гусенице. Семьям военных не в новинку было спешно покидать место жительства по распоряжению об эвакуации, и они прекрасно справлялись с этой задачей, не допуская и минутного промедления. Но когда колонна более чем на две трети состоит из гражданских, а защитные купола над ней вот-вот падут под энергоатаками плутаркийских боевых атмосферников, все навыки жён и детей военных могут не стоить и гроша. К штабу гарнизона, временно расположившемуся на пологом валу, пока ещё укрытом силовым полем и остатками жухлой листвы, подъехали семь боевых мотоциклов. Командир отряда, коренастый светло-коричневый мышь средних лет по фамилии Рут, спешился, жестом приказал своим подчинённым ждать, а сам поспешил под натянутый меж деревьев неприметный в листве тент. Молодые байкеры, так и рвущиеся в бой, не снимая шлемов и не слезая с «боевых коней», нетерпеливо переглядывались, в любой миг готовые взвиться и понестись на задание. Отчаянные были ребята! Особенно отчаянные от того, что в эвакуационной колонне у каждого имелись родные и близкие… У высокого, мощного серого парня, чьё хмурое решительное лицо виднелось за прозрачным стеклом мотоциклетного шлема, тоже. - Чего они там? Упади на них Фобос! – негодовал чёрный, будто весь опалённый, боец по прозвищу Мрак, - Трудно план согласовать? Чего там согласовывать? Прямо с Ржавого Уступа влететь на байках внутрь этих колымаг и разнести там всё к чертям собачьим! - В клочья! – процедил сквозь зубы серый. Казалось вот-вот, и кроваво-красные глаза его прожгут насквозь страшные, гудящие смертью громадины плутаркийских боевых кораблей, которые, довлея над местностью, виднелись, наверное, отовсюду, лишь задери кверху голову. Они так и плевались потоками плазмы (хоть включай в шлеме режим тонировки) в сторону мышиных артиллерийских орудий, которые, «погибая» одно за другим, всё продолжали и продолжали огрызаться на неуязвимые вражеские атмосферники. Проклятая плутаркийская сталь! Благодаря стараниям разведки, мыши знали теперь, в чём причина их одного за другим поражений на всех фронтах, но исправить ситуацию можно было, лишь проявив недюжинную отвагу и находчивость. И то, и другое в арсенале Модо Флейма имелось. Как, впрочем, и у всех других членов байк-отряда. И оставалось только мучиться, изнывать в тягостном ожидании приказа. Ну же, командир, пощади ребят! Они, бесстрашные дети военных, жаждут действия и предвкушают его как нечто сладостное и нестерпимо желанное… Но вот, вернувшийся, наконец, Рут серьёзно оглядел весь свой отряд и без предисловий начал отдавать приказания. - Наш план утверждён, - сообщил он до предела взбудораженным бойцам, и те, издав воинственный клич, затрясли в ответ кулаками, хвосты бешено захлестали по мотоциклам, по одетым в камуфляж телам и друг по другу, - Так что с Ржавого Уступа – по двое на каждый из атмосферников. На флагманский – я, Флейм и Мрак. Там, скорее всего, особенно много плутариков. Стараемся добраться до моторных и прочих важных отсеков, но сильно не геройствуем: заминировав, сразу уходим. Всем понятно? Никакого адреналина, никаких личных счётов. Время детонации мин – десять минут. Помним об этом. Приказ ясен? - Так точно, командир! – разнеслось по лесной поляне бравое низкое многоголосье, но уже в следующий миг оно потонуло в рёве сорвавшихся с места мотоциклов. *** Громадина инопланетного флагманского атмосферного корабля в окружении двух судов поменьше, гудя мощными двигателями, силовыми установками и шипя лазерными вспышками, зависла над защитными куполами гарнизона. Невидимые глазу излучения били по столь же незримым полусферам, с каждой минутой истощая их всё больше и больше, а лучи яркой плазмы одну за другой уничтожали мобильные лазерные установки мышей. Артиллерия, бесполезная против фантастически прочной плутаркийской стали, нужна была лишь для того, чтобы отвлекать внимание врага от готовящейся диверсии байк-отряда. «Да, пусть тухлые караси и дальше мнят себя непобедимыми героями. Скоро – ох, скоро! – они узнают почём фунт марсианского лиха! Порыбачим, червивые твари!» Модо Флейм, сверля взглядом ненавистные атмосферники, затаился на лесистом горном уступе, который прозвали Ржавым за повышенное содержание оксида железа в слагавших его породах. Впереди маячила кормовая часть плутаркийского флагмана. «Погодите, образины, вы ещё не знаете, как бывает больно, когда бьют боевые мыши!» Байк Модо давно уже был готов к бою, как и сам серый великан, и оставалось лишь дождаться отмашки командира. Рут также сидел на рычащем вхолостую мотоцикле чуть впереди, а за спиной в крайней степени нетерпения бил хвостом по ветвям кустарника Мрак… Командир, услыхав по рации отчёт о полной боевой готовности первой из групп, застыл в ожидании того же сообщения от второй. «Чего они там копаются? В бой, в бой, в бой! Пока этот проклятый дредноут не развернул свой зад куда-нибудь в другую сторону!» Серый мышь, понимая, что настроился на эмоциональную волну несдержанного чёрного, попытался сосредоточиться на невозмутимом спокойствии командира. Рут тоже нервничал, но совершенно по иным причинам, нежели юные храбрецы под его началом. Умудрённому жизненным опытом мужчине хотелось не геройствовать, а как можно эффективнее провести рискованную операцию, сохранив при этом жизни молодых байкеров и обеспечив безопасность женщин, детей и мирных жителей в медлительной автоколонне. Рут тоже жёсткий. Рут тоже не желает потерять дочерей и внуков. И потому не торопится. В спешке только псы и крысы родятся… И вот, наконец, вторая группа отозвалась, сообщив о неожиданной стычке с псами – недалёкими пособниками плутаркийцев. Хитрые и трусливые рыбьи отродья редко десантируются, предпочитая выдумывать что-либо для себя побезопасней. И к диверсиям на своих бортах они не привыкли – ведь нет, наверное, ни одного народа во всей Вселенной, столь же уверенного в своей непобедимости, как ихтионоиды с планеты Плутарк… «Ан нет, вонючки! Слишком много о себе мните! Модо Флейм покажет вам все особенности марсианского гостеприимства! Всё, что передала ему вместе со своим молоком его серая матушка! Он порвёт вас всех! Вот сейчас! Прямо сейчас! В клочья…» Крепко стиснутые зубы приятно заныли. «Сейчас-сейчас!» - Командир Рут, Вторая группа прорвалась, движемся к условленному месту. Приём, - прошипел, наконец, динамик рации, встроенной в мотоциклетный шлем. - Вас понял. Конец связи, - как всегда спокойно отозвался бывалый вояка. Огонь… В крови всё сильнее и сильнее разгорается неистовое, дикое пламя. Оно вибрирует в нетерпеливо дрожащих антеннах, растекается раскалённой лавой по рукам и ногам, от его невыносимого жара хочется выть. Но вой не поможет. Это пламя, застилающее глаза и отключающее разум, погасит только пролитая кровь. Зловонная, склизкая кровь плутаркийцев. «Уууу! Дайте же, дайте Модо Флейму поскорее выдрать им жабры! Тухлые палтусы тысячу раз пожалеют о том, что пришли сюда, о том, что творят здесь! О том что… О том…» - В клочья! – прохрипел серый парень, гневом осушая подступившие было слёзы. *** Никто никогда не пытался проникнуть на плутаркийское боевое судно, и потому створы ангарных шлюзов «радушно» держались открытыми… - Флейм и Мрак – два крайних. Я – центральный. Мины в рюкзаках? - Так точно, командир, - буркнул Модо. - Точней не бывает! – не предвещая врагу ничего хорошего, зло усмехнулся Мрак. Рюкзаки с минами имелись, только не за спинами, а на груди, чтобы сподручней было доставать взрывные устройства. В мирное время мины эти использовались для подрывных работ на карьерах и при сносе старых зданий. Мини-бомбы с прочными округлыми корпусами и надёжным часовым механизмом успели хорошо себя зарекомендовать. Должны были выручить и теперь. Они-то своё дело сделают. Справиться бы отважным байкерам! Если верить разведданным, то выходило, что рыбьи летательные аппараты неуязвимы лишь снаружи – плутаркийская сталь чрезвычайно сложна в производстве, и укреплять ею абсолютно все поверхности кораблей, в том числе и внутренние, экономически невозможно даже для Плутарка. К тому же, ихтионоиды самонадеянны, и считают, что из-за внешней неприступности судов тратиться на «внутрянку» просто нецелесообразно. Этим-то заблуждением мыши сейчас и воспользуются! Рука командира пошла вверх в долгожданном призыве к действию, и Модо ощутил, как напрягается, будто превращаясь в камень, его мощное тело. Оно готово. Всегда готово к смертельным пляскам… Левая ладонь сжала сцепление, нога выбрала нужную передачу, правая ручка руля удобно легла в крепкие объятия пальцев, и мотоцикл отозвался на эти «ласки» утробным рычанием под аккомпанемент замысловатых трелей – сигналов «умной» электроники, которая уже рассчитывала траекторию предстоящего «полёта» В последнее время байк, и без того «смышлёный», стал совсем уж невероятно отзывчивым. Буквально на всё: на любое слово, мимику, вибрацию антенн… «Стоп, Флейм! Не сходи с ума. Нельзя тебе, пока не порвал всех. В клочья!» - Аррр! – зарычал серый мышь, вторя своему боевому чопперу, и, едва дождавшись того момента, когда Рут даст отмашку и подкрепит жест словесным приказом, сорвался в свой третий и на тот момент самый важный полёт. *** Ревя, словно хищный зверь, мотоцикл смертоносным снарядом ворвался в раскрытый створ одного из ангаров на борту плутаркийского атмосферного корабля. Больше половины рыбьих истребителей стояли на своих местах – командование, видимо, надеялось исключительно на огневую мощь бортовых лазерных пушек. «Славно! К песчаному чёрту в пасть их все! В клочья!» Первая партия мини-бомб полетела в сторону отсека с топливом для истребителей и примагнитилась к их металлическим стенкам. Снаряды из ракетниц, встроенных в корпус мотоцикла, ударили в закрытую переборку люка, и та разлетелась, будто раззявив клыкастую пасть из вогнутых стальных зубьев и открыла проход в следующий отсек. Две вонючие прямоходящие рыбины в военной форме – нелепость, которую и вообразить себе трудно – вскинули оружие, но пока озирались в поисках цели, та сама нашла их, тяжёлой шальной ракетой влетев внутрь отсека. Боевой мотоцикл страшной машиной смерти сшиб одного из солдат и, развернувшись, раздавил его, прижав к стене. Весь в водянистой кровавой слизи, байк рванул дальше в проём, где очумело пялилась на него и грозного ездока вторая пучеглазая рыбина. Р-раз! – и «отважный вояка» встретил смерть, схваченный крепкой рукой за шиворот. Он, как тряпичная кукла, был откинут на металлические углы и рёбра каких-то ящиков. Третий «карась» открыл огонь, но дрожь в руках не давала ему прицелиться – даже автонаведение луча не спасало. Серый марсианский байкер, чьё оскаленное кровожадное лицо и пылающий ненавистью взгляд устрашали похлеще самого новейшего оружия, пальнул из своего лучемёта в лучемёт противника и тот, оплавившись, отлетел в сторону. Зачем? Почему не убил врага сразу? Да просто хотелось большего. Большего, чем прожечь плазмой. «Они все поплатятся, поплатятся, поплатятся! Нате вам, дохлые караси! Это вам не мирные города бомбить! Это вам не женщин с детьми разрывать в клочья! Ааааа, ненавижу!» Плутаркиец, читая в пламенном взгляде мышиного бойца весть о самой страшной для себя участи, отчаянно забулькал и попытался уйти, но неповоротливое тело сыграло с ним злую шутку. Неловко засеменив тем, что некогда было хвостовым плавником, он споткнулся, не сделав и пяти шагов. Однако долго сожалеть об этом бедолаге не пришлось – жуткий байкер, вмиг настигнув его, одной мощной рукой схватил ихтионоида за ворот форменного кителя, а пальцы другой, причиняя невыносимую боль, вонзились в жаберные щели… И зачем, зачем же недоумки-учёные оставили плутаркийцам этот совершенно ненужный атавизм?! Но и вопрос, и возможные на него ответы канули в небытие, захлебнувшись в душераздирающих предсмертных криках. *** Кровь была на руках, кровь билась в голове, как в закрытом котле, который вот-вот взорвётся. В клочья! В клочья! В клочья! - Флейм, это Рут. Как меня слышишь? Приём. Флейм слышал, но пульсация в ушах, антеннах и черепной коробке не давала сосредоточиться на поступающей информации. Пульсация звала его дальше, вглубь вражеского корабля, кишащего вооружёнными ихтионоидами. Звала вопреки всякому здравому смыслу, так как мины давно все закончились, и нужно было возвращаться, уходить прочь из смертельно-опасного места. Звала рвать на части, бить, давить, поливать плазмой ненавистных тварей, которых ещё так много на борту, и до которых (о, позор!) ещё не добрались ни окровавленные руки Модо, ни луч его оружия. Звала убивать и убивать до тех пор, пока его самого не разорвёт здесь. В клочья! - Флейм, доложить обстановку! Приём, - послышалось сквозь вой тревожной сирены, включённой кем-то из плутаркийцев. Лазерные лучи. Мотоцикл будто чувствовал всё заранее, увёртываясь от смерти и спасая седока. Вот ещё одна вонючка, с перепугу повалившись на пол, прямо под колёса ревущего байка, приняла смерть под весом тяжёлого синего чоппера и его не менее внушительного хозяина. Вот ещё одну достал ослепительно-яркий луч… Плутаркийцы, коих собралось вокруг двух бешеных убийц – серого, из плоти и крови, и синего, из металла – рассредоточились по укрытиям, словно крысы по засадам. Кто-то из них (судя по вычурному мундиру, офицер) прокричал что-то солдатам, но Модо не смог расслышать. Впрочем, он всё равно не знал булькающего рыбьего языка. Однако в парня тут же со всех сторон, точно струи в кабине массажного душа, забили потоки плазмы. И эффект от них обещал быть отнюдь не терапевтическим… «Да хрен вам!» Губы на покрытом серой шерстью лице, наполовину скрытом шлемом, разошлись, обнажая жутковатый оскал с двумя передними устрашающими резцами, один из которых был обломан и тем пугал, пожалуй, ещё сильнее. И молодой байкер снова ринулся в бой, едва успевая лавировать между потоками смертоносной энергии. - Флейм! Задери тебя бешеная псина! У тебя племянник родился! Как слышишь меня? Приём, - зашипела рация взбешённым голосом Рута. - Слышу… - впервые за всё время боевой операции Модо осознал всю серьёзность сложившегося положения. Он на вражеском корабле под перекрёстным обстрелом. Он на борту атмосферника, нутро которого сам же и заминировал, и рванёт тут всё, видимо, очень скоро. И он, Модо Флейм, с минуты на минуту покойник, так и не увидит… Племянника? Что это значит? Неужто Лика родила? Но Рут-то откуда знает? Да какая разница?! - Флейм! Живо оттуда, живо! И отчаянный боец, внезапно вспомнивший о ценности собственной жизни, повернул к выходу из тонущего в пламени отсека. *** Модо Флейм отчаянно искал выход, но его не было. Ещё мгновение назад он думал только о входах, а теперь, когда «протрезвел», наконец, от пламенной ярости в крови, ему до безумия захотелось выжить. Но везде только вражья плазма и энергопреграды… - Пожалуйста, дружище, давай, поднажми! – умолял боец своего верного двухколёсного товарища, будто тот обладал каким-то сверхъестественным даром, чтобы преодолеть все неодолимые преграды. Рьяное сердце теперь так же хотело жить, как до этого – мстить, ни о чём не думая. «Нет! Нет, я не хочу погибать так рано! Я ещё слишком мало уложил вонючих тварей! Я ещё не увидел победы! И брата, и отца, вернувшихся с войны! И племянника…» Разряд тока – и что-то замкнуло в байке. Тот опрокинулся, едва не придавив седока. «Шиш вам, тухлые рыбы! Получите!» Но двое вражьих солдат со смердящими прожжёнными ранами – не спасение. Мотоцикл! «Заводись, братец, заводись!» Чоппер, который могучий серый парень довольно ловко поднял на колёса, виновато отозвался прерывистым верещанием. «Уф! Исправен, вроде бы…» Модо, не переставая отстреливаться из почти уже разряженного лучемёта, сел на байк, но понял, что ехать некуда. От слова «совсем». Всюду, куда не глянь, жужжат и мерцают в воздухе энерголовушки, прикрываясь которыми, так и прут, окружая, вооружённые плутаркийцы. - Флейм! Флейм, ты меня слышишь? Приём! - Так точно, командир, слышу. Выбраться не могу. Приём. - Засёк тебя. Держись. Конец связи. Пара выстрелов, двое убитых противников – и оружие «сдохло» окончательно. Модо сунул его в кобуру и принялся волчком вертеться на мотоцикле по ограниченному пространству отсека, ставшего мышеловкой . Так хоть попасть в него будет сложнее. Война не для того, чтобы умирать, а для того, чтобы побеждать! Что же раньше-то не вспомнил он этот девиз? Где была голова? А не было её – пустой шлем только. Злая шутка! Злая! Он умрёт теперь! Умрёт в этой вонючей посудине! И командир не спасёт его! Командир тоже погибнет! «Идиот, Флейм! Идиот!» Парень остановился, чтобы принять неминуемую участь с достоинством. Видя это, плутаркийские солдаты перестали обстреливать его, и в наступившей тишине, нарушаемой лишь тихим шипением энерголовушек, из укрытия вышел вражий офицер и, плотоядно ухмыляясь рядом острых рыбьих зубов, навёл на марсианина бластер. Модо на это никак не отреагировал, прямо и гордо сидя на верном байке и упираясь ногами в заляпанный кровью пол. Лишь устрашающе скрежетали зубы, злобно морщился нос, и в глазах по-прежнему полыхала ярость. Если Флейм не хочет умирать, то это лишь его дело, и ни одна смердящая тварь никогда не узнает об этом. Флейм погибнет так, как и полагается сыну славного рода. - Вы не победили, гнилушки, и не победите! Вы все сдохните здесь! Разлетитесь в клочья! Плутаркийский офицер, нелепо сведя под этим страшным взглядом свои чешуйчатые брови, спустил, наконец, курок…