brother, let me be your fortress

Внутри черепа всё рушится, падает с высоты и грохочет. Назойливый дождь стучит барабаном по костям, неутихающим градом Михаил колотит дверь, которую хочется превратить в стену, но сил не хватает. Дин чувствует, как он тонет в этом беспорядке, а хаос поглощает его внимание целиком. Сэм и Кас спрашивают, в порядке ли он, а архангел колотит охотнику мозг и хохочет. Дину кажется, что Билли права, а гроб на дне океана — единственный выход. И он боится этого так, как ничего раньше не боялся. Михаил рушит комнату, желая выбраться, и Дин хватает ртом воздух. На секунду, на мгновение стоило отвести взгляд от замка, так его вновь пытаются сломать. Сэм обнаруживает царапины на обоях у кровати брата, смотрит на его окровавленные ногти и глаза, наполненные ужасом. — Я не хочу туда. Для Сэма эти слова — облегчение. Значит, Дин понимает. — Я знаю. — Если я буду брыкаться — ты знаешь, что делать. Сэм, покачнувшись, на негнущихся ногах выскакивает в коридор, хлопнув дверью слишком громко, и сползает по ней же на пол, чувствуя свою никчёмность. У Дина в разуме всё то же беспокойство и вечное волнение. Кажется, будто оно никогда не кончится — старший мечтает, чтобы ему всадили в горло клинок архангела и забыли, лишь бы всё это прекратилось. Смерть не кажется чем-то неизведанным и пугающим, словно пятнадцать лет назад. Тогда было проще — из обязанностей только «защищай брата», «убивай монстров», «не дай убить им себя». Причём собственная гибель, по непонятной причине, стоит на последнем месте, будто закон, который ты можешь нарушить. Главное не нарушить первый, а там уже как пойдёт. Сейчас он держит в собственной голове архангела, несущего бедствия ещё опаснее, чем Люцифер. И от его криков, от его рвения к свободе Дин не может избавиться, а время от времени начинает их понимать. И чем чаще, тем слабее дверь. Дин лежит в гробу, сделанном его же руками. У него создаётся иллюзия, словно он слышит по ту сторону крики китов и дельфинов, а не стенания Михаила. Он лежит там, желая выбраться. Выключает фонарик на телефоне и погружается во тьму. Дин отпирает дверь, откидывает её в сторону, но архангел уже не видит смысла выходить. Лицо охотника расслабляется, уголки губ приподняты, и он слушает песни китов, дельфинов и воды. Его ногти снова в крови после пробуждения, а тяжёлая голова покоится на ключице обнимающего его Сэма. Дин чувствует свои холодные пальцы в чужих ладонях и хмурится от всё того же волнения и неясности в сознании. Наверное, этот шум никогда не прекратится. Сэм хлюпает носом («Вот девчонка»), гладит Дина по спине и оттирает кровь с рук. Дин запер себя в собственноручно созданных фантазиях, словно ему только предстоит залезть в гроб и навечно упасть на дно. Как если бы он уже там не был. Но он воображает океан и тишину в голове. И тишину в голове.