***
— Какой же ты мудак, Лисицын! — зло выпалила моя, теперь уже бывшая, девушка, прежде чем с грохотом захлопнуть дверь. Возможно, если бы я был не так пьян, или был чуть меньшим ублюдком, чем в действительности, её уход действительно расстроил бы меня. Алёна относилась к категории девушек, про которых говорят «отличниц всегда тянет на плохишей»: закончила школу с золотой медалью, поступила на бюджет в один из самых престижных университетов страны, умница, спортсменка, комсомолка, встретившая на своем пути богатенького избалованного красавчика, превратившего её первые настоящие отношения в сплошное разочарование. Это я, да. И я честно предупреждал её, что жизнь со мной — это сплошное разочарование, и оно того совсем не стоит. Вероятно, здесь сыграла женская романтичная натура и мысль «ради меня он изменится». Вот только меняться я совершенно не хотел и смысла в этом не видел. Рефлексируя, однажды, в состоянии близком к алкогольной коме, я чётко разделил свою жизнь на две части: до смерти мамы и после неё. Она умерла, когда мне было четырнадцать — трудный возраст, гормоны, перепады настроения. Отец перестал обращать на меня внимание, поэтому слишком поздно заметил мой спуск в бездну. Я уже был на дне. Они с мамой познакомились, когда им было по пятнадцать: наследник богатой корпорации и странная девочка из детского дома. Почти история из сказок, только дед с бабушкой не были злыми аристократами и приняли маму в семью с распростёртыми объятиями. Её звали Лада, и это всё что она о себе знала. Однажды она просто очнулась посреди парка в одной рубашке и штанах, абсолютно не помня, что с ней произошло. На вид ей было около десяти лет, неравнодушные люди отвели её в отделение полиции, оттуда отправили в детский дом. Родственников найти так и не удалось. Родители поженились рано, как только исполнилось восемнадцать, но детей заводить не спешили, поэтому моё рождение отложилось аж на семь лет. Шестого августа одна тысяча девятьсот девяносто шестого года родился я — абсолютная копия своей матери. Через восемь лет в аварии погибли дед с бабушкой, и отец стал главой семейного бизнеса, а еще через шесть лет ушла и мама. Жизнь пошла под откос — пьянки, разбой, полиция, учёт, психологи. Я делал всё, чтобы отец перестал меня игнорировать, но безуспешно. Лишь спустя много-много лет я смог понять и простить этого человека, но связь с ним уже была потеряна. Через пять лет он женился второй раз на моей ровеснице. Я не смог этого вынести и решил переехать на нашу старую квартиру, простаивающую в ожидании уже почти десять лет. Отныне всё наше общение с отцом сводилось к сообщениям от банка о зачислении некоторой суммы мне на карточку. Денег он не жалел, воспитанием заниматься не собирался, поэтому вся моя жизнь сводилась к бесконечному кутежу. С Алёнкой мы познакомились на какой-то из моих тусовок. Первые полгода шли хорошо, она не парила мозги по поводу моих вечеринок и нередко сама присоединялась к веселью. Но чем ближе мы подбирались к выпуску, тем сложнее с ней становилось. Мы съехались, поэтому собирать народ так же часто уже не получалось, она была против моих друзей, закатывала истерики, если я не ночевал дома (а это случалось часто), «запрещала» пить и курить. Последней каплей оказалось её заявление, что я не буду отмечать свой День рождения с друзьями, а поеду знакомиться с её родителями. Мы поругались, я напился и послал её в далёкое путешествие. Вещи она собрала быстро. Я не собирался её останавливать, поэтому, когда за её спиной захлопнулась дверь, лишь облегчённо выдохнул и набрал номер лучшего друга. — Я слушаю, — послышался бодрый голос Санька после трёх гудков. — От меня съехала мадам, — еле выдавил я из себя и пьяно захихикал. Почему-то слово «мадам» вызвало у меня необоснованное веселье. — В смысле? — не понял он. — Алёнка наконец-то поняла, что ты урод, и решила больше не мучиться? — Именно, — подтвердил я его слова. — Я свободен, как ветер, и пьян, как портовая шлюха. Приезжай. — Ладно, — усмехнулся парень на том конце телефона, — жди, Шлюха. Я уже лечу. Так началось моё трёхдневное празднование двадцатитрёхлетия. Четвёртого августа я отметил свою свободу с Саней, пятого мою свободу начали отмечать другие мои друзья и малознакомые мне личности. Шестого этот «праздник» плавно перетёк в День рождения. Я не знаю, почему соседи не вызвали на нас полицию, потому что такого разгула моя квартира ещё никогда не видела. Из всех присутствующих людей я знал лишь треть, но моему залитому алкоголем сознанию было уже давно всё равно. — Та киска весь вечер не сводит с тебя взгляда, — послышался рядом со мной голос Сани. Парень протянул мне очередной стакан с выпивкой, от которого мне пришлось отказаться. Смутно знакомая девушка и правда слишком пристально разглядывала мою персону, чтобы подумать, что это просто совпадение. — Ты думаешь? — я развернулся в его сторону. От резкого движения перед глазами всё поплыло и мне пришлось схватиться за друга, чтобы не опозориться перед гостями. Вот только парень после трёх дней в моей компании был не трезвее меня, а потому удержать равновесие за нас двоих ему оказалось не по силам. Последним, что я запомнил, прежде чем погрузиться во тьму, оказался угол стола, летящий мне прямо в лицо.Пролог
20 ноября 2019 г. в 16:45
Я думаю, не каждый в этом мире задумывается о том, чтобы написать свою автобиографию. Отчасти это может быть связано с неграмотностью бедного населения, но основная причина — это, конечно, ненадобность. Любой среднестатистический крестьянин сможет описать свою жизнь в трёх словах: родился, работал, умер.
Но меня нельзя назвать неграмотным работягой, а мою жизнь — скучной и монотонной, поэтому моя история оказалась на бумаге. Я, конечно, не Варрик, но думаю моих навыков хватит, чтобы описать все те события, которые привели меня к тому, что я имею сейчас. Можно было отдать лавры писателя вышеупомянутому гному, (который, кстати, и сам не раз просил разрешения на написание моей истории) но, зная его любовь к преувеличению, я решил, что лучше честно опишу всё сам.
Возможно никто и никогда не найдет эту рукопись, а может наоборот — кто-то найдёт и примет её за записки сумасшедшего, мне всё равно. Я лишь хочу, чтобы эта история не канула в Лету памяти меня и моих друзей, а осталась напоминанием о том, что даже в самые тёмные времена в жизни всегда найдётся место чуду. А чудеса… они разные бывают.
Меня звали Лисицын Алексей Константинович, в сумме мне пятьдесят три года и это моя история. А началась она очень и очень далеко отсюда…