Сердце матери

Прозвенел звонок. Хоть их школа и носила гордое название «Физико-математический лицей № 6», прогресс до неё ещё не добрался: старое, допотопное здание, где ремонт в последний раз делали при царе Горохе. И звонок под стать. В соседних школах уже давно стояли новые, музыкальные — а у них в шестом лицее всё ещё пользовались советской «дребезжалкой», которая била по ушам и вызывала головную боль. Хуже, чем трель звонка, были только вопли химички. — А ну, сели обратно! — рявкнула Жужелица. — Звонок для учителя! — Мы что, второклашки, — пробурчал кто-то неподалёку от Оли, но крик подействовал: школьники нехотя опустились обратно на стулья. Жёсткие и деревянные: слава богу, хоть дресс-кода, предписывавшего ходить в юбке, у них не было. На колготках бы разорились. — Записываем домашнее задание! — голос Жужелицы с лёгкостью заглушил недовольные перешёптывания, взлетев на такую высоту, что у ребят за первой партой наверняка заложило уши. Жужелова Светлана Викторовна была худшим учителем лицея номер шесть после Вивлы — на этом сходились все, включая, пожалуй, преподавателей. Мало того, что вредная и склочная, так ещё и голос такой, что слона переорёт. И чего её вообще в учителя понесло? Сделала бы карьеру певицы… или хотя бы живого рекламного щита — из тех, с рупором. Отбоя бы не было от клиентов, платили бы, только чтобы заткнулась. — Эй, можно глянуть? — Стася, сидевшая рядом, дёрнула её за рукав и подслеповато сощурилась. Понятно. Опять не может разобрать почерк Жужелицы и скатывает у других. С тех пор как Витька, бывший Олин сосед по парте, перевёлся в другой класс, они с подругой сидели вместе, и такая ситуация повторялась уже не в первый раз. На её месте Оля давно бы задумалась о смене очков на более сильные, но Стася советы слушать отказывалась. Мол, врач ей сказал, что с «недокоррекцией» лучше, а раз врач сказал, значит, ему лучше знать. Вот и приходилось списывать из чужих тетрадей всё, что учителя пишут на доске. — Держи, — Оля развернула дневник на нужной странице и для верности ткнула пальцем в строчку с домашним заданием. Подруга кивнула и достала телефон. — Ага, тогда я сфоткаю… — Да не вопрос. Класс понемногу пустел: Жужелица сменила гнев на милость и наконец позволила ученикам покинуть кабинет. Всего пять минут от перемены прошло. Не так и плохо. Пару раз она задерживала девятый «Б» на десять или двенадцать минут — и тогда приходилось объясняться с другими учителями, по какой такой причине весь класс решил массово опоздать. Учителя были понимающими, кроме разве что Вивлы. Они прощали. Оля вышла из класса последней, привычно окинула взглядом парты — не забыла чего? Нет, всё взяла. Стася семенила рядом, как обычно, уткнувшись носом в какую-то историю. На этот раз — комикс. Всё было как обычно. Конец октября, скоро закончится четверть. Скоро пойдут контрольные — а кое-где уже пошли. Ребята-олимпиадники по уши зарылись в учебники: как же, сезон на носу. Часами торчали в кабинете математики, ради такого дела даже получив освобождение с непрофильных уроков. Оля их даже почти не видела. Её такое положение дел решительно не устраивало. — Оль, — робко позвала Стася, когда они наконец дошли до нужной двери. Русский язык. О нет, Вивла. Только не она. — Оль, слушай, ты… мне кажется, или ты заболела или типа того? Выглядишь странно. — Я? Заболела? Оля моргнула. Никакого недомогания не ощущалось, да и вид у неё был самый что ни на есть обычный: привычная тёмно-каштановая коса через плечо, неброский синий джемпер и брюки. Минимум косметики на лице. Никаких внезапных синяков под глазами, мертвенной бледности или распухшего красного носа. — С чего ты взяла-то? Стася стушевалась. Опустила глаза, прикусила губу. Замялась. — Ну, ты, в общем… странная какая-то в последнее время. Уже с месяц. Будто… сама не своя, смотришь на людей вокруг, как на призраков каких-то. Что-то случилось? О, чёрт. Точно. Сама того не ожидая, угодила в самую точку. Со времён злосчастной школьной экскурсии Оля всё никак не могла перестать думать о том, с чем ей — да нет, им всем! — пришлось столкнуться. Ломала голову, строила догадки. Но не знала ответов. По-прежнему дико было смотреть на Стаську, такую же жизнерадостную и очаровательно неловкую, как обычно — ту Стаську, что в отчаянии корчилась на холодном полу неправильного деревенского дома внутри пространственной петли! На Никитку, который, как обычно, налегал на учёбу и никогда не опаздывал на уроки. И совершенно не помнил, что у него ещё недавно был брат. В последнее время Никитос иногда замирал на месте, оглядывался по сторонам, будто искал кого-то важного и родного — и не находил. А Стася начала жутко, панически бояться неожиданных прикосновений и громких возгласов. Иной списал бы поведение ребят на закидоны, свойственные возрасту. Но не Оля. Она слишком хорошо помнила, что произошло, помнила вопреки всему. Помнила, как исчез у них на глазах школьный автобус, помнила долгую изнурительную дорогу и манящий свет в огне особняка. Помнила, как пожертвовал собой ради их спасения Игорь, о героизме которого забыли почти все. Как и о самом Игоре. Помнила обещание, что так и не выполнилось. Она машинально перевела взгляд на пустующую парту сбоку, словно ожидая обнаружить там подсказку. Бесполезно. Снова прогуливает, уже третий раз за эту неделю. Вроде как торчит в олимпиадной группе — вот только Никитка говорил, что он и там появляется далеко не каждый день. Трель звонка слилась с испуганным возгласом Стаськи: дребезжание раздалось прямо у той над ухом, и Оля лишний раз обругала про себя бестолковую школьную акустику. Вивла влетела в класс. — Спешу порадовать, господа: у нас сегодня контрольная. В форме диктанта. Кто не успел или не подготовился — тот сам виноват, — с порога огорошила девятый «В» Виктория Владимировна. Как всегда, с недовольно поджатыми губами, в мышиной юбке и с дурацкой причёской — воплощение местечкового преподавания, как шутили Олины родители после собраний. Великолепно. Не хватало только контрольной. И так после богатырского баса Жужелицы голова гудит, так ещё и на русском решили обрадовать. — Все на месте? — Вивла сгрузила сумку на стол и поправила очки, окидывая притихший класс долгим неласковым взглядом. — Олимпиадная группа где? Опять прогуливают? — Не прогуливают, Виктория Владимировна, у них подготовка к… — Да? А у меня диктант! Приведите их сюда кто-нибудь, пусть готовятся в другое время. Я всегда говорю: их время — их проблемы. Староста, как там тебя!.. Сходи за ними. Давай, быстренько! Отличница Светка, возмущённо сопя, поднялась со стула и направилась к выходу. Старосту можно было понять: как пить дать Вивла начнёт контрольную без неё. А как навёрстывать потом — не скажет, «твои проблемы» же, как обычно. Для всех было загадкой, как в школе до сих пор держатся такие, как Вивла и Жужелица. Особенно на фоне профильных учителей — адекватных, умных и заинтересованных. — Знаешь, — шепнула Стася на ухо Оле, — на месте олимпиадников я бы сюда не приходила… Оля хотела бы с ней согласиться. И согласилась бы — если б не Женька. Женька, которого она уже две с лишним недели не могла поймать в классе и поговорить по душам. После экскурсии Оля заболела, а когда вернулась в класс — одноклассник уже был занят в профильной группе и всячески избегал контакта. Результата не дал даже прямой визит к олимпиадникам: его упорно не оказывалось на месте, точно он каким-то шестым чувством понимал, когда Оля решит к ним наведаться. Почему Женька прятался, ей было непонятно. Обещал же. Вивла ожидаемо начала диктант без опаздывающих. Поэтому, когда дверь распахнулась снова, впуская мрачную, как кот со знаменитой картинки, Свету, Оля уже минут десять старательно выводила в тетради буквы. Было не до лишних перешёптываний: от этого чёртового диктанта зависела её четвертная оценка, как-никак! Всё, на что её хватило — косой, но выразительный взгляд в сторону олимпиадников, нехотя вошедших в класс вслед за старостой. Где-то между Славиком и Никиткой мелькнула вихрастая черноволосая голова, и Оля не смогла сдержать вздох облегчения. Наконец-то. Русский сегодня — последний, то есть, если одноклассник не слиняет раньше, они успеют поговорить после уроков. Оле был нужен этот разговор. Потому что она чувствовала: что-то не так.