Облаченный в мрак

Небольшое заведение, похожее на смесь кафе и пиццерии, встретило вполне радушно всем понемногу: музыкой из радиоприемника с перерывами на шипящие шумы, негромкой болтовней посетителей и приглушенными голосами с кухни. После холодной улицы и пешей дороги от самого вокзала до сюда на пороге лицо обдало приятным теплым воздухом с самым аппетитным витающим вокруг запахом, от которого желудок заурчал еще настойчивее. Неро застыл в дверях, в то время как хозяин заведения, завидев Данте, вышел его приветствовать. Одним словом это не ограничилось, и они перебросились парой фраз. Сам парень в это время еле перебирал ногами и даже немного прихрамывал, пока все же решил не заслонять проход. Будучи в стороне как физически, так и в этом разговоре, его действительно задевало то, каким легким и говорливым был этот охотник даже в такой поверхностной беседе. Конечно, когда темой будет то, в чем Данте весьма сильно заинтересован, он будет трещать об этом пока уши не завянут. Но сейчас ситуация была иная, и Неро почти вынужденно играл свою роль молчаливого наблюдателя — пока не решился забить на пустой диалог и подумать о себе. Ему слабо верилось, что в этом человеке есть еще что-то более знакомое помимо имени и отчасти внешности. Это и интриговало, и немного разочаровывало, ведь, в таком случае, ты не знаешь, чего ждать. Так получилось, что и здесь — конкретно в этой маленькой ситуации — он был всего лишь пустой тенью на самом краю, где его едва ли кто замечал. Отпустить происходящее было легче легкого: дала о себе знать слабость в ногах после почти часового простаивания в тамбуре. Это было мелочью на фоне собственноручно исполосанного бедра под накатившими чувствами. Об этом и обо всем, что случилось за последние двадцать четыре часа, он скрупулезно размышлял всю дорогу. Чувствовал себя под колпаком, и его самоощущение — обычно раздутое — скоропостижно сдулось и сузилось до одного тягучего и шипастого настороженного комка, который почти не подавал признаков жизни. Возможно, поэтому и сам Неро выглядел до смерти уставшим или совсем безжизненным, а рана почти не ныла. От самого перрона и до этого заведения через дыры на джинсах ее обдувал и охлаждал прохладный ветер. Неро даже привык к этой легкой хромоте. Мысль о перевязке гуляла на горизонте, но большего приоритета, чем голод, себе не выбила. Чтобы совсем перестать мозолить посетителям глаза, а самому себе — параноидальное чувство, что все наблюдают за его лапой, он быстро выцепил взглядом свободное место. Одно такое было, и оно было ограждено от других ровно также, как и все остальные места друг от друга — длинным, высоким и крайне кустистым растением в не менее длинном горшке. Это только подтолкнуло поскорее спрятаться. Демоническая длань, которую парень уткнул в подмышку, вполне умеренно светила и не привлекала излишнего внимания. Вообще, если бы она на постоянной основе светила мощностью на порядок маяка в абсолютном ночном просторе, это было фатальным ударом по самооценке. Неро не управлял яркостью, лишь изредка темпом мерцания. Эта рука была бесконтрольна для прямых сигналов, но бессильна перед нервной системой. И мягкое местечко в самом углу принесло Неро немного спокойствия и комфорта. Работающая на износ батарея поблизости вынудила его снять капюшон и расстегнуть куртку, и взгляд сразу же наткнулся на пораженное накануне предплечье. За несколько часов оно так и осталось прежним: на фоне здоровой кожи еще выделялся пятном с более-менее четкими границами белесый след от нейротоксина. Как легкое прикосновение, так и вполне умеренное уже не приносило никакой боли, ровно как и прочей реакции. Подкожные рецепторы в этой небольшой области конкретно затупились — Неро тыкал когтем в небольшой неживой кусок мяса, вросший в живую конечность. Пока что это причиняло только небольшой психологический дискомфорт. Парень нахмурился, поторопился спустить ниже рукав и отвлечься на что-нибудь другое. От скуки взгляд пробежался по дешевому, но в какой-то невероятно мелкой степени уютному интерьеру. Здание явно не один раз латали как снаружи, так и внутри: разный по оттенкам и порой потрескавшийся или разбитый кафель на полу, потрепанная мебель, странные написанные от руки картины, что служили прикрытием для дыр на стенах, и следы незаконченного ремонта. Неро было тошно от одного взгляда на все это, а вкупе с ретро музыкой вообще становилось не по себе. На этом наступил лимит пребывания наедине с самим собой. На обтянутое кожей сиденье напротив обрушился неизменный вытянутый сверток с торчащей из него рукоятью, а рядом с ним — знакомый полудемон в красном. — Второсортное местечко, — неспешно, с неким вызовом и холодной придирчивостью констатировал Неро. Решил вести себя как обычно — может, даже немного паршивенько — и заранее прощупать границы. На какой же ноте он окончательно выведет Данте из себя и, конечно, разведет на хорошую потасовку, чтобы узнать еще и боевые пределы. И он бы успешно претендовал на успех, если бы только у его дяди язык не был подвешен в подобных конфликтах. За что не прицепишься — на все своя отговорка. — И что ты такого в нем нашел?.. — Когда перед тобой вкусная еда, то смотришь только в тарелку, — бросил в ответ Данте и явно собрался сказать что-то еще, но его планы пока что сорвала официантка, одетая в фартук поверх водолазки и джинс. Она сразу же улыбнулась, завидев знакомых посетителей. С первого же взгляда стало ясно, что Данте тоже ее знал. И вымученно улыбнулся. — Ох, снова ты что-то натворил, Данте! Второй раз за месяц, — девушка с позитивным настроем очень активно перекинула исчерченный мелким подчерком листок на блокноте для заказов и ловко прокрутила шариковую ручку в ладони. У нее был невероятно приятный, порой немного приторный голос, а также проскакивал небольшой тягучий акцент. — Как обычно? — Угу. Без оливок, — пока он коротко кивал, Неро пытался додумать, о чем речь. Его тоже явно имели в виду, потому как взгляд официантки носился между ними быстрее, чем она до этого разносила заказы по столикам. Но что было еще более удивительным — сам Данте активно не хотел поднимать подробности. И ему это удалось, потому что рацион завсегдатая официантка знала практически наизусть. Видимо, он хотел поскорее спровадить ее подальше. — Хорошо-о! Придется подождать пятнадцать минут, — девушка с той же задорной улыбкой окинула теплым взглядом их двоих и прижала блокнот к груди. Она явно была озабочена чем-то настолько, что даже не обратила внимание на чешуйчатую — здоровую по меркам самого Неро — синюю лапу, которую он очень заметно пытался прикрыть рукавом, другой рукой… да чем угодно, и с этим грозился очень даже сильно перестараться. На странное благо, здесь он был также проигнорирован. Напоследок девушка заговорчески подмигнула Данте — слишком тепло для его ответной неохотной любезности. — Удачи. Неро проводил ее взглядом, словно это могло дать ему какой-то ответ. Он уже придумал кучу подогретых любопытством вопросов, которые грозились вырваться наружу, но едва ли они были уместны для этого Данте. Никто из них не спешил раскрывать каких-либо карт. Желание поскорее разобраться, быть просвещенным хотя бы в этом небольшом и неудобном вопросе граничило с хрупкой стеной из осторожности. Все-таки, отстраненность Данте подрывала веру Неро в то, что он сможет узнать суть этого короткого диалога. Все происходящее еще сильнее отрезало от окружения, погружая в приглушенное состояние наедине лишь с самим собой, и негромко, но с периодичностью напоминало о том, что он здесь лишний. Это было так очевидно и все также запутанно. Мерзкое и затягивающее как болото чувство, что дальше будет хуже, тоже имело место быть. — О чем это она? — Неро решил ступить на терра инкогнита и спрашивал словно бы невзначай. Подумаешь, вдруг он задумался и что-то пропустил. Но его собственный взгляд… недовольный взгляд был твердо уперт вниз. Это точно не располагало к себе, не вызывало доверия и желания дать исчерпывающий ответ на интересующий вопрос. К тому же об руку с недоверчивостью шла нарастающая нервозность. Пальцы нетерпеливо выстукивали по столешнице какой-то ритм: он замедлялся во время глубокого и полноценного обдумывания и ускорялся, пока приходилось слушать. Это помогало отвлечься и занять руки. — Какой ты любопытный, — последовал короткий усталый вздох. Кажется, иногда Данте все же улавливал в своем собеседнике слабые места, которые весьма утло прикрывались несговорчивостью и язвительными остротами. Это помогало найти и выцепить что-то знакомое среди прочего спутанного клубка эмоций. Единой защитной стеной напускные бравада и колкости были крайне шаткими, что только подогревало интерес к тому, что же за ней было помимо знакомых повадок. — Потом расскажу. — Я вообще просто так спросил… — в ответ парень показательно отмахнулся и прикусил себе кончик языка, потому что ответил слишком быстро, слишком явно открывая то, что есть на самом деле. Конечно же, было интересно. Сейчас все, что касалось его, было важно, и Неро был не глуп, иначе сейчас не полез бы не в свое дело — своих пока вполне хватало. И здесь он снова не видел обратной стороны, что речь шла, возможно, не о нем. Данте беззвучно усмехнулся и закинул руку на спинку сидения в одной расслабленной позе. Неро был на своей волне — он вообще засматривался на интерьер стены в небольшом радиусе от платиновых прядей не потому, что этот дизайн был настолько ужасен. Он редко выходил в подобные места, от этого и было непривычно. Да, вот так просто, по-человечески приземленно. Но, конечно, зачастую из-за огромной чешуйчатой руки. Потом стало несколько проще. После Клипота доставка до агентства везде отсутствовала, ровно как и остальная живность в некотором радиусе. В дни, когда дождь не лил непрозрачной стеной, кто-то из них двоих отправлялся за заказом и нес его домой поскорее, пока тот не остыл — вот и все их семейные нерабочие вылазки. Было ли это прискорбно? Несомненно. Но даже при таком раскладе было и нечто хорошее: Неро привык уплетать все вкусное на скрипучем кожаном диване под теплым боком и с фоном в виде звучания старого фильма по телевизору. Обсуждать сюжет и его нелогичность, актерскую игру. Пихаться локтями за последний кусок пиццы и по итогу ломать его на две — неравные — половины. То ли это все сейчас навеяно отчаянным позывом разума вернуть все к тому, что должно быть, либо это уже вышел на сцену откровенно обнаглевший голод. Мысли постепенно приобретали вкус. Неро ненадолго завис и уставился в стол. Как только поднял взгляд, то снова почувствовал себя как на ладони. Ему вновь захотелось поймать на себе взгляд светлых голубых глаз, но без всякого стороннего желания проникнуть в самую душу и вытянуть правду. Но это было бесполезно — даже вопреки этому невербальному зову сейчас Данте беспечно разглядывал рекламную карточку с горячим предложением в виде скидки на напиток. — Хотел поговорить, а сам молчишь, — пробурчал Неро, посылая холодный взгляд исподлобья. Еще на вокзале сразу после схода с рейса Данте «загнал» его в угол и поставил одно твердое условие: поговорить, иначе — в случае отказа, разумеется — свое оружие Неро назад не получит. Более того, оно найдет себе место в коллекции Легендарного охотника на демонов, то бишь, в какой-нибудь тесной кладовке. За свои немногочисленные вещи Неро держался крепко, и этот рычаг давления сработал, со скрипом вынуждая подчиняться. — Ладно… — Данте вскинул светлые брови и набрал в легкие воздуха. Его совсем не пробрал адресованный ему «любезный» взгляд, но открыто сообщать об этом и подливать тонну масла в раздутый огонь он не собирался. Решил делать это по капле, также как капают на мозги. Как раз кстати на ум пришло развести парня в пылу его горделивой горячки на хоть в какой-то мере честные ответы на главные вопросы. — Твоя амнезия… — Хватит! — Неро откинулся на спинку сидения, звучал крайне утомленно. Вместо капли в огонь вдруг вылилась пресловутая тонна, иначе откуда в этом племяннике столько фонтанирующей агрессивной неугомонности. — Ни черта у меня нет никакой амнезии! Эта песня Неро не понравилась с самого начала хотя бы потому, что он отлично все помнил. Помнил, как невыносимо было в Фортуне после «победы» над Санктусом. Руины сделали город почти незнакомым и чужим, затачивая края душевной раны от потери. Казалось, что небо над ним окончательно заволокло в черные тучи. Помнил, как стало лучше — иногда казалось, что всего лишь ненамного и ненадолго — при совместной жизни и работе в агентстве. Дел всегда много, и по ходу понемногу вырываешься из обстановки прошлого. Рутина съедает недели и месяца, дает новые травмы и излечивает их. Он помнил затяжную душевную тоску, которая изничтожалась почти до самых корней близостью с Данте, его прикосновениями и поцелуями — столь отчаянными, будто он пытался зализать и свои следы от бесчисленных боев. На самом деле, это все и стало тем капканом, который беззвучно захлопнулся на сердце Неро — он не знал, когда все вернется в привычное русло. Когда он вернет все то, к чему так привык. Полагаясь на себя даже в самых опасных заданиях, в самых жестоких боях, сейчас он был растерян. Весь его план состоял в том, чтобы в одиночку выследить нечто, которое сейчас может быть где угодно. Без помощи, без денег, без жилья и, возможно, без оружия. — Остынь, — Данте предупредительно вскинул руку и наблюдал, как под спутанной челкой Неро постепенно разглаживается складка между бровями. Казалось бы, еще немного уклонения в эту тему, и парень бы уже вскочил на ноги от возмущения. — Очень немногие демоны могут влиять на разум, и ничем хорошим это обычно не кончается. Это должно быть тебе знакомо, — вкрадчивый взгляд не нашел понимания в выражении лица молодого охотника — оно попросту не поменялось — и невольно опустился на демоническую длань. От дополнительного внимания ее ладонь еще сильнее уткнулась в район подмышки. Данте впервые подступался осторожно, а не прорывался напролом как обычно — возможно, потому что с дипломатией у него было туго. Не хотелось думать, что он сейчас тратит время зря, но с этим парнем даже просто найти точки соприкосновения не очень легко — особенно сейчас. — Хорошо. Помнишь нашу первую встречу? — В Фортуне. Избавил меня от очередной проповеди, потом… мы разнесли весь зал, — помедлив, Неро сложил руки на груди и подозрительно сощурился. Ему показалось, что это была очевидная проверка на вшивость. Он даже не думал о том, что будет, если его ответ неправильный. Это его жизненный путь — о каких неправильных ответах вообще может идти речь. Неро не сомневался в своей памяти ровно до момента, когда впервые посмотрел на светлые волосы Данте. На его коротком и все еще идущем веку они всегда были черными, как и стиль одежды, и если это не одна изменившаяся деталь, то что еще могло претерпеть изменения и какого масштаба. Мысли вернулись к Кирие, и сердце вместе с грудью сжалось сильнее. В горле встал неприятный комок, не позволивший сказать что-то еще. Неро тщательно все обдумывал, так как хотел задать вопрос, но не такой, который выставил бы его перед Данте — судя по всему, настоящим — полным безумцем. С точки зрения охотника на демонов, это могла быть очень сильная иллюзия. Сам Неро мог спать, а хитрые твари терлись поблизости со своими коварными планами, поддерживая этот спектакль в его голове. С другой стороны, он мог на самом деле умереть от передозировки яда, но то, что сейчас происходило, никак не вписывалось в рамки разумного. И пока Неро тщательно подбирал вопрос или фразу, на стол перед ними опустилось два подноса с горячей едой, и через пару минут прибыли еще два — четыре пиццы, картофель фри, куриные ножки в аппетитной панировке. Невероятно огромная порция для двоих, но почему-то показалось, что ее, возможно, кому-то будет даже мало. Запах был потрясающий, мозговые центры начали пахать как прокаженные, и рот быстро наполнился слюной. Данте в предвкушении потер руки, но замер, завидев неуверенное выражение лица Неро. — Она не отравлена, — уточнил он на всякий случай. Парень хмыкнул что-то несвязное в ответ и упер локти в стол, но не приблизился более ни на дюйм. Глаза гуляли по соблазнительной еде, от которой валил тонкий, почти невидимый горячий пар. Данте тоже не спешил и постепенно округлил глаза, доходя до какой-то мысли и наконец озвучивая ее — в этой фразе было столько досады, сколько Неро еще никогда не слышал. — Только не говори, что ты разлюбил пиццу. — Нет, конечно, — молодой охотник нервно усмехнулся и неторопливо потянулся к крайнему куску. Он не прекращал думать о том, что это какая-то проверка. Его изматывали и тащили в разные стороны сосущее под ложечкой чувство и желание не попасться на тайный крючок. Неро понял, что слишком долго — и по-волчьи голодным взглядом — смотрит на еду, поэтому решил поддаться и сыграть по чужим правилам. Горячая и мягкая корочка пиццы обожгла подушечки пальцев, отчего парень тихо зашипел и сразу же отнял руку. — Бери с беконом. Ее всегда делают первой, и она быстрее остывает, — Данте рассуждал будто бы о самых насущных вещах в мире и в этом нехитром процессе поменял две огромные тарелки местами: та, что была с полосатыми ломтиками мяса, оказалась ближе к Неро, а другая — с круглыми пепперони — ближе к себе. И, конечно, без лишних слов немедленно приступил к трапезе. С его энтузиазмом трудно было сказать, кто из них был самым голодным. Под скручивающий напополам голод молодой охотник вытянул один треугольник с горячим плавленным сыром по краям и спешно начал его уничтожать. Постепенно завеса напряжения стала спадать, и он преспокойно ел все, до чего можно было дотянуться. Конечно, с аппетитом Данте это трудно было назвать приемом пищи — скорее соревнованием «кто съест быстрее и больше». Иногда два вполне довольных взгляда сталкивались между собой, и Неро понемногу оттаивал. Тем не менее, он неизменно следовал сказанным ранее словам Данте: на проверку еда была действительно невероятно вкусной, так что с таким падким на фаст фуд сотрапезником смотреть куда-то иначе чем в тарелку было попросту непозволительно. Только если хотелось остаться с пустым желудком. — Ну, как? — облизывая кончик пальца, спросил Данте и расслабленно откинулся на спинку сидения. Сделал небольшой перерыв, чтобы оставить из съедобного хоть что-то и самому Неро. Он, конечно, был еще бледноват после отравления, но постепенно восстанавливался. Глядя на его аппетит, Данте смог на какое-то ничтожно короткое мгновение почувствовать себя невероятно довольным тем, что смог хоть немного прикормить этого волчонка. В прошлом еще более ершистый характер Неро было невероятно трудно смягчить, зато видеть каждый раз, когда парень был просто доволен, было просто бесценным кладезем эмоций. — Вкусно, — светлый взгляд слегка прикрытых от удовольствия глаз ненадолго задержался на Данте, излучая живой интерес. Как ни странно, за такое короткое время Неро наелся досыта и на добровольной основе оставил остальное на растерзание Данте. Этот ход ему явно понравился, потому что еда начала стремительно исчезать. Парень даже не думал прыгать выше своей головы — вернее, желудка — и вздохнул с облегчением. После такого приема пищи показатель «жизненных сил» начал активно заполняться. — Своих слов назад не возьму, но еда отличная. Возможно… к этому цвету стен еще можно привыкнуть. — А то. Можно было смотреть бесконечно на три вещи: как горит огонь, как течет вода и как Данте в своем привычном темпе ест пиццу и прочий остывший калорийный фаст фуд. Неро какое-то время наслаждался этим спокойным моментом, пока не начал вновь погружаться в настоящее, которое до этого на некоторое время весьма тактично отошло на задний план. Он не понимал, почему Данте ведет себя так обходительно, ведь это было непривычно для них обоих. Все происходящее было наподобие айсберга, и они обсудили только самую верхушку. Также не понимая в упор этой весьма хитроумной тактики, парень отважился на прыжок к самой глубинной точке — к самой сути. С неохотой пришлось попрощаться с атмосферой хрупкого доверия и тепла. Атмосферой, вызывающей желание, чтобы она длилась если не вечность, то хотя бы еще несколько минут. — Думаю, ты был прав, когда сказал, что со мной что-то не так, — подбирая с лету первые слова, способные сложиться в нужное предложение, произнес молодой охотник. Голубые глаза оторвались от тарелки и поднялись к нему. Во рту скрылась корка от пиццы, и теперь Неро можно было слушать с предельным вниманием. Это заставляло его волноваться еще сильнее. Не хотелось, чтобы грядущее откровение стало ошибкой, которая откинет его еще дальше от всего, что у него есть сейчас. Но обманывать кого-то — особенно Данте — не хотелось. Пока он, возможно, подписывал этими словами себе некий приговор, мысленно уже приготовился к любому исходу. — Мое последнее задание было немного… странным. После него началось все, — он вскинул левую руку, по привычке стискивая правую в синем кулаке и поджимая к своей груди, чтобы спрятать, — это. Я не совсем понимаю, что происходит… — на пару мгновений он закрыл глаза, почти зажмурился, не давая выйти наружу чувству окончательной растерянности в виде нарастающей паники. Ее удалось подавить глубоким собранным вдохом, заодно не дать голосу сорваться или вообще пропасть. — И нет, это все еще не амнезия. Данте молча с неизменным серьезным выражением лица дожевывал пиццу и задумчиво почесывал подбородок. Он видел, как Неро сейчас смотрел на него вопреки тому, как вел: внимательно, словно решалась вся его дальнейшая судьба вплоть до смерти, и едва дышал полной грудью от накатившего волнения. Его пальцы попеременно сжимали красную плотную куртку в области плеч. Жесткий материал рукава издавал тихое шуршание из-за когтей, нервно проходящих по одному и тому же месту. Парень как будто только что признался, что знатно нашкодил перед своим строгим родителем, а не дядей. Вместе с тем, Неро раздражал такой легкий подход, потому что шутки отошли в сторону с самого его пробуждения. В свою очередь, Данте не совсем понимал, чего такого сверхъестественного сейчас от него ждали, но ощущение некого подвоха было настолько ощутимо, что, казалось бы, сидело сейчас рядом. — И что же было не так с тем заданием? — вкрадчиво спросил мужчина и слегка подался вперед. Он выглядел достаточно суровым, но это была всего лишь сосредоточенность — из-за ее редкости их можно было очень легко спутать. Неро надеялся на это, ибо видеть Данте в гневе — такая возможность ему уже предоставлялась — совсем не хотелось. Все изначальное желание поддеть его улетучилось. — Все из-за меня, — с понурым выдохом Неро откинул назад голову и зарылся в волосы левой рукой. В голове запустился сложный процесс растаскивания вины по полкам. Если бы он поднапрягся и дал отпор всем тем демонам, что его окружали, этого всего бы и не произошло. Если бы он последовал другой тактике и выманил демонов наружу, то не попал бы в чертов портал. Если бы он не равнялся на практически бессмертного, натренированного годами Данте и не лез напролом, он бы, возможно, и токсином бы не отравился. Все это превращалось в мутный водоворот из «если бы…», в котором разом отыскались десятки возможностей избежать того, что случилось. Но было поздно. — Как идиот вляпался по уши. Выслушивая все это и наблюдая явные признаки некоего раскаивания, Данте заметил, как постепенно усиливались свечение и темп мерцания демонической руки. Несомненно, в любой другой ситуации это могло завораживать, но сейчас это походило на фонарь, который в скором времени будет мигать так же, как в фильмах ужасов, если весь остальной диалог пойдет в таком же темпе. — Мне нужно знать, что конкретно пошло не так, — Неро услышал это сквозь звуки, постепенно сливающиеся в единый шум. Он чувствовал подходящую холодную панику, обошедшую его защиту другими окольными путями. Шумное дыхание через нос держало его в контакте с реальностью, но не ровен час, и он снова завалится в обморок. Становилось также плохо, как и при отравлении нейротоксином. Нервная система начала по-дикому буйствовать. Перебирать то, что произошло в больнице, вдруг стало так трудно. Стало трудно удерживать внимание на чем-то помимо волнения. — Полез в портал за демоном, — по виску уже покатились капли холодного пота. Несмотря на тепло батареи, кончики пальцев замерзли и начали немного дрожать. Пришлось снова уткнуть руки в подмышки под курткой. — После портал исчез. Данте, казалось бы, даже не принимал во внимание то, что сейчас происходило с Неро, и с в высшей степени раздосадованным видом шарил взглядом по одному небольшому участку стола. — Черт, — он слабо усмехнулся, сжал пальцами переносицу и легкими круговыми движениями растер ее. Нахмурился, но совсем ненадолго. Это сбивало с толку. Как воспринимать подобный ответ? — он меня убьет. Неро настолько перемкнуло на собственном самоощущении, на треморе, идущем от плеч к кончикам пальцев, что он не придал этой фразе особого значения. Он захватывал больше информации преимущественно глазами, и явное разочарование Данте — которое выделял и собственный мозг — выбивало его из колеи еще сильнее. Злиться было не на что. Неро вжался в спинку сидения и с потерянным видом думал, что сказать дальше. Он не собирался оправдываться, но так боялся разочарования еще и от достаточно авторитетного (и близкого) человека, что был готов наступить на горло своей гордости. Когда Данте пристальнее обычного понаблюдал за ним еще какое-то время, то поднялся — довольно размеренно — и без резких движений сел на то же сидение, где был сам парень. Им двоим вполне хватило бы места, если бы Неро сразу не отступил назад настолько, что вжался плечом в подоконник и бедром — в трубу батареи. Все мышцы в теле затекли от напряженной позы, движения были излишне резкими и к тому же подкрепленные легкой дрожью. Данте очень легко отрезал ему путь к выходу самим собой, причем будучи ближе, чем того хотелось самому Неро. — Ты чего трясешься? — на напряженное плечо осторожно легла рука в перчатке. Данте не выглядел злым или огорченным, скорее немного озадаченным тем, что сейчас происходило с племянником. Дрожь отчетливо передалась в пальцы его широкой ладони. Это беспокоило. За последние несколько дней Неро только и вызывал, что беспокойство, причем у всех. Данте присматривался к нему с разных сторон, подмечая еще какие-нибудь изменения, чтобы и самому перестать заниматься столь бесполезным делом — тревожиться за вполне себе здорового пацана. Для самого мужчины давно не секрет, что демоны умеют принимать человеческий облик в мире людей, но вот чтобы принять облик определенного человека да настолько дотошно — это что-то если не новенькое, то достаточно редкое. При первом намеке на раскрытие такие демоны сразу же нападают или — реже — сбегают. Хотя бы пытаются. Здесь снова все было иначе: встреча в электропоезде имела шанс увенчаться полным разгромом, однако Неро, частично выступавший инициатором, в итоге отступил, ровно как и при нескольких удачных случаях напасть на Данте — тоже отказался, каким бы подозрительно приглядывающимся и взвинченным не был. Поэтому слабо верилось, что они разнесут поезд. Было также глупо полагать, что Данте не смог бы предотвратить это. Но оно и не особо требовалось — парень оборонялся и показывал клыки, но не кусался. Это все шло вразрез с такой неподкрепленной теорией, что он по природе происхождения был как-то схож с Триш или был чьей-то марионеткой. Неро медленно сглотнул ком в горле и на секунду покосился на свое плечо. Ладонь в перчатке слегка сжималась, словно аккуратно ощупывая и намеренно перетягивая внимание. Среди молчания — снаружи и внутри — ему не хотелось думать о том, почему же сейчас так плохо. Это могло причинить больше боли, чем он сможет перенести. Свои четкие пределы он так и не выяснил. — Яды угнетают нервную систему, — отвечая на свой же вопрос, Данте чуть наклонился вперед, чтобы поймать взгляд серо-зеленых глаз. Абсолютно идентичные, идеальные, как под копирку — отличались тем, что у настоящего Неро они обычно были более живые. Эти же имели немного другую особенность: они были более печальны и пусты, словно уже достаточно повидали. Белые ресницы постоянно подрагивали — глаза пересыхали, но Неро очень старался не моргать слишком часто. Данте мог бы смело предположить, что когда-то давно у него самого был подобный взгляд. Сейчас же он счел сказать нужным хоть что-то, чтобы пронять ослабшего духом пацана. Его негромкий и ровный голос не остался без внимания: на первых словах дрожь пропала, и хоть на ничтожное мгновение, но этого было вполне достаточно. — Если продолжишь трястись в том же духе, то быстро вымотаешься еще сильнее. А ты только встал на ноги. Неро отвернулся с пониманием, что у него попеременно все плывет. К окружению его всегда возвращала физическая боль — как сильная, что можно выть из последних сил, так и вполне себе терпимая, но достаточная, чтобы обратить на себя внимание. Лопатки и позвонки уперлись в неудобный и жесткий край подоконника — этого неудобства пока хватало, чтобы слушать, а не клевать носом и чувствовать, как сознание настоятельно отказывается от тела. Неро слушал и не понимал, почему Данте ведет себя с ним так — видит, что перед ним явно не тот человек, которого он давно знает. И, конечно, то, что озадачило больше всего на данный момент — это спокойствие. Неро размашисто подписывал себе приговор и готовился к гневу, а не к этому тону голоса, не к этому прикосновению и не к этому взгляду — внимательному до мелочей, желающему как-то облегчить те муки, что он испытывает. Он честно ждал гнева, возможно, потому что на тот момент и сам порядочно злился. Возможно, потому что привык. — Что по-твоему происходит? — рука сместилась с острого плеча немного выше по не менее твердой мышце, забираясь под капюшон. Тремор ослаб, но не исчез. Неро прикрыл глаза и попытался представить что-то легкое. Ситуацию, в которой ему было комфортно, которая поможет окончательно преодолеть волнение. Сосредоточиться на чем-то стороннем под этот голос было трудно. Его тело как всегда сковало напряжение, что не отходило полностью даже в самые спокойные минуты. Быть куском недвижимого гранита Неро не хотелось. — С того самого момента, как ты попал в тот портал. Что изменилось? — Все, — даже не зная всех масштабов этой трагедии — так это можно было назвать — снова спешил рассудить все раньше времени. Для него тот факт, что Кирие, возможно, была жива, действительно меняло почти все. И словно повязка на глаза, выставляла слепым перед остальными деталями, которые он знал и о которых еще даже не догадывался. — Думаешь, такое возможно? — мягкость в голосе притупляла панику и отчасти разводила на раздумья. Данте говорил таким спокойным тоном — но ни в коем случае не жалел или игнорировал — что Неро податливо велся, переходил с самого себя, с тех самых мрачных мыслей, отравляющих его жизнь, на этот, казалось бы, важный и одновременно такой неторопливый разговор. Еще в начале он был готов вслух назвать себя самозванцем. Сейчас это довольно опасное слово так крутилось на языке, то теряя смысл, то возвращая. Оно могло все разрушить, если вложить в него достаточно уверенности. — Я… знаю всех, но не узнаю. Вы меня, наверное, тоже, — Неро поджал губы в одну полоску на встревоженном лице. Взгляд наткнулся на открытую — подстриженные волосы лишь сзади перебирались за край воротника — и крепкую шею Данте. Неро зацепила одна деталь, которой до этого момента он всегда придавал особое значение: на коже не было никаких шрамов, ни одного мало-мальского рубца или царапины. Ровный тон, вероятно, со слаженно работающей регенерацией. Если бы Неро потянулся для легкого прикосновения, чтобы хотя бы проверить, что это правда, его бы, вероятно, все равно не подпустили, но уже без видимой — открытой глазу — на то причины. Эта пауза тянулась и тянулась. Данте терпеливо молчал, с тем же терпением переносил направленный на него пристальный взгляд. Если взять все происходящее только с его стороны, парень будто бы на самом деле забыл, как выглядит его дядя. — И дело не только в людях. Даже Редгрейв стал другим… — Мне кажется, тебе стоит еще немного отдохнуть, — это все походило на абсурд. При сильном желании можно было списать все на тяжелый отход после сильной интоксикации. Неро был на грани жизни и смерти. Регенерация демонической природы, безусловно, была панацеей, но уповать на ее вечную слаженную работу было нельзя. Регенерация может остановиться после сильной травмы, и речь совсем не о физической. Кому как не Данте знать об этом. Конечно, он не хотел вызывать своими словами в племяннике какие-либо сомнения, однако этот взрывной парень всегда относился к такому — не видя другого смысла — как к попытке оставить его в стороне от дел. Посадить на скамью запасных, пока игра в самом разгаре. Неро был сыт по горло тем, что его оставляют позади — что с Уризеном, что с прочими заданиями, где он смог бы справиться. Он верил, что справится, что ему хватит сил не быть «мертвым грузом». Он относился к ним так, совершенно не пытаясь разглядеть за духом соревнования некую другую сторону. И даже попытался выскользнуть из-под поддерживающей его руки. Получилось не очень удачно. — Я уже отдохнул. У меня есть важное дело… — На кого ты пытаешься равняться? — мужчина склонил голову вбок. Это уже походило на воспитательную беседу, а она с этим бунтарем редко приводила к чему-то хорошему. Скорее, к новой ссоре. Парадоксально, но Данте не хотел этого говорить, вместе с тем, иначе поступить было нельзя. Своеобразная забота, вкус которой он почти позабыл. Приходилось учиться всему самому и по иронии с тем, кто также не особо разбирается в этой самой мистической заботе. — Ты меч в руке держать не можешь, а уже готов куда-то бежать. Не спеши, — Неро вернулся к своей обычной независимой позе, упрямо отвел взгляд и скрестил руки на груди. Выглядел уже намного увереннее, чем в начале. В небольшой доле передалось и оказанное ему доверие. Это позволило Данте хоть как-то подступиться. Очевидно, это будет его самое трудное задание. — Как только убедишь, что способен дать отпор хотя бы мне, то преспокойно пойдешь по своим «важным делам». Идет? — Угу, — с короткой задержкой Неро медленно кивнул. Пока руки двигаются, он еще может сражаться. Уж тут удача не должна отвернуться от него, ведь все спарринги с дядей с самой их первой встречи в Фортуне были направлены на это — развить свои способности и накопить силы для того, чтобы иметь возможность дать достойный отпор. Каждый раз, когда он терял много крови, когда подавлял похожие на жалкий скулёж стоны от накатывающей физической боли, когда в глазах пропадал свет, а в ушах звуки, он продолжал тыкать себя носом в поражение и заставлял извлекать урок за уроком, и это помимо того, что говорил на этот счет его дядя. Их бои никогда не бывали скучными — увы, во всех смыслах. Поэтому с блеснувшим в глазах шальным огоньком азарта парень упер демоническую длань ладонью в стол. Даже несмотря на остатки усталости после тревоги его характер лез вперед всего остального. — Пойдем прямо сейчас. Данте с насмешливой полуулыбкой шумно выдохнул, процеживая воздух через зубы. Азарт был весьма хорошим признаком выздоровления. А также того, что Неро наконец сосредоточился на себе не в самом негативном ключе. Похоже, помимо зацикливания на всяких эпизодах он был склонен сражаться… как истинно волчий щенок. Протяни ему руку, и он неприятно покусает пальцы, но не откусит их. — Пара ударов, и твой обед в два счета покинет тебя, — полудемон отстранился, предовольно улыбаясь уголками рта. А вот Неро застыл внимательной статуей. Он будто был до жути уязвлен. Нетерпеливость гнала решить все проблемы поскорее. А вот здравая часть, что проснулась по злой иронии позже всех, заставляла его постепенно принимать иную позицию, а именно позицию здравого человека. Он справился с порцией, весьма доброй на яд, а сейчас только-только избавился от головокружения и потерянности. Возможно, сам еще этого не осознал. Его регенерация все следы толком не стерла, а он рвется получить по шее снова. Горячая кровь не желает стоять на месте, ждать, заботиться о мелочах. А внутренний демон — триггер тихо скалился на такой, казалось бы, вызов. Но лишь издалека. Когда не требовалось, он не вылезал, также не спешил и по зову самого Неро. Только оседал где-то глубоко, настолько, что до него было почти невозможно достучаться. — Тогда… завтра, — глядя исподлобья, парень скривил рот. Улыбка Данте стала еще немного шире — и она все также воспринималась на свой личный счет как одна из самых явных провокаций. И, черт побери, всегда работающих — она просто не могла не привлекать внимание. Идей, чтобы убрать ее, было немного, да и те были паршивые. — Что ты теперь будешь делать? Этот вопрос мог бы застать Данте врасплох еще в начале их диалога. Но, как всегда, у него на все есть свой ответ. Взгляд отыскал настенные часы и остановился на них. Затем перекочевал на небольшое зашторенное окно, за которым уже почти стемнело. Ночь наступала рано и уходила поздно, а люди все то приходили сюда, то уходили. От мысли выбраться наружу к недружелюбному ветру и вероятному дождю, казалось бы, и сам Данте поежился. Все обошлось досадным вздохом, потому что вечно тянуть с решением было невозможно. Собственно, он все равно его откладывает — будучи все эти несколько дней вдали от агентства. Как будто поддаваясь некой привычке. — Надолго задерживаться нельзя, возникнут подозрения. Хотя какая разница, меня уже три дня нет, — он негромко цокнул языком и снова окинул Неро взглядом, начиная с белой макушки и ее длинных прядей и до синей сжатой в кулак лапы. Пришло время подвести итог этой беседы с информативным содержанием близким к нулю. Пацан — что намеренно и неловко избегал этого внимания — выглядел в меру работоспособным и немного загнанным, но на проверку бы легко подтвердилось, что он наверняка порядочно устал. От одних вымотанных нервов можно рухнуть без эмоциональных, а там уже и без физических сил. Не выстоит даже в спарринге, который с льющейся изо всех щелей смелостью поначалу передвинул на сегодня. Неохотный отказ был вполне в его духе. Это давало надежду на то, что Неро восстановится еще быстрее. И отдельным прекрасным дополнением было то, что племянник был спокоен и даже не думал как-то комментировать все. Именно колкости были самым главным признаком не только самочувствия, но и настроения. Зная эту маленькую хитрость, его можно было читать как открытую книгу. На этой прекрасной ноте Данте поднялся с места и потянулся к свертку с оружием. Неро о нем на какой-то момент совсем забыл. И чуть позже понял, что от него тоже чего-то ждут, раз молча стоят над душой и загораживают свет от ламп. — Идешь? Неро получил свои вещи сразу же, как вылез из-за стола. Снова без лишних подколов, хотя еще немного, и Данте бы как следует ткнул неудобным словом в самое мягкое. Завидев, как глаза племянника ненадолго загорелись ярким оживленным огнем при виде Алой Королевы и Синей Розы, ему сразу перехотелось открывать рот. Да и после восстановления контакта и уничтожения такой прохладной отстраненности между ними на Неро было до удивления приятно смотреть. Данте не умел заводить друзей, мириться, договариваться. Он делал все по своей инерции. А этот Неро… к нему нужен был особый подход. И сейчас парень, конечно, радовался не тому, что не дал своим вещам отправиться в пыльную кладовую в агентстве. Он вообще был очень доволен своим немногочисленным оружием и с завидной старательностью ухаживал за ним. Это были хорошие, закрепленные временем привычки. То ли дело полудемон, у которого в распоряжении целый арсенал с приличной мощью. Только в этом их силы были уже неравны. Неро старался изо всех сил не сравнивать себя с Данте по этому поводу. Он быстро перекинул лямку свертка через голову, а меч — за спину в более удобную позицию. С этим оружием он прошел через огонь и воду. Как только меч достаточно плотно закрепился за спиной, молодой охотник вскинул голову и заметил, что Данте уже давным-давно проследовал к выходу. Пришлось поторопиться, даже при всем нежелании уходить из этого места. На этом и заканчивалась подробная часть плана. Неро не совсем понимал, что именно дядя имел в виду — идти куда-то (домой?) или просто разойтись у порога по своим делам. Как назло, в голове не было ни одной мысли о ночлеге. В Редгрейве было очень мало знакомых, после Клипота с ними вообще потерялась связь. С выходом прохладный воздух заменил теплый, и запах еды улетучился вместе с ним. Не обнаружив Данте в зоне видимости, Неро не сделал ни шагу больше и остался под козырьком. Было крайне неловко мяться на пороге, а начинать оглядываться тем более. Без денег охота на злосчастного демона у Неро едва ли продвинется в сторону к успеху. Но тут, как оказалось, было нужно лишь немного подождать. Данте был неподалеку у обочины. Со стороны он молча и настойчиво наблюдал за племянником, что так скоро вырвался вслед за ним из заведения. Поскольку Неро не сразу заметил, где именно его ждут, то сразу же начал маячить взглядом по темной дороге, соседней парковке и улице — возможно, проверял, ждут ли его вообще. Немного засомневался и вновь засунул руки в подмышки, чтобы согреть пальцы. Не знал, куда деть руки. Еще немного, и подумает, что его бросили одного, затем обидится и уйдет вдоль дороги мерзнуть под ветром и возможным дождем, с гневом топая прямо по воде. Асфальт был сплошь покрыт огромными зеркальными лужами. Данте было интересно, что же этот парень, собравшийся на ночь глядя по «важным делам», будет делать дальше. Однако играть в прятки и морочить пацану голову он не собирался. По легкому мановению руки или же короткому приказу — просто без слов — ярко-красный фонарь Кавалерии засиял ярче и начал активно отражаться в гладкой поверхности стоящей впереди машины, в стеклянных витринах и тех самых лужах. Это возымело свой эффект — Неро с проклятиями на языке поторопился подойти, но чем ближе он был, тем медленнее шел, пока совсем не остановился. Мотоцикл тихо и складно с идеальной подчиненностью рычал, ожидая следующих действий. На фоне вполне себе спокойного и наблюдательного Данте парень со всей осторожностью приблизился к этому оружию. В первую очередь оружию, чем транспорту. Слишком уж были свежи воспоминания о последней стычке с ним, несмотря на затянувшиеся раны и сросшуюся кость. Как назло место с этим ужасным для взгляда рубцом неприятно зачесалось. — Давай смелее, — Данте сложил руки на груди и вполне дружелюбно легким наклоном головы указал на место позади себя. Казалось, совсем и не заметил этой мелкой неловкости. А вот Неро всерьез засомневался в том, что позволит себе еще раз так неосторожно попасть под эти острые лезвия. — Или ты собрался пешком? — Куда? — судя по долгому неморгающему взгляду с одним прямым намеком — довериться и наконец сесть, Данте ждал, когда же именно его племянник вернется к реальности из тех мест, в которые периодически проваливался. Тот от нахлынувших эмоций даже округлил глаза — для него проехаться на Кавалерии не было обычным рутинным делом. Черт побери, его Данте был таким жадиной, когда дело доходило до крутых и смертоносных штук, которыми можно было не только расчленять демонов, но и просто использовать в «быту». Конечно, раз в сто лет он делал исключение, но без этого из него никакими мольбами не вытянешь Кавалерию, чтобы прокатиться хотя бы по пустому бездорожью неподалеку. Приходилось изощряться, чтобы уговорить его — и он удовольствием сомнительного происхождения выслушивал тысячу и одну причину проехаться до более оживленных участков Редгрейва. Бескорыстно делиться игрушками Данте не умел, да и не особо хотел, разве что только под своим личным и крайне бдительным контролем. Можно было счесть, что это было положено в основу того снисхождения, которое потом свалилось на молодого охотника после совершенных им многочисленных краж старого мотоцикла. В конце-концов, Неро с молчанием — а так хотелось что-то да выдать — перекинул ногу через холодное кожаное сидение. Оно не позволило сесть на самый край или слишком высоко, поэтому парень сразу съехал к Данте, причем почти вплотную, соприкасаясь острыми коленями с внешней поверхностью плотных бедер. Горячих — это хорошо чувствовалось через тонкую изношенную за годы искусственную кожу брюк, которая отлично передавала тепло. На фоне прохлады поздней осени подобный контраст ощущался как никогда заметнее. Мужчина тихо хмыкнул и лениво обернулся через плечо, чтобы заметить и радушно принять какие-либо недовольства, особенно в свой адрес. Вопреки этому Неро изо всех сил молчал и смотрел на все горящими и умными глазами, будучи готовым в любой момент схватить любую информацию на лету. Это немного, но убедило Данте отвернуться обратно. Демоническая лапа судорожно ухватилась за немного выступающий край сидения, но это едва ли казалось надежным, чтобы удержаться. Отросшие когти не позволяли уверенно схватиться, и пришлось вслепую хорошенько ощупать кусок металла с куском дешевой кожаной обивки, чтобы выбрать удачную позицию. Кавалерия точно не была предназначена для спокойных поездок вдвоем, ровно как и сам Данте такой пустой тратой времени не занимался. — Домой. Неро ощутил легкое волнение, когда услышал это слово — оно так легко вышло на плавном длинном выдохе. Тревогу как рукой сняло, и следом накрыло приятным воодушевлением. Этого он так долго ждал. После всего, что выпало на его долю, в такой тяжелый, туманный и сырой вечер хотелось поскорее вернуться в безопасное место. Уткнуться носом в подушку, зарыться в одеяло так, чтобы не добрался ни один сквозняк. Отдохнуть, в конце-концов. Нормально так отдохнуть, без лишних напрягов с демонами и внезапными изменениями, без слишком потрясных встреч. Такие мысли расслабляли, отчего разум наконец смог дать трезвую оценку тому, насколько устало все остальное тело. Данте снова тихо хмыкнул, отметив излишнюю молчаливость, наклонился к рулю и убрал опорную ногу. Мотоцикл слегка наклонился вбок и удерживался от падения только двумя крепкими руками. Трудно было сходу предположить, сколько весил этот байк, потому что поднять две его части в воздух было наверняка еще той задачкой. Неро едва ли сам смог повторить этот трюк. Он вспоминает напряженное, рвущееся кусками из груди Данте дыхание, особенно когда это мощное оружие показывалось в разгаре сражения и добавляло облику легендарного охотника еще больше безбашенности. С другой стороны, сколько сил было у Данте, чтобы с легкостью поднимать эти две махины и быстро рассекать ими демонов на ломтики, ко всему еще и не забывая отпускать шутливые фразочки. Под эти острые лезвия и зазубренные штыки можно было попасть всего один раз в жизни, и с этим Неро крупно повезло. Этот урок он запомнит надолго. Тут же в тему его мыслей двигатель зарычал громче, понемногу распаляясь и высказывая свое недовольство промедлением. Они все еще не сдвинулись с места, пока не зазвучал приглушенный голос Данте. Он снова быстро обернулся через плечо, чтобы проверить, все ли в порядке. — Обсудим все подробнее завтра… Держись крепче. Не привык с пассажирами ездить, да и байк от этого всегда немного заносит. После возросшего волной рычания они все же сдвинулись с мертвой точки и плавно отъехали от обочины на главную дорогу. Кавалерия уже успела тихо скрипнуть, издать тихий лязг от металлических пластин, сталкивающихся друг с другом из-за двойной нагрузки, и даже мигнуть алым фонарем. С первого пробного рывка Неро понял, что сейчас на в меру безлюдные улицы они могут вылететь побыстрее тех пуль, которыми заряжены Эбони и Айвори. Это, конечно, будоражило кровь, но не так сильно, как крайне нежелательная возможность свалиться и оставить след от своего лица на десятке метров асфальта. Чтобы не допустить этого и не рушить установленное Данте хрупкое равновесие, Неро инстинктивно подался вперед. Отвернул голову в сторону, чтобы впохыхах не влететь подбородком в широкую спину, и довольно резким движением обхватил мужчину поперек талии демонической дланью. Только через мгновение он осознал масштаб неловкости и бестактности, поэтому сразу же вознамерился исправить положение и передвинуться. Неро вовремя спохватился и сжал пальцы, чтобы не поцарапать, но прижаться надежно и крепко. Ладонь ощутила тепло кожи и расслабленных мышц через тонкую ткань скатавшегося лонгслива в области ребер, которые помимо всего были прикрыты еще и плащом. Данте тихо и вполне себе довольно усмехнулся этому при скорой остановке, выпавшей им за первым поворотом у светофора. Он намеренно на несколько секунд потерял из виду красный сигнал, опустил голову и равномерно прошелся взглядом по пересекающей его живот темной чешуе с неглубокими лазурно-голубыми прожилками — от заостренного локтя до не менее синих кончиков пальцев. Уголок губ приподнялся в легкой полуулыбке. Неро так неуверенно держался за него, но даже не думал совсем отпускать или что-то говорить об этом. Или о себе. Он с усердием закрывался даже при такой близости, делая это на автомате и совсем не прислушиваясь к тому, что ему нужно или чего хочется на самом деле. Это было невозможно оставить без внимания, особенно когда хочешь не просто найти точки соприкосновения, но и приоткрыть завесу некой тревоги и боли, в которую Неро очень плотно укутался. Данте слегка постукивал большим пальцем по рукоятке руля в ритме какой-то заевшей по радио песни, будучи готовым в любой момент ненадолго отпустить ее. Возможно, ощути Неро сейчас взаимное прикосновение, то снова бы отстранился, но деваться ему было особо некуда. А может… Молодой охотник медленно сглотнул и заставил себя всмотреться на смазанное пятно из пролетающих мимо ламп фонарей с их желтым светом и немногочисленных вывесок магазинов, которые они миновали один за другим на том или ином пути. Молчание смущало и напрочь сбивало весь настрой, который так легко выстроился в самом начале и даже успокоил. Пришлось приложить усилия, чтобы сосредоточиться на чем угодно, но не на том, как расширяется грудная клетка Данте при вдохе и давит в ответ на дьявольскую длань с ее мерцающим светом. Неро чувствовал, что если продолжит думать в этом направлении, эта световая пульсация снова выдаст его волнение. Она всегда подводила его в самых важных моментах. При мыслях о Данте он всегда ощущал прилив эмоций и иногда сил, как будто так и не успел прижиться к нему за целые годы жизни бок о бок. Он не думал досконально о том, насколько сильно разделяет этих двух Данте хотя бы в психологическом плане, потому что общий облик, который складывался из его личных наблюдений, тоже играл свою роль. Глаза отлично поглощали образ и все его детали, особенно поведение. Уши — голос, его мельчайшие изменения. Понемногу вырисовывался пока что еще такой шаткий путь навстречу друг к другу. Неро хватало и этого для начала. Возможно, поэтому он сейчас так крепко прислонился щекой к области между лопаток. Остановка, на этот раз окончательная, быстро привела Неро в себя и вместе с тем сбила только зародившуюся в нем сытую сонливость. Он сразу встрепенулся, когда раздался достаточно громкий шорох от мелких камней, попавших под шины после скорого торможения. Мягкая скрученная опора для его головы начала медленно двигаться и подниматься, красный плащ в нескольких местах тихо заскрипел от натяжения. Даже несмотря на неровную, порой совсем убитую дорогу, без источников света в виде уличных и автомобильных фонарей, окон, витрин магазинов, Неро успел слишком хорошо устроиться на своем нагретом узком сидении и сомкнуть глаза на несколько секунд, которые быстро растянулись на минуты. От этого путь, проделанный на двух колесах, показался невероятно коротким. Данте не торопился слезать и снова опустил взгляд на дьявольскую длань на уровне своего живота. Словно почувствовав внимание, она тут же исчезла. Неро слез с мотоцикла и короткими круговыми движениями наспех размял затекшие от напряженной позы плечи и ноги. Взгляд пробежался по темной улице, что была бедно освещена высокими окнами агентства и его красной неоновой вывеской. Парень взглянул на фасад здания и неосознанно приободрился, но затем сразу же скатился в легкую тоску — то, что обычно чувствуют люди при возвращении домой после длительных поездок или излишне насыщенных событий перед заныриванием в рутину и привычную глазу обстановку. Если учесть, что сугубо его — Неро — приключения нисколько не заканчиваются, то это было смешным и крайне ложным чувством. Разум играл злую шутку против самого себя. Неро понимал, что это самообман, но если от этого будет легче, то он поддастся ему самую малость. Он спешно оглянулся уже в поисках определенного человека — Кавалерия исчезла, а Данте тяжелой поступью направился к небольшому крыльцу. Он вдруг сделался невероятно то ли серьезным, то ли уставшим и отчего-то даже задержался на пороге, прежде чем войти внутрь. Неро не придал этому особого значения и быстро поравнялся с ним, бросив украдкой один короткий взгляд, не давший никакого четкого ответа. Неро лишь счел, что его пропускают вперед, и несмело зашел. Пресловутая тоска, засевшая как заноза и уже надежно обосновавшаяся, отозвалась ярче при взгляде по знакомому интерьеру. Едва ли агентство отличалось от того, которое знал и в котором жил Неро. Разве что мелочами: ни одной пустой бутылки или коробки от пиццы, все немногочисленные книги собраны в стопки, бумаги вроде счетов — оплаченных и неоплаченных — небольшими пачками пришпилены к стене чем-то острым. Даже трещины в стенах, так назойливо мозолящие глаза, были кое-как заделаны, и без разницы, что светлой штукатуркой и порой даже поверх чуть более темных узорчатых обоев. Излишне торопливая работа. — Располагайся. Данте привалился плечом к стене у самого входа и скрестил руки на груди, пока неспешно наблюдал за реакцией. За тем, как (новоявленный?) племянник активно озирается по сторонам и совсем не торопился проходить дальше. Ему явно было еще слишком некомфортно, отчего он иногда оборачивался назад, чтобы удостовериться в чем-то, что было на уме — что здесь есть место для него. Встреча с светлым взглядом и полуулыбкой немного ободряла его внутреннее любопытство. Спокойствие однако продлилось недолго, и их обоих отвлек тихий скрип половиц. В абсолютной тишине его было слышно слишком хорошо. Из тени на слабый свет одной небольшой лампы в противоположной стороне вышла третья фигура. Данте удрученно вздохнул и оторвался от стены, чтобы встать рядом с Неро. Тому не потребовалось много внимательности, чтобы сходу заметить такие же как у него и у Данте платиновые пряди, что были волос к волосу убраны назад и открывали лицо с удивительно выразительными чертами лица. Свет подчеркивал тенью острые скулы и тонкую полоску изогнутых в неком недовольстве губ. Этот незнакомец держал в руках небольшую книгу и оставил ее на устойчивой стопке других толстых и ветхих томов около ножки стола. Внимательный взгляд, похожий на взгляд хищника — от него у Неро внутри все разом похолодело. Он показался немного знакомым, но парень даже не представлял, где мог его видеть, да и вспоминать пока не хотел — в эту минуту они оба тщательно всматривались друг в друга. Один осторожно и заинтересованно, а второй излишне хмуро, будто заранее разглядел для себя потенциального соперника или даже врага. Когда глаза одним точным, словно оценивающим движением опустились на дьявольскую длань — именно сейчас она замерцала чаще и ярче — Неро торопливо спрятал ее за спиной. Его уже настораживало такое пристальное внимание. Как будто бы его пригвоздили к стенке, чтобы изучать под разными углами. Но томительное испытание, так сейчас казалось самому Неро, скоро прекратилось, и незнакомец переключился на Данте. Взгляд неожиданно изменился и немного потеплел. Межбровная складка расправилась, но менее важный и серьезный вид этот человек не приобрел. Не потребовалось никаких слов, чтобы понять, что это совсем иной уровень и отнюдь не тот же, что у Данте, хотя бы эмоционально. — Я приехал с Неро, — Данте только начал говорить, но уже очень хорошо слышалось проскакивающее в голосе легкое волнение. Непривычное, будто этого человека стоило опасаться. Примерно с подобным вопросом в глазах молодой охотник обернулся к дяде и получил понимающий подбадривающий взгляд — но сейчас это было совсем не то, что требовалось. Не хватало как раз-таки немного вразумительных объяснений, которые нагрянули совсем нежданно. — Останешься здесь, внизу, а мы с Вергилием потеснимся на втором этаже… Заслышав это имя, Неро сначала подумал, что ослышался, и медленно повернулся к надменно сощуренным глазам. Он действительно вел себя как при встрече с опасным хищником или с демоном, который был устрашающе силен. Данте, конечно, здорово его сейчас подставил, но в нем не было тех сомнений, которые сейчас бороздили по мозгам Неро. Конкретно сейчас ситуация рисковала совсем встать с ног на голову: этому человеку было чуждо чувство привязанности, и тому доказательством был отказ от собственного ребенка. Этот человек был той самой угрозой для Редгрейва, всего человечества и, в какой-то степени, для самого Данте — оставил ему шрамы, тянущие за собой уже с месяц (или больше?) подозрительность и беспокойство. Неро пошатнулся в одном шаге своего возможного отступления. Он не был уверен, что ему делать, потому что он не видел в своей жизни встречи с отцом.