Эйфория

ВНИМАНИЕ! Данный фанфик несёт в себе негативный характер, связанный с насилием, наркотическими веществами, сексуальной жизнью несовершеннолетних, инцестом, нецензурной лексикой и другое. Читайте на своё усмотрение, но потом не орите на меня за «отвратный» контент. Вы были предупреждены, и все недовольства оставьте, пожалуйста, при себе. Критику принимаю в любом виде, но, желательно, без возмущений и агрессии. P.S. Наркотики — зло.

Она не помнила, в какой момент это началось. Это просто случилось. Когда бутылка вина, брошенная Эйдесом в стену, чуть не пришибла ей голову, Мэл покинула дом. В пижаме, босиком, она шла по ночным улицам, замерзая до самых костей. Никого не было вокруг, лишь одинокие фонари освещали дорогу, освещали ей путь. Окоченевшие от холода ноги привели её к дому Доэрти. Не к Стюарту, не к де Вилю, не к МакКлейн и даже не к Карсон, а именно к Доэрти. Что она там забыла? Она сама толком не знала. Подняла камушек и запульнула его в окно на втором этаже. Гарри не спал: залипал в потолок, думая о чём-то своём. — Камерон? — он сильно удивился, выглянув из окна и завидев блондинку. — Ты чего там? — Крюк, — устало отозвалась девушка. — Можно к тебе, пожалуйста? Конечно, парень без раздумий впустил её, тайком протащив мимо отцовской комнаты — хотя, мистер Доэрти всё равно бы не услышал, ибо опять напился и на весь окружающий мир положил огромный хер, храпя на потёртом диване в гостиной, пока по старенькому телевизору шло какое-то ночное шоу. — Что случилось, блондиночка? — искренне переживая за хреновый видок девушки, Гарри сел с ней на кровать. — Ты выглядишь не особо хорошо. Я бы сказал, болезненно. Мэл подняла на него красные от слёз глаза. Ни грамма косметики на ней не было, из-за чего были хорошо заметны мешки под глазами и чрезмерная бледность, а взгляд был и вовсе потухший. Длинные блондинистые локоны спутались, ниспадая с плеч. Широкая чёрная футболка с изображением перевёрнутого дома, чёрные шорты. Выглядела Мэл потрёпанной, вдобавок продрогла от ночного холода - парень поспешил накрыть её хрупкие плечи тёплым пледом. Гарри сидел рядом, на нём были лишь пижамные штаны. Девушка с интересом поглядывала на кубики пресса - это было как-то увлекательнее, нежели рассказ о непутёвой семейке и о едва не убившей блондинку бутылке вина. Дорогое было, то вино. Бутылка, словно в замедленной съёмке, врезалась в стену, расплескав остатки красной жидкости по обоям, полу… В носу блондинки всё ещё витал запах дорогого пойла, привезённого кем-то из родительских знакомых из Франции. — А ты горячий, — хмыкнула девушка, явно не соображая, что говорит. — Когда ты стал таким горячим? Гарри несколько растерялся, натягивая нелепую улыбку. — Ты не в себе, блондиночка. Мэл улыбнулась уголками губ. Веки тяжелели. Укутавшись в плед, она томно вздохнула. — Тебе нужно расслабиться, — просёк брюнет, поднимаясь с кровати. — Мне нужно сдохнуть, — простонала Мэл, падая на простыни. — Только не на моей кровати. Не хочу потом избавляться от твоего трупа, — парень рылся в ящиках. — У меня есть для тебя кое-что более особенное, чем обычная и никчёмная смерть. Перед глазами Мэл появился маленький пакетик, а в нём — пара белых таблеточек, смутно напоминающих аскорбинку. — Что это? — нахмурив тонкие бровки, блондинка взяла из рук Гарри пакетик и принялась разглядывать содержимое. — Кое-что интересное, — загадочно произнёс парень, заваливаясь к девушке на кровать. — Открывай, и давай вместе закинемся. — Ты предлагаешь мне свою тупую наркоту? — поморщилась Мэл, однако за таблетками полезла. — Только попробуй, — Гарри взял у неё одну таблетку и поднёс ко рту. — Под язык. Он сунул её в рот. Девушка с сомнением рассматривала белый кружочек меж пальцев и, пожав плечами, решила, что делать всё равно нечего, и последовала примеру юного наркодилера. Это была довольно долгая ночь, но она была самой лучшей, что когда-либо случалась с Мэл Бертой Камерон за последние годы жизни. Сознание унеслось в полёт, мозг отключился, и всё стало неважно. Не важна вечно пьющая мать с её нотациями; не важен отец, смотря на дочурку похотливым взглядом; не важны проблемы с учёбой, с общением, чёртова депрессия… Мир стал не важен. И Мэл поняла, что это именно то самое чувство, которое она искала всю свою недолгую жизнь. И вот, когда они с Гарри лежали на кровати, пялились в потолок и, не замечая, сжимали ладони друг друга… — Крюк, — хрипло позвала девушка, изучая люстру. — Слушаю, — в той же манере отозвался парень. — Я хочу ещё. Мне нужно ещё.