Разлеплять веки было крайне тяжело. Все тело ломило и болело. А еще было жутко холодно и мокро. Что со мной случилось? Почему мое тело ломит так, будто по мне катком проехались? Я медленно села, и стала оглядываться. Кругом был один лес и старое, заросшее плющом ветхое здание, которое уже отжило свое и потеряло былой лоск. Затем осматриваю себя и вижу, что на мне измазанное в грязи, мокрое и холодное пальто. Но самое страшное было не то, что моя голова готова была взорваться и не то, что все тело болело и не слушалось меня, самое страшное было то, что я не помню, кто я такая. Как меня зовут? Сколько мне лет? И где я нахожусь? Я ничего не помню. Хреново дело. Потерять память, да еще и в незнакомом месте. Что теперь делать?
Я начала подниматься на ватные ноги, которые вот-вот грозились подкоситься. Пошатываясь, я встала и вновь огляделась. Вокруг ни души. Если меня здесь обнаружат, то посчитают это проникновением в частную собственность, а я не шибко горю желанием отправиться в тюрьму. Я оглядела здание. Тропа к нему заросла, но в него вполне можно было зайти. Я поковыляла туда, стараясь как можно быстрее добраться до временного убежища. Мне здесь совершенно точно не нравилось, но иного пути у меня не было. Толкнув заржавевшую дверь, я была ошеломлена: здание внутри было почти не тронуто. Длинная высокая лестница, что вела почти к самому потолку, была местами сломанной, но по ней подняться было возможно. Подняв глаза выше, я была ошеломлена: на стене, по ту сторону лестницы, висели огромные часы, которые были остановлены. Видимо давно изжили себя. Это что-то вроде часовни или особняка?
Я прошла внутрь, попутно оглядываясь. Это место не могло не восхищать. Никогда такого не видела. Хотя откуда мне знать, если я ничего не помню?
Я тряхнула головой, проходя к лестнице. Затронув перила, я тут же услышала оглушительный звон часов, сопровождающийся неприятным гулом. С каждым ударом проносилась волна вибрации, из-за которой было все сложнее устоять. Звон будто проникал под кожу, и даже заткнув уши ладонями, можно было все также слышать четкое и громкое звучание настенных часов. Я рухнула на пол, срываясь на крик. Это было очень больно. Будто твой мозг расщепляется по кусочку, доставляя адские страдания.
Спустя еще пару ударов, звон и вибрация стихли, а часы мирно продолжали тикать. Не в силах больше подняться, я взглянула на часы. Стрелки стояли ровно на двенадцати. Я прикрыла глаза. Боль в голове только усилилась, как и слабость во всем теле. Интересно, я вот так вот и умру, да? В лесной глуши, в этом старом здании, без права вспомнить себя?
Неизвестно, сколько я так пролежала на холодной плитке в мокрой и грязной одежде. Меня не особо это беспокоило. Если прислушаться к себе, то я чувствую, что во мне какая-то пустота. Словно выдернули все чувства, оставив только страх и боль. Но я не могу уловить ниточку происходящего. Она безвозвратно ускользала от меня, хитро маня за собой. Но почему я чувствую себя такой опустошенной? Что со мной случилось, что весь свет мне теперь не мил? Чувствуется беспросветная горечь и серое безразличие ко всему.
Я повернула голову в сторону открытой настежь двери. Виднелись только заснеженная земля и деревья, а небо было монохромное, идеальное для такой погоды.
Вдалеке послышались непонятные звуки… Стук колес? Сюда кто-то приехал! Куда мне…
Поток мыслей прервал чей-то силуэт, что приближался сюда. Плохо дело. Если меня сейчас найдут, то мне уже не выйти живой.
Я из последних сил ползу вверх по лестнице. На втором ярусе есть орган, а значит, и проход под лестницей, это даст мне хоть маленький, но шанс остаться незамеченной. Хотя это вряд ли. Но сдаваться не попробовав, я не собиралась.
Я расплывчато слышу чьи-то голоса. Не могу уловить нить разговора. Шаги становятся ближе. И единственное, что удалось мне расслышать, так это то, что кто-то удивился тому, что часы вновь идут своим ходом. А спустя пару минут, я услышала еще один голос, он звучит куда громче и четче предыдущего, холод так и сквозил в его голосе. Я невольно съежилась. Его слова набатом раздавались по помещению, отчего неприятно резало слух:
— Кто здесь, еще раз спрашиваю? Если и даже продолжишь прятаться, то я не сменю гнев на милость, — мне ничего не оставалось как послушно выйти из никчемного убежища, понимая, что я иду на верную смерть.
Я выползаю из-под лестницы и, собирая поднакопившееся силы, встаю на ноги, придерживая правую ноющую руку за предплечье.
Я упорно пытаюсь сфокусировать взгляд на того, кто впереди, и это удается мне с огромным трудом. Передо мной стоял высокий мужчина с черными кучерявыми волосами с заряженным пистолетом в руках, направленный, без сомнения, на меня. Позади него стоял мальчишка с блондинистыми волосами и огромными зелеными глазами.
— Ты кто? Как ты сюда попала? Отвечай!
— Я не… не знаю, — с трудом разлепив пересохшие губы, севшим голосом отвечаю мужчине в черном камзоле и с дурацкой шляпой на голове. Я уверена, что он даже меня не услышал, потому что голоса у меня почти не было.
— Я не слышу! Отвечай четче, не испытывай мое терпение! — он выстрелил в воздух, доказывая, что он не шутит. Я вновь вторю ему, после чего закашлявшись, держусь за живот.
— Гил! Ты так ничего не добьешься, она на ногах стоять не может, не то, что говорить! — и это было последнее, что я услышала прежде, чем провалиться во тьму.
***
Очнувшись, я первым делом чувствую, как все кости в моем теле нестерпимо ломит, а мышцы ноют, будто я обежала всю планету. Медленно разлепляя веки, я увидела белый потолок. В голове все смешалось, и не могу понять, что происходит. Я осматриваю бегло помещение, в котором нахожусь, и вижу, как какие-то люди поодаль от меня шепотом разговаривают. Самое печальным было то, что я практически не могла пошевелиться. Мои силы покинули меня и теперь я могла лежать только пластом. Даже сомневаюсь, что я смогу что-то сказать им, если они от меня этого потребуют, как в том здании. Я попыталась хоть немного поднять голову, чтобы в полумраке разглядеть хоть что-то. Но внезапно чей-то звонкий голос облегченно зашептал:
— Кажется, очнулась! — и все внезапно стихли, повернув головы в мою сторону. Я смогла лишь в ответ посмотреть на них. Внезапно ко мне подлетел тот самый блондин, с большими зеленющими глазами, которые выражали беспокойство и спросил:
— Ты как себя чувствуешь? Что-нибудь болит? Хотя, чего я спрашиваю! Наверняка ведь болит! Ты же с лестницы упала. Ты это помнишь? — обеспокоенно порхала надо мной зеленоглазая причуда, пытаясь добиться от меня ответа. Я лишь вздохнула и прикрыла глаза. И зачем им знать, что у меня болит? Чтобы быстрее разобраться со мной? В мои мысли вторгся тот самый грубый голос, который пытался добиться от меня ответа в часовне:
— Оз! Это опасно, отойди от нее! Мы не знаем, откуда она прибыла. Она может оказаться нашим врагом, — к мальчугану подошел высокий мужчина, оттягивая его от меня подальше. Я бесстрастно смотрю на всю эту картину и понимаю, что меня снова клонит в сон от усталости. Мне совершенно ничего не хотелось делать: ни двигаться, ни отвечать на шквал вопросов и не смотреть на присутствующих людей. Хотелось немного тишины и покоя. Но покой мне только снится, потому что чувствуется мне, что они так просто меня не отпустят. Я пытаюсь сесть, но безвольно откидываюсь на подушку, не в силах контролировать свое тело. Это хреново. Ведь если они вздумают на меня напасть, я ведь не смогу дать им отпор.
— Гил! Да ничего не случится, если я подойду к ней. Ей нужна помощь, и я не могу оставить это на самотек, — упрямо гнул свою линию мальчишка, сердито смотря на мужчину. Следом кто-то захлопал в ладоши, привлекая к себе внимание, и мне хотелось взреветь. Моя голова и так раскалывается, так они меня еще и добить хотят раньше времени.
— Оз, Гилберт, будет вам, не ссорьтесь. Я предпочитаю избегать насилия, поэтому обойдемся предупреждениями. Вряд ли эта особа способна нам навредить. У нее такой жалкий вид, — растягивая слова, искусно шагая ближе ко мне мужчина, берет стул, разворачивает в мою сторону, и изящно усаживается на него, закинув ногу на ногу. У меня, видимо, на лице проскальзывает тень удивления, судя по смешку пепельноволосого. Он выглядел как принц из сказки. Полный манер и изящности в простых жестах. Но вспомнив о том, что он назвал меня жалкой, я сощурила глаза, смотря на усмехающегося мужчину.
— Ай-ай, какой холодный взгляд. Может быть, конфетка сможет растопить твои льдинки в глазах? — в его пальцах мгновенно зашелестела конфета, и он выжидающе посмотрел на меня, но я отвела взгляд. Что за сборище клоунов? Я что, в дурдоме и это мой кошмар? Беловолосый вздохнул, и отправил конфету к себе в рот, жмурясь от удовольствия. А затем вновь обратил на меня внимание:
— Как я понял, ты не можешь двигаться, да? А говорить? — я вновь смотрю на него и вздыхаю. Я мысленно пожелала себе удачи, ведь неизвестно, что случится со мной, как только я отвечу на вопросы. Я слабо кивнула. И только я открыла рот, чтобы начать рассказ, как снова меня пробрал кашель и выступили на глазах слезы. В горле все першило и пересохло. Мальчишка заботливо принес со стола горячий чай, а какая-то девушка помогла мне принять сидячее положение и укутала меня поплотнее в плед. Я принимаю чашку из рук блондина трясущимися руками и еле удерживаю, чтобы не пролить на себя.
Сделав несколько обжигающих горло глотков, я почувствовала, как меня разморило и внутри расцветало спокойствие. Я на секунду прикрыла глаза, а затем тихим севшим голосом начинаю рассказывать, как я очнулась посреди незнакомого места, как дошла до странноватого особняка, про звон часов, и закончила тем, что упала без чувств, когда в здание вошли те двое, что недавно препирались. Все на минуту стихли, обдумывая услышанное. А затем ко мне подошла какая-то девочка с каштановыми волосами и с недоумением спросила:
— А до этого? Ты помнишь как попала туда? — я покачала головой.
— Я ничего не помню. Я не знаю ни своего имени, ни возраста, ничего. Моя память словно чистый лист, — я вздохнула, смотря на чашку в своих руках. Все снова погрузились в раздумья. Я рассказала им все, что знаю, но также понимаю, как все это звучит глупо. Тот черноволосый точно мне не поверит. Он уже объявил меня своим врагом.
— Малышка Шерон, что думаешь? — мальчишка посмотрел на девушку, ожидая от нее вердикта. Она тут главная, что ли? Кажется, я сошла с ума, и это моя больная фантазия.
— Да что тут думать? Ее можно передать другим пандоровцам. У нас и так дел невпроворот, а тут еще проблему на голову нашли, — раздраженно бормочет черноволосый мужчина, закуривая.
— Идея неплохая, Гилберт, но тогда думаю, что на ней живого места не оставят. И всего, чего они добьются, так это ее смерти.
— А что ты предлагаешь, Брэйк? Это единственное, что мы можем себе позволить, — мужчина, которого назвали Гилбертом, скосил на меня злющие янтарные глаза. Меня будто прошибло током. Эти янтарные глаза… Кажется, я уже где-то их видела, но не могу вспомнить, где.
— Ну вот, черный ворон, ты испугал нашу гостью, — с насмешкой в голосе, мелодично проговорил пепельноволосый. Я не сразу обратила внимания на эти слова, потому что пыталась вспомнить, где я видела эти глаза. И против воли снова перевела взгляд на черноволосого мужчину и застыла, смотря ему в глаза. Я надеялась, что если еще раз посмотрю в них, то смогу еще что-то вспомнить, но безрезультатно. Черноволосый издал звук, похожий на рык и, развернувшись, пошагал к стеклянным дверям, отворяя их, прошел вглубь. Там, по всей видимости, была лоджия.
— Что-то случилось? — прошелестел женский голос над моей головой.
— А? — я перевела растерянный взгляд на рыжеволосую, что стояла возле меня.
— Ты просто так внимательно смотрела на Гилберта. Знаешь его? — склонив голову в бок, задала вопрос… Шерон? Я покачала головой. Не стоит мне этого говорить, потому что сдается мне, что этот грубиян застрелит меня прямо на этой софе. Хотя, в любом случае, они меня могут застрелить, особо не колеблясь. И не постеснялась задать подобный вопрос:
— А теперь что? Вы меня убьете? — мой голос оставлял желать лучшего, потому меня почти не было слышно, но и сильно напрягать я его не хотела. Не хотелось лишиться еще и голоса.
— А ты больше Ворона слушай, — беловолосый засунул в рот очередной леденец. Это было очень даже забавно видеть, как взрослый мужчина млеет от сладостей. Возьму на заметку, как подлизаться к нему, в случае чего. Хотя это вряд ли сработает. Он повернулся ко мне, задумчиво оглядывая, — Первым делом я вызову врача, чтобы осмотрел тебя на случай переломов. А затем решим, что с тобой делать. Возможно, я даже отдам тебя под опеку Гилберта, — кажется, это послужило красной тряпкой. Потому что как только черноволосый услышал свое имя и слово «опека», он пулей вылетел с лоджии, злой как черт.
— Брэйк! Не вздумай вешать на меня свои проблемы! Если хочется с ней нянчиться, делай это сам, и не впутывай в это других. На мне и так камнем на шее висит эта тупая крольчиха, от которой больше хлопот, чем пользы, — янтарноглазый фыркнул, натягивая шляпу на голову и собирался уходить, как тут в него полетел стул, но он просто увернулся, как будто ожидал чего-то подобного. Маленькая девочка с каштановыми волосами подлетела к мужчине, вся красная от нарастающей злости, и стала наносить удары, при этом вереща:
— Это кого ты назвал тупым кроликом, а?! — я с неописуемым шоком смотрела на все происходящее, и поняла, что я в полной заднице. Чувствуется мне, что это не последняя моя встреча с ними. Моя жизнь все еще в руках этих людей, и мне не стоит в лишний раз геройствовать. Не хочется закончить свою жизнь так и не узнав, кто я. Передо мной встал снова этот мальчишка… Оз и улыбнулся мне, пожелав скорейшего выздоровления, пообещав, что вновь придет меня проведать и убежал вслед за этими двумя.
— Ну что ж, эти негодники ушли, должным образом не представившись. Позволь мне сделать это первым: меня зовут Зарксис Брэйк. К вашим услугам, миледи, — сделав шуточный реверанс, он посмотрел на меня с едва уловимой усмешкой. Этот парень всегда усмехается над всеми по поводу и без?
— А меня зовут Шерон Рейнсворт, приятно познакомиться с тобой, — девушка тоже сделала реверанс. Я слегка кивнула, — Брэйк, отведи, пожалуйста, леди в гостевую комнату, а я пока напишу письмо лекарю, — благоговейно пролепетала девчушка, откланявшись, уходя из помещения. Я проводила ее взглядом, а затем посмотрела на мужчину. Он снисходительно улыбнулся и подошел ко мне, и развернулся спиной, склонив одно колено. Меня мгновенно начала злить собственная беспомощность, и я проигнорировала его помощь, попытавшись встать, но колени подогнулись и я стремительно начала падать, уже закрыла глаза, готовясь к удару об пол, но меня притянули к себе сильные руки, я уткнулась во что-то мягкое. В этот момент передо мной опять появилась вспышка воспоминания. Со мной это уже происходило. Но… когда? Я упираюсь руками в грудь беловолосого, чтобы он отпустил меня. Но он не ослабил хватку. И спустя пару попыток, я сдалась, безвольно повиснув на красноглазом.
— Так-то лучше. Ты ведь еще не восстановилась, и вряд ли тебе можно двигаться, — он чуть улыбнулся, перекинув меня через плечо как мешок картошки и понес в другую комнату. Я малость впала в шок, потому что еще никто меня подобным образом не тащил на себе. Но ни злиться, ни выражать свое недовольство не хватало сил. Весь путь мы оба молчали. У меня было слишком много вопросов, но я ясно понимала, что они мне на них не ответят, так как неизвестно, может, я и вправду их враг.
Дойдя до гостевой, мужчина скинул меня с себя на кровать и просил пока не засыпать и дождаться врача, и вышел из комнаты. Я откинулась на постель спиной и глубоко вздохнула, на минутку прикрывая глаза. Затем, томясь в ожидании врача, я оглядела комнату. Она была довольно просторной для одного человека и немного вычурная, выполненная в кремовом и зеленом тонах. Я даже и представить не могу, сколько же это все удовольствие стоит. Наверняка, мне такие деньги и не снились. Над кроватью нависал нежно-зеленого цвета полог, которым можно было отгородиться от лишних глаз. И я, не удержавшись, потянула за атласную ткань, зашторивая себя от других. Так мне немного становилось спокойнее и я могла подумать над сложившейся ситуацией. Мне было довольно интересно: кто такие пандоровцы, и кто те люди, которых я увидела в большом зале? Меня действительно отдадут этим «пандоровцам»?
Меня знобило и слегка потряхивало. Мои руки и ноги были очень холодными, но я не сделала ни единой попытки укрыться. Не потому что не могу этого сделать, а потому что мне было не охота двигаться. Согнув пальцы на руках, я почувствовала, как что-то оплетало мой средний палец. Я подняла руку на одном уровне с лицом и увидела тонкое серебристое кольцо, которое я до сей поры не замечала. Но почему-то вместо восхищения я чувствовала отвращение. Кольцо было простеньким, но довольно красивым, но при виде этого куска металла, у меня появляется ком в горле и подкатывает тошнота. Я потянулась другой рукой к кольцу, чтобы снять его, как меня отвлек стук в дверь, а затем звонкий голос той девушки Шерон оповестил меня о прибытии врача. Я отодвинула одну штору, чтобы меня было видно. Внутрь прошла женщина лет сорока с каштановыми волосами, собранные в пучок и с глубокими голубыми глазами. Она поздоровалась со мной и села на стоящий неподалеку стул, а Шерон закрыла за ней дверь.
Женщина снисходительно улыбнулась, видя, как я ее разглядываю. Без сомнения, она была красивой, но я старалась не слишком любоваться другими людьми. Это невежливо, да и смущает. Лекарь попросила снять рубашку и я потянулась к пуговицам, нервно расстегивая их. Расправившись с ними, я стянула ее с себя и обнаружила множество огромных синяков и ссадин. Мне даже знать не хотелось, что со мной произошло. Потому что тут явно ничего хорошего нет. Возможно, меня кто-то сильно бил, а может быть, я так неудачно упала. Но в этот момент узнать правду было страшно. Пепельноволосый что-то говорил о том, что у меня могут быть переломы и, возможно, травма головы.
Я перевела взгляд на женщину. Видно, она удивлена не меньше, чем я сама. Она осторожно ощупала мои руки, ребра, и развернула к себе спиной, разглядывая ушибы. Затем попросила снять брюки. Но и мои ноги были не лучше. На них тоже виднелись большие кровоподтеки. Она ахнула и с ужасом покачала головой и принялась ощупывать ноги. Я изредка шипела, когда ее руки проходились по шишкам и синякам. Затем она проверила целостность костей, осмотрела голову, а затем и горло. Тотальный осмотр закончился примерно через сорок минут.
В это время Шерон вернулась в комнату, заметив, что осмотр уже подошел к концу и спросила лекаря о моем состоянии. Я мгновенно прикрылась большой рубашкой, стараясь спрятать уродливые фиолетово-синие участки кожи. Шерон не успела их увидеть. Или сделала вид, что не успела. Женщина сказала, что моему здоровью ничто не угрожает, и что у меня только синяки и небольшие растяжения мышц на левой ноге и правой руке. Посоветовала мазаться какой-то специальной мазью и поменьше нагрузок на организм, поскольку я еще подхватила простуду. Это, наверняка, из-за того, что я пролежала на улице невесть сколько времени.
Это был самый худший момент, потому что я стала проклинать свою слабость, свое слабое тело, что не смогла принести себе как можно меньше урона. Я чувствовала себя жалкой и хотелось просто стать микроскопического размера и забиться в угол. Меня вновь забило крупной дрожью и я обхватила себя руками. Шерон кивнула на слова лекаря и пошла провожать ее, прося меня немного отдохнуть и потушила свечи. Сейчас смеркалось, и в комнате царил небольшой полумрак. Я зашторила полог и, забравшись под одеяло, пахнувшее каким-то странным, но успокаивающим ароматом мгновенно провалилась в сон, как только моя голова коснулась подушки.
***
Сорок минут назад
Шерон и Брэйк сидели за столом и чаевничали, обсуждая свалившуюся проблему в виде их незваной гостьи. Брэйк вновь уплетал сладости, запивая не менее сладким чаем, жмурясь как кот, объевшийся сметаны. Девушка же время от времени попивала ароматный элитный сорт чая.
— Ну так и к какому мы придем выводу, госпожа Шерон? — отправляя в рот кусочек торта с толстым слоем сливок, поинтересовался шляпник.
— Я хочу понаблюдать за ней, — Рейнсворт сделала небольшую паузу, прежде чем продолжить, — Полгода назад Оз вернулся из Бездны вместе с Алисой, и она также ищет свои воспоминания. Я не верю в такие совпадения. Все это как-то взаимосвязано.
— Но ведь Гилберт, будучи ребенком, тоже не помнил ничего, кроме своего имени, но в итоге много чего о себе узнал. Точно также она может принадлежать Баскервилям, и они не погнушатся прийти за ней сюда. Также, она может стать легкой добычей. Ты действительно хочешь рискнуть всем ради этой незнакомки? — бесстрастно подкидывал факты Зарксис, небрежно зачерпывая ложкой очередной кусок сладко-приторного торта. Шерон нахмурилась и ее лицо посерьезнело. Она уже все решила.
— Я чувствую за это ответственность. Если твои опасения подтвердятся, я возьму всю вину на себя, так как это было моей идеей, — твердо произнесла девушка, посмотрев на озадаченного слугу. Но через секунду он вновь усмехнулся, но не стал оспаривать решение своей госпожи.
— Как же я могу взвалить эту ношу на ваши хрупкие плечи, моя госпожа? Положитесь на вашего преданного слугу, — он слегка склонил голову, а затем услышал тихий смешок от Рейнсворт.
— И это ты мне говорил, что меня тянет на молоденьких мальчиков? — Брэйка немного вынесло со слов рыжеволосой. И он не мог понять, причем тут это. Но уточнять не стал.
Рейнсворт поднялась из-за стола и откланявшись, сказала, что ей нужно побыть одной и все еще раз хорошенько обдумать. Уходя из комнаты отдыха, именуемым «штабом», она украдкой посмотрела на своего слугу и в ее голове пронеслась мысль:
«Ну не могу же я сказать, что она напоминает мне тебя…» — и незамедлительно покинула комнату, уходя в свои покои.
***
— Бедняжка, ты потеряла память? — эхом раздался веселящийся громкий голос, где-то в самой голове.
Я оказалась в каком-то жутком и сыром подвале. Судорожно оглядываясь, я пыталась найти того, кто со мной заговорил, но всё тщетно. В этом пугающем месте царил полумрак, и любой малейший звук пугал до дрожи.
— Кто ты?! — эхом раздается мой крик. Мне было очень страшно.
— Ооох, дорогая, не стоит меня бояться. Я ведь помочь тебе хочу! — я помедлила. Помочь? Как незнакомец может мне помочь? — А это было грубо, милая! Я действительно могу тебе помочь. Но… не за просто так. Давай окажем друг другу услугу? Ты поможешь мне, а я помогу тебе. Как тебе сделка?
Я усмехнулась. Раз она может читать мысли, то врать ей без толку. Возможно, я потеряла память, но не растеряла свои мозги. Верить каждому встречному я не собираюсь.
— Ах, ты меня ранишь, милочка! Но я оценила твою осторожность. Но меня нет нужны бояться. Я и вправду могу тебе помочь, даже более действенно, чем Зарксис или простушка Рейнсворт, — голос противно захихикал. От этого зловещего смеха стало не по себе и кожа покрылась мурашками. Постепенно, из полумрака с другого конца подвала ко мне медленно настигала маленькая фигура в алом плаще. Ее лицо было плотно скрыто под капюшоном. Я стала пятиться назад, потому что такое наступление сильно настораживало и разгоняло адреналин по крови. Но неожиданно меня оплели невидимые острые путы, связав по рукам и ногам. Подойдя ко мне вплотную, девушка провела острым алым ногтем вдоль по моей щеке, а затем взяла за подбородок, заставляя посмотреть на нее. Единственное, что не скрывал ее капюшон — была улыбка. Сумасшедшая улыбка от уха до уха. Мое сердце чуть не остановилось, когда она резко приблизила свое лицо к моему, и под капюшоном засверкали ее дикие, полные безумия глаза. Ноги мгновенно стали подкашиваться, а все тело словно онемело. Я не могу пошевелиться. Страшно.
Страшно.
Страшно. Она снова заговорила, но уже приглушенно:
— Ты мне не веришь? Не хочешь, чтобы я помогла восстановить тебе память? Ну же, соглашайся. Я помогу тебе. Давай. Соглашайся.
СОГЛАШАЙСЯ! ДАВАЙ ЖЕ, ДАВАЙ! МЫ ВМЕСТЕ ЭТО СДЕЛАЕМ! — ее голос начал искажаться, и становиться поистине страшным и даже демоническим. Она больнее сжала свои тиски и я закричала больше от страха, чем от боли.
— ПОМОГИТЕ!!! — закричала я во все горло, не осознавая, что мне приснился кошмар. Я соскочила с кровати и меня обдало холодным потом, а сердце сбилось на бешеный ритм, меня трясло и весь ужас картины до сих пор стоял перед глазами. А через пару минут дверь с грохотом открылась, и в нее ввалились несколько слуг, Шерон и Брэйк, которые были не меньше меня ошеломлены моим душераздирающим криком. Я обхватила себя руками и прикрыла глаза и закусила губу, игнорируя щипание в носу. Я не хочу плакать у всех на виду. Я не желаю становиться их глазах словно побитый щенок. Не хочу жалости к себе.
— Что случилось? — первой ко мне подошла Шерон и хотела взять меня за руку, но я ее тут же отдернула, помня весь тот ужас. Я все еще не пришла в себя, и реагировала очень резко. Мне казалось, что эти люди причинят мне такую же боль, как и во сне. Пепельноволосый подошел следующий ко мне и спокойно задал мне вопрос:
— Тебе снилась девушка в капюшоне? — я мгновенно уставилась на мужчину, шокированная его точным попаданием. Как? Как он понял? Неужели он ее знает? — Леди, как мы можем понять, что с вами произошло, если вы молчите, будто воды в рот набрали? — он наклонил голову в сторону, подняв белоснежную бровь.
— Брэйк! — Рейнсворт укоризненно скосила на него глаза и следом присела на край кровати, приобняв меня за плечо и тихим голосом принялась успокаивать меня, — Тише. Не бойся. Это дурной сон. Кто бы ни был в твоем сне, он никогда не навредит тебе в живую. Постарайся успокоиться и расслабиться, — увидев, что ее психотерапия не удалась, она печально вздохнула и решительно сказала:
— Раз так, то я останусь с тобой на ночь! Когда есть кто-то рядом, всегда легче заснуть. А тебе нужно поспать, чтобы побыстрее поправиться, — она ласково улыбнулась и посмотрела на меня. Она улыбается не как та девушка из сна. Добрая и успокаивающая улыбка. У меня немного отлегло от сердца.
— Вам не нужно… все уже прошло, и я в порядке, — я покачала головой и тихим хриплым голосом уговаривая ее пойти обратно к себе в покои. На что она уперла руки в бока и нахмурилась, сказав, чтобы я не переживала, и что она не изменит своего решения. Она распустила всех встревоженных слуг, в том числе и Брэйка, который всем видом так и говорил: «А я ведь такая умница, я ведь был прав!», на что госпожа показала язык и отвернулась от него, зашторив полог и придвинулась ближе ко мне. Он незамедлительно покинул комнату вслед за другими слугами.
— Оставь все тревоги на завтра. А сейчас поспи. Просто спи. Я до утра пробуду здесь, не волнуйся, — она обнадеживающе улыбнулась, сжав мое плечо. Я кивнула и вновь легла на подушку, пытаясь погрузиться в сон, хотя засыпать было все еще довольно страшно. Но я уверила себя, что все будет хорошо. По крайней мере, она, если что, может разбудить меня, если опять что-то приснится. Спустя долгие минуты, я все же заснула и в этот раз мне больше ничего не снилось.
Рейнсворт печально посмотрела на уже заснувшую девушку и грустно улыбнулась, прошептав:
— Ты совсем… как он тогда… — и погрузилась в беспокойный сон вслед за гостьей.
