Раз-два-три

Ричард чувствует, что Коннор вернулся, ещё даже не зайдя в квартиру. И правда, запах его одеколона витает в прихожей, на вешалке снова висит длинное серое пальто, покрытое мелкими капельками дождя, а ботинки уже идеально начищены и глянцево блестят на обувной стойке. Ричард раздевается, глядя на себя в зеркало, зачёсывает заметно отросшие влажные волосы назад — сложно не париться о внешнем виде, когда рядом всегда такой идеальный во всех отношениях старший брат. Коннор, как всегда, возвращается без предупреждения, да и вообще о работе говорит мало — ФБР никогда не были лучшими друзьями полиции, и Ричард без понятия, зачем бюро отправляло его в ЭлЭй. Хорошо, что просто вернулся домой, с их работой этого достаточно. — Ричи, — зовёт Коннор, выходя в прихожую. — С возвращением. — И тебя, — улыбается Ричард, не решаясь обнять. На Конноре одно лишь полотенце, он горячий и распаренный после душа, а Ричард только с улицы, где весь день накрапывает мелкий дождь. Но Коннор сам шагает вперёд, обнимает, едва заметно вздрагивая от холода, но прижимает к себе, и Ричард, растеряв всю неловкость, крепко жмётся в ответ. Коннор глубоко вдыхает, ведя кончиком носа по виску, касается губами — Ричард тонет в родном запахе. Промёрзшее в детройтской непогоде тело наполняется теплом. — Гэвина где потерял? — спрашивает Коннор, отстраняясь и возвращаясь в гостиную. — У него наметились подвижки в деле, остался в департаменте. Коннор кивает. — Голоден? Тут неподалёку, оказывается, новый итальянский ресторанчик открылся — взял на вынос огромную лазанью. — Я... Нет, — чуть заторможено отвечает Ричард. Коннор переодевается, натягивая боксеры, и всё, чего сейчас хочется — это снова снять их с него. Ричард соскучился безумно, ему уже не просто тепло — жарко. Коннор смотрит через плечо, усмехается, и только потом оборачивается всем телом, снова подходя к Ричарду вплотную. Медленно тянет вверх белую футболку, оглаживая бока тёплыми пальцами, и, откинув её на стул, берётся за пряжку ремня. — Скажи, Ричи, твоя была идея отсылать мне ваше хоум-видео? — вкрадчиво спрашивает Коннор. Ричард сглатывает, дыхание сбивается от этого глубокого любимого голоса. Сейчас что-то будет. — Да, — получается слишком тихо. — Не понравилось? — Почему же? Люблю на вас смотреть, — Коннор прижимается совсем близко, выдыхая эти слова Ричарду в губы. — Но просто смотреть и не иметь возможности прикоснуться... Слишком жестоко, не находишь? Он расстёгивает молнию на джинсах, запускает ладони под бельё сзади и тянет вниз, спуская ткань с задницы Ричарда. Смотрит своими тёмными — гораздо темнее, чем у Ричарда, — глазами, будто гипнотизирует. А Ричард и не думает сопротивляться, он обожает брата таким — любым — всегда. Полумифическая связь близнецов, о которой так много читал в интернете ещё в детстве, каждый раз бьёт по нему с оглушающей силой, стоит только Коннору его коснуться. Ричард знает, о чём думает Коннор. И он вовсе не против. — Накажешь? — снова сглотнув сухим горлом, спрашивает Ричард и переступает через упавшую на пол одежду. — Накажу, — соглашается Коннор, коротко кивая в сторону спальни. Он садится на край кровати, а Ричард неловко устраивается сверху, перегнувшись через колени брата. Подтягивает подушку, чтобы прятать в ней лицо — ему всегда стыдно, как в первый раз. И заводит точно так же. Родители в жизни руку на них не поднимали, но однажды в старшей школе Ричард пропал с друзьями до поздней ночи, никого не предупредив. Мама плакала, отец злился и уже собирался идти в полицию, когда не совсем трезвый Ричард всё же объявился на пороге дома. Коннор сказал, что сам с ним разберётся. Холодный душ вымыл хмель подчистую, а после Ричард стоял в их с Коннором комнате у стены со спущенными штанами, упирался лбом в сложенные предплечья и сгорал от стыда, чувствуя, как от каждого нового удара по горящей заднице член становится всё крепче. Коннор остановился, только когда Ричард не смог сдержать жалобного всхлипа. В животе невыносимо тянуло, ноги подкашивались, а когда Коннор прижался сзади, обнимая за живот, Ричард выдохнул тихое "прости", чувствуя, как по щекам чиркнули тёплые капли. Коннор резко развернул его к себе, вжал спиной в стену всем своим телом, взял лицо в ладони и сцеловывал солёные слёзы, шепча, как переживал за Ричарда, сколько херни успел надумать, и что жить не сможет, если с ним что-то случится. Прижимался крепче, тёрся, удерживая Ричарда за шею и дрожащее бедро, а тот с ума сходил от переполняющих ощущений. Он вспоминает об этом каждый раз, когда Коннор собирается его наказывать, и от предвкушения, смешанного со стыдом и возбуждением, всё внутри сладко сжимается. После первого удара Ричард только сильнее стискивает подушку и тихо выдыхает приоткрытым ртом. Ещё, ещё, это пока почти не больно. Рука у Коннора тяжёлая, но после каждого шлепка он растирает горячую кожу раскрытыми ладонями, мнёт и раздвигает ягодицы, и Ричард даже догадаться не может, когда он ударит снова. Выгибает спину и приподнимается на коленях — силой от ударов прошибает до внутренностей, и вздохи уже давно перелились в тихие стоны, а твёрдый член мажет головкой по бёдрам Коннора. Он больше не сдерживает силу, звонкие шлепки отдаются у Ричарда в ушах громче собственного голоса, он горит весь снаружи и внутри, и выгибается, обхватывая себя за ягодицы, раскрывается, когда Коннор проводит пальцами по влажной ложбинке от копчика до яиц. — Пожалуйста, ещ... Ах! — Ричард срывается на вскрик, новый удар по самому нежному прошибает резкой острой болью. Ричард вцепляется зубами в подушку, но заставляет себя снова прогнуться, подставиться, впиваясь в ягодицы короткими ногтями. Он уже не считает удары, ощущения захватывают полностью, Ричард даже не сразу понимает, когда всё заканчивается, и Коннор просто гладит его, растирая такую чувствительную сейчас кожу. — Ричи, — зовёт Коннор. — Ричи, иди сюда. Ричард открывает крепко зажмуренные глаза, смаргивает пелену слёз и поддаётся рукам брата, всё ещё слабо соображая, что с ним делают. Коннор садит его на свои колени лицом к себе, и Ричард, глубоко дыша, утыкается лбом ему в плечо. Вздрагивает всем телом, когда прохладные ладони снова оглаживают задницу, поднимает голову, заглядывая Коннору в глаза, и улыбается, когда тот, подавшись вперёд, лижет от подбородка вверх, широким мазком языка собирая соль. — Ты в порядке? — спрашивает Коннор, вылизывая вторую щёку. — Да. Ричард ждёт, когда Коннор чуть отстранится, и целует солёные от собственных слёз губы. Стонет тихо, чувствуя, как Коннор гладит его между ягодиц кончиками пальцев. Ричард расслабляется, отдаваясь медленному глубокому поцелую, и совсем не ждёт нового сильного удара — Коннор бьёт обеими руками по распалённой заднице, и Ричард с криком выгибается в его руках, лишь чудом удерживаясь на коленях брата. Оргазм оглушает, забирая последние силы, а Коннор бережно держит его в своих руках, поглаживая по спине и целуя висок. Ричард всем своим существом чувствует его бескрайнюю любовь.