(Не)Беззаботная юность

Йеджи смотрит на календарь, в котором число обведено ярко-красным цветом. Если бы отмечала она, то закрасила бы черным. Заштриховывала бы до того момента, пока не протерла дыру. Такую же, как и в ее сердце. Ту, что она продолжала игнорировать на протяжении даже не нескольких месяцев, а нескольких лет. Девушка спешит на занятия в университет, когда осознает, что опаздывает. Потерялась во времени, пока обдумывала дату сегодняшнего дня. Это всего лишь числа, которые даже не означают, что они обязательно встретятся именно в этот день. (Даже если она ждала это мгновение, в чем признаться в себе не в силах). Она едва успевает на свой автобус, но уже позже понимает, что забыла взять с собой реферат по теории хореографии. Но возвращаться назад не имеет никакого смысла, иначе она пропустит потоковое занятие по истории (все еще бесполезный предмет, по мнению многих) и не сможет увидеться с Хенджином. А им необходимо обсудить общее задание, которое необходимо сдавать в конце месяца, иначе никакой положительной отметки по экзамену (а заодно спросить, почему он в прошлый раз так и не пришел). Йеджи не оставляет чувство, что в скором времени все должно измениться. Знать бы только в какую сторону — сколько можно еще падать в пропасть, где дна совсем не видно. По привычке на крыльце университета оглядывает студентов в поисках блондинистой макушки. Но приходится осадить себя и вспомнить, что Джисона среди этой толпы больше не найти. Его в принципе не найти в этом городе, как бы сильно она не попыталась искать. Ей частичку тепла Хана не получить даже в сообщениях (потому что номер больше не доступен, потому что «извините, но абонент заебался»). Настроение становится все более паршивым. И она плетется в сторону нужной аудитории, где ее ожидаемо из всеобщего потока студентов выхватывает Сынмин за запястье и усаживает рядом с собой. Йеджи хочется разрыдаться от этого — ведь как бы паршиво не было, Сынмин остается константой в ее жизни из остатков 00-лайна. Она тихо бормочет ему «спасибо», когда Ким делится с ней своими записями. И они оба понимают, что эта благодарность вовсе не за это. Но Сынмин только кивает и не отрывается от повторения. Йеджи уверена — пока Сынмин на ее стороне, намного легче переносить многие вещи. Например, проще смириться с Джису, сидящей на несколько рядов ниже них в компании своих однокурсниц, или с Хенджином, что даже не появился в университете. А когда к ним на перерыве, бесцеремонно перебивая беседу, пересаживается Бомгю и толкает к каждому по банке холодного кофе, то Йеджи может даже улыбаться искренне.

***

После окончания пар они прощаются с Бомгю, который спешит на еженедельные посиделки с Субином и Ирон в одном из кафе, где подаются вкуснейшие чизкейки. Йеджи провожает младшего взглядом до поворота, и с губ ее не сходит нежная улыбка. Бомгю хоть и похож на ершистого ежика, до которого лишний раз нельзя дотронуться, но даже он умеет быть милым и послушным. Но только с определенными людьми, с теми, кто входит в категорию обожаемых хенов и нун. — Нам в принципе тоже можно поторопиться, — Сынмин потягивается, разминая уставшие мышцы. — Хочу оказаться в кафе раньше Чонина. Хотя он все равно опоздает. — Почему это? — Йеджи следует за другом, поправляя сползающую лямку рюкзака. — Он вместе с Минхо-хеном от Уджин-хена добираются, — Сынмин злорадно усмехается, представляя эту картину. — Минхо-хен никогда не упустит возможности поиздеваться над макнэ. Йеджи тоже смеется, хотя ей немного и жаль Чонина. Но этот ребенок растет наглым и вредным до старших, поэтому ему не помешает помучиться. Хотя в последнее время он выглядит подавленным, впрочем, все знают причину этому. Рюджин даже жаловалась ей на то, что Чонин никуда не соглашается ходить, да и занятия по танцам он забросил окончательно. Девушка советовала ей подождать немного, ведь всем им требуется время. Вот только, сколько именно ждать — никто не знает. Они всегда все делают наугад и на авось, постоянно ошибаясь, падая и набивая себе шишки, причиняют боль близким своими необдуманными поступками и решениями. Йеджи всегда боялась, что они однажды изменятся до такой степени, что им придется разойтись по разным дорогам. (Еще страшнее ей от осознания того факта, что кажется, это уже начало происходить).

***

В кафе они прибывают все же первыми. Занимают излюбленное место у окна и просматривают меню. Но не успевают определиться с заказом, когда слышат смех и вопль Чонина. Йеджи сидит спиной к входу, а потому просто наблюдает за изменениями в лице Сынмина. И когда она видит на нем изумление, смешанное с неверием, то решается тоже обернуться и высказаться насчет их громкости в общественном месте. Но, получается, только задержать дыхание и почувствовать, будто она снова куда-то падает. Первые слова Феликса для нее — ты классно танцуешь — на ломаном корейском. Первые слова Йеджи для него — твои веснушки красивые — на неидеальном английском. (Это было так давно, что они вряд ли сейчас об этом даже вспомнят. Разве можно в свои почти двадцать досконально помнить все то, что было в их почти шестнадцать?) Когда они встречаются вновь, Йеджи может только смотреть. Феликс Ли, повзрослевший и изменившийся Феликс, говорит уверенно «привет, давно не виделись» на отличном корейском и даже улыбается ей. Йеджи пытается улыбнуться в ответ, но губы ее не слушаются, а еще она никак не может вспомнить, как говорить на родном языке. У Феликса волосы пшеничного оттенка, челка падает на глаза. Йеджи отчаянно желает прикоснуться к его волосам. Провести сквозь пряди, откинуть мешающуюся челку назад. У Феликса веснушки, которые он больше не прячет под слоем макияжа, ярко выделяются на светлой коже. Йеджи хочет пересчитать их все, дотронуться до его кожи. У Феликса темные глаза, на дне которых что-то виднеется, но прочитать не получается, и розоватые губы, все искусанные по старой привычке. И Йеджи едва сдерживает внутри себя почти естественный порыв кинуться к нему, крепко обхватить по поясу руками и прижаться к его груди, уткнувшись носом во впадину над ключицами. Йеджи бы почувствовать его руки на своем теле и заглянуть в глаза, чтобы отыскать в них звезды (совсем как раньше). Но Йеджи не может даже разжать губы, чтобы ответить что-то на его приветствие. Потому что Феликс Ли прямо перед ней спустя долгие почти два года. Потому что она, не смотря на предупреждение, не была готова встретиться с ним вновь. И потому что Йеджи даже спустя время все ещё забывает, как дышать, при виде него. И когда Феликс обходит ее осторожно, радостно кидаясь с объятьями к Сынмину, Йеджи все еще не может говорить. Чонин присоединяется к объятьям, быстро превращая их в групповые и шумные обнимашки. Йеджи отворачивается от них и натыкается на стоящего поодаль Минхо, что все это время наблюдал за ней. Йеджи ловит понимающий взгляд Минхо, чтобы осознать простую истину.

Как раньше никогда больше не будет. Пора к этому привыкать.

(И даже в почти двадцать все еще помнит так, как будто снова почти шестнадцать).