Бирсен Элмас Кальбимин

      — Значит, ты ему нужен. Когда мы отправляемся в путь, мой Шехзаде? - одной своей фразой я дала понять, что при любых обстоятельствах еду с ним. Но нужно об этом ему сообщить, а то, не поймёт ещё. - Мне нужно собрать вещи в дорогу.       —Ты хочешь..?       —Мы едем с тобой, по-другому и быть не может. Да и я смогу проверить свой фонд. - он посмотрел на меня с благодарностью и теплом.       — Спасибо. - еле слышно произнес он только для меня. Я медленно моргнула, показывая, что поняла его.       Сборы продлились не более дня. Всей семьёй мы, конечно, не поехали, но мне удалось убедить Мустафу взять с собой наших детей. Наргизшах осталась с матерью во дворце на правах хозяйки. Калфы и евнухи будут за всем следить, но оставят за ней видимость господства. Это было моё желание. Нечего ей было обижать мою дочь.       У этой малышки появилась ужасная привычка кричать о том, что она любимая дочь отца. Осман первое время не обращал на это внимания, но однажды, по его словам, он увидел, как она говорила это Амире. Она убеждала трехлетнюю девочку, что она никто и отец её не любит. Говорила о том, что если бы не брат, то Мустафа даже не приходил к ней.       Я понимаю, она ребёнок и подобными речами её истерики успокаивает мать, но всё же. Да, Амира может этого и не запомнить, но она уже понимает, о чем говорят другие. А если это продолжится, как это может повлиять на детскую психику?       Пусть она наслаждается "правлением", а потом ей напомнят, что восьмилетняя девочка не может что-то значить, особенно сейчас. Ещё и без постороннего авторитета. Отец шехзаде это весомый аргумент, но мать - простая фаворитка, для которой давно закрыты двери в конце золотого пути. Девочки ничего не значат в это время и в этом месте. Кто бы не был их отцом. Чем раньше она это поймёт, тем лучше.       В дороге мы были долгие три недели. За это время мы узнали причину нашего призыва. Официальная версия обозначалась, как вручение сабли шехзаде Джихангира. Только я то знала, что Селим покинет Стамбул санджак-беем Манисы.       Ещё по началу пути я отправила несколько писем с приказом о подготовке подарка. В сериале мне ярко запомнился момент с этого праздника. Мне было жалко и больно за парня. И этот ужасный яркий кафтан. Он только подчеркнул его недостаток, лишая последних крупиц уверенности. Я заказала у портных кафтан, чтобы Джихангиру подарить.       Сам по себе, он больше напоминал русский кафтан, нежели османский. Ткань была грязно-желтого цвета, с вышитыми на ней узорами темно-золотой нитью. Достаточно тёмный, из-за нитей он будет красиво переливаться на свету, но главная изюминка не в этом, а в мехе. Большой ворот из соболиного меха расстилался на все плечи, что скрывали его недостаток из-за своей особой прошивки. По правой стороне лежит тонкий слой с подстриженным мехом, что из-за горба будет казаться большим и объемным. В противовес, на левом плече есть дополнительный подклад и мех длиннее. Таким образом, его плечи будут смотреться более гармонично и не привлекать сильного внимания окружающих. На последней стоянке я получила известие, что подарок готов.       Сегодня мы должны въехать в Стамбул. После недолгих уговоров, я пересела из кареты на Сириуса и продолжила путь рядом с сыном и мужем верхом. На мне был плотный дорожный белый кафтан, по минимуму расшитый золотой нитью. Из украшений я выбрала кольцо, что недавно мне подарил Мустафа, и скромные серьги с турмалинами. На голову я надела ободок из белого золота с бриллиантами. Повернув ободок и закрепив его на манер короны, к нему прикрепили платок, чтобы я закрыла лицо. Ткань была полупрозрачная и закрывала мою голову, потом она становилась плотнее у моего лица и вновь продолжалась прозрачной до середины груди. Получилось очень красиво, и главное, мне всё хорошо было видно.       Мы подъезжали к городу, когда увидели янычар. Хочу заметить, их было гораздо меньше, чем в сериале. Если быть точнее, были только главы корпусов и генералы. Помня о том, что произошло в сериале, я написала письмо для каждого, к кому могла обратится в стенах корпуса. Мои доводы смогли убедить их не приходить. Уже второй раз.       В конечном итоге, чтобы вселить уверенность в Шехзаде и доказать свою преданность, но не навлечь беды. Вместо всех янычар, здесь их около пары сотен и все они высокопоставленные люди в корпусах. Очень хорошо и хоть на немного, но меньше внимания привлекают. А ещё, хорошо то, что теперь нет верных псов Рустема. Я не перестану радоваться тому, как вовремя убрала этого человека. Без него Хюррем действительно оказалась как без рук.       Не смотря на авторитет в гареме, в женском султанате она далеко продвинуться не смогла. Даже Михримах в этом плане более влиятельна. Она, конечно, помогает матери, но я могу сказать с уверенностью, смерти Мустафы она не желает. Питает ненависть к Махидевран? Это да. Не хочет видеть Мустафу на троне? Естественно. Но смерти она не желает, что хорошо. Также, её муж очень помогает, постоянно поддерживая её и уделяет всё свободное время, которого стало мало после принятия титула великого визиря.       Первым с коня слез Ташлыджалы и направился к главе корпуса. Он приказал страже ни на шаг от нас не отходить. Если он подаст знак, то тут же нас увозить.       —Тяжело мне будет слезть с коня. - решила я разрешить обстановку. Мустафа с вопросом посмотрел на меня. В отличие от отца, Осман озвучил свой вопрос.       — О чем ты, матушка?       — Юбка длинная. Нужно обязательно слезть с коня, чтобы показать этим людям наше признание. Мы такие же люди и по нашим венам течёт такая же красная кровь. Негоже на коне подъезжать при мирных переговорах. - пока я говорила, Яхья вернулся и доложил, что у них хорошие намерения.       Мустафа слез с коня, за ним и Осман спустился. Я не знала, как мне поступить. Всё же, я просчиталась, эта юбка слишком большая. Поняв мою заминку, Мустафа подошел ко мне и помог слезть.       К Али-аге мы подошли вчетвером. Громко огласив наши имена, мужчина поклонился, за ним повторили остальные.       —Разрешите нам сопровождать вас до пристани, Шехзаде. - пока Мустафа ничего не успел ответить, я влезла в их диалог.       — Простите, но нет. - только я сказала это, как на мне пересеклись взгляды каждого, кто меня слышал. - Мы не можем знать наверняка, кто увидит вас. Представьте, как злые языки преподнесут это Повелителю. Все высокопоставленные представители янычар сопровождают одного из Шехзаде на пути в столицу. - мои слова заставили их всех ненадолго замолчать. Я видела, как сначала озадаченные, а после яростные лица озаряются пониманием.       — Я вынужден согласиться, но раз вы сюда пришли, я не могу вам отказать. - ты чего творишь? Я тут стараюсь, мягко отваживаю проблему, а он…       — Мы согласны со словами султанши. Вы благородный и умный шехзаде. Знайте, мы всегда на вашей стороне. Доброй дороги. Аллах с вами, наши Шехзаде. - после этих слов, они образовали живой коридор и прокричали титул Мустафы и Османа. Я была настолько гордой, когда они кричали имя моего сына, словами не передать.       Дальше наша дорога прошла спокойно. Уже стемнело, когда мы въехали в сад Топкапы. Среди всех встречающих был и Локман-ага, который сообщил, что Султан ожидает шехзаде в своих покоях. Как только они отошли с Мустафой на пару шагов, ага повернулся и уточнил, что ожидают ВСЕХ шехзаде. Не долго думая, я взяла Искандера на руки и, кивнув Осману, приблизилась к мужчинам. Я шла последней, как и положено при таких ситуациях.       Валиде проводила нас взглядом и направилась в гарем. Она очень устала с дороги. Из-за моего отсутствия сейчас она сказала, что позаботится о внучке.       Когда мы повернули из-за угла, в отдалении я увидела трех мужчин в дорогих кафтанах и стражников покоев повелителя. При приближении к ним я поняла, с кем мне довелось встретиться. Баязид, Джихангир и Селим. Всегда не любила Селима. Даже больше, меня охватывала искренняя брезгливость, когда дело доходило до этого пьяницы. Я не могла отделаться от того, каким он станет. Ещё в прошлой жизни я думала, если бы не было Нурбану, как скоро бы он пал? Она же буквально вытянула его из той ямы, в которой он был, и посадила на трон. Никогда не понимала, как находятся люди, которые его любили. Но не буду я лучше об этом думать.       Появлению Мустафы только Джихангир был искренне рад. Баязид встретил его как брата, но с меньшей любовью, Селим же… Он просто встретил шехзаде, а не брата.       Узнав о том, что все мы здесь, Сулейман приказал впустить нас. В открытые двери мы вошли не спеша.       Повелитель сидел на кровати, как на троне. Он с улыбкой наблюдал, как его сыновья становятся перед ним по старшинству. После них в конце встали и мы с детьми. Я наблюдала за Османом. Похоже, он узнал Сулеймана. Всё же, он видел его больше года назад. Не стоит сильно надеяться. Искандер вёл себя привычно тихо и внимательно осматривался по сторонам.       Внимательно всех нас осмотрев, Сулейман разрешил мне встать и немного приподнял руку, давая жестом понять, что он готов их слушать.       Каждого сына он спросил ни о чем, как дела да как санджак. Джихангир всё же переживал из-за наряда. Не помню, чтобы у Мустафы и Мехмеда были обязательно красные с соболиным мехом наряды, почему же его заставляют надеть такой? Ему же от этого только хуже.       Следующим был Осман. Он полностью повторил жест своего отца и дядей. Подошёл, наклонился и, поцеловав руку султана, прижал её ко лбу.       — Дедушка-повелитель, дарует вам Аллах долгих лет.       — Аминь, Шехзаде. Ты так вырос. Ты так похож на маленького Мустафу.       — Для меня честь слышать это от вас. - после этого он ещё немного наклонился и сделал пару шагов назад, уступая мне место.       Я подошла к султану, поклонилась и поцеловала руку, посмотрела на него с вопросом. Он улыбнулся и протянул руки. Я аккуратно передала ему сына и смотрела, как он садит его к себе на колено.       — Искандер. Как летит время, когда же ты вырос. - он ничего ему не ответил, но внимательно всматривался в лицо держащего его мужчины. Поцеловав ребенка в лобик, султан вернул его мне. Я сразу хотела отойти, но меня настиг вопрос.       — Осман уже большой. Вы уже делали обрезание? - меня такая смена интересов немного сбила с толку, но я быстро очнулась и поспешила ему ответить.       — Нет, Повелитель. Из-за военного похода и усиления обороны границ, пришлось немного повременить с праздником. Не гоже обрезание шехзаде проводить излишне скромно. Если вы позволите, может, мы могли бы провести его здесь? В столице. - гулять, так гулять. Ещё и за счёт султана, а не свой. Он же прав, как-то я забыла об этом. Нужно исправляться.       — Мы обсудим это позже. - с вечно понимающей улыбкой ответили мне. Я решила не терять времени и сразу, наглеть так наглеть, обратилась к Сулейману.       — Повелитель, я хотела бы, с вашего позволения, преподнести подарок шехзаде Джихангиру. Я слышала, что его смущает его кафтан. Может, он решит примерить тот, что выбрала я? - молча на меня посмотрев, Сулейман обвел взглядом своих сыновей.       Мустафа был немного удивлен. Он даже не знал о моем подарке. Селим и Баязид не знали, что происходит и почему я вообще так свободно веду себя в присутствие верхушки правящей династии, Джихангир же был все также подавлен, но теперь с неким интересом смотрел на меня. Дав мне согласие, Сулейман посмотрел на меня с ожиданием.       Я направилась к дверям, перед этим, отдав сына Мустафе. Постучав в них, я подождала появления стражника и из его же рук я взяла увесистый свёрток. Ещё на пути в покои я знала, что мне принесут готовый кафтан уже сюда. Кафтан был аккуратно обёрнут плотной тканью под цвет самого кафтана.       Со своей ношей на руках, я подошла к младшему из сыновей Сулеймана. Присев в поклоне, я протянула свёрток ему. Парень не спеша, но без особого энтузиазма откинул ткань и посмотрел на кафтан. Сложили его правильно, если просто так смотреть, то и не заметишь, что он сшит как-то не так. Дав ему немного полюбоваться, я повернулась к султану и положила одеяние около него на кровать.       — Повелитель, Шехзаде, если вы желаете, может, примерим? Я очень волнуюсь. - они оба согласились. Джихангир подошел к ростовому зеркалу в комнате отца. Все с интересом наблюдали за нами.       Встав лицом к лицу с ним, я не увидела в его глазах ничего хорошего, кроме какой-то обреченности. Я улыбнулась и накинула на его плечи кафтан. Помогла его правильно одеть и стала поправлять воротник. Почувствовав мех, что задевал его лицо на одном уровне, он устало посмотрел на меня с неверием.       Улыбнувшись, я предложила ему повернуться. Когда он увидел своё отражение, то не смог сдержать удивленного и немного счастливого вздоха. Я проверила, как всё это выглядит со спины, и поправила мех. Большой мех позволял скрыть неправильные дополнительные швы на ткани в районе горба, поэтому обман зрения был хорошим.       Одно плечо ещё было немного выше второго, но это не бросалось в глаза. Смотря на него сейчас, можно было подумать, что это обычный парень, только голову он держал немного вжатую в плечи. Ничего страшного. Удостоверившись что всё готово, я отошла, давая остальным лучший обзор.       Никто не смог сдержать удивления. Я принимала их эмоции как похвалу мне.       Ни для кого не стало сюрпризом, что Повелитель разрешил сыну присутствовать на торжестве именно в этом кафтане.       По своим покоям мы расходились поздно. Шли мы в тишине. Первым от общей массы отделились Селим и Баязид, дальше мы шли впятером. Впереди была развилка. Если свернуть налево, то начнётся путь в гарем, куда я с сыновьями и направлялась. Перед тем как уйти, я повернулась к Джихангиру.       — Побеждает в этой жизни только тот, кто победил сам себя. Кто победил свой страх, свою лень и свою неуверенность. Повторите перед сном клятву и ложитесь спать со спокойным сердцем и душой, Шехзаде. - я подарила ему очередную улыбку и посмотрела в глаза.       — Я благодарен тебе, Элмас. Ты помогла мне немного успокоится и стать чуть более уверенным в себе.       Для меня подготовили покои, что когда-то занимала Хатидже-султан, а после и Хюррем-султан. Я была рада такой щедрости, но не уверена, что рыжая Хасеки могла подготовить их по своему желанию. Валиде разместили в её прошлых покоях. Я решила её не тревожить и забрать дочь завтра. Кто знает, вдруг она уже спит. Завтра вручение сабли шехзаде. Надеюсь, я смогла ему помочь и Джихангир не забудет слова клятвы, как это было в сериале.       На следующий день, оставив детей в покоях, я направилась к наблюдательный башне. По дороге я встретила Махидевран и Афифе. Я, не смотря на титулы и посторонних, обняла женщину. Пообещав зайти к ней позже, мы в её сопровождении направились на торжество.       Хюррем была более, чем недовольна. Хорошо то, что у неё хватило выдержки и терпения смолчать. В этой реальности Джихангир не забыл слова и всё произошло без неприятных моментов.       — Аллах не того за грехи наказал, бедный Шехзаде. - по окончанию, шепотом произнесла мне Махидевран. Она была очень тихой, но Хюррем её услышала.       —Замолчи. Не тебе такое говорить. На моих руках крови правящей династии нет. - с поистине змеиным шипением произнесла рыжеволосая и вышла из комнаты. Михримах смотрела на Махидевран и хотела уже уйти за матерью, когда я преградила ей путь.       — Госпожа, давайте встретимся после. Я не понимаю, о чем говорит Хюррем-султан. - я видела, как на её лице злость сменяется шоком, а после вопросом. - Да и давно мы с вами по душам не говорили. Письма для этого не предназначены.       — Ожидаю вас у себя в гостях, на ужин, вместе с Мустафой и вашими детьми. Я давно не видела своих племянников. - после минутного раздумья произнесла она.       — Благодарю за приглашения, мы с Шехзаде обязательно вас посетим. - с поклоном проговорила и проводила её из башни глазами. Когда она и её служанка ушли, в маленькой комнате остались только мы с Махидевран и наши слуги. Сделав жест головой, я молчаливо отдала приказ оставить нас. Посмотрев на меня, Валиде подтвердила его. Оставшись вдвоём, я обратилась к женщине. - Вы оставили какие-то улики, доказывающие вашу вину? - глупо это спрашивать, если я сама за всем проследила и точно знала, нет никаких доказательств. Ну, конечно, кроме отпечатков, ДНК и, конечно, свидетелей, верных нам. Как хорошо, что всего этого ещё проверить не могут. Как легко нарушать закон в мире без видеокамер.       — Нет. Я уверена, что Хюррем подозревает меня только из-за личной неприязни. Не понимаю, как она ещё с Повелителем своими мыслями не поделилась, чтобы ещё более очернить меня и Мустафу в его глазах. - она с какой-то грустью посмотрела на площадку, где всё также стояли все шехзаде и султан.       Значит, личная неприязнь застилает ей глаза. Конечно, наоборот, открывает, но этого она доказать не может. Если так посудить, они немного поменялись местами. Не в плане судьбы, а характерами. Сейчас Махидевран образец величественной Валиде, коей была её предшественница Айше-Хафса султан. Хюррем же наоборот, приобрела немного истеричные нотки в своем характере и заигрывается со своей властью. Да, она смогла подкупить некоторых Пашей, только это не поможет, им характера не хватит стать по-настоящему значимыми фигурами. Соколлу Мехмед, вроде, и смиренный, но за свое место держаться будет до последнего, как и за любовь в глазах венценосной супруги. С моей помощью он удачно растягивает букетно-конфетный период.       К чему я это? Всё просто. Теперь без Рустема она может забыть о влиянии на совет дивана, а это обрезает её руки многократно. Также, она сглупила, не воспользовавшись своими возможностями. Уже весь мир знает о удачливой рабыне, которая получила второй титул женщины империи после титула валиде, ради которой были нарушены почти все законы гарема. Я достоверно знаю, что ей писали правители других стран, но более пяти-десяти писем это ещё не заходило. Не знаю причины, но всё же.       — Валиде, я уверена, наш султан будет рад увидеть вас и внуков. Не хотите взять Амиру и зайти к нему сегодня? Османа и Искандера он уже видел, а вот, внучку ещё нет, – у меня родилась гениальная в своей простоте идея, только нужно правильные слова подобрать и отыграть всё хорошо.       — По твоему лицу вижу, что ты придумала? - вот как, как!? Такая умная женщина стала истеричной и тупой в оригинальной истории? Неужели, Сулейман настолько потоптался по ней и её чувствам? Она действительно опасная интриганка. Опасной её делают не планы и замыслы, а внимательность к деталям.       —Поговорите с Султаном. Намекните, что Хюррем-султан вам не рада и смотрит так, будто что-то должно случиться, но! Ни в коем случае нельзя жаловаться. Так, мысли вслух выскажите. Сегодня хотела выгнать и не дать наблюдать за праздником шехзаде Джихангира. - по глазам вижу, она меня поняла.       — Ни одной жалобы на свою несравненную он не потерпит, но мимо ушей пропустить всё не сможет. Всё же, я его баш-кадина и мать старшего наследника династии али осман. Только вот, что это даст?       — Ничего значимого, но и в случае опасности вам поможет. Если вас решат подставить, это заставит усомниться Повелителя в вашей вине.       Обговорив детали их с Султаном разговора, мы направились по своим покоям. Через несколько минут она зашла, чтобы взять с собой Амиру, а я решила позаниматься с Искандером. Он был внимателен и старался как мог запомнить все. В три года у него уже очень хорошо поставлена речь и счёт. Думаю, через годика полтора мы позовём учителей для начала получения полного образования.       Пока мы в Топкапы, уроки Османа почти все отменили, но я привлекла его к занятиям с братом и сама занималась с ним иностранными языками. Итальянский шёл на ура, это был любимый из иностранных языков его отца.       Ближе к вечеру я стала собираться. Приглашение от Михримах нельзя игнорировать. Мустафу я известила ещё по приходу во дворец. Я не знала, что надеть, и в конечном итоге, мой выбор остановился на платье темно-изумрудного цвета и серёжках с короной с изумрудами, как бы это не было банально. Шею я оставила открытой, как и плечи. Вырез платья был с открытыми плечами, оставляя ключицы на всеобщее обозрение. Платье совершенно не соответствовало эпохе и стране, но меня таким не смутишь. Но главная изюминка не в этом, а в разрезе на бедре. Запах довольно большой и его можно регулировать поясом. Нужно подогреть интерес собственного мужа, а то, вечно доступные красивые девицы совсем его расслабили. Изменять даже не подумаю, а вот, наряды более открытого кроя надеть можно. В Амасье это бы не сработало, элементарно флиртовать не с кем, а вот, здесь есть. Наряды у меня есть, фигурка у меня хорошая. Спорт, спа и массаж творят чудеса. Даже двое родов на мне почти не отразилось, наоборот, придали какой-то сочности и окончательно убрали последние намеки на подростковую угловатость.       Стоя перед зеркалом, я не узнавала себя. Сейчас я как никогда прежде напоминала великую, грациозную и сильную султаншу. Появился этот невидимый шлейф величия. Не знаю, сколько прошло времени, но мне сообщили, что пора отправляться.       Помимо нас Михримах позвала и других своих братьев. Было видно, что Селиму не комфортно здесь сидеть. Может, это из-за того, что их с Баязетом посадили рядом? Диалог начался с ничего не значащих разговора о погоде в санджаках, интереса к делам государственным, на уровне хорошо всё или нет. Ближе к концу трапезы шехзаде и Соколлу-паша удалились обсудить дела в санджаках более подробно, мы же с Михримах решили обсудить главный вопрос сегодняшнего вечера, из-за которого я вообще здесь.       — Госпожа, меня смущают слова вашей валиде. О чем говорила Хюррем-султан? О какой крови династии? - я видела, как мои вопросы ставят её в тупик. Она не может открыто обвинить Махидевран, не передо мной, но в тоже время, её саму гложет любопытство.       — Моя валиде считает, что Мехмед умер не своей смертью. - издалека начала она. - Когда думаешь об этом, первым приходящим на ум человеком становится Мустафа. Только вот, наш брат так никогда бы не поступил, поэтому мама считает, что Махидевран действовала за спиной собственного сына. - а вот это неожиданно. Если изначально она пыталась что-то умолчать, то в конце сказала всё как на духу.       — Но это же беспочвенные обвинения. Да и зачем ей это делать? И Мустафа, и Мехмед обещали друг другу, что никогда не навредят братьям. Дети султана Сулеймана дружны между собой и не собираются вредить друг другу.       — Да, но закон Фатиха суров и беспощаден.       — Не стоит забывать, что этот закон ввел султан из-за страха, что у него отнимут трон. Разве новый султан не может его отменить? - только одним вопросом я смогла и успокоить её, и подкинуть пищу для размышления. - А касательно вины моей Валиде, только лишь личная неприязнь султанши не может быть гарантом правоты. Махидевран-султан все время была во дворце под присмотром сотни служанок и стражников. В редкие моменты, когда она ездила проведать Бейхан-султан или Фатьму-султан, она не покидала их дворца. Касательно её переписок, я могу тебе гарантировать, кроме благотворительности и дел гарема она ни чем не занимается и по другим темам ни с кем не переписывается. Я часто сижу с ней и перебираю её почту, там нет ничего странного.       — Как я могу тебе верить? Ты же тоже заинтересована в том, чтобы Мустафа стал султаном. Иначе, в противном случае, твои сыновья будут убиты. - по козырям пошла. Я сама убью любого, кто попытается навредить моим детям.       — Не стоит забывать, что они твои племянники. Да, бабушки у них разные, но дедушка один и в их жилах течет кровь великой династии Османов. Я верю, что следующий султан, кто бы он не был, будет любить свою семью и не позволит их убить. Михримах, я не знаю, как к этому относится Хюррем-султан, но у меня два сына. Только мысль, что один из них станет причиной гибели другого, убивает меня. Я, скорее, самолично распрощаюсь со своей жизнью, лишь бы не видеть этого. Они одна кровь, семья. Я знаю, так нужно, но я не могу принять факт того, что Аллах прощает это, а кадии дают позволения. - я пустила скупую слезу. На самом деле, вызвать слезы было не так сложно. Стоило представить моих детей мертвыми, и все, реву в три ручья. Посмотрев на меня, Михримах как-то облегченно, с нотками горя, вздохнула. Мне кажется, ей самой стало легче.       — Я боюсь, Элмас. Селим и Баязет не ладят, матушка желает, чтобы брат Мустафа оступился и упал в глазах отца. Мой собственный муж делает все на благо государства, но его не принимает матушка. Раньше я удивлялась, но теперь понимаю, причина в том, что он верен только отцу-повелителю и исполняет его волю, не помогая маме обмануть отца, но и не вредит её планам. Как же понять, кому он поможет в ответственный час?       —Здесь и понимать нечего. Соколлу Мехмед хороший визирь. Но в первую очередь, он твой любящий муж и для твоего счастья он сделает многое, если не все. Только не повторяй ошибок почившей Хатидже-султан, не заставляй ему почувствовать себя жалким рабом. Он твой муж, что своей спиной закроет и тебя, и Айше Хюмашах.       — Я никогда не повторю этой ошибки. Мехмед даже подумать о таком не посмеет. Я дочь повелителя мира и его жена. - как удачно я сменила тему.       — Михримах, ты росла, как госпожа мира, и не сможешь понять чувства обычного крестьянина, который хочет прийти домой, отведать с любовью приготовленный для него ужин и насладится обьятиями любящей и во всем поддерживающей его жены. Не золота и драгоценных камней, не замков и земель, а простого тепла тела и единства души. Пашу не интересовал титул девушки, что он спас тогда во время прогулки, он просто помог девушке, чьи глаза впоследствии стали его дурманом. Не дай этому пропасть. - и немного горечи и обиды. У неё то муж в сторону других и посмотреть не осмелился, а вот мой… Что же мне делать с ним? Я не Хюррем, чтобы ставить условия и устраивать скандалы. Мустафа сам должен принять решение отказаться от своего гарема.       —Может, ты в чем-то и права, только вот, это что означает? Мне поваров отпустить и готовить? Это же вздор! - из крайности в крайность бедную бросает. Не стабильные у неё эмоции, ох, не стабильные. К чему бы это?       — Зачем так кардинально? Если хочешь, можешь попросить поваров помочь тебе и попробовать приготовить. Если хочешь. А так, просто поддерживай его и будь самым надёжным тылом.       — Спасибо тебе, Элмас. Как же мне не хватало разговоров с тобой. Ты мыслишь не так, как все здесь привыкли, помогаешь принять такое простое решение, до которого почему-то никто не мог додуматься. Ты удивительна. - ой, ничего подобного. Просто менталитет, воспитание и взгляд немного другой.       — Не за что. Мне тоже не хватало живого общения. Письма это совершенно не то. - потом мы перешли на разговоры о детях. Она хвасталась успехами своей дочери и очень гордилась ей. Я же рассказывала о забавных ситуациях, что происходили в нашем дворце в Амасье. Мы так увлеклись, что не заметили появления мужчин. Когда они вернулись, нам подали десерт. Последняя часть вечера прошла тихо. Первым нас покинул Селим, обиженный очередной словесной ссорой с младшим братом, после уже и мы засобирались во дворец. Было достаточно поздно, а я хотела ещё Мустафу на хальвет развести. Когда мы уже уходили, я слышала, как Баязит решил поговорить о чем-то важном с сестрой.       Дорога до Топкапы пролетела в один миг, но и его мне хватило, чтобы вспомнить. Вспомнить, какой был главный недостаток Баязида, как правителя. Эти знания были не только из сериала. Из Коньи, как и из любого другого фонда, я постоянно получаю отчёт не только о состоянии дел самого фонда, но и общую информацию о делах в санджаке.       Излишняя щедрость. Это даже благотворительностью нельзя назвать. Он не просчитывает состояние за раз и не замечает возможных затрат. Отдаёт все золото крестьянам. Только вот, ещё в будущем многие ставили мини эксперимент. Если дать бомжу пять тысяч, что он с ними сделает? В большинстве случаев, он тут же все потратит на ерунду, алкоголь, только 3 из 100 купят себе что-то из одежды и нормальной еды, убрав остальные деньги на худшие времена. С крестьянами тот же принцип. Они просят о помощи, но получив её, не знают, как ей правильно воспользоваться, и начинают угождать своим желаниям. Как только золото кончается, они вновь просят помочь бедным и несчастным.       Нужно действовать быстро. Написав Дерье, пусть найдёт всех возможным ростовщиков Коньи и узнает о сумме, которую должен им Шехзаде. Если получится, то выкупить у них расписки, хотя бы взять копии. Всё нужно успеть провернуть за ночь.       Мы уже приехали и сейчас шли по коридору дворца. До покоев Мустафы осталось не очень далеко и сейчас мне нужно убедить его остаться со мной. Хорошо, что я выбрала именно это платье. Из-за рукавов-фонариков мне было легко немного натянуть материал. Я шла в нескольких шагах от него и решила действовать.       Наступив на подол, я стремительно начала падать. Даже для меня это было неожиданно, так что вскрикнула я по-настоящему. Мустафа тут же повернулся ко мне и подошел, чтобы помочь встать. Когда я своими руками схватилась за его, ему открылся взор на моё пикантное положение. Платье немного съехало вниз и сейчас вызывающе полу открывало грудь, специально расслабленный до падения пояс сделал запах меньше и теперь одна моя нога призывно выглядывала из под ткани. Для лучшего эффекта, я ещё и дышать стала глубоко и громко, я же испугалась, когда падала.       Я внимательно наблюдала за тем, как он меняется. От немного взволнованного и напуганного моим падением мужа он превращался в зверя, самого что ни есть настоящего. Его руки усилили хватку, губы плотно сжаты, а ноздри немного раздуваются и брови отпущены и сведены вместе, это всё указывало на его злость, даже гнев, но в тоже время… Его глаза блестели. Не так, в них горело дикое пламя, которое я не видела последние несколько лет. Наши первые пару лет вместе были наполнены этой страстью, сейчас она ушла, но не до конца. Сейчас я вновь вижу того не обремененного временем Шехзаде, свободного от проблем и с подростковые гормонами.       Я ничего не успела сказать, как он рывком поднял меня на ноги и потянул в сторону своих покоев. Я не знаю, радоваться мне или нет. Вроде, всё получилось, как задумано, но мне кажется, он слишком зол и я боюсь, вдруг что-то случится? Бред, конечно, но вдруг. Ну, не ударит же он меня. Правда?       Оставался один поворот, как он резко остановился и повернулся ко мне. Признаков прежнего гнева я не увидела, хоть он и был все также зол. Оглядев меня придирчивым взглядом, он как-то тяжело вздохнул. Ну да, от этого бега я ещё больше запыхалась и теперь моё дыхание было тяжелым на самом деле, даже ни сколько не наигранным. Хорошо, что лиф платья не слетел, но вот, разрез стал отчётливо виден и при ходьбе. Он снял свой кафтан, накинул его мне на плечи задом на перед и поднял меня на руки. До этого он носил меня на руках, разве только, к своей кровати, и то, редко. По факту, он меня почти не носил, приподнимал, помогая в чем-то, но просто так – нет.       Только находясь на его руках и прижимаясь к нему, я поняла, зачем это было сделано. Если в коридоре мы были одни, то у дверей его покоев всегда стояла стража. Он просто не хотел, чтобы меня увидели в таком виде. Это так мило.       В покоях стоял полумрак. Камин уже потух, через окно и двери на террасу дул теплый ночной ветерок, создавая приятную прохладу. Я не успела насладится этой красотой, как меня грубо прижали к стене спиной.       Мустафа смотрел на меня с некой злостью, но весёлые искры в его глазах, что цветом сейчас напоминали крепкий кофе, выдавали его с головой. Не смотря на злость и желание наказать меня, ещё сильнее в этот миг он хотел меня. Его руки упирались в камень по бокам от моей головы, от всей фигуры чувствовалось напряжение и я не могла понять, какое.       Ответом на мой невысказанный вопрос стал поцелуй. Он не заботился обо мне, был груб и нетерпелив. Он никогда ещё меня так не целовал. Я не сдержалась и простонала в его губы. Сдерживаться было выше моих сил. По мне разрядами прошло возбуждение.       Растворившись в этом немного жестоком, но таком страстном поцелуе, я потеряла связь с реальностью. Ещё один стон слетел с моих губ от его рук. Я пропустила момент, когда он снял свой кафтан и опустил одну руку в разрез, поглаживая ногу.       —Кто тебе разрешил? Как ты вообще посмела такой наряд надеть? - с придыханием и хриплым от возбуждения голосом спросил он. От одного этого голоса я готова была растаять. Видя моё довольное лицо без намека на раскаяние, он ущипнул меня за чувствительную кожу. - Я жду ответ. - мне понадобилась минута, чтобы вернутся в реальность и ответить ему.       — Никто. Я сама его выбрала. Ты стал уделять мне меньше внимания, мне ничего другого не оставалось. - из моей груди вырвался новый стон. Его ладонь поднялась выше и он там ощутил маленький сюрприз.       Поняв, в чем причина, он стал еще более настойчивым и агрессивным. Впервые за всё наше время вместе он был таким. Если до этого я и сомневалась в своей задумке, то теперь ни о чем не жалею. И мне, и ему будут полезны подобные встряски.       Следующие часы слова были излишни. Было чувство, что мы вновь стали подростками и это наша первая ночь. Даже лучше. Гораздо лучше. Страсть и желание завладели нами. Все проблемы и невзгоды отошли на второй план. Мы наслаждались друг другом.       Я проснулась от стука в дверь. Проснувшись, я не сразу поняла, где нахожусь. Вспомнив проведенную с мужем ночь, я была довольна как кошка, что наелась сливок. Повторный стук заставил меня очнутся. Я поспешила встать. Кира-хатун принесла письмо. Это моя новая служанка, но у неё особенные обязанности.       Оглянувшись на Мустафу, я убедилась в его крепком сне. Подошла к открытому окну и начала читать. По мере прочитывания, моя улыбка становилась только больше.       Наш импульсный Шехзаде решил приврать о том, что он раздал золото. Прямо сейчас в моих руках есть подтверждение этого факта. Я знала о его транжирстве, но не знала о долгах. В общей сложности, задолженность в три раза превышает ту сумму, которую он попросил у сестры. Кстати, об этом говорится всё в том же послании. Верной мне служанке удалось подслушать весь разговор, а ещё, поймать одну из своих коллег за этим делом. Только вот, та девушка пошла в другие покои, где был Селим. Как это интересно. Хоть какие-то мозги у этого пьяницы есть, жалко, пользоваться ими путно не умеет.       Закончив читать, я сожгла письмо с отчетом, не забыв вынуть расписки с печатью Баязида. Немного подумав обо всем, я скрутила листы и перевязала лентой. Её и воск я нашла на письменном столе. Удобно, когда всё под рукой. Кире я приказала оставаться под дверью. Я отдала ей бумагу, сказав унести в мои покои, и распорядилась подать нам завтрак.       Когда я вернулась в постель, заметила, что Мустафа и не хочет просыпаться. Мне бы так хотелось лечь к нему, не вставать с этой удобнейшей кровати и не покидать его горячих объятий. Но это мечты. У нас много работы, даже если он о ней не знает.       — Вставай, солнце давно проснулось. - прошептала ему в ухо и поцеловала в щеку. Нежно погладила плечи и вновь позвала его. Я видела, что он уже проснулся, но не открывает глаза. Притворяется спящим. Ну, ничего. - Ладно, поспи ещё немного, а я пойду. - только и отодвинулась от него, как сильные руки притянули меня обратно.       —Куда ты собралась, искусительница моих грёз? Я всё ещё зол из-за твоего вчерашнего наряда. - его хриплый ото сна голос действовал на меня, как наркотик. Я будто одурманена. Всегда нравились красивые мужские голоса. Его однозначно входит в тройку лучших.       — Зачем тебе злиться? Разве тебе не понравилось? И я, мне кажется, уже достойно извинилась. - договорив, я поцеловала его. Перехватив инициативу на себя, Мустафа углубил поцелуй и перевернулся вместе со мной. Я оказалась зажата его телом и пленена его губами. Может, мы бы начали и новый раунд нашего наслаждения, но в дверь постучали.       С разочарованным то ли рыком, то ли вздохом, он отстранился. Перевернулся на спину, вздохнул ещё пару раз и сел. Я же всё это время пыталась привести дыхание в норму и поправляла на себе халат, накинутый в спешке. Когда только развязать успел? Вот руки шаловливые.       —Войдите. - от его властного голоса по моей спине побежали мурашки. Какой же он нереальный. В такие моменты мой муж превращается в само воплощение сексуальности. Как бы мне хотелось быть единственной, кто видит его такого. Настоящего.       Сильный и собранный, в меру дерзкий и высокомерный, но в тоже время, достаточно добросердечный и жалостливый. Идеальный плохой парень из подростковых сериалов, который меняется ради любви. На роль правителя он подходит куда больше любого из своих братьев и это знают все, от того и боятся. Не задумываясь, я могу назвать главный недостаток любого из его конкурентов.        Баязид - транжира, ему ничего не стоит пустить всё государство по миру и повязнуть в долгах. Он сам не замечает и не понимает, что, желая заполучить любовь горожан, только себе хуже делает. Про его вспыльчивость и подростковые комплексы и говорить не стоит.       Селим - тут, как по мне, слова вообще излишни. Не нужно говорить о явных недостатках, стоит вспомнить историю. Он развалит великую империю, что строит его отец. Если бы не хорошие паши и властная жена, он бы и наследие своих предков мог потерять.       Джихангир - все сразу вспоминают его главный физический недостаток, но есть ещё один. Его душевное и моральное состояние оставляет желать лучшего. Он слишком мягок и добр. Он мог бы стать хорошим правителем, ума для этого более чем достаточно, но вот… Всем в этом мире не помочь, а от этого ему будет совестно и больно, что приведет к краху. В первую очередь, его жизни, а после, и империи.       За мыслями, я пропустила, как слуги накрыли на стол и положили свежие наряды в углу кровати. Одним жестом Мустафа сказал оставить нас. Когда двери закрылись, он первым решил встать.       Я потянула к себе подушку и стала смотреть на него. Сейчас он полностью нагой стоял у стола и ел черный виноград. Одеваться он не спешил. И это я искусительница? Соблазнитель чертов. Проглотив едкую слюну, я встала. Платье мне подали простое, чтобы только до своих покоев дойти.       Решив отыграться на нем, я скинула халат и полностью голой повертелась у зеркала. Мне нравилось то, что я видела. Моя фигура утратила угловатость и лишилась своей излишней хрупкости. Теперь легко проглядывались подтянутые мышцы и еле заметный пресс. Роды только добавили груди мягкую округлость, а бедра стали казаться больше и аппетитнее. На фоне Мустафы я все такая же миниатюрная, но в сексуальном смысле, а не детском. Не зря я так мучилась каждый раз после родов. Тренировками себя загоняла и всевозможными процедурами, по пять часов пропадала в хамаме.       Заметив горящий взгляд мужа, направленный на меня, я быстро накинула платье. Я взглядом указала на его вещи. Пора бы ему тоже одеться. Я помогла ему.       Сегодня нам подали варёные яйца с овощами, нарезку из сыров, борек, начиненный сыром, творогом и мясом. Солёный и сладкий симит. Рядом стояла пиала со сливочным маслом. Также, был чай и фрукты. Мы молча ели, когда Мустафа решил заговорить.       —Ещё раз появишься в том платье где-то, кроме моих покоев, накажу. - он произнёс это таким тоном, будто говорит о погоде, но я могла легко понять, шутить не стоит. И накажет он меня не как ночью, а действительно. Ничего не говоря, я кивнула. Нужно сменить тему.       — Повелитель не говорил, когда он объявит решение?       —Нет, но мне кажется, в ближайшие дни. Сомневаюсь, что Маниса вернётся в мои руки…       —Она тебе и не нужна. Это всего лишь город, санджак. Все в Османской Империи знают, кто достойнейший из шехзаде. Единственное, я хочу попросить. - я даже не знала, как правильно сказать. Видя мою неуверенность, он с пониманием и поддержкой посмотрел на меня. - Тебе не кажется, что в Амасье больше нечего менять? Может, попросишь отца о новом назначении? В пятницу вы едете на охоту, тогда и поговоришь с отцом, а сегодня нужно обсудить обрезание Османа. Я хочу поговорить об этом с Хюррем-султан, но без приказа Повелителя она каждую монету считать будет, экономить будет. - обрезание в Топкапы, будучи внуком султана. Не каждый таким похвастать может.       —Я тебя услышал. Но расскажи мне, в какой санджак нам бы следовало отправится? У тебя же есть мысли, раз ты заговорила об этом. - на самом деле, да. Когда я думала об этом, мне вспомнилась столица современной Турции. Анкара. Будет хорошо, если в истории сохранится упоминание о том, кто положил начало создания из убыточных земель красивейшего сердца.       — Ты прав. Я подумала об Анкаре. Эти земли достаточно удалены от моря и больших рек в тех землях нет. Жизнь достаточно трудна, но всё же. Если ты сможешь облегчить тяготы крестьян, то покажешь всем. В твоих руках империя только расцветает. Если Султан не пожелает отправлять тебя в Манису или выслать из Амасьи, попробуй убедить его в надобности этого путешествия. - остальная часть завтрака прошла в задумчивой тишине. Каждый из нас думал о своём.       Доев, мы распрощались и я отправилась к себе. Нужно привести себя в надлежащим вид. Негоже перед этими змеями появляться так просто.       В покоях меня ждали дети. Я была искренне рада им. Расцеловав каждого, с благословением отправила Османа на занятия. Искандера и Амиру унесли к нянечкам. Я стояла перед выбором, какое же платье надеть сегодня. Подтвердить вчерашний успех или не рисковать? Если придираться, то Мустафа запретил в зелёном в свет выходить, про другие он ничего не говорил. Боюсь только, что всё же, он не одобрит, да и негоже матери шехзаде как фаворитке выглядеть, но возраст то у меня тоже не большой. А, ладно, пусть будет так.       Свой выбор я остановила на простом белом платье нестандартного кроя для этого времени. Идеально по фигуре оно, конечно, не легло, но верх был обильно украшен вышивкой и жемчугом, что скрывал сей факт. Юбка была из плотной белой ткани. Изюминкой было отсутствие рукавов, вместо них толстые лямки из прозрачной ткани и глубокий V-образный вырез. Из-за отсутствия рукавов, в комплекте была белая мантия. Из украшений я выбрала свою новую корону из серебра с черными камнями, вроде карбид. Серёжки в форме капельки из того же комплекта. Я распорядилась собрать волосы, в моих черных локонах эти украшения сияли очень ярко.       Убедившись, что выгляжу достойно султанши и матери двух шехзаде, решила сходить и выразить своё уважение Валиде.       Проходя через гарем, я услышала, как какая-то блондинка хвастается вниманием Селима и грезит о их совместном будущем. Подозвав к себе Атанасию, я узнала имя той наложница. Фаворитка Селима - Дильшах-хатун. Не первый месяц в покоях шехзаде, а всё так и не беременна. Моё внимание привлекла калфа, что её одернула. Могу предположить, что это правая рука Нурбану, только такого будущего ей точно не видать. Пока оставим всё, как есть.       День был долгим и скучным. Мне не хватало работы с документами. Ну вот, сейчас жалуюсь, а потом заплачу, что отдохнуть некогда. Вечер я вновь провела в покоях Мустафы. Ему очень не понравился вырез, хоть само платье он и одобрил. По приказу Шехзаде, полупрозрачная ткань будет пришита и закроет вырез.       Извиняться за это мне пришлось долго, старательно и с великой радостью. Уставшими, мы обнимались в кровати. Мустафа играл с моими волосами, я же наслаждалась теплом его тела. Первым заговорил, конечно, же он.       — Я поговорил с отцом. Он дал тебе все права. Организуй достойный праздник для внука нашего Государя и для всех желающих в столице. Вопрос цены никого не волнует, все затраты покроет казна государства. Тебе не придётся переживать о словах и решениях Хюррем-султан.       — Нужно поблагодарить Повелителя за такую доброту и доверие. Султанше это, конечно, не понравится, но ничего. Мой сын достоин всего самого лучшего. И здоровье у него в последние дни тоже хорошее. Разве сейчас не лучшее время? Постараюсь организовать всё наилучшим образом.       — Знаешь, раньше я переживал о его частых недомоганиях, но сейчас... Сейчас я даже думаю, что всё это к лучшему. Его слабое здоровье заставляет моих врагов отвести от него глаза. Аллах убережет нас, это главное. - я даже удивлена, но это правильные мысли. - Нас всех пригласили на совет дивана. Там нам объявят решение Повелителя, а с рассветом следующего дня мы отправимся на охоту.       — Иншаллах. Наши молитвы будут услышаны. - на этом, разговоры закончились.       Позавтракав утром вместе, мы занялись своими делами. Я решила сразу направиться к Хюррем и поставить границы в организации торжества. Через несколько часов к нам и Михримах присоединилась. Она приехала проведать матушку, а тут я и работа оказались.       Мы как раз вели дискуссию о количестве и надобности бесплатных кухонь в день проведения торжества, как двери распахнулись и Баязид буквально ворвался в покои. Даже мое нахождение там не остановило и не смутило его.       —Матушка! Как вы могли!? Почему он! Почему он, а не я!? Вы тоже выбрали его. - на самом деле, если раньше я хотела повлиять на него и как-то спасти, сейчас я вижу, поздно. Ему я не смогу помочь. Детский комплекс и психологическая травма. Это конец. - Почему Селим? Чем он лучше? Он даже не достоин такого. - всё продолжал вещать любимый сын Хюррем.       —Успокойся и давай поговорим не при посторонних. Элмас, оставь меня с сыном. - обратилась так, будто я служанка, а не Султанша. Фи-и, старая.       — Конечно, остальное я могу решить и сама. - и ты ничего против сказать не смеешь. Бестия рыжая, почти всё торжество чуть не испортила своими запретами.       Значит, в Манису едет Селим. Так и в сериале было. Значит, изменения я внесла не смертельные для сюжета и личностей в целом. Это даже хорошо. Главное сейчас узнать решение касательно нашей семьи. Идти прямо сейчас не имеет смысла, вечером узнаю всё у Мустафы.       Вечер наступил быстро из-за обилия дел и бумаг. Я пыталась просчитать наиболее выгодный план действий и закупок. Отвлеклась только из-за собственного любопытства.       Передо мной открылись двери покоев и я заметила как ужин и мужчина уже ждут меня. Зайдя в покои, мы дождались характерного щелчка закрывающейся двери. Только после этого звука, Мустафа повернулся. Он серьёзно посмотрел на меня и произнес одно лишь слово.       —…