***
Следующие несколько дней я была слишком занята, чтобы думать о том парне. Казалось, что с каждым разом заданий становилось всё больше и больше. Я не успевала не то что отдыхать, а даже перекусывать, поэтому первый и последний приём пищи был около пяти утра и одиннадцати ночи. Дни стали одинаковой пыткой, длинной чередой событий, которая повторялась из раза в раз. Проснуться, умыться, одеться, пойти к Джун, взять задание, выполнить его, взять следующее… И так до ночи. В конце дня отчитаться о проделанной работе, перекусить и в двенадцать как штык быть в комнате сна, где хозяин, призывая всех в виде сосудов, закрывал нас в шкаф, напоминающий огромную тёмную витрину. С утра всё по-новому. И ничего не менялось... Пока не наступил этот вторник. Для других день, может, и выдался совершенно обычным, ничем не примечательным, но только не для меня. Тогда моя работа тоже началась на улице. Я не спеша высаживала свежие камелии в заранее приготовленные и оформленные камнями клумбы, когда вдруг почувствовала движение за спиной. Может, мне показалось? Хм, а даже если и нет, подумаешь, кто-то мимо прошёл. Здесь больше сотни орудий, поэтому и встречи — не редкость. Но… откуда этот запах? Он кажется мне приятным и знакомым… Будто обволакивает всю меня в тёплый, мягкий кокон и дарит сладостное ощущение уюта. Я сама не заметила, как перестала заниматься отведённым мне делом. Руки, покрытые тонким слоем земли, безвольно опустились на влажную почву, а в голове запульсировала мысль: «Неужели он?» Да, этот аромат я почувствовала в тот день, когда наливала вино Богу в спортивном костюме! Обернувшись, я попыталась найти его, цепляясь глазами за каждое укромное место, до которого дотягивался взгляд, но эта затея не увенчалась успехом. Возможно, он пошёл заключать с Валаамом сделку, а запах до меня донёс ветер? Я встала и, отряхнув руки и рабочую одежду от земли, направилась в сторону небольшого помещения, служащего складом садового инвентаря. Не знаю почему, но мне хотелось поскорей переодеться и пойти к Джун: путь как раз лежал через гостевой зал. Может, увижу его? В маленькой каморке пахло сыростью и удобрениями. Я уже было потянулась к фонарю, висевшему на стене, как чьи-то тёплые руки крепко зажали мне рот, а бархатный баритон тихо произнёс: «Не кричи, пожалуйста, я не причиню тебе вреда». Первой моей реакцией была паника: я хотела бодаться, кусаться и брыкаться, молотить кулаками воздух, но вдруг вспомнила владельца голоса. — Это вы? — мои слова гулким эхом отскочили от стен помещения, когда нежные руки отпустили меня, дав возможность увидеть незваного гостя. — Э… да. Прости, если напугал. Как я и ожидала, передо мной стоял парень, о котором я думала буквально пару минут назад. Иссиня-чёрные волосы, ярко-голубые глаза, заострённый подбородок и белоснежная улыбка — всё это вызывало во мне восторг и странный трепет. Даже этот нелепый костюм и бывший когда-то белым нашейный платок пробуждали во мне умиление. Гость тоже изучал меня, будто запечатлевая в памяти каждую черточку моего лица. Это немного смущало, хотелось отвернуться, чтобы перевести дыхание, но я не могла заставить себя оторвать взгляд от него. Что-то манило и тянуло к этому незнакомцу, будто невидимая нить связывала нас обоих. Странно… — Могу я узнать, что Вы хотели, господин… господин… — Ято. Просто Ято, — пришёл он мне на помощь. — А как зовут тебя? Молодой Бог шагнул навстречу, но остановился, видимо, боясь снова меня напугать. Сложив руки за спину, он замер в ожидании ответа. — Кинха. Очень приятно, просто Ято. Я не знала, как продолжить разговор, и, видимо, он испытывал те же чувства. Неловко помявшись и перекатившись с носков на пятки, он робко улыбнулся мне и, запустив руку в густые волосы, всё же продолжил: — Мы виделись с тобой пару дней назад. Я… — Приходили к господину Валааму. Я помню, но это не отменяет моего вопроса: что Вы хотели? — я не желала казаться грубой, но боялась наказания за безделье и разговор с посторонним. — Э… — снова начал он, подбирая слова, — не знаю, как объяснить. Всё-таки сложно с тобой разговаривать! Я немного удивилась этому высказыванию, ведь, в конце концов, мы общались впервые, но, пропустив фразу мимо ушей, стала ждать продолжения. — Кинха, если я скажу, что твоя судьба мне небезразлична, ты поверишь? — спросил он, подняв к лицу зажатый кулак и проведя по губам указательным пальцем. — Возможно, если сможете объяснить, какое мы имеем друг к другу отношение? — Ох, в этом-то вся проблема. Я не могу… Хоть это и есть. — Что «это»? — спросила я, понимая, что разговор заходит в тупик, едва начавшись. — Ну, отношение… Отношение есть… Чёрт, как же глупо! Просто поверь мне, хорошо? Хотя бы на минутку. Сможешь? — Смогу, — ответила я тихо, пытаясь привести его повествование к финалу как можно скорей. Он глубоко вздохнул и, как бы собираясь с мыслями, сцепил руки в замок на груди. — Я знаю, что тебе тут живётся несладко, и очень хочу помочь! — он выжидающе посмотрел на меня, будто ждал: опровергну ли я его слова? Убедившись, что я не собираюсь прерывать молчание, продолжил: — Не знаю, как смогу это провернуть, но я хочу забрать тебя отсюда, подальше от этого… твоего хозяина, — очевидно, что он хотел сказать немного другое, но вовремя передумал. — Я Вас не понимаю, — тихо пролепетала я, чувствуя в глубине груди нарастающее волнение. — Я хочу стать твоим хозяином, чтобы сделать твою жизнь лучше, — закончил Ято слегка сконфуженно. — А с чего Вы взяли, что она плоха? — мне казалось, я начала понимать его цель. Проверка! Джун или сам Валаам подослали ко мне этого шута испытать мою преданность? Наверно, это часть их сделки! — Просто знаю! И хочу помочь тебе всем сердцем! Ты дорога мне и… — молодой Бог опустил глаза, так и не завершив фразу, после чего как ни в чём не бывало продолжил: — Так что? — Что «что»? — я пыталась убрать из голоса агрессию, хотя по венам медленно разливалась злость. Испугавшись ужалить своего господина, я постаралась сделать всё, чтобы успокоить пульс и загорающееся внутри пламя. — Ты поможешь мне забрать тебя? Разрешишь дать новое имя? Стоявший напротив меня молодой Бог так и светился от счастья и… радости от выполненного долга. «Вот это актёр», — думала я, разбивая все его планы одним коротким словом. — Нет? — переспросил он, теряя весь запал. — Нет! — подтвердила я, довольствуясь чувством того, что меня не так-то просто провести. — Я люблю своего хозяина и мне здесь очень хорошо! — стараясь, чтобы голос не дрогнул от лжи, я говорила медленно, держа улыбку на устах. Интересно, со стороны это выглядит так же фальшиво, как и по ощущениям? Бог Ято потерял дар речи. Видимо, не ожидал, что его так быстро раскусят, однако продолжил наступать, наверно, надеясь, что сможет убедить меня не лестью, а напором. — Ты врёшь мне, Кинха. Я знаю причину этих слов, но, поверь, тебе нечего бояться! Я смогу защитить тебя ото всех бед. Я, конечно, не такой богатый и успешный — всё ещё впереди, вот как раз работаю над своим имиджем, поэтому… — он говорил всё тише и тише, будто пытался убедить в этих словах самого себя. — Мне это не интересно, — произнесла я всё с той же улыбкой, — я никогда не уйду от господина Валаама, потому что он мой единственный и очень уважаемый хозяин! Этот замок — мой дом, и я останусь здесь навечно! Быстро развернувшись, я вышла за дверь, чтобы мой новый знакомый не увидел стекающие по щекам слёзы. Это «навечно» будто зависло в воздухе, кружа вокруг меня и распространяя гнилостный запах тоски, одиночества и безысходности. Я буду здесь, пока не умру… И, судя по всему, случится это довольно скоро. Сил нет, уже почти нет. — Ты что это, плачешь? Совсем с ума сошла?! — Джун подлетела ко мне, словно коршун. Вцепившись руками в запястья, она оторвала мои ладони от щёк и поглядела в заплаканное лицо. — Да я, я… прости, — мысли сплелись внутри меня густым комком и никак не хотели распутываться. — Просто увидела большого паука и испугалась. Он упал на меня с потолка… — Паук? Паук?! Серьёзно? Ты подвергла душевное здоровье своего хозяина риску из-за насекомого? Бестолочь! — Джун с оттяжкой ударила меня по щеке, оставив кровоточащую ссадину от надетого на безымянный палец кольца. — Чтобы больше такого не повторялось! Иначе тебе ещё больше не поздоровится! Махнув рукой, она поманила меня за собой. Я шла за своей начальницей в сторону главного крыла храма и пыталась унять бушующие боль и обиду. Джун была права: благодаря кольцу-артефакту наш хозяин не чувствовал физических повреждений своих подопечных, поэтому и продавал нас каждому встречному богачу, не заботясь о том, вернёмся ли мы домой целыми и невредимыми. А вот защититься от душевных ран священных орудий невозможно, поэтому переживать — грустить и страдать — нам запрещалось. Даже в мыслях мы не могли найти покоя, потому что не принадлежали себе ни телом, ни духом.***
— А, Кинха! Подойди ко мне, девочка! — Валаам распростёр руки, будто хотел обнять. — Что стряслось? Мне показалось, ты ужалила своего господина? А? Не успела я ответить, как Джун кинулась вперёд, на лету падая ниц перед своим обожаемым хозяином. — Простите, уважаемый Валаам, дурёха испугалась паука в чулане, но была наказана! Больше этого не повторится! Её голос был слегка приглушён оттого, что она продолжала стоять на коленях, упершись грудью в холодный мраморный пол. — Встань, Джун, хватит тебе! Малышка ошиблась, она ещё неопытна. Не будь к ней так строга! Поднявшись, рыжеволосая бестия буквально закипела от негодования. Хозяин не наказал меня? Что за вздор? — Простите, я не хотела Вам навредить, — пролепетала я, слегка поклонившись в его сторону. — Ну будет тебе, всяко бывает. Я не сержусь! И даже хочу сделать тебе небольшой сюрприз, — улыбка Валаама была слишком слащавой, елейной, отчего стало не по себе. — С… сюрприз? Мне? — Ей?! — снова вскрикнула Джун, зажимая в кулаки тонкие пальцы. — Ага! Завтра ты покинешь Такамагахару и целый день будешь… гулять с одним моим знакомым, а вечером вернёшься домой, — ответил хозяин, слегка склонив голову набок. По появившейся на лице начальницы ухмылке было ясно, что ничего доброго от этого похода ждать не придётся. Никто и никогда не выходил за ворота храма просто так. Это не сюрприз и уж тем более не поощрение. Валаам наказывает меня, намекая на то, что раны и ссадины — ещё не самое страшное, чего я могу ожидать. Он даёт мне понять, что я ничтожество, букашка, которую он может прихлопнуть в любой момент, если захочет. Я вещь, которая должна служить ему, а потом быть выброшенной, когда стану ненужной. Такова моя судьба, и этого не исправить.