Великобритания, Лондон 11 сентября 1997 года, примерно 04:30
Почти добровольно отдавшийся в плен Гарри уже забыл о любой надежде, которая ранее мелькала внутри него. Теперь им владела только паника, гнев и отчаяние такой степени, что хотелось кричать. Его руки были прикреплены к двум верхним концам каменного креста, а ноги — к двум нижним, пока вокруг царила непроглядная темнота. Это была темница, в которой его собирались пытать. Глубоко и шумно дыша, Гарри всецело отдавался ненависти. Он обращал его в сторону младшего Малфоя и считал это чем-то вполне оправданным. Не появись его недруг и не вытащи его из плена, Гарри не попал бы в другой. Ему не пришлось бы чувствовать эту едкую горечь разочарования от разбитой вдребезги надежды. Раздался громкий щелчок. Мигающий свет факела заполнил темницу, и Гарри пришлось прищуриться. Он впервые смог увидеть помещение, в котором находился, но куда больше внимания уделил вошедшему. Это был тот же парень с длинными русыми волосами, серо-голубыми глазами и раздражающим весельем. Дёрнувшись, Гарри болезненно поморщился, слушая искренний смех, которым залился его тюремщик. — Тебе не выбраться отсюда, — отсмеявшись, заговорил парень и закрепил факел на одной из колонн. — Ведь никто, кроме меня не знает, где ты. Гарри Поттер. — Кто ты? — вопрос сам сорвался с подрагивающих в презрительной улыбке губ. — Окард, — на его лице заиграла странная эмоция, которую никак не удавалось разгадать. — Это моё имя. Но что оно дало тебе, Поттер? Ничего не дало. Прикрыв глаза, Гарри слабо помотал головой. Он не знал, чего ждать от очередного психа на своём жизненном пути, поэтому предпочитал меньше провоцировать его. Пока что удавалось это делать без каких-либо проблем, но прошло не больше пары минут с момента их встречи здесь. — Надо же, какой молчаливый, — протянул Окард, явно потешаясь, и в следующее мгновение Гарри почувствовал острую боль в руке. — Как жаль, что мне это не нравится. Какая же отвратительная ситуация. Сдержав болезненный стон, Гарри поднял взгляд с чужих глаз на своё правое предплечье. Притупленное лезвие ножа в бледной руке с тонкими пальцами медленно разрезало его кожу. Тяжело дыша, Гарри пытался абстрагироваться, напоминая себе, что пыточные заклинания делали ему гораздо больнее, но с каждым мгновением из его горла вырывались всё более отчётливое хрипение, а глаза кололо от подступающей влаги. Зажмурившись, он отвернулся и сжал зубы. Эта боль была ничем, по сравнению с уже пережитым. Гарри не мог позволить себе показывать свою слабость, ему нужно было быть сильным, перетерпеть это. Именно поэтому он не произнёс более не звука, даже когда всё закончилось и на его предплечье красовалось кровавое подобие тёмной метки. Кровь тонкими струйками стекала по его обнажённой руке и груди, останавливаясь только под рёбрами. Окард наблюдал за этим с неприкрытым восторгом, словно делал впервые, но получал и самому себе непонятное удовольствие. — Почему ты делаешь это? — уцепившись за собственное понимание чужих эмоций, тихо спросил Гарри. — Ты же хотел получить выкуп за меня. — И впрямь, зачем мне держать тебя тут? — задумчиво вторил ему Окард, медленно проводя окровавленными пальцами по лицу. — Некоторые утверждают, что ты умён. Так ответь мне, кто я? Почему я здесь, Поттер? Растерянно смотря на него, Гарри ничего не говорил. Он рассчитывал на несколько другой ответ или его полное отсутствие, но никак не возвратный вопрос, практически идентичный его собственному. Но молчать долго было опасно — в серо-голубых глазах уже зарождалось нетерпеливое раздражение, и это побудило вспомнить всё, что могло помочь с ответом. — Ты здесь, потому что за что-то ненавидишь меня, — быстро предположил Гарри, нервно сглотнув. — Те маги, с которыми мы были в том лесу, не были Пожирателями, но сотрудничали с ними. Ты же был их пленником, но почему-то они освободили тебя, дав возможность сбежать, которой ты не воспользовался. Возможно, не их пленником. Прикрыв глаза, он помотал головой. Окард следил за ним внимательным взглядом, и это сбивало с толку. Не давало собраться с мыслями, отвлекало. — Но ты точно не был пленником Пожирателей или Ордена, — более уверенно продолжил Гарри, наконец подняв взгляд. — И ты вырезал метку мне на правой руке. Думаю, ты ненавидишь Пожирателей не меньше, чем меня. Но в твоих словах всегда слышалось пренебрежение и к Ордену… — он вдруг замер, кое-что поняв. — Ты ненавидишь эту войну и всех, кто в ней замешан. Дорогой тебе человек пострадал, а сам ты хочешь мести, верно? Под конец своего потока мыслей Гарри уже не следил за тоном и говорил голосом победителя. Только поймав на себе чужой гневный взгляд, он понял, что лучше бы не открывал рта вовсе. Да и уверенности в собственной правоте резко уменьшилось. — Занимательно, — Окард оскалил зубы и вновь поднял нож, на сей раз делая надрезы прямо по линии ключиц. — Не понимаю, откуда такие выводы, но в одном ты точно прав. Я ненавижу всех, особенно тебя. Вздрогнув, Гарри попытался отстраниться от лезвия ножа, но только сделал себе больнее. Слова Окарда не сразу дошли до него, а когда он их услышал, то вздрогнул, неосознанно вспоминая Волдеморта. Но это не мог быть его главный враг, нет. Тот бы не стал менять своё змеиное лицо и скрывать новости о его поимке. — Как думаешь, что тебя ждёт? — голос Окарда показался на удивление спокойным, но это не могло обмануть Гарри, неосознанно поёжившегося под тяжёлым взглядом. — Смерть от потери крови, — он попытался пожать плечами, но только поморщился от неприятных ощущений. — Или прямо перед этим ты всё-таки продашь меня. — Может, ты и прав, — задумчиво согласился Окард, а в следующее мгновение лезвием ровно по центру рассёк ему грудь, получив в ответ на это сдавленный крик. — Но ты маг. Скоро ли высохнут твои вены? И кто же мне заплатит за полумёртвого тебя? Всё с тем же задумчивым видом, Окард сделал ещё несколько надрезов, но уже ниже. Его лицо приняло странное выражение, и Гарри понял, что что-то произойдёт. Он весь напрягся, до онемения пальцев сжимая кулаки, а после закричал, так и не сдержав себя, — с него медленно и неумело сдирали лоскут кожи. Казалось, его мучитель и сам боялся того, что делал, но Гарри было всё равно на чужие чувства. Никакая ненависть не давала Окарду права калечить и пытать его. Так делают только Пожиратели и безумные маньяки, что своего рода синонимы. — Ну-у-у, тише, не нужно так кричать, — напряжённо заговорил Окард, закончив, но его слова были никому не нужны. В тот момент Гарри мог только ненавидеть. Ненавидеть Яксли, из-за ловкости которого всё это началось. Ненавидеть Беллатрикс, Кэрроу, Малфоя. И, самое главное, ненавидеть Окарда. Обычно он не испытывал столь ярких чувств к своим врагам, но теперь, под давлением момента, Гарри хотел убить каждого из них. — Я прикончу тебя, как только освобожус-сь, — он, сам того не понимая, перешёл на Парселтанг, выплёвыя эти слова дрогнувшему Окарду. — Клянус-сь, я сделаю это! На чужом лице на какое-то время отразился настоящий страх. Наверное, впервые Гарри был искренне рад видеть чужую слабость, которая ему неплохо помогла. Окард какое-то время стоял без движения, а затем просто развернулся и, забрав факел, вылетел из темницы, с громким шумом заперев за собой магическую дверь, сделанную из камней. Скорее всего, это было лишь временным избавлением, но Гарри устало выдохнул и закрыл глаза, прикусив губу. Он думал о том, что у обыденных магических пыток было кое-что, что можно было назвать плюсом для жертв. Они практически не оставляли следов, а только делали больно. Теперь же, если Гарри выживет, у него останется шрам, а вероятнее, много таких шрамов.Великобритания, Шотландия, Хогвартс 11 сентября 1997 года, примерно 19:00
Он был полностью безразличен к окружающим его людям, как и всегда. Но по напряжённой позе и опасному блеску тёмных глаз все они понимали, что лучше не подходить слишком близко, не разговаривать и не смотреть в его сторону. Даже обычно безразличная к предупреждающим взглядам Макгонагалл сторонилась его в последнее время. Она, также как и он, знала об исчезновении Гарри Поттера, но разумно боялась подойти к нему и спросить. Нет, боялась услышать худшее. Это могло бы позабавить, ведь Северусу и самому было нужно, что Поттер оставался жив. Хотя бы до того, пока Тёмный Лорд не вернётся в страну и лично не убьёт его. — Мистер Кэрроу, пройдёмте со мной, — поднимаясь из-за преподавательского стола в Большом зале, куда пришёл лишь во второй раз за начавшийся учебный год, Северус кинул мимолётный взгляд на Амикуса и направился к выходу. Он не сомневался, что тот, поглотив все свои недовольства вместе с последним глотком тайно налитого в его бокал вина, всё же встанет и последует за ним. Только глупец ослушается самого верного приближённого Тёмного Лорда, званием которого Северус не гордился, но никогда не забывал воспользоваться. — Чем обязан? — как только они вошли в практически пустую комнату, временами служащую ему кабинетом взамен того, что был полностью заполнен магическим хламом и тайно осуждающими его персону портретами, Амикус без раздумий занял твёрдое кресло у стола и скрестил руки на груди, выжидающе смотря в его сторону. — Больше недели назад Гарри Поттер был схвачен миссис Лестрейнж в доме на площади Гриммо, — спустя минуту напряжённого молчания, Северус спокойно подошёл к не слишком большому окну, озвучивая известные ему факты. — Его переместили в брайтонский штаб, находящийся под влиянием вашей семьи, под предлогом достаточной удалённости от Лондона и проверенной защитной системы. Только носитель метки мог войти и выйти из штаба без последствий. И каково же было моё удивление, когда буквально час назад я узнал об исчезновении пленника. — Он резко развернулся, отчего полы его мантии взвились вверх, и пристально посмотрел прямо в глаза Амникусу, который в равной степени сильно злился и боялся. — Ради собственного же блага, мистер Кэрроу, вам не пристало бы тратить время на еду и питьё, а взамен того отправиться на поиски предателя в наших рядах, освободившего Гарри Поттера. Северус никогда не доверял Амникусу важных дел. Тот, как и его сестра, был способен только на одно — жестокость. Они были хороши в пытках и кровавых убийствах, но ни в чём другом. Северус был уверен, что вычислит неожиданного союзника Поттера самостоятельно, но для этого ему нужно было больше времени, а Кэрроу доставляли проблем в Хогвартсе, поэтому их стоило отвлечь, прежде чем самому заняться поисками. Пока ещё было время, чтобы предупредить Поттера, но с каждым днём, если не часом, оно могло закончиться. — Мне казалось, Тёмный Лорд отдаёт приказы, а не его… — начал было Амникус, но подавился словами, встретившись с мрачным взглядом. По нему было видно, что о последствиях несдержанности ему было хорошо известно. Как известно было и том, чем ему может обернуться следующая встреча с Тёмным Лордом, узнавшем о произошедшем. Всё же Амникус не был глуп, когда дело шло о его жизни и безопасности. Он молча встал и кивнул, а затем, дождавшись ответного короткого кивка, стремительно вышел из кабинета, оставив Северуса наедине со своими делами.Великобритания, Лондон 11 сентября 1997 года, примерно 22:30
Запрокинув голову назад, Гарри бездумно смотрел в пустоту. Боль в районе правого предплечья и живота не давала ему расслабиться и уснуть, как, впрочем, и неудобное положение. Он не знал, сколько прошло времени с ухода Окарда, но по ощущениям уже больше суток. Хотелось пить. Гарри закрыл глаза, пытаясь сконцентрироваться на внутренних ощущениях. Сейчас он не был истощён магически, так как успел достаточно восстановиться после прибывания у Пожирателей, кроме того тело пока что самостоятельно справлялось с ранами. Он наконец-то не ощущал той тяжёлой слабости, словно утаскивающей на дно глубочайшего водоёма. Вместо неё были лишь отрезвляющая физическая боль и жажда. Когда-то, ещё в детстве, Гарри часто попадал в безвыходные положения и выбирался из них с помощью магии. И теперь, ощущая энергию внутри себя, он верил, что при должной концентрации сумеет воспользоваться ей без волшебной палочки. И то, что прошло уже больше шести часов такого концентрирования, ничуть его не смущало. «Вот же будет весело, если это не единственная камера, а я не единственный пленник», — задумался Гарри, который уже устал быть в заключении. Он не помнил, когда в последний раз ел и ходил туалет, когда спал в горизонтальном положении или использовал магию. Заключение было адом для него, и именно оно доставляло больше всего проблем психике, а не всё остальное. Хотя боль тоже играла огромную роль в медленном схождении с ума, но порой она точно также отвлекала и возвращала его к реальности. Прикусив губу, Гарри глубоко вздохнул и замер. До него вдруг дошло, что магия способна не только освободить его, но и излечить. Не факт, что у него получилось бы использовать чары, но одно заклинание, узнанное однажды при не самых приятны обстоятельствах, уже настойчиво рвалось с языка. — Вулнера санентур, — словно пробуя на произношение формулировку, тихо прошептал Гарри, находя звуки своего голоса чем-то слишком неестественным в этой тягучей тишине. — Вулнера санентур… Он закрыл глаза и продолжил тихо нашёптывать заклинание, постепенно забываясь. Внутри ощущались отголоски чего-то похожего на лёгкие импульсы, но Гарри не ощущал, чтобы его раны заживали. Единственным, что он ощущал, был нарастающий шум в голове, побуждающий произносить заклинание снова и снова, каждый раз делая это громче. Так ли сходят с ума? Гарри не знал, только лишь лихорадочно подрагивал, беззвучно шевеля губами, полагая, что кричит.