Нерушимые правила

      Как он её только что назвал?        «Что с ним такое?! Это что, какая-то шутка?»        — Даже как-то не интересно. Ты ведь просто чокнутая садистка и мужененавистница, не так ли?        Шаг назад. Второй. А он сделал один навстречу, пока смысл сказанного доходил до неё. «Чокнутый здесь только ты!» — в следующий момент она резко отшатнулась от него, как от прокажённого, чувствуя, что ладонь словно калёным железом прижгли.        Хатаке шумно втянул сквозь сцепленные зубы прохладный воздух и прижал тыльной стороной ладони разбитую губу. Её рука оказалась быстрее какого-либо хвалёного психоанализа, будто сама ударила наотмашь.        — Что и следовало доказать. — Какаши сплюнул под ноги алую слюну и, приложив ко рту бумажный платок, продолжил: — Ты больная на голову, Харуно.        Она опасно прищурилась. Кровь резко прилила к мозгу, с шумом выбив последнюю хмельную легкость.        «Ублюдок», — зарычал внутренний голос, но как бы она ни хотела выдавить из себя хоть слово в противовес его пьяным бредням, она не смогла. Сказался шок, и способность контролировать гнев затрещала по швам, как плохо скроенная одежда. Ей оставалось только сконцентрироваться на том, как покалывают щёки и горит ладонь, чтобы окончательно не выйти из себя.        Он молчал, изредка бросая короткие презрительные взгляды, возможно, пытаясь призвать к её совести или к чему-то там. Чёрт знает, что сейчас творилось в его пьяной голове. Но ей было уже откровенно плевать. От частого дыхания начинала кружиться голова, и тело уже мелко потряхивало — еще хоть одно слово выскочит из его поганого рта, и она вырвет его язык.        — Для тебя это что-то вроде забавы, да? Днём подбираешь парик и плащик, а вечером заполняешь пустоту внутри, прикидываясь госпожой? Твои игры зашли слишком далеко на этот раз.        — Ты… ты вообще в своём уме? — «да какого хрена здесь происходит?!» — она порывисто сжала кулаки.        Ради чего она выворачивала себя наизнанку, вспоминая и рассказывая без утайки всё, что было закрыто для других? Ради этого?! Чтобы тупой пьяный коп на её же празднике вывалил на нее тонну дерьма и бредовых обвинений?!        Застывший в паре шагов от неё Хатаке всё так же молчал, стискивая насквозь пропитавшийся кровью платок, пока у неё внутри клокотала чистая ярость.        Вот так легко, парой фразочек её личную жизнь переворошили, измарали грязью и сплетнями. Сакура горько хмыкнула, закусив от злобы губу: «Разве ты способен понять, что значит ответственность доминанта? Да ты и слова-то такого не слышал!»       Теперь ей оставалось только окончательно послать его так далеко, чтобы он потерялся по дороге, но Какаши, словно почувствовав её решимость, как всегда поспешил оставить последнее слово за собой:        — Увидимся в понедельник на допросе, Харуно.        «Что, и это всё? Отпустишь "особо опасную преступницу"? Быстро же ты пошёл на попятную!» — не закричать в след скрывшемуся за углом Какаши стоило ей всего оставшегося самообладания.       Досчитав до десяти, ей захотелось расхохотаться. Что, чёрт побери, это было? Нервно передёрнув плечами, она пнула носком туфли окровавленный платок, и, не отрывая взгляда от поворота в конце переулка в ожидании, что он может повернуть назад, прошипела:        — Иди-иди, обмудок, проспись. Может, и убийцы мерещиться перестанут.        Однако он не вернулся, чему она всё же обрадовалась. Жаль, что счастье было недолгим: едва войдя обратно в бар, она столкнулась с Учихой Обито.       «Нет, ну это уже просто издевательство какое-то!»       — О, а вот и прекрасная хозяйка вечера, — почти пропел Учиха, по-хозяйски приобнимая её за плечи. — Прости, что опоздал, ты же знаешь, Сакура, в городе пробки, а эти бабульки так и норовят прыгнуть под колеса…       — Всё в норме, — буркнула она в ответ, выпутываясь из навязанных объятий. — Если честно, не ожидала вас здесь увидеть, Обито-сан.       Спугнув чужое радушие, Сакура подняла прямой взгляд — заискивать перед начальством в свой день рождения она не собиралась. Хватит. С одним уже мило поболтала.       — C тобой всё в порядке? — Будто улавливая её настрой, Обито едва заметно отодвинулся, восстанавливая личные границы.       — Да, всё в норме, — повторила она. — Простите, мне нужно к гостям, вы развлекайтесь…       — Сакура, — Обито перебил приказным тоном, и её только-только затихающая ярость вновь вспыхнула.       — Да какого чёрта?! — вскрикнула она, всплеснув руками. — Вы что, сегодня сговорились все?! То каждую свободную минуту допросы устраиваете, то приказываете вывалить вам все мои переживания, то Хатаке, мать его, нажирается и несёт пьяную околесицу!       Переведя дыхание, Сакура встрепенулась — она снова слишком легко потеряла самообладание. Хорошо хоть в узком проходе к гардеробу никого кроме них не было, а в зале её возмущенных криков не могло быть слышно из-за музыки и разговоров.       — Напился? — Сакура на мгновение задержала дыхание: если ей не показалось в полумраке, то прямо сейчас Учиха Обито впервые неподдельно ярко удивился. — Чушь. Хатаке не пьёт спиртного уже много лет, — отрезал он.        Сакура попятилась, недоверчиво сузив глаза. Они что, её за дуру держат? Она же сама видела его со стаканом, и «пил» он наравне с ней. Вот только что? Он отказался от чистого бурбона на камнях, что она ему предлагала, и вместо этого, кивая на свой напиток, бросал «повтори» бармену. 

       «Это была просто кола? Или они оба в каком-то дебильном сговоре, чтобы выставить меня идиоткой?»

       — Ками, как же вы меня задолбали. — Даже если Обито ничего не знал о случившемся, она больше не могла сдержать злость. — Идите-ка вы оба в жопу со своими умственно-отсталыми шуточками. 

       До этого Обито был просто козлом, а теперь стал козлом отпущения. Однако, сорвавшись, Харуно не почувствовала никакого морального удовлетворения. 

Ей просто захотелось уйти домой. Сейчас же. Оказаться подальше от всего этого, а особенно от них. Чёртова парочка стоила друг друга.        — Подожди. — Он успел ухватить её за локоть, когда она уже разворачивалась в сторону выхода.        

— Нет уж. С меня довольно, — процедила она, с остервенением выдёргивая руку. — Трахайте мозги друг другу, я же в этом участвовать больше не собираюсь. Сайонара*.       

— Да подожди ты! Сакура, объясни по-человечески, что произошло. Если я тебя чем-то обидел, прости…

       — Бог простит, Обито-сан. Я вам уже наобъяснялась за эту неделю! И к чему это привело? К тому, что этот мудила… — яростно воскликнула она, вовремя осёкшись. Зареклась же, что не станет говорить об этом. Своё слово она всегда держала. 

       — Этот мудила, что? — переспросил Учиха, приближаясь к ней.        

Она была слишком взвинчена, чтобы заметить, что он опять вторгся в её личное пространство. Сверля его взглядом, она выплюнула сквозь зубы: 

       — Неважно. Это не ваше дело, как и многое из того, что я успела вам рассказать, желая помочь расследованию.        — Ты действительно очень помогла, но каким образом это относится к..?       

«Да что ты пристал ко мне?! Вам всё мало?!» — Не прерывая зрительный контакт и следя за каждым его движением, она твёрдо шагнула назад. А Обито со скоростью, которая как ничто другое выдавала его специальную подготовку, снова вцепился ей в предплечья. 

       — Хватит психовать.       «Психовать?!» — Она не плохо владела рукопашным боем, однако сейчас ситуация сложилась не в её пользу: жестокая и жёсткая эмоциональная встряска вкупе с алкоголем выветрили из её головы рефлекс, казавшийся безусловным. Сделав рывок вместо классического освобождения от такого захвата, она взорвалась:        

— Хватит?! Хватит. Лезть. В мою. Душу! Отпусти меня немедле… — так и не докричала она.       По всей видимости, не найдя лучшего способа её заткнуть, Обито дёрнул её на себя и поцеловал.        Сакура оторопела, ещё не осознав, но ощутив то, как грубо он впился в её губы, вопиюще нарушая все правила субординации.       Поцелуй, вначале довольно невинный, просто давление кожи на кожу, неожиданно стал жарким и жадным — Обито умело зацепил зубами её нижнюю губу, прикусил, оттянул и тут же мягко провёл по ней горячим влажным языком, будто извиняясь. Его хватка ничуть не ослабла, но она знала — удерживать он не будет. Сакура, застыв, смотрела на него широко раскрытыми глазами и даже не пыталась дёрнуться.       Мужские губы были горькими от табака, а его лицо с такого ракурса казалось немного трогательным: подрагивающим чёрные ресницы, глубокая морщина, прорезавшая лоб…       «Охренеть… приехали, идиот, это просто катастрофа!» — Вместе с вовремя возникшей мыслью, она наконец-то мягко отклонилась.       — Чёрт. — Он тоже отстранился, тяжело дыша. — Прости меня, я не знаю, что на меня нашло.       «Бывает», — стоило пошутить ей, но она не смогла оторвать от него взгляда.       «Ничего страшного, забудем», — можно было пожать плечами, однако вместо этого она прислушалась к своим ощущениям. Приятная истома ненавязчиво утяжелила низ живота. И пока Обито неловко переминался с ноги на ногу, пытаясь придумать оправдание собственной похоти, она всё для себя решила: «А почему нет? Неплохая выйдет компенсация за испорченный вечер».       Чуть склонив голову, Сакура оценивающе лукаво улыбнулась и подалась вперёд уже сама.       — Да к чёрту всё. — Притянув его к себе за ворот рубашки, она скользнула губами по гладковыбритому подбородку.       Обито от такого напора явно растерялся. Но всего на миг. Сакура резко выдохнула, когда он с силой вжал её в стену, возвращая себе первенство. Влажный поцелуй, а затем болезненный укус в шею, подкашивал и без того начинающие подрагивать колени. Удивительно хорошо, но одновременно как-то неправильно. Она тихо застонала, когда он вернулся к её губам и широкие ладони бесстыдно начали исследовать её тело. От требовательных движений у неё ещё сильнее закружилась голова. От плеч к груди, цепляя большими пальцами соски под невесомой тканью, вниз к животу и бёдрам и обратно. Пылко и страстно, однако непривычно торопливо — совершенно не так, как она любит.       С каждой секундой лёгкие всё больше обжигала нехватка воздуха, и ей пришлось секундно оторваться от него:       — Подожди, — наконец-то сумела вдохнуть она.       К сожалению, Учиха не обладал достаточной эмпатией и останавливаться не собирался, снова поцеловав её. Потянув его за волосы, она поймала его почти неосмысленный, расфокусированный взгляд.        — Не здесь.       Куда-то ехать было бессмысленно: хороший сумасшедший секс — это секс здесь и сейчас. Да и гарантий того, что она не передумает поднимать себе уровень эндорфинов таким способом, у неё не было. Конечно, всегда можно было уединиться в уборной, но врождённая брезгливость не позволяла действовать так опрометчиво. Оставалось лишь одно: найти укрытие в темноте не слишком пыльной кладовки справа от них.       Места было чертовски мало, настолько, что его дыхание опалило щёку, когда Сакура развернулась к нему лицом и он интуитивно наклонился.       В кромешной тьме все чувства ярче: его грудь под ладонями каменно-твёрдая, горячая, наверняка вся усеяна шрамами. Скользнув вверх, она снова потянулась к нему, на этот раз задавая свой темп поцелуя, крепко обхватив его подбородок пальцами одной руки, второй она торопливо расстегивала пуговицы на накрахмаленной рубашке. Ей отчего-то хотелось как можно скорее проверить, почувствовать застарелые рубцы собственной кожей.       Стянув до локтей рубашку, Сакура на ощупь прошлась по его торсу, нарочно задевая ногтями косые мышцы. «Какой умница». Она улыбнулась: Учиха отзывался на каждое прикосновение. Хрипло выдыхал ей в губы и подрагивал в нетерпении, но позволял утолить тактильный голод, и ей это определенно было по душе. Что может быть лучше таких мужчин, как он? Способных на открытые чувства, не сглатывающих стоны и стыдливо сжимающих зубы, а честных в своих откровенно-развязных фантазиях.       Проведя кончиками пальцев по дорожке жёстких волос, Сакура зацепила пряжку и потянула на себя. Обито всхлипнул и потёрся о её ладонь, показывая, насколько возбуждён.       «Вот так, молодец», — хотелось похвалить ей, но в комнате становилось невыносимо жарко, и медлить, растягивая удовольствие, не было настроения. Она ловко избавилась от ремня, стянула вниз брюки вместе с боксёрами и опустилась на колени.       Горячий твёрдый член пульсировал в её руке. Сакура ласково пару раз провела по нему, мягко сжимая другой ладонью яички, наслаждаясь вырвавшимся сдавленным стоном мужчины.       Когда-то, ещё в университете, они спорили с соседкой по комнате: та называла минет высшей формой унижения, но Сакура считала иначе. Оральный секс всегда доставлял ей удовольствие, ведь несмотря на то, что в обычной жизни Харуно не нужно было полное подчинение партнёра, определённая потребность в нём всё же присутствовала. Мужчина, прикрывающий глаза и теряющийся в ощущениях — лучшая из его форм. А унижение для женщины — это игнорирование её желаний или… не желания.       Сакура кротко коснулась головки губами и медленно опустилась до середины, всё так же не спеша обводя его языком и размазывая слюну. Реакция не заставила себя ждать — Обито уже несдержанно, низко простонал и опустил ладонь ей на затылок. От такой его отдачи у неё судорогой сводило бёдра, и по этой причине старалась она больше для себя: скользила по стволу, чувствуя под языком узоры вен, и пыталась заглотнуть так глубоко, как только могла.       С оттяжкой вытащив член, она жадно вдохнула кажущийся густым воздух. Её нижнее бельё промокло насквозь, но она старалась не отвлекаться. Только сжала ноги, упиваясь горячими волнами, поднимающимися снизу, и поспешила вернуть всё своё внимание ему: пососав, а затем широко лизнув головку, Сакура прижала кончиком языка уздечку и снова вобрала его в рот почти полностью.       Чёртово произведение искусства.       — Боже, никогда бы не подумал, что тебе это нравится, — шумно дыша, просипел Обито.       Он крепко сжал её волосы и толкнулся бёдрами. Глубже взять его она не сумела физически, поэтому помогла себе рукой, обхватив ею у основания, и снова сделала пару быстрых движений, чувствуя, как по подбородку стекает слюна. Однако ему, очевидно, захотелось лишить её абсолютно любой возможности сделать вдох, потому что он перехватил её запястье, одновременно притягивая её за затылок ближе. Вынуждая подавиться и задохнуться. Резко вцепившись ему в бедро, Сакура с силой оттолкнула его, судорожно взявшись за горло.       — Учиха...       — Прости. — Он провел большим пальцем по её губам, окончательно размазывая помаду, нежно огладил линию скул и, ухватив её за предплечья, потянул вверх.       Затёкшие ноги болезненно загудели, и она недовольно охнула куда-то в район его ключиц. Проведя рукой по бедру, Обито развернул её спиной к себе и, варварски сминая платье, задрал его. Сакуре захотелось укоризненно цыкнуть, но скользнувшие под вымокшие трусики пальцы заставили её передумать. Двумя он двинулся вдоль, собирая и щедро распределяя смазку по промежности, а после закружил вокруг клитора, вызывая этим её протяжный стон. Рвано вздохнул сам, будто взывая к остаткам своего самообладания, и мягко толкнулся полусогнутыми внутрь, надавливая кончиками на точку на передней стенке влагалища, из-за чего Сакура судорожно прогнулась до хруста в шее, откидывая голову на его плечо. Заёрзала, пошло насаживаясь на пальцы сама, несмотря на то, что он отлично справлялся и без её помощи. Кусая губы, громко всхлипывала от особенно резких движений.       Теперь, когда инициатива была передана ему, ей оставалось только млеть от жадных прикосновений, но желание развернуться к нему лицом и наконец-то ощутить в себе горячий крепкий член, разъедало ее изнутри.       — Иди ко мне.       Обито ощутимо надавил ладонью между лопаток, призывая прогнуться сильнее, и потянул её на себя.       — Стой. — Сакура подалась вперед насколько было возможно и упёрлась руками в стену.       Он не услышал или не захотел услышать и продолжил прижиматься плотнее всем телом.       — Да стой же ты! — гневно воскликнула она, ударяя ладонью по стене.       — Что не так? — возмутился Обито.       — Ты не надел презерватив.       Хоть ей и не было видно его лица, по недовольному вздоху было ясно, что Учиха закатил глаза.       — Не переживай, я чист.       «Ага, может, прямо сейчас справку мне покажешь? А заодно и зарплату, с которой будешь алименты платить». Раздражённо выдохнув, Сакура сползла вниз в поисках брошенной под ноги сумочки — там всегда лежала пара ультратонких, она даже удивилась, насколько быстро смогла отыскать их в полной темноте.       Она была почти уверена в том, что Учиха так же щепетилен по отношению к собственному здоровью, как и она, но разве они близки настолько, чтобы практиковать незащищенный секс?       Определенно нет. Странно, что он этого не понял.       Зашуршав упаковкой, Сакура ловко надорвала уголок и нежно провела ладонью по члену, раскатывая латекс. Сопение сменилось удовлетворённым хмыком, и Учиха вновь грубо поднял её на ноги, крутанув спиной к себе.       — Ай, аккуратнее же… — охнула она, но не успев закончить фразу, болезненно вскрикнула: он будто растерял всю выдержку и тактичность — торопливо сдвинул трусики вбок и резко вошёл.       От слишком сильных толчков хотелось лезть на стену, вывернуться и задать нужный ритм и позу, но крепкая хватка позволяла лишь вставать на носочки, чтобы подстроиться под разницу в росте, и облокотиться на холодную кирпичную кладку.       — Стой, — не выдержала она, — мне так не нравится.       — Да твою ж… — Обито остановился и, оборвав ругательства на полуслове, отстранился.       «Боже, такой несуразицы уже лет десять не было! Хуже, чем с девственником!..»       Он замер, очевидно, ожидая её ответных действий, и Сакура решила попробовать ещё раз. Развернувшись лицом к нему, она подалась вперёд, безошибочно встречаясь с его губами. Обито довольно рыкнул, и, не разрывая поцелуя, Сакура обняла его за шею и потянула, позволяя прижать себя к стене. Перехватив её запястья, он поднял их у неё над головой, свободной рукой ведя по нежной внутренней стороне бедра. Она прогнулась, упираясь лопатками, и призывно закинула одну ногу ему на талию, и Учиха догадался, чего она от него хочет.       Он выпустил её руки из захвата, удобнее перехватывая ногу под коленом, и она, чтобы не упасть, опёрлась на его плечи. Облизав пальцы, всё ещё пропитанные её вкусом, Обито, зацепив кромку белья, вновь отодвинул его в сторону и размазал слюну вперемешку с её выделениями. А после вернул вторую ладонь на её грудь и, явно усвоив первый неудачный опыт, неторопливо заполняя и растягивая её, вошёл.       — М-м, да... — промурлыкала она.       Наконец-то приятное ощущение внутри, спазмом прошлось по мышцам, выворачивая низ живота. Как и должно было быть с самого начала. Обито задвигался плавно и глубоко, заставляя жмуриться до разноцветных искр в глазах и жадно глотать воздух на рваном вздохе. Потеряться в ощущениях. Спина ныла, нога, балансирующая на мыске туфли, похоже, напрочь онемела, но сильные размеренные толчки и требовательные поцелуи раз за разом и всё сильнее отрывали её из реальности.       Ей всё время казалось, что она вот-вот упадёт, рухнет от напряжения в теле и лёгкости в голове, но Обито крепко удерживал её, вколачиваясь в податливое тело. Вторя протяжным стоном каждому его движению, каждому влажному шлепку, она впивалась ногтями в широкие плечи и ловила губами его довольные ответные стоны.       Хотелось ещё: ещё сильнее, ярче и глубже. Хотелось прижаться ещё теснее — полностью раствориться в этом мужчине.       Она зажмурилась, концентрируясь на ощущениях и звуках. Приятная истома уже скручивала мышцы, душными волнами расплескиваясь по телу, и Сакура всхлипнула, едва сумев произнести:       — Вот так, ещё…       Обито жёстче впился пальцами в мягкую грудь, и, задав новый рваный быстрый ритм, сбил весь настрой.       «Нет-нет-нет! Нет, чёрт бы тебя побрал, долбанный Учиха! Кто тебя трахаться учил?!»       Оргазм с мерзкой ухмылочкой помахал ей ручкой, будучи так близко. Всего в десятке секунд. Сакура почти захныкала. Как же обидно! Она так долго пыталась словить кайф от происходящего, а когда он был уже почти...       Устало поморщившись, она твёрдо отстранила оторопевшего Обито, который, похоже, ничего не заметил, и одёрнула платье.       — Да что опять-то?!       «Ками, дай мне терпения, чтобы не закопать его самооценку, и мозгов, чтобы больше не влипать в такое...»       — «Ещё» значит «молодец, продолжай в том же духе», а не «вдолби меня в стену», — разочарованным тоном, будто подростку объяснила Сакура, отряхивая с себя пыль и поправляя бельё и чулки.       Весь их секс напоминал разговор слепого с глухим.       Обито в бессильной ярости зарычал и, бренча пряжкой ремня, вернул штаны на место.       — Знаешь, это самый неудачный секс в моей жизни. — Он тяжело вздохнул и, с секунду задумавшись, продолжил: — Ну... если не считать того случая, когда мы перепили, и её укачало…       Сакура тихо хмыкнула, оценив его попытку свести всё в шутку, и согласилась:       — Да, по крайней мере меня не вырвало.       — Сделаем вид, что ничего не было?       — Да.       Он замолчал. Она подобрала свою сумочку.       — Подкинуть тебя до дома? — немного неуверенно предложил он.       — Не надо, поймаю такси.       «Лучше бы этого дня и вправду не было».