Возвращаясь к корням

584-ый год П.Б.Ф., август. Крепость Рунлинг.

      Занзас ещё раз осмотрел Орландо. Да, она была странной в его понимании, таких людей он ещё не встречал. Мужчина собственноручно оттащил её тело в комнату для прислуги, чьё число заметно сократилось, и усадил на пол у стены. Забрав у солдата намордник, он наложил его на лицо девушки. Железные прутья закрыли её рот, а кожаные ремни стянули челюсти, чтобы она не могла их разомкнуть. Подёргав намордник, Занзас убедился, что он сидит крепко, и закрыл защёлку своей печатью – пламенем. Сначала он сомневался, стоило ли «селить» её здесь, где жила прислуга, но потом решил, что оставлять её рядом с пленными не стоило. Ведь она, скорее всего, имела на них сильное влияние. Так пусть же они растеряют свою уверенность без Жрицы, а она, возможно, сама сдастся. Вариант с клеткой брюнет тоже отмёл, решив оставить его как способ устрашения, если она не будет подчиняться.       – Как очнётся - сообщить. – приказал он страже, приставленной к комнате, и вышел. Солдаты отдали честь и, когда брюнет отвернулся, с недоверием посмотрели на альбиноску и её намордник. Она явно была опасна, раз Занзас занялся ею лично.       Брюнет прошёл по розоватому от кровавых подтёков полу, взбежал по лестнице и пересёк центральный неф, размышляя. Девчонка королевских кровей ему могла пригодиться. В крайнем случае с ней стоило сначала поговорить. Ну, а потом… Политический брак мог спасти ситуацию, если по-другому подчинить её людей не выйдет. Хотя, кажется, они уже смирились, за исключением нескольких десятков ярых сторонников прежнего короля, но и им осталось не так долго – Занзас ещё час назад отправил к ним карательный отряд.       – Вро-о-ой, та ещё заварушка. Там был один здоровяк, положил много наших. – первый человек в покоях нового короля появился лишь через четыре часа, которые Занзас продремал, сидя в кресле в очень неудобной позе. К мужчине со спины прошел его капитан – высокий и поджарый. Высокородное красивое лицо покрывала корка крови, и брюнет мог с уверенностью сказать, что она была чужой.       – Ты убил его? – спросил вместо ответа брюнет и пошевелился в мягком кресле, вытягивая ноги. Со Скуало они были давними друзьями, хотя их отношения иногда доходили до кипения настолько, что они поубивать друг друга были готовы. И только ему Занзас позволял с собой такое неформальное общение. Пожалуй, давным-давно, со Скуало всё и началось. Он первым откликнулся на его зов и преклонил колено. Мужчина откинул голову назад и устремил взгляд в потолок: высокие своды белого зала его успокаивали. Пусть готический стиль Рунлинга и выделял его от всей простой архитектуры Варриалора, но в сердце замка убранство не отличалось особой витиеватостью, присущей фасаду и центральному нефу. Не было статуй, не было резных колонн, украшенных лепниной или вырезанными из камня цветами, животными мотивами. Здесь, в сердце Рунлинга, линии все были квадратными, грубыми, высеченными из камня. Высокий свод светлых покоев Занзаса сходился в центральной точке зала, несколько колонн квадратного сечения поддерживали его, узкие окна были закрыты не цветными витражами, а обычным стеклом. Тяжёлые синие шторы при желании могли закрыть любой источник света, погрузив покои в непроглядную тьму.       – Убил, – просто ответил ему Скуало, – Он чуть было не оттяпал голову Леви при том, что Бельфегор всадил в него всё, что только смог, – блондин кивнул, и его грязные волосы с запёкшейся кровью на них упали ему на лицо. – Они продолжали воевать, пока не был опущен их флаг. Герб с молнией, что ли. Да не суть.       – Как народ? Бунтует? – прервал его излияния Занзас и опустил глаза на стол из темного дерева, проводя рукой по гладкой поверхности. – Спрашивают про королевский род?       Брюнет расстегнул доспех и скинул его с себя, вдыхая полной грудью. Занзас был не из слабаков, и в физической силе мало кому уступал, но даже он имел свойство уставать, как и любой другой человек.       – Не совсем. – ответил Скуало, и Занзас поднял на него взгляд. В смысле?       – Им плевать на мёртвого короля. Они признают лишь силу. Но толки ходили про их принцессу. Вроде она как шаманка, ведьма или приближенная к их Богу или богам, которые у них в почёте. Язычники. – последнее слово он выплюнул так, будто оно должно было объяснить всё то кровопролитие, которое здесь было.       – Да, я уже с ней столкнулся. Она убила одного из наших. – Занзас задумчиво сложил руки на груди. Ещё один рычаг для завоевания веры народа, кроме политического брака, – это религия. Народ больше верит тому лидеру, который разделяет их взгляды, а уж язычники – и подавно. Мужчина хмыкнул. Значит, этим нужен сильнейший и связь с богами. Хорошо, что он не убил девку сразу. Вот где ещё она может пригодиться. Жрица их богов, и сильнейший воин, победивший их.       – Тело короля принесите сюда, – велел Занзас, – Мы похороним его с соблюдением всех их традиций. – мужчина поднял глаза на друга. Этот шаг будет проявлением силы не физической, но духовной. Он позволит им оставить свою веру и свои традиции, оставит в живых их жрицу, и они будут ему благодарны за это. Осталось только убедить в этом их девчонку, а ему что-то подсказывало, что она будет упрямиться. Скуало подозвал своих подчиненных и передал приказ брюнета, а после развернулся к Занзасу.       – Один из придворных, а точнее приближённых, сказал, что она понимает наш язык. И вроде говорит на нашем. Но этот народ упёртый. – заметил мужчина, вытирая лицо ближайшей чистой тряпкой. Отлично, это облегчит Занзасу задачу по убеждению девки.       – Прекрасно. Вылечить всех солдат. И наших, и их тоже. Оружие оставь только у нас, нет пока к ним доверия. Пусть докажут преданность и получат свои мечи обратно. – раздал он последние указания Скуало, прежде чем покинуть покои и направиться в помещение для прислуги. Орландо уже должна была очнуться и хоть немного поразмыслить над своим положением.       Встретил его всё тот же яростный взгляд, и брюнет почти растерял надежду на спокойные переговоры.       – Я знаю, что ты говоришь на моём языке, – сказал он, – Твои солдаты сдались. Одна ты не сможешь убить всех моих людей, а если убьешь меня, то пожалеешь сильнее. Парни давно не видели женщину вблизи. Думаю, не стоит объяснять, что с тобой они сделают. Сейчас же твоя честь и жизнь зависят от лояльности ко мне. Я сниму намордник, если ты пообещаешь не делать глупостей. – Занзас надеялся, что эта Жрица окажется не такой упрямой, как похожие ей в других странах, не сдававшиеся даже под напором его армии; ему хотелось, чтобы у девчонки ещё оставался страх перед элементарной болью. Впрочем, дополнительный козырь у Занзаса был, но о нём говорить он не спешил. Мужчина занёс руку над защёлкой намордника и расстегнул её.       Девушка мотнула головой и вытерла губы, разминая пальцами успевшее затечь лицо.       – Мой Бог со мной, неверный, – прошипела девушка, подняв голову выше.– Меня не испугать и не сломить.       "О, знакомая песня" - подумалось брюнету. Где же он уже такое слышал? Ах, ну да, каждая из Жриц считает необходимым его просветить насчёт своей исключительности. Что ж, посмотрит и на эту.       – Любого можно сломить, – отозвался Занзас, – Возможно, тебя сложнее, чем других, но можно. А я довольно изобретателен на пытки, не советую проверять на себе. – он положил намордник на стол и окинул её взглядом.       – Я убил твоего отца. Скоро пройдут его похороны, и я хочу, чтобы ты на них присутствовала, – уничтожать власть он не собирался, он хотел наладить контакт с местными жителями, – Будешь слушаться, и твой образ жизни останется почти прежним. – мужчина взглянул на нее сверху-вниз, ожидая хоть какое-то проявление благодарности. Орландо фыркнула, а затем улыбнулась, и в этой эмоции не было ни капли скорби.       – Отец был храбрым воином. Я отправлю его к нашим богам, но мне придется колдовать. Рискнёте? Змея без головы не представляет опасности. – с хрипотцой и акцентом проговорила девушка, откинув белые волосы назад.       Занзас присел на край стола.       – Я не стану запрещать тебе колдовать, – сказал он, – Но и ты должна понимать, что я пришел сюда по праву сильнейшего. И это должно кое-что значить, если верить вашим богам, – мужчина выпрямился. – Проведи свой обряд. Ты так же, как и я, понимаешь, что религия – один из столпов, на которых держится страна.       Мужчина встал и прошел по пыльному грязному помещению, – Будешь лояльна – и люди твои будут жить. Нет – ты умрешь последней, глядя на смерти остальных. Мужчина убедился, что до девушки дошло всё, что он сказал, и вышел, закрывая за собой дверь. Ещё одна маленькая уступка ей навстречу, он разрешает ей укрыться у себя и подготовиться к предстоящей церемонии погребения.       Как только за ним закрылась дверь, альбиноска поднялась на ноги и покачала головой. Неверный всегда таким и останется, он не сможет покорить сердца и души её людей. Она этому случиться не позволит. Она окинула взглядом пустое помещение, где раньше стояли метлы и вёдра, валялись тряпки. Докатилась. Хотя, Орландо королевой или принцессой себя почти никогда не ощущала, ведь вся её жизнь была подчинена служению высшим силам. Девушка глубоко вдохнула, ощущая, как ноющая тупая боль, исходящая от её израненных и опухших ног, отступает и прячется перед её магией. Она прошла к окну и посмотрела через мутное стеклышко на небо, начиная бормотать слова проклятия. Она его сломит и докажет всем её людям, что за человек он на самом деле. Что он не достоин звания сильнейшего.       Вихрь магии закружил вокруг неё, поднимая пыль с пола. Рычащие тихие слова силы впутывались в могущественный аркан. Глаза девушки закатились, и она выгнулась, широко открыв рот и издав хрип. Не стоило чужаку оставлять её одну, посчитала Орландо. Он проявил слабость, за неё и поплатится. Проклятие падёт на него.       Всё закончилось так же внезапно, как и началось. Пыль улеглась, девушка прокашлялась и деловито достала из небольшой сумки из-под платья ритуальное покрывало, а затем скинула свои рваные одежды. Её тело покрывали письмена, похожие на западные руны, но имеющие ряд отличий. Они были похожи на маленькие шрамы на её теле, и оставалось только догадываться о том, как же они появились. Белые волосы покрыли спину и грудь девушки, и та глубоко вдохнула, явно лишённая всякого смущения перед предстоящим появлением в таком виде. Пускай неверные считают её дикаркой, как и остальных. Она отправит души храбрых воинов в чертоги богов.       С наступлением темноты замок озарился светом тысяч факелов и свечей. Это разоруженные воины и жители Рунлинга пришли проститься со своим королем и павшими воинами. Свет заполнил, как раскалённое железо жёлоб, улочки города, и те теперь, извиваясь, будто текли к самому замку, собираясь в ярчайший ком на площади. Невероятно красивое зрелище, и брюнет, стоя на балконе, оценил это. Пусть они и дикари, но таких эффектных церемоний он ещё не встречал. Пусть эти люди почитали только силу и того, кто смог доказать свою власть над ними, но они не могли отвернуться от короля, который правил ими почти полвека. Занзас их в чём-то понимал и поддерживал. Он считал, что такие воины были достойны пышных похорон и проводов.       Тело короля вынесли на середину площади, и Занзас, стоявший в первом ряду, посмотрел на появившуюся Орландо. Девушка шла с высоко поднятой головой. Она не выглядела ни печальной, ни скорбной. Скорее, гордой. Мужчина это уже отметил, когда сообщал ей о смерти её отца. Тогда девушка тоже не выразила каких-то негативных эмоций. Она гордилась, и брюнет почувствовал это очень сильно именно сейчас в её походке, в том, как альбиноска вышагивала вперёд по образовавшемуся в толпе тоннелю. Люди расступались перед ней, и Занзас осознал, что ему придётся ещё побороться за власть. Заправлял здесь вовсе не мёртвый король, а мелкая белая девка, имевшая влияние посильнее, нежели даже у её отца, так глубоко уважаемого людьми.       Тело короля отнесли на сложенный погребальный костер, и Орландо забралась следом. Девушка закрыла глаза и глубоко вдохнула пахнущий гарью воздух. Альбиноска ощутила пульсацию душ своих людей, которые ушли в этом бою. Их было так много, что грохот от них был подобен барабанам, стучащим в темноте и поднимающим в бой. Девушка резко открыла глаза и скинула ритуальное покрывало с себя, оставаясь полностью нагой. Руны, ранее едва заметные на её коже, почернели. Они наводняли все её тело, текли между лопатками, очерчивали мягкую небольшую грудь, струились по плечам, прятались между бедрами и охватывали их же.       Толпа, представлявшая собой два лагеря, разделилась. Люди Орландо опустились на колени, склоняя головы, а солдаты Занзаса, не смея нарушить молчание, наблюдали за церемонией, но близко не подходили. Брюнет явно дал понять всем, что местные традиции нерушимы. Никто не имеет права насмехаться над ними или проявлять неуважение. Новые проблемы никому не были нужны. Занзас с непроницаемым лицом наблюдал за её движениями. По его выражению сложно было догадаться, о чём он думал, но на самом деле ритуал ему казался красивым.       Орландо запела на родном языке. От первых же слов брюнет почувствовал мурашки на шее, ниже линии роста волос. Ощущение было ему знакомым, и мужчина едва заметно напрягся. Воздух вокруг Жрицы наполнялся магией. Она призывала духов и богов, победителей и проигравших. С каждым словом песни руны на её теле начинали светиться и расти, скользя и словно поглаживая Орландо. Перед зрителями происходило то, что в их народе называлось «объятиями богов», и мужчина теперь смог понять, что именно породило такое сравнение. Орландо вскинула руки, входя в раж. Её голос креп, разносясь по округе, порывистый ветер трепал знамена, деревья скрипели под его яростными порывами, среди туч, возникших будто из ниоткуда. Послышался гром, он вторил её рычащему наречию. Альбиноска широко улыбнулась, ощущая, как ледяной ветер ласкает её, почти нежно проходя по шее. Боги никуда не делись, они их не покинули. Девушка громко позвала отца, и прямо перед ней в сложенный погребальный костер ударила белая вспышка молнии, поджигая сухие бревна. Жёлтые языки пламени лизали его и ноги альбиноски, которая, казалось, совсем не ощущала боли.       Несколько солдат Занзаса, стоявших близко к костру, отпрянули, но сам брюнет и его приближенные даже не дёрнулись. Огонь распространился и на саму девушку, казалось, её кожа горела, волосы, лицо… Мужчина даже подумал, что таким образом она решила избавиться от позора клейма проигравшей, но интуиция подсказала ему, что здесь все совсем не так, и тут он поймал взгляд альбиноски, направленный прямо на него. На её волосах плясали электрические искры. Руны засияли сильнее и как будто начали проникать вглубь девушки. Орландо, не мигая, смотрела на брюнета, тяжело дыша.       – Глора Мортуа! – крикнула девушка народу. – Слава мертвым! И их воля для нас закон!       В момент, когда народ ответил на призыв, девушка выкинула руку в сторону брюнета, и пламя перекинулось на траву, отделяя Занзаса от его людей.       – Я выполню волю своего отца, бастард. Никогда не быть тебе полноправным королём! – усмехнулась Орландо. Занзас сделал шаг назад и вывалился из огненного плена, но пламя успело лизнуть его в лицо, оставляя новый шрам. Бешенство захлестнуло мужчину, и он, закрыв лицо рукой, на ощупь схватил Орландо за ноги, сдёргивая её с костра. Кожа девушки была прохладной, будто это не она только что горела там, на костре, но удивляться этому у Занзаса не было никакого желания. Достав нож, он одним движением отсёк её волосы, опрокинул альбиноску на землю и надавил ботинком на шею девушки, не давая подняться. Она схватилась за его ногу, пытаясь спихнуть его с себя, а потом со злостью зашипела на мужчину. И чего она ожидала? Что он умрёт? Что он оставит её в покое после этого?       – Я старался быть великодушным, дал тебе возможность похоронить твоего отца, как положено. Теперь же его сожрут вороны на глазах у всех. Вздёрнуть тело ублюдка! – рявкнул он своим солдатам, – насадить на кол и оставить на центральной площади! – мужчина пнул альбиноску по рёбрам тяжелым ботинком.       – Мой народ знает, что я выполняла его волю. – девушка сделала глубокий вдох, ощущая боль от удара, но не такую сильную, как ожидала. Боги ещё защищали её.       – А твой народ ценит своих детей? Потому что если да, ему придется пожелать принять меня. В противном случае все они будут вырезаны, а что это за бог, желающий смерти всем своим подопечным? – прошипел он ей в лицо, а после обернулся к Скуало. – Вернуть ей намордник и посадить в ту клетку.       Девушку подхватили под локти и поволокли к замку, лишь накинув на неё чёрное погребальное покрывало, которое пламя тоже не тронуло. Альбиноска проводила начинающим мутнеть от боли взглядом втоптанные в грязь свои белые волосы, а после обмякла в обмороке. Воля её отца и богов была исполнена, и теперь девушку ничто не волновало.