Около 10 800 лет Д.Б.Ф. (Около 10 800 лет До Битвы при Флагосе) Великая Пустошь
Серебристая крона исполинского дуба осыпалась. Молния, ударившая в самую его верхушку, пронзила широкий ствол, тянущийся к небу уже не одну тысячу лет. Она смотрела на него и не понимала своим кошачьим умом, что же происходило, но ощутила призыв древнего божества, которое было вынуждено уйти в корни, покинув некогда живое Белое Древо. Пантера спустилась в каньон, окружавший прежде зелёную и цветущую долину, сейчас же умирающую вслед за её Сердцем. Древо высасывало жизнь из неё, бросив последние силы на взращивание Семени. Вход в тоннель, вырытый такими же, как она — слугами их Бога, барсуками, — был усеян их безжизненными телами, испепелёнными колоссальным разрядом электричества. Бог не забрал их с собой, в своё чрево. Да и все капсулы, висевшие на его корнях, словно гроздья винограда, теряли свой свет. Слуги Древа, нашедшие давным-давно покой в них, умирали. Их память, которую Древо впитывало, как губка, уходила в Него. Она это знала. Знала точно так же, как и то, что ей нужно сделать. Это был не инстинкт, нет. Крупица разума, подаренная ей Богом, откликнулась на его зов о помощи. Пантера остановилась под единственной пока ещё живой веткой Древа, глядя сине-зелёными глазами на один-единственный желудь, наливавшийся силой буквально на глазах. Дождавшись, когда он упадет, Пантера осторожно, чтобы не повредить дышащую силой оболочку, взяла его в пасть и побежала прочь от Древа, отдавшего свою память и память всех существ, когда-то живших и умерших рядом с Ним. Ей предстоит колоссальная работа по взращиванию нового Белого Древа и нового поколения Его защитников. Бог указал ей на долину, раскинувшуюся между скал, где его Дитя — новое Древо, будет расти в плодовитой почве; где она, Пантера, возродит свой Род, произведёт на свет котят, которым предстоит чудесное перевоплощение в человека. Вскочив на скалу, Пантера оглянулась на умершее Древо и заметила белёсую тень, вышедшую из расщелины далеко за ним. Её Сестра останется здесь, умерший Бог поручил ей другую задачу. Пантера знала это. Бог рассказал ей то, что произойдет десятки тысяч лет спустя.***
584-й год П.Б.Ф. (584-й год После Битвы при Флагосе), август. Крепость Моргаст.
Атрос — королевство, занимавшее земли на юго-востоке от северных Тёмных земель, отделившееся от них грядой горного Авероона и на севере от Великой Пустоши. Несмотря на то, что большинство территорий было покрыто топями, страна славилась своими плодородными землями. Торф, образовывающийся на болотах, служил удобрением для земель, свободных от воды и раскинувшихся вокруг замка Моргаст. Золотистые нивы окружали столицу и кормили почти всю страну; леса, отделявшие болота от Центра, были богаты птицей и пушниной, выгоны для скота почти всё тёплое время года были полны кормовыми животными. Народ, укрытый заботливым правящим королевским родом, не знал печали. Пока не пришла война. Она прокатилась по землям Атроса разрушительной чёрной волной, сжигая на пути деревни и уничтожая поселения, чьи выжившие жители бежали в замок под крыло короля. Вскоре он отправился на войну с целью отбить свои земли и защитить своих людей, оставив дочь в качестве королевы-регента до часа своей победы. Но он не вернулся. Замок Моргаст был отделен от плодородной долины с юго-востока рекой Ребэим, глубокой и широкой, нёсшей свои воды к океану и пересекавшей всю страну, и рвом, наполненным бурными водами реки. Установленные шлюзы давали возможность опустошать ров для заполнения его смолой и маслом, чтобы окружить замок пылающим адом. Крепостные стены в несколько рядов защищали Моргаст и все подступы к нему. Сама крепость была сосредоточением черноты: блестящий оникс был отполирован до зеркального блеска и заметить его ночью можно было только благодаря огням в его окнах. Квадратное тело замка было высоким, массивным и казалось очень тяжёлым, как и его башни. Здесь не было резных окон и стрельчатой готической архитектуры, так свойственной западным землям. К единственным воротам на территорию Моргаста вёл разводной мост, перекинутый с низкого юго-восточного берега Ребэима на его западный холм, ощетинившийся многочисленными башнями крепости. Но сейчас земли вокруг замка, бывшие некогда золотыми вспаханными полями, почернели. Тысячи воинов, облаченных в доспехи, стояли под стенами ониксового замка, не шелохнувшись, стояли уже почти три недели. Не жгли, не убивали, не насиловали, но земля перестала кормить людей, приближался голод. Королевство не было готово к длительной осаде, они слишком долго жили в мире. И тогда королева-регент приняла решение открыть ворота захватчику, спасти свой народ от голодной смерти. Она стояла на высоком балконе Моргаста, наблюдая, как чужестранный король въезжал на крепостную площадь. Девушка, прожившая двадцать лет, вернулась в тронный зал и заняла своё место в его центре, глубоко вдохнув. Король будет милостив, так гласило послание, полученное ею от одного из солдат захватчика вчера утром. Конечно, были условия, при которых он не тронет население, и она не была дурой, понимая, чего он хочет. Так было всегда, на этом строилась почти любая монархия. Двери зала распахнулись и люди в чёрных доспехах заполонили его, выстраиваясь по периметру. От них воняло кровью, на шлемах были вычерчены белые знаки, словно оскал. Они расступились, пропуская ещё одного воина, выделявшегося из серой массы. На его шлеме были перья, но не такие, какие вешают на себя важные вельможи. Длинные, зеленовато-черные, отдававшие металлическим блеском. О таких рассказывал ей отец в далёком детстве, она помнила. Это были перья гарпии — существа из далеких Тёмных земель, и носил их чужестранец вовсе не для красоты. Это был знак силы. Его шлем представлял собой оскал неведомого животного, с длинными сомкнутыми зубами, идеально черный, как и стены ониксового Моргаста. Клаудия уже слышала о нём: молодой и сильный король приплыл из-за Великого Восточного Моря и сразу начал захватывать их земли одну за другой. Теперь настало её время. Люди его боялись, а там, где страх, там и слухи. Говорили, будто он питался кровью, а его солдаты и вовсе не были людьми; их считали демонами, призванными королём тьмы. Клаудия выдержала паузу, показывая, что не собирается сразу падать к ногам чужака, а потом медленно склонила голову: — Приветствую вас, — глубоко вдохнула девушка. — Я благодарна вам, что вы сохранили жизни моим подданным, — она слегка сжала пальцы на сложенных перед собой руках. Её смущало говорить с маской, а не с человеком, она терялась, не видя выражения его лица: — Сообщаю вам, что я — королева-регент, и мой Совет готов передать вам бразды правления, но сначала хотелось бы обсудить некоторые условия, упомянутые вами в письме. Фигура едва заметно наклонила голову на бок. Было непонятно, прослушивается ли она к словам или изучает девушку. Клаудии этот жест не понравился, но она знала, что должна молчать. Человек приподнял голову и с зубов его шлема началась стекла кровь, падая на ковер. В прорезях блеснули янтарные глаза. Не человека. Зверя. Казалось, он готов впиться в шею девушки и разорвать её. — Условия? — насмешливо протянул он. Ах да, он обещал девке условия, на которых будут сохранены жизни её людям. Вот дура. Все эти правители настолько…высокомерны. Считают, что их решение может кого-то защитить. Клаудия подавила в себе дрожь: таких глаз она ни у кого не видела, но… Но девушка помнила легенды, рассказываемые ей нянькой в детстве, про свирепый заморский народ. Со странной кожей, чёрными волосами и янтарными глазами. Похоже, это всё же он, ведь выживших на поле боя чужестранец не оставлял, так что Клаудии и её военачальникам приходилось лишь гадать о том, кто же к ним пришёл с мечом. Девушка с достоинством склонила голову, подтверждая свои слова, хотя ей уже не верилось в счастливое окончание беседы. — Условия, — подтвердила она. — Я передаю вам всю власть над страной, но мой род останется в Совете. Или представитель моего рода станет министром. Или… — девушка запнулась. Отец говорил ей, что эта часть самая важная, главная, она почти точно позволит сохранить ей жизнь и жизни подданных: — Или я — вашей женой. Человек запрокинул голову назад и засмеялся. Голос был тихим, но он заполнил весь зал, пробрал до костей своим холодом, и королеву охватило нехорошее предчувствие. — Да, Ваше Величество королева-регент, я действительно говорил об этих… гм, условиях. Вот только немного в ином ключе, — заметил мужчина, вновь посмотрев на девушку. Вот только ярких глаз уже не было. На неё смотрели обычные, тёмные, человеческие. Девушка снова стиснула пальцы, не понимая. Казалось, на неё только что смотрело животное, а теперь? Теперь это был… человек? Но кое-что она уловила. Он был готов к переговорам, хоть каким-то. — Славно, — она позволила себе тонкую улыбку. — Тогда я слушаю ваши условия, — Клаудия надеялась, что она справится с ним и с этой задачей. Пусть даже она и выйдет за него, но если он окажется вменяемым, она сможет обеспечить своим людям жизнь и процветание. В конце концов, именно этим и должен заниматься правящий род. — О… Их много. Я бы хотел обговорить это тет-а-тет, если вы не против подобного, — учтиво предложил мужчина. Его солдаты молча поспешили на выход, повинуясь лишь одному намеку своего хозяина и явно не ожидая ответа от девушки. С момента, когда он вошел в ворота крепости, она потеряла право голоса. Так они сами решили. Учтивый тон Клаудии пришелся по вкусу, это гораздо лучше и понятнее, чем тихий смех вместо издевательского хохота и янтарных глаз. Она только склонила голову, провожая взглядом солдат, потом обошла зал и пригласила гостя к большому столу. Клаудия изящно опустилась в вычурное кресло напротив мужчины. — Я готова выслушать ваши условия, — ей казалась очень странной перемена от яростного воина до аристократа, но она считала, что такое перевоплощение — к лучшему. Мужчина подошёл к столу, а затем лёгким движением откинул его. Он за секунду оказался рядом с Клаудией, схватившись руками за подлокотники её кресла, не давая девушке даже подумать о побеге. — С этой минуты ты просто вещь. Красивая вещь, которая должна понять, в каком она положении, — усмехнулся мужчина. — Твои люди хотят видеть тебя живой. И всё. Ты не обязана говорить, выступать или быть целой. Поэтому никто не заметит, если я отрежу тебе язык и поставлю клеймо. Ты теперь скот. Так что тебе придётся смириться с тем, что я твой хозяин. Янтарные глаза вновь заблестели, впиваясь взглядом в перепуганное лицо девушки.