Зазеркалье

Ханна стояла напротив зеркала и всматривалась в свое отражение, которое не могла узнать. Ей казалось, что это не она. Ханна наклоняла голову то в одну, то в другую сторону и внимательно следила, как девушка напротив повторяла ее движения. Она осматривала отражение, и совершенно себя не узнавал, хотя выглядело так похоже: те же волосы, те же руки, то же тело, то же лицо, но это не она. Точно не она. По отдельности все хорошо, так складно выходило, но все вместе — не верно, не правильно, отвратительно. Хана смотрела в глаза девушке и не видела в них ничего. Отражение выглядело настороженно и тоже рассматривало ее в ответ, повторяло движения. Оно тоже дышало, моргало, сглатывало слюну, но это было до дрожи в коленях не правильно. Полностью копируя жесты и мимику настоящей Ханны, отражение пыталось ей подражать, так одинаково и вместе с тем не правильно, что ей хотелось разбить зеркало. Разбить, лишь бы только не видеть этого ужаса. Еще из детства Ханна помнила рассказы своей матери. Сказки, которые она рассказывала ей на ночь, про фей, эльфов, добрых волшебников и про тайный мир, который скрыт за зеркальным отражением. В этом мире все неправильно, все наоборот, все перевернуто. Там все ходили на головах, а шляпы надевали на ноги, и говорили задом наперед. Ханне так нравились эти сказки, что со временем она в них поверила. Поверила и поняла, что все не то, чем кажется. По ту сторону, за зеркальной поверхностью, действительно был скрыт другой мир, но он отнюдь не добрый, а если не такой же, как тот, в котором она жила, то в два раза хуже. Там все нормально и вместе с тем же ненормально. Люди за стеклом могли видеть нас и понимали, что мы другие, а вот мы этого понять никак не могли. Они полностью копировали нас и вместе с тем так кардинально отличались, будто бы они не наши копии, будто их ничего с нами не связывало. Ханна много об этом думала, читала и часто размышляла. Она предполагала, что в зазеркалье душа попадает после смерти, предполагала, что после смерти людей ждет жизнь, но искаженная, перевернутая, конечно, не в привычном понимании этого слова. Там рождаются стариками, а умирают младенцами, больные люди со временем становятся здоровыми, а здоровые наоборот больными. Все неправильно или может наоборот правильно? Что если на самом деле так и должно быть? Что если это мы живем неправильно? Вообще, а что такое «правильно»? Ханна не могла понять разницу между этими мирами, они были как будто идентичными. Все одно: что здесь, что там жизни — лишь промежуток между рождением и смертью. Щелчок, короткое мгновение, которого зачастую просто не хватает. Но правильное ли это мгновение? Какой порядок верен? И что в это мгновение нужно делать? Когда что-то становится правильным? Правильна ли жизнь сама по себе? Какие странные вопросы, и Ханна все никак не могла найти на них ответы. Фактически, сразу после рождения начинается медленная смерть. Фактически, жизнь никогда не существовала, но тогда какой в этом смысл? Везде ведь есть смысл? Определенный порядок приводит к определенному смыслу, все просто, но что если все бессмысленно? Ханна вспомнила как еще с детства, на уроках литературы их учили искать смысл в книгах, в поступках персонажей, в словах автора, в диалогах, в сюжете, но что если смысла просто нет? Просто искаженная иллюзия действительности. Люди такие рациональные, ищут смысл в своем существовании, но что если облако — это просто облако, а синие занавески — это просто синие занавески. И никакого зазеркалья не существует. Плод больного воображения маленькой девочки, которая себе внушила какую-то ересь. Да нет, бред какой-то! Зазеркалье существует! Она же видит, что оно есть, знает, что оно есть. Та девушка в зеркале не могла быть Ханной. Она понимала, что отражение пыталось ее обмануть. Она сама хотела быть там, но ее не впустили. Ханна могла лишь кричать и бить стекло руками до тех пор, пока оно бы не раскололось на маленькие осколки, лишив ее последнего шанса на зазеркалье. Хана хотела бы оказаться там, по ту сторону старого серебряного зеркала. Она хотела бы прожить эту жизнь наоборот. Делала бы великие дела или ничего не делал вовсе. Ханна хотела бы превратить свою фантазию в действительность. Хрупкое старое посеребренное стекло отделяло ее от грез. Что же нужно было сделать, чтобы оказаться по ту сторону зеркала? Умереть?